3) Теологическая идея

Третья трансцендентальная идея – это идеал чистого разума. При психологической и космологической идее разум начинает с опыта и через подбор оснований стремится, где возможно, достигнуть абсолютной полноты их ряда; здесь же, напротив, разум совершенно оставляет опыт и от одних лишь понятий об абсолютной полноте вещи вообще, стало быть, от идеи наисовершеннейшей первосущности нисходит к определению возможности, стало быть, и действительности всех других вещей

Так как психологические, космологические и теологические идеи суть только чистые понятия разума, которые не могут быть даны ни в каком опыте, то вопросы о них, предлагаемые нам разумом, ставятся не предметами, а только максимами разума ради его собственного удовлетворения, и на все эти вопросы обязательно может быть дан надлежащий ответ, если показать, что они основоположения, служащие для того, чтобы довести применение нашего рассудка до полной ясности, завершенности и синтетического единства, а потому значимые только для опыта, но для опыта, взятого в целом.

Трансцендентальные идеи выражают подлинное назначение разума, а именно как принципа систематического единства применения рассудка.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Об определении границ чистого разума

1) Во-первых, было бы нелепо надеяться узнать о каком-нибудь предмете больше того, что принадлежит к возможному опыту его, или узнать о такой вещи, которая, по нашему мнению, не есть предмет возможного опыта.

Время, пространство и все понятия рассудка, а вернее, понятия, которые извлечены эмпирическим созерцанием или восприятием в чувственно воспринимаемом мире, имеют и могут иметь только одно применение – делать возможным опыт.

2) Во-вторых, еще большей нелепостью было бы, если бы мы совсем не признавали никаких вещей самих по себе или стали считать наш опыт единственно возможным способом познания вещей.

Верно, что за пределами всякого возможного опыта мы не можем дать никакого определенного понятия о том, чем могут быть вещи сами по себе.

Границы (у протяженных объектов) всегда предполагают некоторое пространство, находящееся вне определенного места и заключающее его; пределы в этом не нуждаются, они только отрицания, которые порождают мысль о величине, поскольку она не имеет абсолютной полноты. Но наш разум как бы видит вокруг себя пространство для познания вещей самих по себе, хотя он никогда не может иметь о них определенных понятий и не простирается дальше одних лишь явлений.

Пока познание разума однородно, для него нельзя мыслить никакие определенные границы. В математике и естествознании человеческий разум, правда, признает пределы, но не границы, т.е. признает, что вне его находится нечто, до чего он никогда не может дойти, но не признает, что он сам в своем внутреннем развитии где-то достигнет своего завершения.

Трансцендентальные идеи потому, что мы не можем без них обойтись, но не можем и осуществить их, служат для того, чтобы действительно указать нам не только границы чистого применения разума, но и способ определения этих границ.

Итак, мы должны мыслить нематериальную сущность, умопостигаемый мир и высшую из всех сущностей, потому что только в них как в вещах самих по себе разум находит полноту и удовлетворение, на которые он никогда не может надеяться при выведении явлений из их однородных оснований, и еще потому, что сами эти явления действительно относятся к чему-то от них отличному, так как явления всегда предполагают вещь в себе и, следовательно, указывают на нее, будет ли она больше познана или нет.

Мы в состоянии будем по крайней мере мыслить эту связь посредством понятий, выражающих отношение этих умопостигаемых сущностей к чувственно воспринимаемому миру. В самом деле, если мы мыслим умопостигаемую сущность только посредством чистых рассудочных понятий, то мы таким образом действительно не мыслим ничего определенного, стало быть, наше понятие не имеет значения; если же мы ее мыслим со свойствами, взятыми из чувственно воспринимаемого мира, то это уже будет не умопостигаемая сущность: она мыслится как одно из явлений и принадлежит к чувственно воспринимаемому миру.

Опыт, содержащий все, что принадлежит к чувственно воспринимаемому миру, не ограничивает сам себя: он всегда приходит лишь от чего-то обусловленного к другому обусловленному. То, чему надлежит ограничивать опыт, должно находиться целиком вне его, и это-то и есть сфера чистых умопостигаемых сущностей. Эта сфера есть для нас пустое пространство, мы не можем выйти за пределы возможного опыта. Но так как сама граница есть нечто положительное, принадлежащее и к тому, что заключается внутри нее, и к пространству, лежащему вне данной совокупности, то это есть действительное положительное познание, приобретаемое разумом только благодаря тому, что он простирается до этой границы, не пытаясь, однако, зайти за нее, так как он найдет там лишь пустое пространство, в котором он может, правда, мыслить формы для вещей, но не может мыслить самые вещи.

Естественная теология есть именно такое понятие на границе человеческого разума.

Таким образом, остается вышеуказанное положение, составляющее результат всей критики: "Что всеми своими априорными принципами разум дает нам лишь знание предметов возможного опыта и в них лишь знание того, что может быть познано в опыте"; но это ограничение не мешает разуму доводить нас до объективной границы опыта, а именно до отношения к тому, что само не может быть предметом опыта, но должно быть высшей основой всякого опыта, причем разум дает нам знание не о нем самом по себе, а лишь в его отношении к полному и направленному к высшим целям применению разума в сфере возможного опыта. Но это и есть вся польза, которой можно здесь разумно желать и которой можно с полным правом быть довольным.

Совокупность всех транцендентальных идейсоставляет истинную задачу естественного чистого разума, заставляющую разум оставить исследование одной лишь природы, выйти за пределы возможного опыта и в этом стремлении создать так называемую метафизику.

1. Психологическая идея если и не позволяет мне проникнуть в чистую и возвышающуюся над эмпирическими понятиями природу человеческой души, то по крайней мере довольно ясно показывает неудовлетворительность этих понятий и тем самым отвращает меня от материализма как психологического понятия, которое не годится ни для какого объяснения природы и, кроме того, ограничивает разум в практическом отношении.

2. Космологические идеи, показывая, что всякое возможное познание природы явно недостаточно для удовлетворения законных запросов разума, удерживают нас от натурализма, стремящегося выдавать природу за нечто самодовлеющее.

3. Разум посредством теологической идеи избавляется и от фатализма слепой естественной необходимости в контексте самой природы без первого начала, и от фатализма в причинности самого этого начала и ведет к понятию свободной причины, стало быть высшего умопостижения.

Таким образом, трансцендентальные идеи хотя и не дают нам положительного знания, однако служат для того, чтобы отвергнуть дерзкие и суживающие сферу разума утверждения материализма, натурализма и фатализма и тем самым дать простор нравственным идеям вне сферы спекуляции.

РЕШЕНИЕ ОБЩЕГО ВОПРОСА ПРОЛЕГОМЕНОВ:

как возможна метафизика как наука?

Метафизика как природная склонность разума действительна, но, кроме того, она сама по себе диалектична и обманчива. Поэтому намерение заимствовать из нее основоположения и в применении их следовать хотя и естественной, но ложной видимости может породить не науку, а только пустое диалектическое искусство, в котором одна школа может превосходить другую, но ни одна не может добиться законного и продолжительного признания.

Итак, чтобы метафизика могла как наука претендовать не только на обманчивую уверенность, но и на действительное понимание и убеждение, для этого критика самого разума должна:

1. представить весь состав априорных понятий, разделение их по различным источникам: чувственности, рассудку и разуму;

2. представить

• исчерпывающую таблицу этих понятий и их расчленение со всем, что отсюда может быть выведено

• возможность априорного синтетического познания посредством дедукции этих понятий,

• принципы их применения

• их границы

и все это в полной системе.

Эта критика, и только она одна, содержит все средства, необходимые для создания метафизики как науки.

Вопрос не столько в том, как возможно это дело, сколько в том, как его исполнить.

Метафизика имеет перед всеми возможными науками то преимущество, что она может быть завершена и приведена в неизменное состояние, так как ей не надо дальше изменяться и она не способна к какому-либо расширению посредством новых открытий.

То, что до сих пор считалось метафизикой, не может удовлетворить никакой пытливый ум, а совсем отказаться от метафизики невозможно, поэтому должен быть наконец сделан опыт критики чистого разума, а если такая критика уже имеется, то она должна быть исследована и подвергнута всеобщей проверке, так как нет других средств удовлетворить эту настоятельную потребность, которая есть нечто большее, чем простая любознательность.

Аналитическая трактовка наших понятий хотя очень полезна для рассудка, однако нисколько не может способствовать развитию науки (метафизики), так как указанные расчленения понятий суть только материалы, из которых еще должна быть построена наука.

Тому же, кто решит все таки последовать совету Канта нужно отказаться от двух вещей:

• во-первых, от игры в правдоподобие и предположения, которая так же мало подобает метафизике, как и геометрии;

• во-вторых, от решения вопроса посредством здравого человеческого смысла, с помощью которого не каждый что-то находит и с которым каждый обращается по-своему.

Таким образом, Кант призывает всех отвергнуть пустую софистику, питая надежду, что любой прошедший вместе с ним путями критики последует дальше, желая удовлетворить потребности своего разума, помогая метафизике развиваться и превнося в нее что-то новое.

