§3. Военно-технические аспекты исследований Виктора Суворова

Мы уже писали о том, что все работы Резуна В.Б. переполнены фактическими ошибками, начиная от искажений и умалчиваний при использовании цитат, и заканчивая неточностями, а зачастую и откровенным враньём, по различным военно-техническим аспектам, касающимся истории второй мировой и Великой Отечественной войн. Многие историки детально разбирали ошибки автора «Ледокола», наиболее яркими, по нашему мнению, исследованиями по данной тематике являются монографии В. Грызуна и А. Помогайбо. Поэтому мы не ставим перед собой целью всесторонне разбирать «ляпы» (либо, что более вероятно, умышленное введение читателя в заблуждение) Резуна В.Б. Приведем только несколько, самых «выдающихся» откровений нашего оппонента.

* * *

Соседство правды и неправды у Резуна В.Б. – дело обычное. Так, повествуя о карательных батальонах, полках, дивизиях и корпусах Осназ, он пишет о таких же частях войск НКВД²⁸ в Киевском Особом военном округе, в которых они были сформированы и готовы к выполнению задач [7, с.67-70]. Однако у нас имеются другие данные. М. Мельтюхов упоминает о 4-х радиодивизионах ОСНАЗ (368-й, 370-й, 372-й, 592-й), развёрнутых в приграничной полосе КОВО²⁹ от Любомля до Карпат и занимающихся радиоперехватом на территории Южной Польши [41, с.296-297]. Такие радиодивизионы, общим количеством 16, существовали во всех приграничных округах [41, с.297]. Кроме того, была создана радиобригада Главного Командования [41, с.297]. Батальонами радиодивизионы станут только в 1942 г. [41, с.296]. Радиодивизионы и карательные подразделения – не одно и то же, но в данном случае мы позволим себе сомневаться в правдивости информации, преподносимой Резуном В.Б., т.к. он неоднократно допускает очень вольное толкование фактов. Аббревиатура «ОСНАЗ» у Мельтюхова и «Осназ» в «Ледоколе» сути не меняет, они означают – ЧАСТИ ОСОБОГО НАЗНАЧЕНИЯ. Недоумение Резуна В.Б. по поводу наличия карателей в приграничной полосе накануне 22 июня 1941 г. будет рассеяно, если допустить, что их задача не чистка (ведь в НКВД служат не только каратели), а прослушивание эфира. Можно, конечно, заявить, что здесь очередной факт подготовки агрессии. Ведь по утверждению М. Мельтюхова данные по деятельности ОСНАЗ не публиковались.

* * *

Пожалуй, наиболее интересным, с точки зрения полёта фантазии и количества лжи, выглядит красочный рассказ Резуна В.Б. об истинном предназначении колесно-гусеничных танков. Автор «Ледокола» убеждён: «БТ – танк-агрессор… Потенциал великолепных танков БТ не был реализован, но его и НЕЛЬЗЯ БЫЛО РЕАЛИЗОВАТЬ НА СОВЕТСКОЙ ТЕРРИТОРИИ. БТ создавался для действий только на иностранных территориях, причём только таких, где были хорошие дороги… На вопрос, где же можно было успешно реализовать потенциал танков БТ, есть только один ответ – в Центральной и Южной Европе. А после сброса гусениц танки БТ могли успешно использоваться только на территории Германии, Франции, Бельгии» [7, с.29-30].

Первая же проверка на достоверность установила, что Резун В.Б. о многом не договаривает.

Во-первых, колёсно-гусеничный привод действительно создавался не для боя, он предназначался для переброски танков своим ходом по дорогам с хорошим покрытием. Во-вторых, колёсно-гусеничные танки производились практически всеми танковыми державами мира, кроме Германии (не отсюда ли её миролюбие) [42]. И это было вынужденным шагом, связанным с низким ресурсом первых гусеничных лент [37, с.83]. В-третьих, дизельным двигателем В-2 оснастили не все танки семейства БТ, и даже не всю последнюю серию – БТ-7, а только одну из её модификаций БТ-7М, производство которой было начато в декабре 1939 г. и продолжалось до начала выпуска среднего танка Т-34 в 1940 г. (всего ок. 800 штук) [43, с.122-123]. Кстати, выглядит не совсем логичным прекращать выпуск танка-агрессора за год до нападения.

