Мультикультурализм

Другой отличительной чертой американской литературы является мультикультурализм. Само явление, которое в СШАобозначается такими понятиями, как “multiethic fiction”, “multiculturalism” и др., является политической концепцией, направленной на интеграцию различных культур в глобальном обществе в единое целое. Однако в США эта черта является исторически сложившейся (странасоздавалась в ходе постепенного освоения континента, на котором помимо коренного населения поселялись выходы из разных стран и частей света – колонисты из Европы, трудовые мигранты из Китая, Японии, стран Латинской Америки и Карибоского бассейна, негры-рабы, завезенные из Африки, политические эмигранты из России, Польши, Германии и др. стран). В 1920-х – 1930-х гг. сложилась так называемая концепция «плавильного котла» (melting pot), согласно которой в США якобы все этнос теряют свою идентичность и «сплавляются» вединое целое (американскую нацию). Однако к концу ХХ века эта концепция себя исчерапал, и сегодня господствует другая – концепция «американского винегрета» (salad bowl), согласно которой этносы не теряют своей идентичности, хотя и сосуществуют внеком единстве (в Канаде это явление получило название «культурной мозаики» – cultural mosaic)/

В современных США мультикультурализм представлен различными этносами и культурными общностями. Среди наиболее крупных стоит выделить культуру и литературу индейцев или «коренных американцев» (native americans), культуру и литературу чиканос (в узком смысле – выходцев из Мексики, от усеченного Mexican – xican; в широком смысле – латиноамериканских и карибских эмигрантов), «американских азиатов» (китайцев, японцев, индусов, арабов), афроамериканцев и «американских европейцев» (евреев, русских, ирландцев и др.).

Подробней о каждой группе. Во-первых, о литературе индейцев. Она получила свое развитие еще в XIX веке в виде так называемых «мемуаров индейских вождей», однако долгое время не признавалась как нечто заслуживающее внимания. В контексте современной этнической политике «коренным американцам» уделяется значительно большее внимание. С 1968 года (когда первый писатель индеец – Наварро Скотт-Момадей получил Пулитцеровскую премию за роман «Дом из рассвета сотворенный») широкое использование получил термин «индейский ренессанс» (native American renessans). Индейское возрождение — это писатели-индейцы, родившиеся в 30—50-е годы, выступившие вслед за Момадеем и активно публикующиеся ныне: Джеральд Вайзенор, из оджибуэев ("Мрак в медвежьем сердце Сент-Луиса", 1978; "Тачвуд", 1987), Джеймс Уэлч, из черноногих ("Смерть Джима Лоуни", 1979), Лесли Мармон Силко, из племен лагуна и пуэбло ("Церемония", 1978), Карен Луиза Элдрич, из чиппеуэев ("Любовное зелье", 1984; "Корона Колумба", 1991), Том Кинг ("Зеленая трава, бегущие воды", 1993), а также Саймон Ортиз, из племени акома, Элизабет Кук Линн, из сиу, и многие-многие другие.

Их творчество — качественно новый этап в развитии беллетристики коренных американцев в США и возрождение многотысячелетней индейской "устной литературы". Это синтез обеих традиций, подлинный Ренессанс. Специфика новой прозы коренных американцев, впервые проявившаяся в момадеевском "Доме, из рассвета сотворенном", заключается, во-первых, в том, что действие в ней развивается не в линейной, хронологической последовательности, а циклически, что позволяет выявить действительно важные моменты (те, к которым авторы возвращаются вновь и вновь).

Во-вторых, индейское повествование имеет не социально-историческую, а ритуальную основу. Оно развивается на четырех смысловых уровнях одновременно: физическом (природном), духовном, социальном и психологическом. Таков полный цикл и полное значение индейских ритуалов (магическое число четыре в культуре коренных американцев символизирует целостность). Собственно, это поэтика изначальной "устной литературы" индейцев, на которой базируется и их современная проза.

