1. Истоки физической культуры

Предыстория физической культуры уходит корнями в тот период,. когда вся физическая и умственная деятельность человека ограничивалась непосредственным обеспечением условий существования. Вопрос заключается в том, какие факторы в этих условиях, в непрекращающейся борьбе с природой, побудили наших предков разработать комплекс физических упражнений, служащих формированию человека.

В отечественной позитивистской литературе по истории спорта эта проблема, по существу, не затрагивалась. Авторы довольствовались утверждением, что «спорт вечен», что спорт «создавался вместе с человеком». Буржуазные авторы международных трудов по истории спорта объясняют сложную проблему происхождения спорта, исходя, в сущности, из трех гипотез:

из теории игры в духе Шиллера;

из теории магии, впервые изложенной Рейнаком;

из теории излишней энергии, сформулированной Спенсером¹. Прежде чем рассмотреть этот вопрос, следует учесть, что Шиллер,

Рейнак и Спенсер формулировали свои мысли применительно к развитию деятельности, связанной с играми и искусством в узком смысле слова, и их положения в настоящее время уже вышли за рамки этой области. Не говоря уже о том, что общественная функция, формы выражения и средства игры — и главным образом искусства — настолько отличаются от функций п содержания физической культуры, что вышеупомянутая аналогия уже с первого взгляда вызывает сомнение.

Ясно, однако, что изучение примитивных форм физической культуры не позволяет сформулировать такие понятия, как «излишек биологической энергии», «игра» и еще в меньшей степени «магия». Для совершения про­стейшего движения необходим определенный запас энергии. Элементы игры в какой-то форме с самого начала скрываются в деятельности, моделирующей движения человека. А представление о магии, как мы увидим в последующем, имела даже высокоразвитая греческая физическая культура.

Однако на основе упомянутых теорий нельзя дать приемлемого объяснения на вопрос о формировании физической культуры. Вряд ли можно было ожидать от древнего человека, боровшегося за свое существование и страшившегося опасностей, чтобы он в духе шиллеровской эстетики предавался чистому наслаждению «игрой ради игры». Магия также не породила само­стоятельную деятельность, связанную с физическим воспитанием, а использовала уже существующие формы: формы движений во время охоты, бега, борьбы и танцев. И наконец, доказанным является и тот факт, что даже самая примитивная деятельность в области физической культуры тоже является продуктом общественного развития и как таковая не может вытекать лишь из инстинктивных биологических факторов.

Из числа опубликованных марксистских монографий с критикой буржуазных теорий самый глубокий анализ содержит монография Н. Пономарева «Возникновение и первоначальное развитие физического воспитания» (Москва, 1970). Опираясь на обширный материал, автор в ходе своих рассу­ждений пришел к выводу о том, что человек стал человеком не только в ходе развития орудий труда, но и в ходе постоянного совершенствования самогочеловеческого тела, организма человека как главной производительной силы². В этом развитии ключевую роль играла охота как форма работы. Использование средств труда для целей охоты требовало качественно новых навыков движений, прежде всего увеличения воздействия силы, навыков быстроты, выносливости и активности в работе. Человек освободился от безграничного господства биологических законов, и определяющими в его развитии стали общественно-исторические закономерности. Благодаря найденным при раскопках предметам древней культуры мы можем проследить за развитием человека со 150 000 года до н. э. В этот период на арену истории вышел неандерталец. Его скелет, строение тела, размеры черепа и черты лица, воссозданные учеными, почти не отличались от современного человека. Он мог изготавливать и использовать орудия из дерева, камня, кости. В общественном смысле он мог разрабатывать модели действий. В ходе этого при добывании пищи с помощью огня возросла роль охоты. Произошло начальное разделение труда между мужчинами и женщинами. Начало складываться матриархальное общество.

Метательное оружие с костяным наконечником и зубча­тые остроги

Создание физической культуры как специфической сферы общественной деятельности, обособленной от добывания материальных благ, необходимых для существования, произошло в более поздний период древней истории (80 000—8000 гг. до н. э.). В это время появилось метательное оружие с костяным наконечником и зубчатые остроги.

Главным источником существования стала охота на крупных животных.

Однако мамонты, пещерные медведи и туры оказались опасными противниками. Удачную охоту на них можно было обеспечить только с помощью заранее изготовленных и опробованных средств, организованных совместных действий всех членов клана. В процессе этого древний человек научился наиболее рационально использовать в качестве метательного оружия разнообразные предметы: палку, пращу, острогу, копье. Он открыл для себя способ метания, значительно увеличивающий дальность полета. В процессе применения метательного оружия он, владея своими мышцами, мог рассчитывать затрачиваемую энергию в зависимости от отдаленности цели, координировать собственные движения.

