Бонжур, бонжур II

(Фиме на 50-летие)

«Бонжур, бонжур» звучит как прежде

Знакомых слов приятный звук,

Он пробуждает в нас надежду

И вызывает сердца стук.

«Бонжур», и вновь красавец Фима

Предстанет перед вами зримо

И скажет весело «привет»,

Как будто не было тех лет,

Что незаметно пролетели

В борьбе за гривны и рубли,

И хоть сейчас все на мели,

От жизни трудной облысели,

Наш Фима всё такой же франт

И страшный половой гигант.

«Бонжур, бонжур» он не читает,

Но помнит наизусть всю суть,

Его всегда он вдохновляет,

Чего-нибудь ещё писнуть,

Но наш известнейший повеса,

Увы, в французском ни бельмеса.

С тех пор из-под его руки

Не вышло ни одной строки

Такого крупного масштаба,

Поэтому его слова

Теперь у нас под цифрой II.

Название быть может слабо,

Но Фима, истинный герой,

Украсит наш «Бонжур» собой.

«Бонжур, бонжур» – простых два слова

И вместе с тем, – какой девиз,

Поэмы будет он основой,

А Фиме – маленький сюрприз,

Ведь Фима и «Бонжур» похожи,

Они для всех – одно и тоже,

Когда мы говорим «Бонжур»,

Все знают – Фимин каламбур,

Когда же Фима произносим,

«Бонжур, бонжур» в ушах звенит,

Ведь Фима им и знаменит,

Давайте у любого спросим,

И ясен каждого ответ –

«Ефима без «Бонжура» нет».

«Бонжур, бонжур» и вновь страницы,

Из жизни Фиминой встают,

Они проходят вереницей,

И нам покоя не дают.

Вот он на белом пароходе,

А вот с мешком на огороде,

Вот бегает с толпой в футбол,

А вот Лидунчика нашёл.

Вот выезжает на машине,

А вот оделся, как пижон,

Вот прибегает на «Хартрон»,

А вот идёт на именины,

Вот у Ефима перекур,

Вот пишет он: «Бонжур, бонжур».

«Бонжур, бонжур». За эти годы

Он изменился меньше всех,

Его французская порода

И вызвала такой успех,

Ведь, несмотря на неудачи,

Квартиры, огороды, дачи,

Машину, изобилье жён,

Он этой жизнью не сражён,

А также весел и беспечен,

Всё также ходит на «Хартрон»,

Где воду в ступе мелет он,

Процесс ведь этот, бесконечен.

Но Фима вновь туда идёт,

«Бонжур, бонжур» там Фиму ждёт.

«Бонжур, бонжур» как озаренье,

Как несравнимый божий дар,

К нему явилось вдохновенье,

И охватило, как пожар.

Вот так однажды, что-то скажешь,

И этим остальных обяжешь

Работать с фразой без конца.

Всего каких-то два словца,

Но сколько в них большого смысла,

Поэзии, игры, ума,

Порой сводящего с ума.

Они рождают столько мыслей

И грандиознейших поэм,

Нам создавать их – нет проблем!

«Бонжур, бонжур», – придя с работы

Ефим супругам говорит,

Ему давно прилечь охота,

Глядь на диван, а там лежит

Второй приёмный сын Алёша,

Да, тяжела у Фимы ноша,

Душой он рвётся на простор

И попадает в коридор.

«Бонжур, бонжур», – из туалета

Ему соседи говорят,

Он в ванную бросает взгляд –

Не потушили гады света,

А я за всё один плачу,

В трубу так быстро улечу.

«Бонжур, бонжур», – зовёт Лидусик

Ефима в кухню на обед.

Садись мой дорогой Толюсик.

Куда? Тут стула даже нет.

На нём сидит жена Татьяна.

Алёшу не согнать с дивана,

И стоя ест Ефим, как конь.

Когда он ест, его не тронь,

Но тут вбегают в кухню дети,

Которых наклепал сосед,

И тут бедняге места нет,

Не отдохнёшь на этом свете.

И наш несчастный друг с тоски

Решает ехать на «Жуки».

«Бонжур, бонжур, мой милый папа», –

Маринка Фиме говорит,

Ты, где пропал, наш косолапый,

У мамы голова болит,

А я б хотела поиграться,

Со мною некому заняться.

«Бонжур, бонжур, мой блудный сын,

Надеюсь, ты пришёл один», –

Кричит из кухни Фиме мама.

Не вздумай падать на диван,

На кухне подтекает кран,

А в коридоре много хлама,

Его бы отнести в гараж,

Единственный помощник наш.

«Бонжур, бонжур», – явился папа,

На сына сонно посмотрел,

С трудом придя в себя от храпа

Сказал: «Скопилось много дел,

Как хорошо, что ты явился,

Сарай на даче развалился,

И курочек пора кормить,

Ведь трудно нам без них прожить».

Откуда ни возьмись Маринка

Бежит с резиновым мячом,

А мама с разводным ключом.

Из ванны крик: «Потри мне спинку», –

К себе зовёт его отец.

«Придёшь ты в кухню, наконец?»

«Бонжур, бонжур, мой милый братик», –

Ему Наташа говорит,

Собою заниматься хватит,

Тебе работа предстоит.

Давно хочу я на природу,

Собралась ехать в «Берминводы».

Меня ты должен отвезти,

Приехать нужно мне к шести,

Так что скорее собирайся.

«А кто же кран починит нам

И вынесет ненужный хлам?», –

Вздыхает мама. «Поиграйся», –

Кричит Маринка из угла.

«А как же дачные дела?»

«Бонжур, бонжур, Ефим приехал», –

Жуки с ботвы ему кричат.

«Побрызгай нас скорей для смеха,

А то приходится скучать.

Жара сейчас стоит такая,

Что жидкость подойдёт любая.

Нам лишь бы тело освежить,

Тогда и дальше можно жить

И поедать твою картошку».

Ефим, взглянув на тех зверей,

Покинул дачу поскорей.

Жуки кричали на дорожку

Ему: "Ефим, оревуар»!

Ну, что за жизнь – сплошной кошмар

«Бонжур, бонжур», – промолвил Фима

И стало легче на душе,

Несётся он судьбой гонимый

В машине. Вдруг, на вираже

Под днищем что-то заскрипело,

«Как это всё мне надоело».

В ответ ему карданный вал

«Бонжур, бонжур», – прогрохотал.

Скорей бы к гаражу добраться,

Ах, как же хочется поспать,

В пустую бы упасть кровать

И в ней хоть как-то отоспаться.

Увы, такую не найти,

Придётся на «Хартрон» идти.

«Бонжур, бонжур, «Хартрон» родимый,

Хоть тут смогу я отдохнуть», –

Сказал в сердцах красавец Фима

И на столе прилёг вздремнуть.

Здесь никому Ефим не нужен,

Вот только не проспать бы ужин,

А может лучше и проспать.

Ефима можем мы понять.

Вот так в сплошном водовороте

Он 50 нелёгких лет.

Ну, что же делать – счастья нет

Ни дома и не на работе,

Остались лишь одни друзья,

«Бонжур, бонжур», – скажу им я.

«Бонжур, бонжур, друзья входите,

Но только лишь по одному,

На стульях долго не сидите,

Мне хочется и самому,

Удобно сесть на именины.

Постойте толстые мужчины,

Ведь приходить на юбилей

Должны вы с мебелью своей,

"Норд хауз" не такой уж прочный,

А ну скорее в коридор,

Нет, лучше спустимся во двор,

Уж там поместимся мы точно,

Не будет с танцами проблем

И с читкой тостов и поэм».

«Бонжур, бонжур», – мы завершаем

Поэму новую читать,

В ней мы Ефима поздравляем

Как принято у нас опять.

Он, несмотря на все невзгоды,

Оптимистичен от природы,

Всё так же весел и красив,

Всегда спасительно ленив,

Душа любого коллектива,

Великолепный футболист,

Любимый публикой артист

С улыбкой на устах игривой,

Ему сопутствует Амур

И говорит: «Бнжур, бонжур»!

Август 1998 г. – январь 1999 г.