Сдерживающим фактором во внедрении дизельного двигателя В-2 было то, что первоначально он надежно работал всего около 50 моточасов, в то время как бензиновый М-17Т, стоявший на всех модификациях БТ-7 кроме БТ-7М, – до 200 моточасов [44, с.12]. Ходовая часть БТ была вовсе не так хороша, как уверяет нас Резун В.Б. Генерал-лейтенант, инженер А.А. Ветров, участник боёв в Испании, считал, что комбинация колёсно-гусеничного хода ненадёжна, особенно в его колёсной части, которая доставляла много хлопот экипажам и ремонтникам: «…сравнительно высокий и узкий, а следовательно, и недостаточно устойчивый танк (БТ – авторы) не может развивать на колёсах большую скорость. Ибо он опрокинется даже на не большом повороте. И, наконец, потому, что при движении по шоссе колоны танков со снятыми гусеницами их колёса оставляют на асфальте глубокую колею. Особенно же большому разрушению подвергаются асфальтированные дороги в жаркую погоду» [44, с.9, 14]. Можно возразить, что по прошествии лет и не такое напишешь об отечественной бронетехнике. Однако, цитируемые нами соображения А.А. Ветров доложил лично И. Сталину на заседании Комитета Оборона в 1938 г, когда Резун В.Б. ещё не родился [44, с.16].

Согласно данным авторов монографии посвященной истории создания и применения танков БТ «Единственным дефектом всех машин серии БТ, который так и не смогли устранить за все годы их производства, был малый срок службы резиновых бандажей опорных катков, но это был чисто технологический дефект. Ярославский завод резинотехнических изделий не мог обеспечить необходимого ресурса резины из-за ее «двойного» использования при данном колесно-гусеничном движителе машины. Поэтому при дальнейшем увеличении массы машины в ходе серийного производства, а в последствии и при установке дизеля, было рекомендовано эксплуатировать танки БТ-7 в войсках только на гусеничном движителе (подчеркнуто нами – авторы)» [45, с.161]. Эти же сведения подтверждают в своих книгах М. Барятинский и М. Свирин – известные российские специалисты по бронетанковой технике второй мировой войны [43, с.123; 46, с.8].

Эксплуатация в войсках выявила множество недостатков как БТ-2, так и БТ-5: капризные и ненадёжные двигатели часто выходили из строя, разрушались траки гусениц, изготовленные из некачественной стали [43, с.124].

В целом, подводя итог краткому анализу танков серии «БТ» необходимо отметить, что «Практически танки БТ-2 и чуть в меньшей степени БТ-5 нельзя рассматривать как полноценные боевые машины, а скорее как учебные» [43, с.125]. Танки БТ-7 также не отличались надёжностью двигателей и ходовой части. Все серийные танки семейства «БТ» имели фактически противопульную броню – от 6 мм (днище) до 22 мм (лоб корпуса)³⁰ [45, с.182].

В работах Резуна В.Б. подход к тем или иным фактам настолько своеобразный, что требует очень критического восприятия. Разумеется, атаковать «старушку» Европу вполне реально и на БТ-2, БТ-5, БТ-7, вообще на всей имеющейся бронетехнике. Ведь не всегда решающим в победе оказывается качество и количество оружия, очень часто на первое место выходит умение его правильно использовать. Данный факт был подтвержден немцами во время блицкригов в Польше, Франции, начальном этапе войны с СССР – равная или же уступающая противнику именно по качеству и количеству вооружений германская армия с успехом громила превосходящие ей англо-французские, а впоследствии и советские части. То же самое, но уже через несколько десятилетий, проделывала израильская армия в ходе арабо-израильских войн. Говоря о конкретных ошибках автора «Ледокола», мы стремимся показать читателю, что он не может быть истиной в последней инстанции. Кто искажает информацию в малом, тот «поправит» её, себе в угоду, в большом.

Одним из наиболее неудачных пассажей из всех «изобретённых» Резуном В.Б., является повествование о съёмных гусеницах танков БТ: «Гусеницы – это только средство попасть на чужую территорию, например, на гусеницах преодолеть Польшу, а попав на германские автострады, бросить гусеницы и действовать на колёсах» [7, с.30]. Тут наблюдается явное расхождение с теорией применения колёсно-гусеничных танков. Она гласит: колёса – это средство транспортировки к месту применения, в бой танки идут именно на гусеницах. Об этом написано в любой работе, относящейся к истории танкостроения. Резун В.Б. полагает, что гусеничные ленты, после выхода на высококачественные европейские шоссе, стали бы лишними, а советские дивизии и корпуса, вооружённые быстроходными танками, не имели, по его собственному утверждению, в своём составе, грузовиков для их сбора и перевозки. Получается, что гусеницы – одноразовый элемент: вышли на «автостраду», сбросили и ушли вглубь Германии, Франции, Испании…

Подобный аргумент можно принять только на эмоциональном уровне, если сам очень веришь, рассказчику или ленишься проверить точность его выводов.