От инстинктивных атакующих и оборонительных движений до скоорди­нированных акций, до приобретения опыта наиболее эффективного владения оружием он на протяжении многих тысячелетий прошел путь, исполненный многочисленных трагедий. На основе сменявших друг друга успехов и неудач человек обнаружил, что одни действия ведут к успешным результатам, а другие — к неудачам. В то же время он осознал значение возможности научиться наиболее рациональному владению оружием, атакующим и оборонительным движениям и возможности заимствовать эти способы у других. Овладение жизненно необходимыми навыками движения происходило, очевидно, путем наблюдения и копирования, но все большее значение приобретало развитие выражавшегося в магической деятельности абстрактного мышления, членораздельной речи и изображения знаков. С этой же целью рисовали раненных копьем или стрелой зубров. Древний человек все чаще наблюдал и применял те закономерности в движениях, с помощью которых можно было преодолеть водные препятствия, рыхлый снег, топкие, болотистые места. Запас мяса убитого животного, которое в холодное время года могло сохраняться в течение длительного времени, создавал возможность для деятельности социального характера, которая не была непосредственно связана с добычей пищи или сохранением жизни. В конце концов возникли условия для того, чтобы процесс обучения и передачи опыта организационно отделился от непосредственной работы. Применявшиеся при охоте на дичь или при спасении бегством от противника бег и прыжки через препятствия в рамках магических действий начали самостоятельное развитие. Появились синтезированные формы бега на расстояние, прыжков, танцевальных и метательных движений.

Наступивший в конце этой эпохи скачок в развитии человечества был вызван изобретением лука приблизительно в 12 000 г. до н. э. Очевидно, в применении лука большую роль сыграло также то обстоятельство, что сократилось число животных, на которых можно было охотиться с помощью метательного оружия и ловушек. Стрела, выпущенная из нового механического«стрелкового оружия», давала возможность добывать много мелкой дичи, птицы и рыбы. Теперь уже не нужно было бродить по следам кочующих животных. В образе жизни племен, владевших луком, наступили значительные изменения. В богатых дичью низинах и долинах рек возникали относительно постоянные поселения. В то же время на пещерных рисунках, ранее изображавших только сцены охоты, стали появляться изображения борющихся между собой людей. В арсенал движений, которым обучалась молодежь, стала входить военная подготовка. Вероятно, в связи с возросшими в этой области задачами получили развитие формы подготовки к вступлению в зрелый возраст, а точнее, в ее заключительный акт — обряд посвящения. Формировались организованные формы воспитания и начальные формы воспитательной деятельности.

Настенный рисунок в пещере Пеш-Мерль. Дикая лошадь со следами от копья. Кисть руки означает завладение трофеем (20— 15 000 гг.до н. э.)

Однако приведенный здесь процесс зарождения физической культуры не мог быть лишен противоречий человеческого познания. Сознательное преодоление трудностей повседневной жизни переплеталось с приобретением такого опыта, который придавал обеспечивавшим существование общества реальным навыкам ирреальные формы. На основе археологических находок, относящихся приблизительно к периоду до 40 000 г. до н. э., а также на основе сопоставления собранных в течение последних полутора веков этно­графических данных можно констатировать, что физическое развитие человека более поздней древней эпохи тоже сопровождалось своеобразными магическими действиями.

Магию древних веков еще нельзя считать религией в современном пони­мании этого слова. В ней не было молитвы. Она не выражала поклонения святому престолу или веру в потусторонних духов. Все признаки указывают на то, что она выполняла исключительно экономическую, самозащитную функцию, а также функцию общественного регулятора, то есть в более широком смысле символизировала собой познание отдельных явлений природы, компенсировала зависимость человека от природы. С точки зрения физической культуры суеверный смысл здесь заключался в том, что если человек на рисунке или в барельефе, изображающем «схватку», «связал» и «победил» преследуемое животное или своего врага, то, значит, он якобы в действительности одержал над ним верх.

Это означало, что если вокруг изображения животного отплясывались имитирующие охоту движения, бросались копья, пускались стрелы, то, «победив» воплощающую противника личность, достигалась истинная цель. Следовательно, здесь речь шла не о символических замещающих функциях, а о реальных целенаправленных действиях. Не идея, не вера творит чудеса, а реальный поступок, то, что на сегодняшнем профессиональном языке спорта толкуется как упражнение, «выполняющееся в стрессе реального соревнования». Все это верно отражают находки в альтамирской, тюкдодуберской и монтеспанской пещерах.