Подобные произведения не могли быть написаны и тем более опубликованы ранее. Они остались бы непонятыми и невостребованными, ибо это совершенно иной тип повествования, чем привычный белому читателю традиционный реалистический роман. Более или менее адекватное восприятие индейской культуры белыми американцами стало возможным отчасти благодаря пропагандистской работе писателей-участников движения за "приобщение к корням". В более широком смысле оно было подготовлено американским постмодернизмом, который открыл читателям принципиальную множественность повествовательных структур.

Большинство современных романов и новелл, созданных коренными американцами, содержат четыре истории в одной и понимаются по-разному белой и индейской аудиторией. Так, и "Дом, из рассвета сотворенный" Н.С. Момадея, и "Церемония" Л.М. Силко, и "Смерть Джима Лоуни" Дж. Уэлча могут быть прочитаны как социальные романы о положении индейцев в обществе и о столкновении культур. В этом плане они имеют четкий сюжет, оформленный в полном соответствии с общими конвенциями. Однако повествование имеет и другие уровни, каждый из которых представляет собой как бы "роман в романе". Так, все три произведения — это и психологические романы об одиночестве, отчаянии, потерянности, о нарушенном внутреннем балансе человека и непонимании законов природы, у Момадея и Силко — еще и о войне и ее последствиях (герои — молодые ветераны Второй мировой).

Следующие два уровня специфичны для литературы коренных американцев. Чтобы понять их, необходимо принять гибкую индейскую концепцию множественности миров и проницаемости границ между ними. Третий уровень повествования — уровень духовного мира, то есть взаимодействия человека с духами, предками, видениями, голосами. Наиболее доступен белому читателю подспудный мистический план романов Уэлча. Его героя Джима Лоуни преследуют сны и видения, одолевают тайные силы. Но, лишенный рода и племени, герой лишен и матрицы, куда эти явления должны включаться, формируя коллективный опыт племени, поддерживающий человека. Сны, духи и призраки буквально осаждают Джима Лоуни; он разрушен ими в той же и в большей мере, что и одиночеством и алкоголем, потому-то он и погибает.

И, наконец, четвертый уровень повествования — это мир физической вселенной животных, растений, времен года и небесных светил. В индейской традиции этот мир тесно взаимодействует с реальным и миром духовным. Каждый из уровней должен быть воспринят и в его собственном значении и в ритуальном взаимодействии с другими — только тогда произведение будет адекватно понято. В целом же современная индейская проза — это далеко не массовое чтение. И в упорном отстаивании манеры письма, органичной их традиции, в нежелании идти навстречу потребительскому спросу, сказывается этническое самосознание авторов-коренных американцев, прямых потомков и наследников прежних хозяев материка.

Еще одной интереснейшей группой в литературе современной мультикультурной Америки является литература афроамериканцев. Этот поток уходит корнями еще в XVIII век, в так называемые «невольничьи повествования» (slave narrative), однако новую жизнь он получает в 1960-х гг., когда дивжение за расовое равноправие, интенсифицированное Мартином Лютером Кингом, привелок всплеску афроамериканской культуры. Непростые отношения между белыми и «цветными» американцами актуализировали противоречия культурной жизни, которые было необходиом осмыслить. На этой волне в частности появляется публицистика Джеймса Бодуина. В настоящее время ключевыми фигурами афроамериканской литературы являются Тони Моррисон, Эллис Уолкер и др. Афроамериканская проза 1980—1990-х развивает, но при этом значительно расширяет и обогащает подход, обозначившийся в "новой черной литературе" 1960-х. Ей присущи особенно широкая опора на афроамериканский и собственно африканский повествовательный и обрядовый фольклор и неподражаемая свобода самовыражения, свойственная разве что эпохе Гарлемского ренессанса. Вместе с тем от прозы 20-х ее отличает эпический строй и стремление как можно полнее воссоздать социальную, а главным образом духовную историю черного народа. Так, в "Песни Соломона" (1978) Тони Моррисон показано становление социального сознания афроамериканцев в 1930-е и расовые волнения 1960-х, а в ее романе "Джаз" (1992) воссоздана атмосфера Гарлемского ренессанса. Роман Элис Уокер "Цвет багряный" (1982) охватывает время с рубежа XIX—XX веков до второй половины XX столетия.