На танках Дж.У. Кристи³¹, которые являлись прообразом наших танков БТ [45], «Гусеница при движении по дороге снималась и укладывалась на надгусеничные полки» [42, с.28]. В танках БТ «При переходе с гусеничного движения на колёсный каждую гусеницу разъединяли на четыре части, укладывали на надгусеничные полки и закрепляли ремнями в трех местах» [45, с.19]. В книге «Оружие победы» есть фотография танка серии БТ во время испытаний, на ней чётко видно – снятые гусеницы расположены на надгусеничных полках [47, с.197]. Время перехода с одного движителя на другой занимало примерно тридцать минут [48, с.29]. Так что не было в Красной Армии грузовиков для сбора сброшенных с БТ гусеничных лент.

Не менее интересна гипотеза Резуна В.Б. о названии другого советского танка – А-20. «Что есть «А»?» – спрашивает автор «Ледокола» [7, с.31]. И сам же отвечает: «Я долго искал ответ на вопрос и нашёл его на заводе №183» [7, с.31]. Здесь его фантазии приобретают особую остроту, присущую пропагандисту. Заметим, насколько твердо звучит – «Я нашёл ответ…», однако далее уже не так уверенно: «Не знаю, правильно объяснение, но ветераны говорят, что изначальный смысл индекса «А» – автострадный. Объяснение лично мне (Резуну В.Б. – авторы) кажется убедительным» [7, с.31]. Весьма эффективный приём: молниеносный переход от полной убеждённости – «Я нашёл ответ», к невнятному сомнению, дающему шанс к отступлению – «Не знаю… мне лично кажется убедительным». Только вот читатель, прежде всего, воспринимает первую фразу. Он знает, что литера «А» означает автострадный.

Да, в СССР, в том числе и на названном заводе, существовала традиция выносить основные характеристики танков в их аббревиатуру: БТ – быстроходный танк, СТ – сапёрный танк, АТ – артиллерийский танк, ИТ – инженерный танк, ПТ – плавающий танк и т.д. Везде впереди существительного стоит определение, нигде танк не назван одним признаком. Обозначение «автострадный» взято единично, что противоречит устоявшейся традиции, а не продолжает её. Для нас важно и то, что первоначальный индекс А-20 был именно БТ-20 [49, с.38-39]. Совместно с А-20 разрабатывался чисто гусеничный танк А-32 [49, с.39]. Опытные чертежи А-20 были выполнены к середине января 1939 г., после чего началась подготовка документации танка А-20Г, где «Г» означало – «гусеничный» (он и станет впоследствии А-32) [49, с.39; 46, с.82].

Танк А-32 имел толщину брони от 45 до 57-мм и 76,2-мм танковую пушку Л-10 [49, с.56]. Его максимальная скорость составляла 70 км/ч [49, с.56]. Дальнейшее усовершенствование А-32 получило заводское наименование А-34, в серию эта машина пошла под обозначением Т-34 [49, с.45]. На Харьковском паровозостроительном заводе (ХПЗ) с 1928 г., выпускаемым танкам присваивали литеру «Т». Разрабатывался ТГ – танк Гроте, средний танк немецкого инженера Э. Гроте, который работал в КБ авиаремонтного отдела АВО-5 завода «Большевик» [49, с.8]. Проектировались ТА-1 и ТА-2 – конструкторов Асафова и Алексеева, ТД (он же Д-4) – инженера Дыренкова [49, с.10-12]. Для Т-34М имелся заводской индекс А-43 [49, с.52].

Подобный приём ещё в XIX в. получил название «одна дама сказала». Чистой воды пропагандистский трюк. История, связанная с А-20 в устах Резуна В.Б. призвана подкрепить идею о «быстроходных танках». Как тут не вспомнить, что А-20 и БТ-20 два разных названия одного и того же танка.

Противореча сведениям Резуна В.Б., наши данные, тем не менее, не отвергают саму возможность подготовки наступательной войны со стороны СССР. Однако мы считаем, что версия автора «Ледокола» основана на очень шатких фактах и выводах. Непонятно почему Резун В.Б. не использует столь выгодное для него высказывание А. Гитлера от 12 мая 1942 г., произнесённое им в «Волчьем логове», о том что, если бы он послушался своих генералов и ожидал решения от них, то «русские упредили бы нас, а на хороших среднеевропейских дорогах русские танки было бы не остановить» [8, с.164-165].