Военная сцена. Скальный рисунок из пещеры Марцелла-ла-Валле (приблизительно 9 тыс. лет до н. э.)

Отдельные моменты сохранения в наши дни древних магических церемоний отмечали многие этнографы, однако наиболее ясная общая картина в отношении их связана с именем Лео Фробениуса. По счастливой случайности, немецкий исследователь Африки Лео Фробениус в 1905 году во время своего путешествия по Конго стал свидетелем церемониальных приготовлений, которые воспроизводили обычаи древнего человека.

В своем дневнике он записал, что проводниками экспедиции были наняты пигмеи — трое мужчин и одна женщина. Когда продовольственные запасы экспедиции почти иссякли, их попросили, чтобы они к ужину подбили антилопу.

Было поразительно, что пигмеи дали ответ только после длительного возбужденного спора. Они заверили, что просьбу выполнят, но не в тот же день, так как еще не сделали никаких приготовлений.

Пигмеи вечером внимательно обследовали окрестности лагеря. Они довольно долго пробыли на вершине противоположного холма. Их необычное поведение вызвало интерес ученого. Он решил, что пигмеи скрытно выслеживают дичь. Еще до рассвета ученый осторожно взобрался на холм и спрятался за кустом. После короткого ожидания он заметил идущих друг за другом пигмеев, которые на вершине холма расчистили небольшую площадку, сделав ее поверхность гладкой. Наконец один из них — в то время как другие выполняли различные церемониальные обряды — что-то нарисовал на холме. После этого пигмеи поднялись и, замерев, не двигаясь, ожидали восхода солнца. Когда на них упали первые лучи солнца, один мужчина повернулся и направил на землю натянутый лук. После напряженного ожидания — как только свет солнечных лучей позолотил рисунок на холме — внезапно все задвигались. Руки женщины вытянулись в сторону солнца, как будто бы она хотела обнять огненный шар, и непонятные слова слетали с ее уст. Пигмей отпустил тетиву лука, и стрела вонзилась в землю. Тогда женщина вновь что-то закричала, и мужчины со своим оружием бросились в кустарник. Женщина еще непродолжительное время провела около рисунка, а затем медленно, как бы колеблясь, двинулась вслед за охотниками.

Иллюстрация охотничьей магии. В кругах сохранившихся австралийских охотничьих племен еще и в наши дни живы древние магические традиции. Отправляющиеся на охоту мужчины вокруг подобия кенгуру совершают имитирующие охоту движения

Магические традиции напоминает ритуальная игра с мячом из шкуры тюленя эскимосов Гренландии (гравюра по дереву Арона фра Кан-гека)

После этого Фробениус вышел из своего укрытия и на месте церемониального обряда обнаружил рисунок антилопы размером около 0,5 м. В шее антилопы торчала стрела.

Во второй половине дня охотники-пигмеи появились, неся на спине красивую лесную антилопу, которую выстрел поразил также в шею. После передачи трофея пигмеи молча, с клочком шерсти и сосудом с кровью вернулись к рисунку на вершине холма.

Насколько в наших глазах вся церемония кажется гротеском, настолько она в сознании пигмеев являлась серьезной процедурой. Бесспорно, что делювиальный человек настолько верит в силу охотничьей магии. Только это могло его ободрить, только это могло дать ему достаточно силы для того, чтобы вступить в противоборство с могучими животными и другими опасностями³.

Эти церемонии включали в себя разработку плана охоты или сражения, распределения задач в них. В то же самое время разыгрывание или «вытан­цовывание» в ритуальных обрядах движений, имитирующих охоту или одер­жанную победу, способствовало подготовке к ней, а также помогало передаче опыта последующим поколениям.

На следующих этапах развития — в эпоху мезолита и неолита (8000—3000 гг. до н. э.) — главными источниками существования стали земледелие и животноводство. Отдельные группы племен перешли к оседлому образу жизни. Начиная с VII тысячелетия до н. э. стали появляться разрозненные центры патриархального родового общества. Начался распад первобытнообщинного строя.

