Янакона и аклья

В Тауантинсуйю было несколько категорий трудя­щегося населения, полностью исключенного из общинно­го сектора. Это янакона, аклья, камайок и митмак, причем принадлежность человека к одной из этих кате­горий могла сочетаться с принадлежностью к другим. Рассмотрим их по порядку.

Начнем с янакона. В колониальный период этим термином стали обозначать всех оказавшихся в городах индейцев, не подлежащих ни призыву на общественные работы, ни обложению податями, но зато лично за­висимых от своих хозяев. И. М. Дьяконов включил бы, надо полагать, янакона в категорию «подневольных ра­ботников рабского типа», хотя рабами в обычно при­нятом, узком смысле янакона ни при испанцах, ни при инках ни в коем случае не являлись. Все же янакона Тауантинсуйю либо были полностью лишены средств производства, либо по крайней мере утратили те освя­щенные традицией права на обрабатываемую ими зем­лю, которыми располагали общинники.

В отличие как от крестьян, так и от знати янакона стояли вне системы общинно-родовых связей, определя­вшей место человека в древнеперуанском обществе. Многие янакона обслуживали представителей провинци­альной и столичной элиты, входили в состав их челяди. Янакона отдавали также в храмовые хозяйства или на­значали для обработки полей, урожай с которых шел в закрома государства или (что более типично) отдельных панак. В последних случаях, правда, перевод в разряд янакона бывал массовым и эти люди сохраняли общин­ную организацию. Есть мнение, что именно стремле­ние обеспечить рабочей силой корпоративные хозяй­ства стало причиной развития «янаконажа» в инкском государстве.²³ Но не менее вероятно, что еще задолго до инков янакона были прежде всего храмовы­ми служителями, ибо храмовое хозяйство наверняка оформилось раньше дворцового. Интересно, что у ин­дейцев такана, живущих у восточных подножий боли­вийских Анд, словом «янакона» обозначают жреца, шамана—возможно, в значении «слуга божества».

В сравнительно отдаленных от столицы провинциях янакона составляли незначительную часть населения, вряд ли больше трех-пяти процентов. Поскольку, одна­ко, положение янакона было наследственным, а люди, предки которых не имели данного статуса, могли по разным причинам приобретать его, доля янакона среди индейцев Центральных Анд постепенно росла. Особенно много янакона оказалось сосредоточено в районе Куско. В янакона порой превращали военнопленных или мя­тежников, но эта категория пополнялась и за счет обыч­ных общинников.

Однозначно охарактеризовать условия жизни янако­на невозможно. Многие из числа личных слуг действи­тельно занимались черной работой («яна» значит «чер­ный» на кечуа, хотя подлинная этимология термина с этим словом вряд ли связана), но некоторые достигали важных постов. Так, именно янакона был поставлен Уайна Капаком управлять недавно завоеванной об­ластью Чачапояс. Не менее высокие назначения полу­чили несколько янакона после завоевания инками побе­режья. ²⁴

Патриархальные рабы, в той или иной мере близкие к янакона, существовали в любых догосударственных, но стратифицированных обществах. Поэтому неудивитель­но, что испанские документы свидетельствуют о нали­чии янакона в доинкский период по крайней мере в вождествах аймара на берегу Титикаки. Однако там на них приходилось лишь немногим более одного процента жителей, причем статус отца наследовал только один из сыновей, а остальные вливались в состав общины.²⁵

Близкую к янакона категорию работников, точнее работниц, образовывали у инков аклья (или акльякуна, акльякона, если сохранять в транскрипции показатель множественного числа) — «избранные». В провинциях ежегодно отбирали девочек, формально предназначен­ных для служения «солнцу». Большинство аклья не ис­полняло, однако, жреческих обязанностей, а занималось в своих «монастырях» (как называли дома аклья испан­цы) прядением и ткачеством. Престижность карьеры аклья давала инкам возможность, не создавая лишнего социального напряжения, мобилизовывать для нужд го­сударственного сектора десятки тысяч дополнительных рабочих рук. По данным одной из хроник, институт аклья существовал и в государстве Чимор. Роспись на сосуде культуры мочика изображает ткацкую мастер­скую со множеством работниц и другими персонажами, по-видимому, администраторами. Не исключено, что пе­ред нами первое свидетельство о существовании аклья, относящееся, таким образом, к V веку н. э.

Аклья входили и в состав челяди. Кусканские ари­стократки имели в услужении десятки аклья точно так же, как их мужья получали слуг-янакона. Мужчинам-янакона в вознаграждение за службу предоставляли жен из числа аклья, независимо от того, были ли эти яна­кона уже женаты или нет. Вступавшие в подобный брак происходили чаще всего из разных провинций и оказы­вались теперь в смешанной кечуаязычной среде. Они и их дети пополняли ряды той быстро растущей группы, в которой этническое сознание совпадало с чувством принадлежности к надэтнической имперской общности.