К настоящему моменту в свет вышло большое количество работ «в пух и прах» разбивающих военно-технические обоснования ранних книг Резуна В.Б. Именно поэтому в своём последнем опусе – «Святое дело» – автор «Ледокола» наконец-таки обращается к «анализу» самого массового³² советского предвоенного танка ­– Т-26, утверждая, что на момент 22 июня 1941 г. данный танк являлся одним из сильнейших в мире [31]. Абсурдность подобного утверждения настолько очевидна, что развёрнуто доказывать её мы не будем. Посоветуем только читателю для уяснения истинного положения вещей обратиться к монографиям М. Барятинского, М. Коломийца, М. Павлова, И. Павлова, М. Свирина, И. Шмелёва, В. Шункова и многих других [42; 43; 46; 48; 50; 51; 52], в которых тезис Резуна В.Б. об исключительных качествах Т-26 убедительно (на основе источников и их анализа) опровергается. В целом интересен тот факт, что даже в 2008 г. (год издания «Святого дела») Резун В.Б. использует всё ту же систему доказательств, которую можно проследить, ещё начиная с «Ледокола»: сравниваются исключительно тактико-технические характеристики танков (причем с элементами откровенного вранья или умалчивания), а также известный на сегодняшний день количественный состав советского и германского танкового парка накануне Великой Отечественной войны. Совершенно не анализируется способ применения танков, военное планирование, разведывательные представления сторон друг о друге, реальное состояние техники на 22 июня 1941 г. и т.д. В общем, читателю опять предлагается суррогат личных измышлений Резуна В.Б. перемешанный с подтасовками фактов и выводов.

* * *

Рассказывая читателю о военно-воздушных силах Советского Союза и Германии накануне Великой Отечественной войны, Резун В.Б. зачастую идёт на многочисленные фальсификации. Автор «Дня – М», как и в случае с бронетехникой, продолжает доказывать тезис о безграничной военно-экономической мощи СССР. Именно поэтому, как полагает Резун В.Б., советская промышленность в любой момент могла начать выпуск сотен тысяч самолётов, необходимых РККА для ведения агрессивной войны. Наиболее характерным примером из этой области служит эпизод с повествованием о фронтовом бомбардировщике Су-2.

«Тридцатые годы – золотая эпоха советских авиационных рекордов… В самый разгар рекордно-авиационного психоза Сталин поставил задачу создать «Иванов»³³– основной самолёт для грядущей войны… Сталинский замысел: создать самолёт, который можно выпускать в количествах, превосходящих все боевые самолёты всех типов во всех странах мира вместе взятых. Основная серия «Иванова» планировалась в количестве 100-150 тысяч самолётов… после нашего нападения массовый выпуск «Иванова» начнётся десятками тысяч» [20, с.99-100]. Не будем вдаваться в подробности относительно необходимости ВВС РККА такого количества³⁴, весьма, кстати, посредственного уже на момент принятия к серийному производству, фронтового бомбардировщика, каким являлся Су-2, а отметим только следующие факты.

Во-первых, в самом начале Великой Отечественной войны одно из наиболее крупных советских авиационных предприятий – Харьковский самолётостроительный завод (далее – ХСЗ), перешло на непрерывный процесс производства. Это позволило ему выпускать до 6 бомбардировщиков Су-2 в сутки [54, с.1]. Таким образом, даже, если предположить, что 10 авиазаводов, равных по своим мощностным характеристикам ХСЗ, каждый день будут выпускать по 6 машин Су-2, то на производство 150 тыс. экземпляров им потребуется более шести лет непрерывной работы! Примечательно также, что советская промышленность за весь период войны, т.е. 4 года и 1 месяц, поставила в войска чуть более 142 тыс. самолетов всех типов [55, с.15].

Во-вторых, самолёты, сходные по своим тактико-техническим характеристикам с Су-2, на протяжении второй половины 30-х в начале 40-х годов прошлого века проектировались и выпускались во многих государствах мира: Великобритания – «Бэттл», «Файрфлай»; США – SB-2 «Хеллдайвер», SB-2U «Виндикейтор», TBY «Си Вулф», SBD «Донтлесс», А-17, А-35 «Венджинс»; Австралия – СА-1 «Уиррауэй»; Польша – ПЗЛ-46, ПЗЛ-23; Швеция – ASJA B-5; Швейцария – С-3603; Япония – Б-5Н «Никадзима»; Германия – Ju-86, Ju-87 «Штука», Ju-88, Hs-123, Hs-129 [5, с.234-236; 56, с.95-130, 169-181]. Так что ничего исключительного в советском Су-2 не было.

