Провоцирование конфликтов как симптом психопатии

Известно, что одна из характерных особенностей психики психопата - это

его упорное стремление к конфликтам, в которых он сбрасывает патологическое

нервное возбуждение. С этой точки зрения попытка фашистского "вождя"

захватить абсолютную власть - это уже само по себе патология, поскольку

конфликты, которые возникают вследствие этих попыток, представляют собой в

психологическом плане результат психической перевозбужденности. Каковы бы ни

были ее причины социально-экономического характера, в данном случае для нас

важен результат, а именно: тот факт, что чувственное устремление - жажда

власти - занимает в психике "вождя" центральное положение, и в решающей

степени именно поэтому он проявляет ярко выраженную склонность к конфликтам,

к провоцированию искусственных конфликтных ситуаций с целью удовлетворения

жажды власти.

Как и положено психопату, Гитлер полностью выдумал угрозу, якобы

грозящую Германии со стороны ее соседей, и зачислил их в "смертельные враги"

не потому, что они были врагами, а потому, что он их хотел видеть врагами.

Классический пример искусственного провоцирования конфликтной ситуации

- провокация гитлеровцев, с помощью которой они изобразили дело так, будто

Польша напала на Германию. Как бы этот эпизод не оценивался с точки зрения

политики или этики, с точки зрения психиатрии это не более как симптом

психопатической тяги к конфликтам, которые усиливаются в том случае, если

действительно имеют место, или создаются искусственно, если на данный момент

их нет.

"Одним из приемов германской дипломатии, - отмечает И. Андросов, - был

метод последовательной эскалации требований, конечным результатом которых

было создание кризиса в данной области переговоров..." и далее И. Андросов

говорит о "фашистском методе создания кризисной ситуации путем эскалации

требований" (6, с. 75, 76).

В психиатрии "создание кризисной ситуации путем эскалации требований" -

это один из симптомов психопатии, и нет абсолютно никаких оснований не

распространять его на всех людей, независимо от положения, занимаемого ими в

обществе.

Если психопат стоит во главе политической партии, подчиненной ему

полностью, то эта партия в политической борьбе зачастую вступает в конфликты

уже не только в силу всеобщих социально-экономических законов, определяющих

ход и особенности классовой борьбы, но в значительной степени и в силу

патологических отклонений в психике своего "вождя", который провоцирует и

такие конфликты, которые уже выходят за рамки классовой борьбы и

потенциально вообще не имеют никаких пределов.

Если такой психопат возглавляет мощное государство, то отношения этого

государства с соседями превращаются в непрерывную цепь конфликтов даже в том

случае, если для этих конфликтов нет поводов классового или другого

характера.

Вся политическая борьба в ВКП(б) после смерти Ленина - это непрерывная

цепь конфликтов, большая часть которых была спровоцирована Сталиным

искусственно. Его "идея" об усилении классовой борьбы по мере построения

социализма, или насчет тысяч и тысяч шпионов, которых якобы непрерывно

засылают в СССР враждебные государства, была предназначена не для борьбы с

"классовыми врагами" и шпионами, а для борьбы с противниками по партии и

представляла собой идеологическое обеспечение искусственно спровоцированного

конфликта.

Утверждения маоистов, что Вьетнам нападает на Китай, - это,

психологически, явление того же ряда.

Внешность, мимика, манеры и т. д.

Любому психиатру известно, что паранойяльно-истеричная психопатия

накладывает совершенно четкий отпечаток на внешность и манеру поведения

больного. У таких больных нередко появляются напыщенность движений, они

склонны принимать величавый вид - в соответствии с их мнением о себе, как о

"великих" личностях.

Гитлер своими манерами несчетное количество раз вызывал у видевших его

людей ощущение, что они видят явно психически ненормального человека.

Например, в день "пивного путча" (1923 г.) Гитлер вел себя, как

типичный возбужденный психопат. Как пишет К. Гейден, вряд ли сознавая, что

делает, Гитлер вскочил на стул, выстрелил, затем спрыгнул и ринулся к

трибуне. Как рассказывал потом очевидец граф Соден, "Гитлер производил

впечатление помешанного" (27, с. 127).

И. Гус приводит в своей книге рассказ Путлица о поведении Гитлера на

банкете для знати: "Фюрер нарядился во фрак (видимо, первый раз в жизни). Он

имел в нем неописуемый вид. Белый воротничок сидел криво. Фалды, слишком

длинные для его коротких ног, обтягивали его женственно округлые ляжки и

волочились по земле, как лошадиный хвост. Дикий вихор выглядел так, как

будто к нему уже несколько дней не прикасалась щетка.

Казалось бесспорным, что перед тобой немного помешанный комедиант из

третьеразрядного варьете" (32, с. 151).