В физической культуре народов, занимавшихся пастушеством, потеряли свою жизненную важность бег, прыжки, метание и преследование дичи. На передний план выдвинулись верховая езда и облавная охота верхом на лошадях, интерес земледельческих обществ к борьбе и поднятию тяжестей, а также, танцам и медитациям типа йоги, основывавшимся на верованиях, связанных с плодородием. Переход к оседлости обострил борьбу за лучшие земли и территории, более богатые. Это вызвало необходимость усложнения процесса подготовки юношества к самостоятельной жизни. Центр тяжести церемоний посвящения, приспосабливаемых к новым условиям испытаний, стал все более сосредоточиваться на формах движений, характерных для боевой подготовки. Преследование дичи и облавная охота, в которых принимал участие практически весь мужской состав племени, приобрели характер военных маневров. Проведение предшествовавших схваткам поединков, призванных служить «пробой сил» или «предсказанием», организовывалось таким образом, чтобы они символизировали непобедимость ведущих борьбу и олицетворяющих собой силу сообщества героев. Точно такую же цель — «примериться» и «запугать» — преследовал и бросаемый пробнику перед битвой вызов, упоминание о котором имеется в мифологии почти всех народов.

В ходе дальнейшего развития патриархально-родовое общество через сравнительно короткий срок начало распадаться. Появилась частная собств енность. В результате покорения большей части своего племени и ограбления других народов представители господствующей племенной верхушки перестали заниматься некоторыми формами работы. В интересах защиты собственности и привилегии начинает иметь все более важное значение военная подготовка. Требования такой подготовки для обособившейся части племени в условиях военной демократии становятся все более внушительными и одновременно приобретают демонстративный характер. Подготовка к церемониям посвящения в воины стала общепринятой. В рамках же самого акта посвящения, сохранившего в значительной степени существовавшие ранее виды церемоний, на передний план выдвинулось соперничестве типа состязаний. Возникли постоянные ритуальные центры проведения церемоний посвящения (Карнак, Марас, Пампас, Олимпия, Рёгёй, Куфферн, Вас, Стоунхендж)⁴. Обособились группы лиц, ответственных за проведение церемоний посвящений, а в некоторых местах и тотемистические родовые сообщества, проводившие испытания, связанные с выборами вождей племен.

Сцены конных соревнований и соревнований на колесницах (Тассилинский скальный рисунок, II тысячелетие до н. э.)

Практически это означало, что в самых развитых центрах мира происходил процесс дифференциации испытаний посвящения. Продемонстрированное здесь поведение и победа не раз приводили к решению вопроса о выборе вождей. Совместно же проводимые состязания символизировали кровную принадлежность друг к другу. Типичный пример этого приводит Энгельс ь связи с играми ирокезов: «В игре в мяч фратрии выступают одна против другой; каждая выдвигает своих лучших игроков, остальные следят за игрой, разбившись по фратриям, и держат друг с другом пари за победу своих игро­ков».

В эпоху перехода от первобытнообщинного строя к классовому обще­ству возник эстетический идеал наделенного сверхъестественными телес­ными и духовными способностями легендарного героя, который осмелива­ется вступать в борьбу с потусторонними силами и добывает для человечества тайны, тщательно скрытые от него и охраняемые этими силами. Гильгамес у вавилонян, Озирис у египтян, Великий Ю у китайцев, Геракл, Прометей и Ахиллес у греков, Зигфрид у германцев, Кешар у тибетцев, Рустем у персов — все они были непобедимыми мастерами борьбы. Нет охотников более ловких, лучших, чем они, бегунов, метателей диска, камня или копья. Человечество, у которого проснулось самосознание, возвеличивая себя до героев своей фантазии, начало бросать вызов силам природы. Появился будущий идеал физической культуры нарождавшейся рабовладельческой эпохи — которого еще не сломила социальная несправедливость — сильный, гордый и победоносный титан.

Процесс разложения физической культуры первобытнообщинного строя, происходивший с VII тысячелетия до н. э. и до эпохи расцвета Римской империи, охватывал сравнительно небольшую часть заселенной территории Земли. Ее остатки сохранились вплоть до распространения современной цивилизации на Севере, в тропической и субтропической Африке, на архипе­лагах Ост-Индии и Тихого океана, а также в большей части Северной и Южной Америки.

Кроме упомянутого выше Фробениуса, сведения о привычках абориге­нов зафиксировали многие этнографы, путешественники, миссионеры и колониальные чиновники. Учитывая то, что отдельные племена по сей день живут в условиях, напоминающих первобытный уровень производственных отношений, эти сведения позволяют выработать отправные позиции для при­близительного реконструирования памятников физической культуры перво­бытнообщинного строя. (Относительную ценность этих источников следует додчеркнуть потому, что колониальные завоевания, влияния европейской цивилизации в чрезвычайной степени деформировали, опошлили самобыт­ные условия жизни"этих народов. Там же, где они все-таки смогли остаться неприкосновенными, царили настолько суровые условия проживания, что первобытная физическая культура оказалась в состоянии дать лишь чахлые ростки.)