В-третьих, фронтовой бомбардировщик (он же штурмовик) необходим любой армии какой бы вид боевых действий она не планировала – начиная от обороны и заканчивая агрессий, поддержка сухопутных войск с воздуха над передним краем фронта обязательна. Поэтому утверждение Резуна В.Б. о том, что фронтовые бомбардировщики есть оружие исключительно наступательное полная чушь, как в прочем и любое деление средств ведения боевых действий на агрессивные и оборонительные!

Весьма показателен тезис Резуна В.Б. об уничтожении И.В. Сталиным стратегической (дальнебомбардировочной) авиации, который служит для обоснования идеи о преобладании в РККА наступательных видов вооружений. При этом главным своим аргументом автор «Дня – М» видит факт прекращения серийного выпуска тяжёлого четырёхмоторного бомбардировщика ТБ-7 (он же АНТ-42 или Пе-8): «Имея тысячу неуязвимых ТБ-7, любое вторжение можно предотвратить… Но Сталин от тысячи ТБ-7 отказался» [20, с.24]. Многочисленный подбор различных цитат известных лётчиков и авиационных специалистов, который Резун В.Б. приводит в подтверждение, несомненно, создаёт положительное восприятие прочитанного. Сами эти цитаты практически во всех случаях оказываются либо неполными (т.е. не до конца передающими суть мысли автора), либо использованы Резуном В.Б. в высшей степени вольно, что, опять-таки, ведёт к искажению их смысла.

Например, в «Дне – М» приводятся слова генерал-майора авиации П.М. Стефановского о ТБ-7: «Многотонный корабль своими лётными данными превосходил на десятикилометровой высоте все лучшие истребители той поры» [20, с.21]. В оригинале данная фраза звучит несколько иначе – «…многотонный воздушный корабль своими максимальными (подчёркнуто нами – авторы) лётными данными на десятикилометровой высоте превосходил все лучшие европейские истребители той поры» [57, с.83-84]. Однако далее Резун В.Б. умалчивает о том, что на протяжении всех испытаний конструкторы и лётчики сталкивались с огромными трудностями в эксплуатации двигателей самолета, которые заправлялись легко воспламеняющимся бензином и имели моторесурс всего 25 часов [57, с.84-85]. Проблемы с двигателями у ТБ-7 продолжались до самого окончания его серийного производства. Несколько раз их меняли, но это не приводило к желаемому результату. Первоначально на ТБ-7 устанавливали четыре форсированных мотора АМ-34Ф РНВ, пятый мотор М-100 (названный АЦН-2), предназначенный для привода в действие системы централизованной подачи дополнительного воздуха, был установлен в обтекателе фюзеляжа, за кабиной пилота, и повышал «высотность основных до 8000 метров³⁵» [57, с.83]. Впоследствии пятый двигатель был упразднён из-за сложности в серийном производстве – «Рекомендовано было центральный наддув заменить индивидуальной установкой турбокомпрессоров на каждом двигателе АМ-34Ф РНВ» [58, с.159]. В 1942 г. для модернизации двигателей установленных на ТБ-7, по ходатайству командующего АДД³⁶ А.Е. Голованова, был освобождён из «шарашки» конструктор А.Д. Чаромский [59, с.143].

По мнению авиаконструктора А.С. Яковлева ТБ-7 был весьма дорогим и малоэффективным: «Что касается тяжёлого дальнего бомбардировщика, то опыт показывает, что англичане и американцы, …в изобилии обладавшие такими самолётами, ничего не могли добиться… Отчасти потому… было прекращено производство малоэффективных тяжёлых бомбардировщиков «Пе-8»… каждый тяжёлый четырёхмоторный бомбардировщик по затратам металла, труда и двигателей равноценен четырём истребителям» [60, с.182-183].

Говоря об уничтожении И.В. Сталиным стратегической (дальнебомбардировочной) авиации, Резун В.Б. почему-то отказывается признать основной советский двухмоторный бомбардировщик Ил-4 (он же ДБ-3Ф) стратегическим (дальнебомбардировочным) [20, с.30]. Серийное производство двухмоторного дальнего бомбардировщика ДБ-3 (ЦКБ-26) началось в 1937 г. Всего ДБ-3, а также его торпедно-минная (ДБ-3Т) и форсированная (ДБ-3Ф – Ил-4) были выпущен общим количеством 1300 штук [61, с.29; 62, с.745]. По своим лётно-техническим характеристикам лучшая модификация ДБ-3 – Ил-4 (ДБ-3Ф) мало чем уступал четырёхмоторному дальнему бомбардировщику ТБ-7.

Таблица №1

[62, с.746; 63, с.85]

Тип самолёта	Мощность взлётная, л/с	Взлётный вес, кг	Скорость макс. с ½ нагрузки, км/ч			Пото-лок, м	Вооружение	Бомбовая нагрузка, кг	Дальность, км	Экипаж
			у земли	на высоте 5000 м	пустого
ТБ-7 (ПЕ-8)	4х1200	34000	320	400	443	9300	2х7,9-мм 2х12,7-мм 2х20-мм	4000	4700	10
ИЛ-4 (ДБ-3Ф)	2х1100	8040	325	410	435	9900	3х7,9-мм 1х12,7-мм	2500	3800	4

Маршал авиации А.Е. Голованов (в июне 1941 г. подполковник, командир 212 дальнебомбардировочного полка, дислоцировавшегося в Смоленске), утверждал, что «Основные аналогичные бомбардировщики ВВС нацистской Германии «Хейнкель-111» и «Дорнье-217»… принятые на вооружение в 1936-1937 годах, практически ни в одной из модификаций не превосходил Ил-4 (ДБ-3Ф) ни по высоте и дальности полёта, ни по вооружению» [64, с.59]. Действительно, если сравнить важнейшие лётно-технические характеристики Ил-4 и основных дальних бомбардировщиков Люфтваффе к июню 1941 г. – До-217 (в модификациях А, С, Е, Е-1) и Не-111 (в модификациях А, В, В-1, В-2, Д, Е, Е-1, Е-3, Е-4, F, F-4, H, H-1, H-2), выводы будут далеко не в их пользу [56, с.31-42,65-77; 63, с.88,110-111; 65, с.10].

Напомним, что именно на Ил-4 в ночь на 8 августа 1941 г. был нанесён первый, весьма успешный, удар советских ВВС по Берлину [64, с.57]. Зададимся вопросом, зачем Советскому Союзу изготавливать не доработанные, дорогие, малоэффективные (обратимся к анализу использования американских «Летающих крепостей») дальние четырехмоторные бомбардировщики ТБ-7 (Пе-8), когда уже многие авиационные заводы страны успешно выпускали самолеты, во многом превосходящие дальнебомбардировочную технику у предполагаемого государства-противника. Свой первый боевой вылет А.Е. Голованов совершил именно на Ил-4, по возвращению на его машине насчитали более 50 пробоин, а его 212-й дальнебомбардировочный полк, оснащенный Ил-4, за первую неделю войны сбил 18 Bf.109 (Мессершмиттов-109) [64, с.39-40].

* * *

«Ледокол» берёт сведения, считающиеся общеизвестными, усиливает их морально-психологической риторикой, чем придаёт им совершенно иное значение. Подобный приём использован и для внушения читателям идеи об уничтожении по приказу И.В. Сталина к 22 июня 1941 г. цепи мощных оборонительных укреплений на старой государственной границе – так называемой «линии Сталина» [7, с.87-105]. В десятой главе «Ледокола» даётся точное определение, что такое укреплённый район (далее – УР), его вид, назначение, вооружение и т.д. В подтверждение привлечено большое количество цитат из различных мемуаров и воспоминаний. Однако, гипотеза Резуна В.Б. об уничтожении УРов базируется только на высказываниях П.Г. Григоренко: «Я не знаю, как будущие историки объяснят это злодеяние против нашего народа… Многие миллиарды рублей (по моим подсчётам не менее 120) содрало советское правительство с народа, чтобы построить вдоль всей западной границы неприступные для врага укрепления – от моря и до моря, от седой Балтики, до лазурного Чёрного моря. И накануне самой войны – весной 1941 года – загремели мощные взрывы по всей 1200-километровой линии укреплений. Могучие железобетонные капониры и полукапониры, трёх-, двух- и одноамбразурные огневые точки командные и наблюдательные пункты – десятки тысяч долговременных оборонительных сооружений были подняты в воздух по личному приказу Сталина» (Генерал-майор П.Г. Григоренко. В подполье можно встретить только крыс. С.141)» [7, с.92-93].

