Две нации, две цивилизации

«Равнодушное» отношение евреев к государству, в котором они проживают, может быть объяснено тем обстоятельством, что общины европейских евреев, за исключением, пожалуй, евреев Испании и Португалии X – XV веков, имели, как не-христианская религиозно-культурная группа, особый «гражданский» (если этот термин уместен для Средних Веков) статус и практически не участвовала в политической жизни страны. А потому не несла, а значит и не чувствовала ОТВЕТСТВЕННОСТИ за происходящее на территории страны проживания. (Выкресты, часто занимавшие высокие посты в правительственнй бюрократии европейских монархов и республик, к еврейскому сообществу не имели никакого отношения и были членами христианского общества).

Поэтому, для еврейской общины и ее членов, не было большой «разницы», где жить, кому служить, у кого «зарабатывать» деньги – будь-то русский император или польский король, османский паша или венецианская республика. Иными словами, евреи не были частью НАЦИИ в стране, в которой они проживали, и для формирования чувства «лояльности» к стране и государству у евреев не было ни политических условий, ни религиозных «оснований», ни исторических «корней», связанных с многовековой «причастностью» к жизни «этой» страны.

История дает множество свидетельств не только об отсутствии у евреев лояльности к стране проживания, но и о переходах еврейских общин на сторону противника, если только это сулило им какие-то выгоды. Так было в Византийской империи, где проживавшие веками на ее территории евреи поддерживали попеременно, то персов [11,12], то арабов [12], то турок [13]. Причем, в последнем случае, за предоставление турецким войскам, штурмующим Константинополь, прохода в город через еврейский квартал, султан Мехмет II предоставил евреям «свободу эмиграции» в Оттоманскую империю, а еврейской общине - экономические права и привилегии, поставившие ее членов на высшую социальную ступень в Оттоманской Империи, а христиан - в экономическое подчинение еврейской общине [13]. 

В социальной сфере и области меж-этнических (меж-национальных) отношений ситуация была схожей. Социальные контакты с джентиле были сведены к минимуму многочисленными запретами иудаизма, поскольку практически все, сделанное руками джентиле, считалось «нечистым». Отношение к коренным жителям страны – испанцам, французам и т.д. – рассматривалось еврейской общиной исключительно с точки зрения полезности для этой общины и для ее членов. Никаких гуманистических и  компатриотических сентиментов в отношении язычников-«гоев» евреи не имели уже согласно Галахе, этим кодексом жизни и поведения правоверного еврея, рассматривающей «гоев», в лучшем случае, как людей второго сорта, а в худшем – как существ, чья душа «происходит из сферы, которая вся – зло», либо «из той же сферы, что и души нечистых животных» [14]. Как пишет израильский историк И. Шахак: «...при власти помещиков...евреи были непосредственными экплуататорами крестьян...» И далее: «крестьяне подвергались особенно тяжелому угнетению под двойной властью землевладельцев и евреев... и последние полновесно пользовались религиозными еврейскими законами об отношении к язычникам» [15].

Так что, на территории христианских государств жили, не смешиваясь, отдельной культурной и социальной жизнью два народа: коренные жители- христиане и «пришлые» - евреи. Положение постоянного «гостя» в христианском мире определило и еврейскую систему ценностей и приоритетов, отличных от таковых «коренного» христианского населения страны. Главной, первоочередной задачей еврейского народа было сохранение еврейства как иудейского народа, соблюдающего Законы Моисея и живущего в соответствии с текстами Талмудa, Мишны, Мишны-Торы Маймонида, Тура, Шулхан Аруха.

Не менее важной задачей было и физическое выживание евреев и связанная с ним обязанность оказывать «альтруистическую» помощь единоверцу-иудею. Эта помощь входила в обязанность еврея и ее исполнение контролировалось писанными (и неписанными) социальными регуляциями и руководством еврейской общины.

Как показывает история еврейского народа, групповой «еврейский интерес» всегда превалировал в системе ценностей не только членов иудаистской конгрегации (ортодоксальной, консервативной и реформистской), но и значительной (если не подавляющей) части евреев, не «оформленных» в  религиозную общину, например у советских евреев. Это черта не только не отрицается еврейскими историками и публицистами, но и выдается ими как добродетель. Иллюстрацией этого группового «интереса», не совпадающего с интересами народа страны проживания, может служить известный факт МАССОВОГО и ДОБРОВОЛЬНОГО поступления евреев на государственную службу большевистскому режиму зимой и весной 1918 г. (А.И Солженицын, «Двести лет вместе» [1]). То, что этот «исход в управление» спас большевистский режим от неизбежного паралича и краха из-за бойкота, устроенного ему русскими государственными служащими, русской технической и гуманитарной интеллигенцией, евреев ничуть не беспокоило. Причем, их доминирующей мотивацией была отнюдь не поддержка большевистского режима и «всемирной коммунистической революции» (это поддержка проявилось позже, в ходе гражданской войны), а чисто «карьеристские» соображения – ощущение большей безопасности, стабильная работа, возможности продвижения по службе, приближенность к власти, более высокие зарплаты и т.п.