Духовная же история народа воссоздается через фольклор — исконный язык народной души. Не случайно Т. Моррисон строит сюжет "Песни Соломона" вокруг афроамериканской легенды о летающем человеке, в "Смоляном чучелке" (1981) использует сказку о Братце Кролике, а в "Возлюбленной" (1987) — истории о призраках, некогда очень распространенные в среде чернокожих рабов. При этом повествовательным стержнем книг часто является семейное предание ("Песнь Соломона" Т. Моррисон), а основное действие замыкается пределами фермы ("Цвет багряный" Э. Уокер), деревни, общины, реже — города ("Джаз" Т. Моррисон). Однако эта частная хроника сосредотачивает в себе важнейшие проблемы жизни афроамериканцев, а в обобщенном плане — человеческого бытия в целом.

Наиболее существенная особенность афроамериканской литературы на ее современном этапе — ее новое мироощущение. Расовый и социальный (реже — экзистенциальный) конфликт, почти всегда питавший черную традицию, теперь вытеснился спокойным и самодостаточным ощущением причастности к историческому порядку вещей.

Афроамериканская литература сегодня ассоциируется, в первую очередь, с Тони Моррисон (р. 1931). Тони Моррисон (настоящее имя Хлоя Арделия Уофорд) родилась в штате Огайо в религиозной семье, училась в Говардском университете в Вашингтоне, Федеральный округ Колумбия, и работала старшим редактором в одном из крупных вашингтонских издательств, а также занималась преподавательской деятельностью в ряде учебных заведений страны и в этом качестве пользовалась определенной известностью. Богатая и красочная проза Моррисон принесла ей международное признание. В 1993 году она была удостоена Нобелевской премии по литературе.

В своих захватывающих, полных энергии романах писательница всесторонне рассматривает сложный духовный мир темнокожих американцев. В ее раннем произведении "Самые голубые глаза" (1970 г.) волевая темнокожая девушка рассказывает историю Пеколы Бридлав, которой удается выжить несмотря на жестокое и оскорбительное отношение к ней отца. Пекола верит в то, что ее черные глаза каким-то чудом превратились в голубые и что теперь она будет желанной и любимой. Моррисон говорила, что этим романом пыталась найти свое "я" и утвердиться как писательница: "Я была и Пеколой, и Клавдией, и всеми остальными героями моей книги".

Роман "Сула" (1973 г.) посвящен дружбе двух женщин. Моррисон отказывается от стереотипов и изображает женщин афро-американского происхождения как уникальных, единственных в своем роде личностей. Роман писательницы "Песнь Соломона" был удостоен нескольких наград. В этом произведении описывается темнокожий мужчина Молочник Помер и его сложные связи со своей семьей и обществом. В романе "Смоляное чучелко" (1981 г.) Моррисон показывает отношения между белыми и темнокожими американцами. Роман "Возлюбленная" (1987 г.), экранизированный в 1998 году с Опрой Уинфори в главной роли, представляет собой душераздирающий рассказ о женщине, убивающей своих детей, чтобы избавить их от жизни в условиях рабства. В этом романе используется фантастический элемент, присущий магическому реализму, что позволяет автору создать таинственный образ Возлюбленной, которая возвращается жить к своей матери, перерезавшей ей горло.

Метод Тони Моррисон можно определить как "магический реализм": в ее произведениях всегда присутствуют и неразрывно связаны между собой два плана — бытовой и мифопоэтический. Так, Возлюбленная, убитая собственной матерью, которая предпочла для своего дитяти смерть — рабской участи, возвращается вновь в качестве призрака, а Молочник ("Песнь Соломона") совершает полет, как некогда его легендарный предок Соломон. Вместе с тем в творчестве Т. Моррисон, с его углубленным психологизмом, с представлением о сложности и парадоксальности человеческой души, явственно ощутимо влияние "белой" американской литературы, и, прежде всего, Мелвилла, Готорна, Фолкнера.