Подчеркнём, что кроме П.Г. Григоренко никто из цитируемых Резуном В.Б. авторов напрямую о взрыве УРов на «линии Сталина» речи не ведёт. Генерал-полковник А.И. Шебунин, в упоминаемой «Ледоколом» книге – «Сколько нами пройдено…». М., 1971, пишет о строительстве укреплений на госгранице вплоть до 1939 г. [7, 88-89]. Газета «Красная звезда» за 25 февраля 1983 г. описывает боеготовый дот №112 53-го Ура в районе Могилёв-Подольский [7, с.88]. Причём из отрывка, приведённого Резуном В.Б., совершенно не ясно, о каком периоде рассказывается в статье и кто её автор. Полковник Р.Г. Уманский в книге «На боевых рубежах. М.,1960», вспоминает о подземельях Киевского Ура [7, с.88]. В. Анфилов пишет о сокращении и расформировании гарнизонов некоторых УРов [7, с.87-105].

Попытаемся выяснить правду.

В своих воспоминаниях К.А. Мерецков пишет о том, что весной 1941 г. на правом фланге Киевского Особого военного округа строился укреплённый район: «Сооружения уже возвели, но ещё не было оборудования. Имелись и части, предназначенные для укреплённого района… я сообщил командарму-5 генерал-майору танковых войск М.И. Потапову, что пришлю своего помощника с приказом провести опытное учение по занятию укреплённого района частями армии, с тем чтобы после учений 5-я армия осталась в укреплённом районе. В других местах оборонительные работы были ещё не завершены (подчёркнуто нами – авторы)» [67, с.198]. 5-я армия, в составе 15-го и 27-го ск³⁷, 22-го мк³⁸, была развёрнута в районе трёх строящихся УРов (Ковельский, Владимир-Волынский, Струмиловский) на новой границе (т.н. «линия Молотова») [68, с.30-31,47,75,карта №4]. Из них наиболее подготовленным был Владимир-Волынский УР [68, с.75]. Поэтому, скорее всего, именно его и должна была занять 5-я армия поле проведения учений. К слову, мемуары К.А. Мерецкова в «Ледоколе» Резун В.Б. использовал, почему не обратил внимания на данный факт – непонятно.

Генерал-полковник В.С. Архипов (на начало войны командир 43-го разведбатальона 43-й тд³⁹ 19-го мк) сообщает, что в течение июля первой половины августа 1941 г. 5-я армия совместно с 43-й тд «почти непрерывно наносила сильные контрудары по левому крылу группы армий «Юг», заставляя её командование разворачивать всё новые дивизии… к Коростенскому укрепрайону и Припятьским болотам… В ходе этих длительных и ожесточённых боёв 43-я танковая дивизия и… соединения 5-й армии то прорывались из Коростенского укрепрайона…, то отходили обратно под давлением многократно превосходящих сил противника (подчёркнуто нами – авторы)» [69, с.66]. Отметим, что Коростенский УР находился на «линии Сталина», держал фронт в 185 км шириной и 1-3 км глубиной, обладал 455 ДОТами⁴⁰, в которых на момент нападения немцев находилось 2 батальона [68, с.74].

Публицист Н.А. Зенкович, рассказывая о допросе генерала-армии Д.Г. Павлова 7 июля 1941 г. Приводит слова последнего: «Мною лично начальнику штаба Сандалову были поставлены задачи – УРовским войскам занять и приспособить Слуцкий УР (подчеркнуто нами – авторы)» [69, с.464]. Подлинность данной цитаты подтверждается сборником документов «Россия XX век. 1941 год», во втором томе, которого опубликован протокол допроса бывшего командующего Западным фронтом Д.Г. Павлова [38, Т.2, с.455-468]. Там же говориться о Минском Уре в районе, которого был разгромлен штаб немецкого корпуса и захвачены все его документы. Факты, используемые Н.А. Зенковичем, кажутся нам наиболее ценными ещё и потому, что он убеждён в правоте основной идеи «Ледокола» – намерении сокрушить Европу именно летом 1941 г.

Дважды Герой Советского Союза Н.И. Крылов писал: «Тираспольский УР был хорошим щитом Одессы. Вышло, однако, так, что основная огневая мощь укрепрайона оказалась в стороне от главных событий последних дней… уровцы представляли большую боевую силу и без своих дотов: 500 станковых и 300 ручных пулемётов, тысячи отборных отлично обученных бойцов (подчёркнуто нами – авторы)» [71, с.39]. Далее Н.И. Крылов вспоминает, что часть войск пришлось вывести из укрепрайонов, поэтому и идёт речь о «силе без дотов».

Точку поставим, опираясь на Г.К. Жукова: «УРы на старой государственной границе не были ликвидированы и разоружены, как об этом говорится в некоторых мемуарах и исторических разработках. Они были сохранены на всех важнейших участках и направлениях, и имелось в виду дополнительно их усилить… Относительно новых укреплённых районов наркомом обороны и Генштабом неоднократно давались указания округам об ускорении строительства» [72, Т.1,с.238].