Отвечая на вопрос, как возможна метафизика в качестве науки, Кант ступает на зыбкую почву разума. Метафизика как наука возможна лишь в том случае, если она пользуется материалом математики и естествознания. Но как только она выходит за пределы этих дисциплин и начинает обсуждать вопросы, которые в опыте не могут быть никогда даны, метафизика теряет свою научность. Она запутывается в противоречиях, присущих самому разуму. Такие понятия разума, как Бог, бессмертие души, загробный мир, идея, идеал и т.п., не могут быть предметом опыта и, следовательно, научного познания. Они трансцендентны. Их реальное существование проблематично. Нельзя научными методами доказать существование Бога. В его бытие можно лишь верить. Но с таким же основанием можно и не верить. То и другое зависит от самого человека. Бытие Бога наука не устанавливает. Все доказательства бытия Бога беспочвенны. "Все попытки чисто спекулятивного применения разума в теологии совершенно бесплодны и по своему внутреннему характеру никчемны". Правда, Кант все же считает, что в существование Бога лучше верить, чем не верить, ибо в конечном итоге Бог выступает в качестве гаранта моральности человека.

А.Ф.Лосев 12 тезисов об античной культуре

Лосев схематизировал свой материал, разбив его на несколько тезисов, каждый из которых имеет самостоятельное значение, но в то же время они логически связаны между собой.

Тезис I. Сначала он определяет,что же есть античная,а что- «не-античная»,то есть новоевропейская, культура и сравнивает их. Новоевропейская-это буржуазно-капиталистическая культура, основанная на частном владении.Он говорит о том,что античная культура основана на принципе объективизма,в то время как в новоевропейской культуре главными являются человек,его личность.

Тезис II. В средневековой культуре,в которой есть абсолютная личность,которая стоит над всей историей,в античности есть свой абсолют,космос, чувственно-материальный космологизм. Платон считает,что главное для человеческой души-это уподобляться по своей гармоничности движению небесных тел. «В "Тимее" Платона, где рисуется космология, мастер-демиург создает космос из материи по типу разумного, одушевленного и живого, то есть явно человеческого существа» Итак, второй тезис Лосева гласит: античная культура – это не только объективизм, но это еще и материально-чувственный космологизм. В этом отличие ее от средневековой философии и религии абсолютного духа. Тезис III. Раз в мире есть движение,то значит что-то движет всё или оно движется само по себе,отсюда автор делает вывод,что космос-одушевлённый,разумный.

Итак, третий тезис гласит: античность построена на одушевленно-разумном (а не просто объективном, не просто объективно-материальном и чувственном) космологизме.

Тезис IV. Космос существует вечно, сам по себе, то он сам для себя свой абсолют.Можно говорить об абсолютном космологизме, как об одном из важнейших признаков античной культуры.

Тезис V посвящен античным богам. Алексей Федорович отмечает, что все недостатки, все достоинства, которые есть в человеке и в природе, все они есть и в божестве.Он определяет богов как идеи, которые воплощаются в космосе, как законы природы, которые им управляют и утверждает термин пантеизм (философское учение, отождествляющее бога и мир) как характерный для античной культуры.

Тезис VI тоже представляет собой развитие мысли об абсолютном космологизме. Античность основана на соединении фатализма и героизма.,и в ней свобода и необходимость как-то преломляются по-своему. Античный человек считает,что у него есть его судьба,однако он не знает,что ему предписано,значит он может и должен поступать так,как считает нужным,он сам-герой.Ахилл знает, ему предсказано, что он должен погибнуть у стен Трои,но он не обращает никакого внимания на предостережения,потому что он пришел туда для определенной цели и будет к ней стремиться. Погибать ему или нет – дело судьбы, а его смысл – быть героем. Такая диалектика фатализма и героизма редка. Она бывала не всегда, но в античности она есть. Итак, шестой тезис гласит: античная культура есть абсолютизм фаталистически-героического космологизма.

Тезис VII. В этом тезисе раскрывается художественное понимание космоса, космоса как произведения искусства,рядом с которым человеческое искусство-ничто.Космос сравнивается со скульптурой-он ни от чего не зависит и подчиняется самому себе.

Тезис VIII С точки зрения монотеизма (христианство, ислам),в отличие от античной философии, в основе которого лежит не природа, а абсолютная личность.Но если всё же обращаться к античной философии,то природа сама для себя абсолют, тогда античная культура основана на внеличностном космологизме.

Тезис IX и тезис 10,где автор рассматривает объективную и субъективную стороны космологии,посвящены поиску греческого или латинского эквивалента слову «личность».Таковых эквивалентов не находится,из чего Лосев дедает вывод,что в античной философии есть лишь материя, прекрасно, предельно организованную

в космическом теле, и больше ничего. Никакой личности здесь нет. «Все личности, личные свойства представляют собой эманацию, истечение звездного неба, эфира, который находится наверху Вселенной. Это – эманация космологического абсолюта…Личность рассматривается здесь не как что-то неразложимое; она сводима на процессы, которые происходят в небе, но касаются также и земли.»

Тезис XI. Лосев рассматривает действительность, которая вырисовывается в результате космологизма античной культуры и обращается к основным категориям, которыми располагают идеалистическое и материалистическое направления философии. На первом плане стоит "логос". "Логос" – понятие логическое, языковое и в то же время натурфилософское, обозначающее нечто материальное, связанное с воздухом, с огнем, с землей, со всеми стихиям, которые признавались в античном мире.Второй термин – "идея", или "эйдос". В античном миропонимании "идея" начинается с видимого, чувственного, а когда доходит до видимого в мысли, то там тоже видимость на первом плане. И еще один термин – "техне". Это – "ремесло", искусство, не только человеческое, но и божественное, космологическое. Космос – это тоже величайшая "техне". "София" – мудрость, но имеются тексты, которые говорят о том, что "софия" – это тоже техническое умение. Разве не удивительно, что когда Платон стал строить свой мир, то назвал строителя "демиург"? А "демиургос" – это же "мастер, плотник, столяр". И когда он начал строить свой космос, то строил его как мастер. Так что и в тезисе XI, где я рассматриваю космологизм с точки зрения объективно-субъективной, тоже господствует внеличностный принцип. Тезис XII Итак,по представлению греков,люди приходят из космоса на «земную сцену»,отыгрывают свою роль и уходят обратно, спектакли же для них придумывает сам космос.

Вот в этом представлении как раз и проявляется огромный внеличностный характер космологизма, с одной стороны, а с другой – сказывается возвышенный, высокий, торжественный космологизм.

Иммануил Кант «ОСНОВОПОЛОЖЕНИЕ К МЕТАФИЗИКЕ НРАВОВ»

«ОСНОВОПОЛОЖЕНИЕ К МЕТАФИЗИКЕ НРАВОВ» (Grundlegung zur Metaphysik der Sitten. 1785) – сочинение И.Канта, в котором впервые была систематически представлена моральная теория и сформулирован ключевой ее принцип – категорический императив. Категорический императив предписывает поступки, которые хороши сами по себе, объективно, безотносительно к какой-либо иной цели (например, требование честности):

• "поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой, ты можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом";

• "поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого так же, как к цели, и никогда не относился бы к нему только как к средству";

• "принцип воли каждого человека, всеми своими максимами устанавливающей всеобщие законы": следует "совершать все, исходя из максимы своей воли, которая могла бы также иметь предметом саму себя как волю, устанавливающую всеобщие законы".

Это три разных способа представлять один и тот же закон, и каждый из них объединяет в себе два других.

Кант называет человеческую волю автономной (самозаконной). Автономия воли состоит в том, что она определяется не внешними причинами - будь то природная необходимость или даже божественная воля, - а тем законом, который она сама ставит над собой, признавая его высшим, то есть исключительно внутренним законом разума.

Во введении к «Основоположению к метафизике нравов» Кант сформулировал исходную аксиому своей теоретической этики: если моральный закон обязателен, то он непременно содержит в себе абсолютную необходимость. В отличие от законов природы, "по которым все происходит", в нравственности речь идет о законах, "по которым все должно происходить". Каждый человек должен знать законы морали и те случаи, в которых они реализуются. Абсолютный закон лежит в основе морального закона, а тот, в свою очередь, опирается на добрую волю.

Добрая воля, по Канту — чистая (безусловная) воля. Чистая добрая воля не может существовать вне разума, так как она чистая и не содержит в себе ничего эмпирического. И для того, чтобы породить эту волю, необходим разум.

В предисловии задача труда определяется как «обнаружение и утверждение верховного принципа моральности». Метод исследования обозначается как аналитическое восхождение к этическим принципам от интуиций, а затем их обоснование в синтезах разума, имеющих онтологическое (Онтология — раздел философии, изучающий бытие) измерение и приводящих к метафизике нравственной и разумной личности.

В 1-м разделе анализируется обыденная интуиция доброй воли как идеала чистоты воли вообще. