Голоса улиц

«Сейчас вокруг меня многоголосый крик: ведь я живу над самой баней. Вот и вообрази себе все многообразие звуков, из-за которых можно возненави­деть собственные уши... К тому же есть еще и пирожники, и колбасники, и торговцы всякими кушаниями, каждый на свой лад выкликающие свой товaр» [5, 93], — писал римский философ Луций Анней Сенека две тысячи лет назад. Выкрики зазывал звучали тогда в местах большого скопления народа и постоянного предложения товаров: y бань, цирюлен, таверн, ла­вок, постоялых дворов..

До появления городов каждый человек знал всех окружающих, был связан c соплеменниками изготовлением и обменом необходимого для жизни, ритуальным и бытовым общением. C помощью ритуальных акций, бытовых разговоров, слухов информация распространялась в общине: все всё обо всех знали. Другое дело — город. Для распространения нужной ин­формации в нем не хватало разговоров и слухов. Появилась потребность в профессиональной рекламе. «Ее вызывает к жизни культура урбанизации — та стадия общественного развития, когда на смену родоплемeнному рассе­лeнию отдельных охотничье-собирателыких, скотоводческих, земледель­ческих сообществ приходят государственные объединения c центрами ад­министративного управления в формирующихся городах» [29, 21].

Первыми профессиональными распространителями рeкламы были гла­шатаи. Таблички c указанием такой профессии, относящиеся к XIV в. до н. э., были найдены при раскопках Крито-Микенской культуры, но ее расцвет относится к более позднему времени. Активная роль глашатаев за­фиксирована в трудах литераторов и философов античного общества. Там гла­шатаи распространяли общезначимую информацию: o прибытии иностpанных послов, o торжественной встрече полководцeв-пoбедителей, o раздаче хлеба бедным. o разного рода развлечениях, в том числе — боях гладиаторов, o судах и казнях. Иногда им поручали и не свойственную их профессии деятельность — вести прeдвыборную агитацию и распространять порочащие слухи о конкурентах.

B древнегреческих полисах должность глашатaя имела несколько сту­пеней.

• Глашатаи-дипломаты. Они обязательно участвовали в мероприяти­ях. проводимых посольствами, и распространяли в основном полити­ческую информацию. Эта почетная и ответственная должность чаще всего передавалась от отца к сыну. Если такой возможности не былo, новый глашатай избирался народным собранием, реже — по жребию.

• Глашатай городской администрации. Они работали по ее заданию и распространяли различную информацию: политическую, деловую, коммерческую.

• Глашатаи частных лиц. Этот наименее прeстижный слой людей дан­ной профессии распространял торговую информацию (рыночные рас­продажи), a также культурную (приезд странствущцих театров, цир­ковых групп и т.п.).

Литературные источники донесли до нас немало примеров деятельно­сти глашатаев: едва ли не во всех пьесах Аристофана, в «Метаморфозах Апулея мы встречаемся c людьми этой профессии. Встречаются pacскaзы глашатаев и в произведениях Средневековья. Так, в повести XIV в. «Жизнь Лассарильо c Тормеса, его невзгоды и злоключения» герой pасскaзывает o себе. «На обязанности моей лежит объявлять о винах, которые продаются у вас в городе, o торгах c молотка и об утерянных вещах. Кроме того, я сопровождаю тех, кто подвергается наказанию по суду, и во всeуслышание объявляю об их преступлениях. Одним словом, говоря попросту, я городской глашатай» [ 10, 91].

На картинах итальянских и фламандских мастеров нередко можно уви­деть глашатаев. У них были яркие костюмы c галунами или шнуровкой, шляпы,отличающиеся по форме и цвету от головных уборов горожан. У рта или пояса глашатаев художники изображали рожок, иногда его заменяли колокольчики или удары жезла. Экипировали глашатаев на средства городских муницпалитетов или государственной казны.

Реклама, вклaдываемaя в уста глашатаев, представляла собой краткий оперативный текст — четкий, ясный и доходчивый. Это информационное ядро не оставалось нейтрально озвученным. «Оно неизбежно окутывается "облаком" эмоциональныx и суггeстивных проявлений. Они воплощаются в интонациях глашатая, его мимике, акценте на той или иной фразе сооб­щения, в пусть и не санкционированных, но спонтанно возникающих вре­мя от времени коммeнтарияx» [29,18]. То есть чем артистичнее был глаша­тай, тем быстpее его сообщение достигало слуха сограждан и овладевало их вниманием.

B XI—XIII вв. в Европе были популярны рыцарские турниры. Об их проведении сообщали особые глашатаи — герольды. Эта должность при­равнивалась разве что к глашатаям-дипломатам и как y них передавалась от отца к сыну. Работа герольда не ограничивалась простым сообщением o предстоящем турнире (при этом оповещались только избранные — люди благородного происхождения). Предварительное рекламирование турниров называлось блазонированием (от blasen — трубить в рог). Герольды должны были следить затем, чтобы на турнир не проникли посторонние, чтобы при составлении пар сражающихся учитывалась сложная внутрисословная иерар­хия (соперники должны быть равными по степени знатности).

До начала турнира на всеобщее обозрение выставлялись щиты рыца­рей с их гербами. Герольд должен был помнить значение всех изображений на гербах и рассказывать об этом посетителям этой своеобразной выстав­ки. Из трактовки зашифрованной символики гербовых изображений ро­дилась наука геральдика.

После окончания поединка герольды объявляли победителей и подво­дили их для получения наград к верховному сюзерену (королю, герцогу, князю) или к прекрасной даме.

Глашатаи и герольды были профессиональными информаторами в сво­ей сфере деятельности. Они объединялись в цехи и, как уже говорилось, старались передать свою должность по наследству сыновьям.

Но кроме этих носителей массовой информации были и другие, сейчас бы мы сказали самодеятельные. Жизнь средневековых городов была раз­нообразна, в частности, в них проводились различные гeйм-шоу — зрелищ­ные игры. Зимой самой распространенной из них было «Поклонение волхвов» (сюжет повторяется на множестве картин мастеров позднего Средневековья, и всегда в спектакле задействована масса народа), летом —карнавалы.

Во второй половине XIII в. в Австрии, германских княжествах и некото­рых других странах появляются мастера песни — мейстерзингеры. Их дея­тельность связана с подъемом городов и ростом бюргерства. «Певческие братства» устраивались при церквах и организовывались по цеховому признаку. Внутри каждой певческой ремесленнической общины существова­ла строгая иерархия. Новички нaзывались учениками. Выyчивший пра­вила братства становился «другом» ,поющий уже известные песни — певцом, сочиняющий стихи — «поэтом», сочиняющий и стихи, и музыку – «мастером». Активно участвуя в праздниках городов, мейстерзинге­ры способствовали укреплению престижа своей профессии. Рекламе цеха и профессии посвящались многие песни.

Другим самодеятельным певческим отрядом были ваганты — бродячие студент, как их принято было называть — латиняне. Чаще всего они ,рекламировали спиртныe напитки:

«Эй, — раздался cветлый зов, -

Началось веcелье!

Поп, забудь про Часослов!

Прочь, монах, из кельи!

Сам профессор, как школяр,

Выбежал из класса,

Ощутив священный дар

Сладостного часа» [21, 426].

«Выходив привольный мир!

K черту пыльных книжек хлам!

Наша родина — трактир.

Нам пивная — божий храм.

Ночь проводим за стаканом,

Не грешно упиться в дым.

Добродетель — стариканам,

Безрасcудство — молодым» [21, 437].

Понятно,что после такой рекламы ваганты получали в трактирах и других питейных заведениях все, чего хотели.

Однако песни вагантов могли пропагандировать не только кабацкоевеселье, но и основное занятие студентов — науку. Распевая o прелестях науки, они в какой-то мере рекламировали ее среди сверстников и родите­лей будущих «студиозусов»:

О возлюбленной моей

День и ночь мечтаю,

Всем красавицам ее

Я предпочитаю.

Лишь o ней одной пишу,

Лишь o ней читаю.

Никогда рассудок мой

C ней не расстается;

Окрыленный ею дух

K небесам взовьется.

Филологией моя

Милая зовется.

Я взираю на нее

Восхищенным взором.

Грамматическим мы с ней

Заняты разбором.

И меж нами никогда

Места нет раздорам.

Смог я мудрости веков

C нею причаститься.

Дорога мне у нее

Каждая вещица:

Суффикс, префикс ли, падеж,

Флексия, частица...

Можно песни сочинять

O прекрасной даме,

Можно прозой говорить

Или же стихами,

Но при этом надо быть

B дружбе c падежами» [21, 41 ].

Подводя итог, стоит заметить, что строго регламентированные, или ин­ституциональные, тексты в хоре голосов улиц были редкостью. Гораздо чаще звучали тексты нерегламентироваииые, фольклорные. Среди них были возможны такие варианты, как оперативные, текущие сообщения o товарах И услугах 6родячих торговцев, ремесленников, фокусников, акро­батов; тексты стационарных зазывал лавочек, цирюлен, трактиров (чаще всего такими зазывалами были сами лавочники, цирюльники, трактирщи­ки или их подчиненные); ярмарочный фольклор — соединение того и дру­гого направления, но более яркое, оживленное, искусное.

Но все-таки глaвным на средневековом празднике рекламы было постоянство. Основное ядро сообщения варьировалось незначительно и в изнaчальной словесной и музыкaльной форме прошло через века («Ножи, Но-о-жницы точить!»). Выкрики могли быть лирическими, эпическими и драматическими. Очень часто они привлекали внимание поэтов и музы­кантов (вспомним хотя 6ы «Коробейников» и «Дядюшку Якова» Н. A. Не­красова и музыку на эти стихи).

Из раннего российского средневековья до нас почти не дошло источ­ников, говорящих o наличии «криков улиц» в российских городах. Но мы можем догадаться, что на них тоже не было тишины. звонили колокола, нахваливали свой товар стационарные тoрговцы и рaзносчики. Косвенное доказательство тому — известнaя поговорка Кричать во всю Ивановскую ». B XV в. вошло в обиход чтение правительственныx указов c Красного крыльца Московского Кремля. Оно выходило на Ивановскую площадь, где постоянно продавались книги, гpавюры, лубoчные картины. Газет не было, информации не хватало, вакуум восполнялся молвой, которую распространяли калики перехожие» (божьи люди») — странники, слепцы, юродивые,6родячие монахи, скaзители. Чаще всего их «рабочим местом»были ярмарки.