Известно, что Резун В.Б. крайне негативно относится ко всему, что касается маршала Жукова, очернению которого посвящены практически все последние книги «В. Суворова». Но кроме его воспоминаний, сохранились и документы. Например, существует «Записка по плану обороны на период отмобилизования, сосредоточения и развёртывания войск КОВО на 1941 год», в которой чёрным по белому написано, что силам округа необходимо иметь пять рубежей обороны, причём четыре из них должны опираться на укреплённые районы, как на новой, так и на старой госгранице [73, с.3-17]. В основу обороны Прибалтийского особого военного округа ставилась задача упорной обороны УРов и полевых укреплений на линии госграницы (отметим, что на территории данного округа, в силу известных обстоятельств, старых УРов не имелось) [74, с.5-15]. Подобные указания получили войска Ленинградского военного округа, Западного Особого и Одесского военных округов [75, с.3-7; 76,с.5-17; 77, с.3-15].

Обратим внимание на то, что всем западным округам было приказано развивать собственные УРы. Не странно ли, что перед ударом по Германии планировалось строительство новых укреплённых районов. Конечно, всё это можно объявить стремлением завуалировать намерения Сталина. Но для этого не обязательно создавать столь серьёзные планы по прикрытию границы, ведь это имело бы смысл только тогда, когда в них хотели посвятить немцев. Или маскировались сами от себя?

Имей Резун В.Б. возможность работать с документами, сейчас ставшими общедоступными, он непременно бы отметил следующий факт, зафиксированный в приказе Народного комиссара обороны СССР С.К. Тимошенко от 14 мая 1941 г.: «Рекогносцировка тыловых рубежей будет проведена с 15.6 по 17.7 сего (1941 – авторы) года. В основу будет положено создание противотанковых районов и противотанковых препятствий на путях вероятного движения мотомехчастей противника» [76, с.10]. Так же С.К. Тимошенко приказывал с 15 июня по 17 июля 1941 г. отрекогносцировать и подготовить тыловые рубежи на всю глубину обороны вплоть до реки Березина включительно [76, с.5]. 17 июля – это уже несколько позже, нежели 6 июля – «Дня – М» у Резуна В.Б. Разумеется, уместен вопрос – «А куда же все эти оборонительные рубежи делись в июне-июле 1941 г.?». Но, позвольте, речь пока идёт только о рекогносцировке, строительство потом. Некоторые могут заявить, что приказ Наркома обороны № 503859/сс/ов от 14 мая 1941 г. дезинформация, исходящая лично от маршала С.К. Тимошенко. Однако, уж больно расточительно действует НКО⁴¹, отвлекая огромные силы на бессмысленные задачи. Ведь далее ещё не факт, что немцы заметят рекогносцировку у р. Березина, если они общее число советских дивизий не знали, оперировали понятием «танковая бригада» даже 21 июня 1941 г., причём в самых высоких инстанциях, тогда как таковых в РККА давно уже не существовало и т.п.

Итак, мы выяснили, что к концу июня 1941 г. УРы на старой госгранице существовали и функционировали. В «Директиве штаба КОВО по связи», подписанной начальником штаба КОВО Пуркаевым, говориться о том, что связь округа с подчинёнными ему УРами должна осуществляться посредством самолётов связи, телеграфа и радио [38, Т.2, с.293]. 4 июня 1941 г. СНК⁴² постановил утвердить, предполагаемое Наркомом обороны СССР, формирование новых частей для вновь строящихся УРов [38, Т.2, с.313]. При этом указывалось содержать постоянные гарнизоны УРов первой линии в составе 70% и УРов второй линии в составе 30% от военного времени [38, Т.2, с.314]. Документ подписан лично И.В. Сталиным. Или это тоже фальшивка?!

Вместе с тем, исключать того, что на линии старой государственной границы проводились отдельные взрывные работы, нельзя. Коллективная монография «Прелюдия к «Барбароссе»» сообщает, что целый ряд укреплений был построен с грубыми ошибками в расположении на местности. Так из некоторых ДОТов нельзя было вести огонь (!), причиной этому были так называемые мёртвые пространства. Вполне возможно, часть подобных «укреплений» и была взорвана. Вероятно, подрывами расчищали сектора обстрелов перед другими ДОТами, ликвидируя, например, крупные валуны. Сами авторы «Прелюдии к «Барбароссе»», полагают, что «линия Сталина», изначально, к боевым действиям была подготовлена плохо [68, с.70-77].

Таблица №2

[68, с.73-74]