Сталин во фрак не наряжался и даже форму генералиссимуса не любил, что

же касается важности и величавости, то этих качеств у него тоже было явно в

избытке - это отчетливо видно даже по кинодокументальным источникам.

П. П. Владимиров, наблюдая, как меняется Мао Цзедун по мере

сосредоточения в его руках все большей власти, отмечал.

Запись от 16 июля 1944 г.: "Иногда в его беседах со мной проскальзывает

нечто мессианское. Он - над человечеством, над законами, над моралью,

страданиями. Увлекаясь, Мао порой говорит именно в таком тоне" (20, с. 304).

Запись от 5 января 1945 г.: "После окончательного утверждения своей

безоговорочной власти в поведении Мао еще более заметно желание слыть

непререкаемым авторитетом во всех партийных и государственных делах.

Соответственно своему положению Мао выработал и манеру поведения. Говорит

едва слышно - поэтому все должны напряженно вслушиваться. В движениях

медлителен. Часами почти неподвижен в своем кресле" (20, с. 415).

Садизм

Судя но всему, убийства политических противников наряду с практической

"пользой" от этих убийств со временем начинают приносить фашистским "вождям"

ни с чем не сравнимое ощущение высшего торжества, так как убийства позволяют

им почувствовать себя властелинами над высшей ценностью - человеческой

жизнью. В праве распоряжаться жизнью людей "вождь", естественно, видит одно

из важнейших, а может быть, и важнейшее доказательство того, что его власть

над людьми действительно абсолютна. Поэтому, перейдя барьер страха перед

убийством, как политической необходимостью, фашистский "вождь" на

определенном этапе уже не может обходиться без убийств: они нужны ему уже не

только как средство устрашения и устранения врагов, но и как источник острых

ощущений, прежде всего ощущения полноты, безграничности его власти.

Кроме того, "вожди", разумеется, испытывали садистское чувство

удовлетворения и от убийств "по необходимости", то есть сочетали, как

говорится, приятное с полезным.

Гитлер, например, приказал засиять на пленку сцену мучительной казни

участников заговора 20 июля 1944 г. и, сидя в кинозале, наслаждался зрелищем

жуткой смерти своих врагов - они были повешены на фортепианных струнах,

чтобы подольше мучились. Гитлер вознамерился было пустить фильм в широкий

показ, так как полагал, что он всем доставит такое же удовольствие, как и

ему самому. Но фильм вызвал у зрителей такой ужас, что его в конце концов

было приказано уничтожить.

Сталину писали о пытках, которым подвергаются арестованные в НКВД, но

он, надо полагать, не пылал жалостью к тем, кого убивали по его приказам,

предварительно подвергнув пыткам.

Мае еще в тридцатые годы практиковал жуткие пытки своих противников.

Нормы психики и нормы этики

Необходимо вкратце остановиться на такой практически еще

неисследованной проблеме, как соотношение психических и этических норм в

человеке.

Совесть, честь, нравственность - все это не только этические нормы и

логические понятия, но и определенные составные части человеческой психики,

то есть определенные чувственные побуждения, эмоции и т. д. Их отсутствие -

это безусловный признак того, что эмоциональная сфера психики данного

человека неполноценна.

Сегодня психология, психиатрия и этика пока еще неспособны определить и

проследить все сложные и тонкие связи между нормами психики и нормами этики,

но, на наш взгляд, трудно предположить, что таких связей не существует. На

существование таких связей уже сегодня указывает, например, то

обстоятельство, что садизм оценивается одновременно и как психическая

патология, и как жесточайшее нарушение этических норм.

Психологи уже пытаются нащупать связи между категориями этики и

категориями психики. "Наша психика, - пишет, например, кандидат медицинских

наук

М. Еремеев, сотрудник Московской клиники неврозов, - не выдерживает

противоречия между характером и поведением, которое зовется неискренностью.

Неискренность - постоянный стрессовый фактор"[2]

От констатации наиболее очевидных, бросающихся в глаза связей между

психическими и этическими нормами наука перейдет к раскрытию всех сложностей

этих связей, и настанет время, когда эти связи будут раскрыты исчерпывающим

образом.

Ложь, цинизм, жестокость - все это в каком-то смысле отклонения от

психической нормы.

Разумеется, кроме Гитлера, Сталина, Мао Цзедуна, Пол Пота и других

аналогичных деятелей в истории всегда хватало лжецов и убийц, наделенных

политической властью. Именно власть заставляет смотреть на всех этих

деятелей с известной сдержанностью, когда речь заходит об их психике. Но для

науки не должно быть никакого другого авторитета, кроме авторитета истины.

Власть - это не справка о психической полноценности.