4. Первые фотоателье

Валерий Блюмфельд

Французское слово «ателье» признано всеми европейскими языками и вполне соответствует русскому «мастерская». Ателье мод, ателье живописца, косметическое ателье… Все эти понятия пришли из Средневековья, когда ремесленники делились по цехам, согласно виду мастерства. Средневековые живописцы трудились в собственных домах или в помещениях, специально для них отведенных феодалами-заказчиками. Фотография при своем зарождении старалась во всем следовать живописи и графике, как в творческом плане, так и в организационном. Так по примеру живописных в 1840-1850 годах появились первые французские, английские и немецкие фотоателье.

Известный искусствовед профессор А.А. Сидоров утверждал, что со второй половины XIX века задачу портретирования взяла на себя фотография — прежде всего потому, что она была несравнимо дешевле нарисованных портретов. За примерами ходить недалеко: А.С. Пушкин заказал В.А. Тропинину свой портрет за 350 руб. Акварельные портреты П. Соколова, без которых в первой половине XIX века, по словам очевидца, была немыслима женитьба, оценивались от 50 руб. и выше. Но уже в конце сороковых годов за фотопортрет в ателье Петербурга следовало заплатить от 5 до 15 руб. Впрочем, первые дагерротипы, привезенные в северную столицу, продавались по 100 руб. Технологии Но прежде чем доказать способность к портретированию современников, следовало улучшить фототехнику. Изобретатели фотографии: французы Нисефор Ньепс, его компаньон Манде Дагер и англичанин Фокс Талбот — преследовали различные цели. Ньепс прежде всего решил заменить дорогостоящий способ гравировки книжных иллюстраций быстрым и достаточно дешевым методом пересъемки и размножения гравюр. Несколько позже он обратил внимание и на возможность закрепления изображения в камере обскуре. Художник Дагер с самого начала был заинтересован в пересъемке местностей и видов с помощью камеры обскуры, которой он часто пользовался как рисовальщик. Фокс Талбот, как ученый, заинтересовался самим процессом закрепления оптической информации, будь то портрет или вид на местности. Публикуя методы дагерротипии в августе 1839 года, Франсуа Арго предвидел «снятие портретов» в далекой перспективе. Дело в том, что первоначальные дагерротипы изготовлялись на основе йодистого серебра, наименее чувствительного по сравнению с бромистым и хлористым. Но очень скоро появилась в продаже «Годеновская жидкость», которая превращала галоидное серебро в бромо-йодистое и сильно увеличивала светочувствительность. Выдержка у первых дагерротипов на солнце составляла около 30 минут. О портрете думать еще было рано. Между тем Талбот, разрабатывая «каллотипию», применил хлоро-бромистое серебро и снизил выдержку в десяток раз. В 1840 году венский ученый Петцваль рассчитал портретный фотообъектив со светосилой 3,6, иначе говоря, со светосилой, превосходящей применяемую в наши дни в вариообъективах. Венский оптик Фохтлендер выпустил в том же году цилиндрический дагерротипный аппарат с пецвалевским объективом, дающим полную резкость в центре и некоторую размытость по краям. Выдержка сократилась до десятка секунд, что и положило начало портретной съемке. Правда, размер дагерротипов был невелик, приблизительно 4х5 см, но модная недорогая новинка сделала такое портретирование популярным. Фотоателье

Для съемки портрета «кабинетного» размера, примерно в 10х15 см, приходилось обращаться к особым мастерам во вновь открытые фотоателье. Основная идея конструкции первых фотоателье была заимствована у живописцев. Южная стена строения или основной залы в 50-60 кв. м была сплошной, чтобы оградить снимающихся от резких солнечных контрастов. Потолок делался стеклянным, как в оранжереях, но перекрывался раздвижными шторами, которые регулировали верхнее освещение. Основной, ровный свет проникал через стеклянные стены северной стороны, где, как известно, солнца не бывает. По некоторым сведениям, первый фотопортрет был сделан в фотоателье знаменитого изобретателя Морзе, устроенного на крыше его же научно-исследовательского института. По иным сведениям, Морзе просто усадил своего помощника в кресло на крыше института, выбелил ему лицо белилами или пудрой и заставил сидеть с закрытыми глазами в течение получаса на жарком солнце. Снимок, видимо, в архиве Морзе не сохранился, во всяком случае в печати его видеть не удалось. Но известно, что Морзе очень заинтересовался фотоопытами и действительно открыл одно из первых в США фотоателье, где с успехом фотографировал желающих. Первые фотопортреты так и представляли людей с закрытыми глазами, которые затем прорисовывались «от руки». Но с применением петцвалевского объектива глаза на портретах раскрылись. Возвращаясь к устройству и оборудованию фотоателье, укажем, что рядом с местом, где стоял дагерротипный аппарат, прорезалось окошко в соседнее помещение. Там подготавливали и проявляли пластинки. Кроме того, уже в 1840-х годах появились ретушеры, которые вручную исправляли недостатки снимков и, по желанию клиентов, раскрашивали их акварелью. Оборудование