Еще одна писательница-афроамериканка Элис Уокер (род. в 1944), в отличие от прозаика Т. Моррисон, работает в разных жанрах, в том числе в поэзии и драме. Она родилась в одном из сельскохозяйственных районов штата Джорджия в семье издольщика; окончила колледж Сары Лоуренс, где среди ее учителей была политическая активистка и поэтесса Мюриел Рюкисер. На творчество Уокер также оказали влияние писательницы Флэннери О'Коннор и Зора Нил Херстон.

Уокер, называющая себя "женской" писательницей, уже много лет связана с феминистским движением, представляя в нем темнокожих женщин. Подобно Тони Моррисон, Джамайке Кинкейд, Тони Кейд Бамбара и другим признанным темнокожим романисткам Уокер придерживается подчеркнутого лирического реализма, чтобы лучше передать мечты и неудачи доверчивых и заслуживающих доверия людей. В ее произведениях подчеркивается борьба за человеческое достоинство. Обладая мастерством тонкого стилиста, особенно ярко проявившимся в эпистолярном романе "Цвет багряный", Уокер в своем творчестве стремится к просветительству. Этим она напоминает американского романиста Ишмаэля Рида, в сатирических произведениях которого обращается внимание на социальные и расовые проблемы. Роман Уокер "Цвет багряный" представляет собой рассказ о любви двух темнокожих сестер, которая не ослабевает несмотря на многолетнюю разлуку. Эта история любви перемежается с рассказом о том, как в тот же период застенчивая, безобразная и необразованная сестра открывает в себе внутреннюю силу благодаря поддержке своей подруги. Тема поддержки, оказываемой женщинами друг другу, заставляет вспомнить автобиографию Майи Ангелоу "Я знаю, почему поет птица в клетке" (1970 г.), в которой воспевается духовная связь между матерью и дочерью, и произведения белой феминистки Адрианны Рич. В романе "Цвет багряный" мужчины изображаются как существа, в основном не понимающие нужд и положения женщин.

В прозе Уокер имеет свой характерный стиль и особый угол зрения, во многом связанный с ее приверженностью культурным традициям американского Юга. В афроамериканском развороте это предполагает большую простоту выражения, которая сочетается у Э. Уокер со стилистической виртуозностью. От своих предков-рабов писательница унаследовала сильное и глубоко личное религиозное чувство, чувство святости семейных и родственных уз и множество "историй" — как фольклорных, так и житейских, рассказанных ей матерью и бабушкой об их и их предков "горе и ненависти, но и доброте, и любви". Острое желание "зафиксировать эти истории, чтобы они не забылись", и сильный самобытный талант, пробивший себе дорогу вопреки бедности семьи и малообразованности окружения, привели Э. Уокер в литературу.

Центральное произведение Элис Уокер, роман "Цвет багряный" (1982), экранизированный в 1985 году под названием «Цветы лиловые полей» с Вупи Голдберг в главной роли, воссоздает чудовищно тяжелую судьбу темной забитой негритянки Селии и постепенное обретение ею самоуважения и радости в жизни. Особый эффект достоверности достигается за счет того, что повествование ведется от первого лица — это роман в письмах, которые Селия пишет своей сестре Нетти и Господу Богу. "Потрясающая, блестяще задуманная работа, полная радости и печали, юмора и горя", — характеризовала книгу критика.

Во многом благодаря струе, внесенной новейшей афроамериканской прозой, прежде всего, творчеством Т. Моррисон и Э. Уокер, изменился общий настрой американской литературы двух последних десятилетий XX века. От идеи мирового бездорожья и отрицания разумности жизнеустройства она обратилась к поискам неутраченного смысла существования. Этот смысл она видит в человеческом единении — в семье, в обществе, в объединении всех людей в единую "мировую общину".

К концу XX – началу XXI века еще одну мощную группу в американской литературе составили «американские азиаты». Максин Хонг Кингстон (р. 1940), автор нашумевшего романа «Женщина-воин», 1976 г., в котором ее автобиография смешивается с китайскими легендами, сказками, народной поэзией, – проложила в нее путь своим коллегам азиатского происхождения, включая Эми Тан, блестящие романы которой ("Клуб радости и удачи", 1989 г. и "Жена кухонного бога", 1991 г.) о китайской жизни, перенесенной в условия Америки периода после второй мировой войны, вызвали огромный интерес читателей. Родившийся в Калифорнии сын китайских иммигрантов Дэвид Генри Хван своими пьесами "Ф.О.Б." (1981 г.) и "М. Баттерфляй" (1986 г.) оставил свой след в драматургии.