Бронзовое ведро из Куфферна с признаками того, что там находил­ся магический центр проведения состязаний посвящения у кельтов (около VI тысячелетия до н. э.)

По словам норвежского путешественника Карла Лумхольца, тарахумары — индейцы, живущие на склонах горной цепи Сьерра Мадре, простирающейся по северной границе Мексики, — способны проводить состязания по бегу на дистанции длиной в несколько сот километров. Эти способности связаны, видимо, с преследованием дичи и суровыми природными условиями. Мексиканцы пытались использовать данные качества тарахумаров в марафонском беге на Олимпиаде 1928 года, однако индейцы, стартовавшие без серьезной тренировки, вызвали разочарование, поскольку пришли к финишу с результатами ниже средних, но без каких-либо признаков усталости.

Изображения упражнений с отягощениями, состязаний на колесницах и скачек на бронзовом котле из Васа и бронзовом ведре из Куфферна (V тысячелетие до н. э.)

Восточноафриканские вахумы способны, отталкиваясь босыми ногами от низкой термитной кучи, прыгнуть вверх на высоту свыше двух метров. Условия жизни вынуждают их в первую очередь развивать прыгучесть, что является главным критерием в обряде, посвящения в мужчины. Тот, кто во время испытаний не способен прыгнуть выше своего роста, не может попасть в число полноправных мужчин своего племени. Подобные же сведения можно обнаружить о состязаниях по борьбе на Канарских островах и в Гвинее, о соревнованиях по «мячу с перьями» и водных поединках жителей индонезийского архипелага, о метании бумеранга коренными жителями Австралии.

На одном из небольших островов архипелага Новые Гебриды кульминацией устраиваемых ежегодно традиционных состязаний являются своеобразные «прыжки с вышки» на суше. Участник этого состязания летит вниз головой с высоты 30 метров. К щиколоткам его ног привязываются концы сплетенных из лиан веревок, противоположные концы которых закрепляются на вершине вышки. Когда голова прыгуна почти достигает земли, точно отмеренные упругие лианы сокращаются и слегка подбрасывают его, в результате чего он плавно приземляется на ноги. Самым большим авторитетом пользуются те участники состязания, которые в последнее мгновение свободного падения касаются земли руками. В прежние времена те, кто не осмеливался участвовать в этом обряде посвящения, не имели права появляться на людях до тех пор, пока не проходили все испытания. Сегодня же от этого избавляются, преподнеся в дар сельской общине свинью или какой-либо иной ценный выкуп.

Даже из приведенных выше отрывочных сведений.видно, что первобытная физическая культура гармонично сочетала в себе личную физическую подготовку каждого члена племени и воспитание у соплеменников чувства общности. Между прочим, именно это развило ту стойкость и твердую волю, которую народы колоний в течение столетий противопоставляли, и часто небезуспешно, своим завоевателям, вооруженным современным огнестрельным оружием.

В развитии физической культуры первобытнообщинного строя дважды происходил качественный скачок. В ходе первого — охота на крупных животных вызвала к жизни обособившуюся от процесса труда и постепенно совершенствующуюся систему движений и ее перенос на другие области жизни. В рамках возникшей новой сферы деятельности (физическое воспитание) началась дифференциация непосредственно полезных телесных упражнений, танцевальных движений и игровых элементов. В ходе же второго скачка — в эпоху разложения первобытнообщинного строя — возникли те институированные нормы подготовки и отбора, которые стали средствами общественного подчинения.

От основных элементов форм движений, сложившихся в рамках перво­бытной магии, через противоречивые условия классовых обществ человечество пришло к высокой степени систем движений физической культуры наших дней. В ходе этого процесса материал движений физической культуры постоянно подвергался стилизации, дифференциации и интеграции. Но даже в наиболее развитых видах физкультурной и спортивной деятельности таятся элементы, отражающие стремление человека к покорению природы, которые либо порознь, либо в сочетании друг .с другом вросли в сегодняшнюю физическую культуру. Так, например:

а) за играми с мячом, тяжелой атлетикой, толканием ядра и охотой стоят производственные процессы;

б) за конным спортом, бегом, прыжками, автогонками, лыжным и конькобежным спортом, соревнованиями судов — виды деятельности, связанны с передвижением и преодолением препятствий, и соответственно средства достижения этого;

в) за плаванием и полетами — движения, подмеченные в природе;

г) за лечебной гимнастикой и массажем — опыт врачевания;

д) за соревнованиями по стрельбе, метанием копья и диска, борьбой и массовыми выступлениями физкультурников проглядываются отдельные боевые действия или их элементы.