Немногие посетители с легкостью выдерживали выдержку в десяток секунд. Чтобы облегчить напряжение (как говорили «позу»), в оборудование ателье обязательно входил «подголовник» — тяжелый штатив, с подковообразным, передвижным кронштейном, которым и подпиралась с задней стороны голова клиента. «Аппараты» Клари, по-простому говоря штативы — похожие на «подголовники», но с подвижным и светоотражающими экранами, — были также необходимым оборудованием. Подвижные экраны могли состоять из станиоля, или, просто, из белого полотна. Ими подсвечивались затемненные части моделей. Уже к середине 1850 годов фототехника ушла далеко вперед, но дагерротипы все еще оставались в моде. Дело в том, что фотографам было выгодно применять более дорогой способ фотографирования, а посетители хотели видеть свой портрет не «на какой-то бумажке», а на посеребренной пластинке. Для уменьшения выдержки при съемке посетителей приглашали в фотоателье в однотонных, светлых платьях и костюмах. Кроме того, в 1860-х годах многие персоны прихватывали с собой любимое кресло и иные предметы обихода, которые желали запечатлеть на снимке. Ко второй половине XIX века оборудование фотоателье сильно разрослось. В 1854 году Эжен Диздери запатентовал в Париже особую четырехобъективную фотокамеру для съемки «фотовизиток». Сами визитные карточки были известны с далеких времен, но фотовизитки взволновали парижан и вскоре стали популярны во всех странах Европы и Америки. Восемь небольших визитных карточек примерно 6х9 см Диздери предлагал всего за четыре доллара, вдвое дешевле, чем платили за один отпечаток большого размера. В итоге любое приличное фотоателье было вынуждено обзавестись таким аппаратом. С переходом на мокроколлодионный процесс после 1851 года в моде были и огромные фотографии в масштабе 1х1. Чтобы выполнить такой заказ, были необходимы камеры с пластинкой размером в 40х50 см, объектив с фокусным расстоянием в 30 см и особый штатив, массивный и прочный. Обычно он был на трех ножках, две из которых имели колесики. Кроме этого в арсенале ателье было несколько камер меньшего размера с различными объективами. Для пересъемки фотоснимков (что было немалой частью дохода ателье) следовало обзавестись камерой с двойным растяжением меха, в зависимости от фокусного расстояния объектива. Наконец в 1860-х годах появилась типовая мебель для фотоателье. На многих снимках различных фотографов видны ширмочки, тумбы, столы и балюстрады одинаковых размеров и форм. В те же самые годы появились и различного рода рисованные задники. На холстах огромного размера, как в театре, были изображены парковые дорожки, охотничьи угодья, старинные замки, бесконечные руины, озера и даже целые моря. Чтобы не отпугнуть клиентуру, надо было иметь в запасе хотя бы десяток таких фонов. Развитие

Фотоателье разрасталось, ширился и штат его сотрудников. У Бланкара-Эврара в Лионе насчитывалось до 60 работников, но вышеуказанный деятель был не только фотографом, но и издателем фотоальбомов. Большинство его сотрудников состояло из печатниц, которые выдавали до 500 снимков большого формата за день. В фотоателье знаменитого петербургского фотографа А.И. Александровского в 1860-х годах одновременно с хозяином работали И.Н. Крамской, М.Б. Тулинов и М.М. Панов. Впоследствии Крамской стал живописцем, одним из основателей «передвижничества». М.Б. Тулинов отличился при работе над этнографическим альбомом ученого Н.И. Второва и стал известным московским фотографом. М.М. Панов — крупнейший московский фотограф и деятель культуры конца XIX столетия. Ретушер Крамской в фотостудии Александровского получал ежемесячно от 100 до 300 рублей зарплаты, что позволило ему накопить порядочно денег для обучения в Академии Художеств. К 1860-м годам практически во всех губернских городах появились фотозаведения. Иван Иванович Панаев иронизировал по этому поводу: «Дагерротерапия и фотография плодятся у нас со дня на день. Конкуренция огромная и все завалены работой — так велика слабость смертных видеть свое изображение на бумаге или на стекле, сделанное всеми возможными способами…» Известно, что фотоателье патриарха русской фотографии С.Л. Левицкого приносило до 25 тысяч рублей годового дохода. Для сравнения: годовое содержание высших чиновников составляло от 6 до 12 тысяч рублей, к тому же проживали они в казенном доме с бесплатным отоплением, дворником-охранником и некоторыми иными удобствами. Но С.Л. Левицкий, достаточно успешный предприниматель, не стремился к наивысшему обогащению. Он непрерывно занимался общественной работой, участвовал в многочисленных жюри и комиссиях, делился последними новинками после поездок в Европу. А из 25000 дохода около половины надо было вычесть на содержание ателье, оплату работников и покупку новейшей техники, пластинок и химикатов. Поскольку С.Л. Левицкий был «фотографом императоров России и Франции» — единственным в мире получившим такое звание, петербургская знать фотографировалась у него, что и позволяло ему удерживать высокие цены на производство снимков. Чтобы открыть новое фотоателье в Петербурге или Москве, надо было обойти уйму чиновников, вплоть до пожарных и наблюдающих за «благочинностью» городов. Количество фотоателье в крупных городах России быстро увеличивалось. Так, в Петербурге 1869 года один фотограф приходился на 2842 жителей, а в 1890 году лишь на 2154 горожан. Иными словами, количество фотоателье выросло на 30%. К сожалению, неизвестен индекс фотопроизводства в общем объеме петербургской промышленности. Фотографы приравнивались в статотчетах к ремесленникам иных специальностей. Это затрудняет точную оценку их трудового вклада в индустрию города. Чтобы убедить читателя в достаточной выгодности фотопроизводства в дореволюционной России, мы предлагаем виды Невского проспекта Петербурга из описаний начала XX века. В каждом из дорогих доходных домов на верхних этажах, поближе к солнечному свету, располагались фешенебельные фотоателье Здобнова, Войно-Оранского, Вестли, Лоренса, Шапиро и многих иных, включая самых именитых — Левицкого и Деньера.