После публикации романа Максин Хонг Кингстон «Женщина-воин» (или «Воительница») начались "азиатско-американские штудии", а к началу 1990-х азиатско-американская проза выдвинулась в центр читательского интереса. Традиция каждой из групп, составляющих азиатско-американскую литературу, имеет свою специфику. Так, например, в произведениях японско-американских авторов Дж.В. Хаустон ("Прощай, Манзанар!"), Дж. Мураямы ("Все, о чем я прошу, это мое тело"), Дж. Окады ("Парень Нет-Нет") и некоторых других отражен опыт интернационных лагерей, филиппино-американским писателям Б. Сантосу ("Запах яблок"), К. Булозану ("Америка в сердце") и другим присущ своего рода неоколониальный менталитет.

Вместе с тем у них есть и некое свойство, их объединяющее. Оно коренится в особом статусе амероазиатов в США, в длительной политике вытеснения их из американского общества (сокращение до минимума либо запрет доступа в Америку китайцам в начале XX века, интернирование в 1940-е японцев, ущемление в начале 1990-х корейцев). В результате наиважнейшей темой всех азиатско-американских писателей стала тема этнического самоопределения. Наиболее распространенный путь ее решения — исследование взаимоотношений родителей-иммигрантов и их американорожденных детей.

Эти отношения разносторонне и нетривиально рассматриваются в первом романе Эми Тан (род. в 1952) "Клуб радости и удачи" (1989). Каждый последующий роман писательницы: "Жена кухонного бога" (1991), "100 секретных чувств" (1996), "Дочь костоправа" (2001) — так или иначе трактовал ту же тему и неизменно становился событием литературной жизни США. Саму же Эми Тан американская критика признала "одной из ярчайших звезд отечественной литературы".

"Клуб радости и удачи" состоит как бы из отдельных новелл, повествование в которых ведется от лица разных персонажей. Здесь показаны четыре семьи: матери — пожилые китаянки, приехавшие в Калифорнию в 1940-е, но так и не привыкшие к чужой культуре, и их взрослые дочери. Китайские тетушки регулярно собираются вместе поиграть в национальную игру маджонг и поговорить. Свои вечерние посиделки они называют "Клуб веселой удачи". Разговоры женщин сводятся к обсуждению дочерей, поведение которых вызывает у них обиду и горечь. Они готовы всем пожертвовать, лишь бы дочери были счастливы. А те не принимают их жертв, не слушают их советов и вообще не уважают старших.

Так, Йинг-Йинг жалуется на свою дочь Лену: "Все эти годы я держала рот закрытым <...>. И потому, что я так долго молчала, моя дочь перестала слышать меня. Она <...> слушает по сотовому телефону своего большого важного мужа. <...> Потому что я двигалась так незаметно, моя дочь перестала видеть меня. Она видит только список покупок и свою чековую книжку. <...> А я хочу сказать ей: мы потерялись. Она и я, невидимые и невидящие, неслышимые и неслышащие, не замечаемые другими".

Линдо Джонг рассказывает о том, как ее дочь Уэверли привела ее в роскошный салон красоты, чтобы стилист уложил волосы матери "легкой волной". Уэверли при этом кажется, что она проявляет щедрость, не только оплатив визит, но и потратив на мать свое время. Линдо же воспринимает это как обиду: дочь стыдится ее внешности. "Я улыбаюсь, — говорит она. — Я надеваю свое американское лицо. Это лицо, которое американцы считают китайским, потому что не понимают его выражения. Но внутри мне стыдно. Потому что она моя дочь, и я горжусь ею, а я ее мать, но она мною не гордится".

Воспитанные в бедности матери не понимают, зачем так расточительно тратиться на дорогого парикмахера или тем более на психоаналитика, когда лучше бы не выносить проблемы из китайской семьи, а обсудить их с мамой. Дочери же пытаются освободиться из-под материнской опеки и, как им кажется, давления. Они считают, что матери не вправе вмешиваться в их семейные дела — это рассматривается как посягательство на их индивидуальность. Они считают, что цель женщины — финансовое равенство с мужем и независимость от родителей. Они не понимают своих матерей; "Америка забрала их понимание". Таков, правда, с очень различными и тонкими нюансами, рисунок отношений американо-китайских семей в романе Э. Тан. В последней из описанных здесь семей, впрочем, все оборачивается иначе. После смерти матери дочь охватывает чувство горя и вины. Пусть поздно, но она начинает понимать свою мать, присоединяется к "клубу" и стремится восстановить "хрупкую нить, связывающую прошлое и будущее".

Современную азиатско-американскую прозу в целом характеризует явное тяготение к малым формам. Даже романы, как правило, скомпонованы из ряда микросюжетов-новелл. Практически каждое произведение организовано вокруг какого-либо образа или идеи-символа, взятых из области азиатской культуры или природы, которая также ассоциируется с исторической родиной и противопоставляется современной американской жизни. Это хайку — трехстрочное японское стихотворение из семнадцати слогов (новелла "Семнадцать слогов" Х. Йамамото), маджонг — национальная китайская игра ("Клуб веселой удачи"), статуэтка кухонного божка ("Жена кухонного бога" Э. Тан), китайский фольклор ("Воительница" М. Х. Кингстон), крыша из травы, запах яблок и т.д.

Отчетливое стремление и, в конечном итоге, выдвижение бывшей "периферии" литературного развития (этнических традиций) в центр, которое определяло облик американской словесности последней четверти XX века, признано исключительно благотворным для нее. Отточившие за долгие десятилетия "молчания" художественное мастерство и искусство самовыражения этнические литературы внесли в национальную словесность то, что практически утратила "белая" традиция — откровенность и яркость эмоций, духовный поиск и чувство неколебимости моральных ценностей — основ человеческого существования в изменившемся, непривычном и нестабильном мире. Этнические парадигмы не только придали литературе США конца столетия красочное разнообразие, но и обеспечили ее "душевное равновесие", сбалансировав специфический настрой "белой" традиции.

И наконец, еще одну группу в современной американской литературе составляют писатли латиноамериканского происхождения. Эта группа включает лауреатов Пули-церовской премии Оскара Ихуэлоса, родившегося на Кубе романиста, автора книги "Короли мамбо исполняют песни любви" (1989 г.); писательницу Сандру Сисне-рос с ее сборником рассказов "Женщины, кричащие изо всех сил, и другие рассказы" (1991 г.) и Рудольфе Анайю, опубликовавшего книгу "Благослови меня, Уль-тима" (1972 г.), которая разошлась тиражом 300 000 экземпляров, в основном в западной части США. Особую эстетику пограничья создают латиноамериканские и карибские по происхождению авторы А. Кастильо, О. Ихуэлос, С. Сиснерос, Э. Дантика, Дж. Кинкейд, М. Клифф, Х. Альварес и др. Особо хотелось бы отметить знаковую для всей мультикультурной литературы полиязыковую многожанровую книгу «чиканы» Глории Ансальдуа «Пограничье/Фронтир: новая метиска» (1987), а также доминиканца Хунота Диаса, лауреата Пулицеровской премии за 2008 год, автора романа-пародии на семейную сагу «Короткая удивительная жизнь Оскара Уао». Персонажи существуют между воображаемой Доминиканской Республикой и обманувшим ожидания Нью-Джерси, создавая для себя третье время-пространство, где причудливо смешались две культуры, два языка, две ментальности. Эти темы волнуют и лучших азиатско-американских авторов, под определение которых попадают самые разные писатели: и авторы индийского происхождения Б. Мухерджи и Дж. Лахири, и плеяда китайско-американских писателей, самой известной из которых остаётся М. Хонг Кингстон, и талантливый иорданско-американский прозаик Диана Абу-Джабер, и др.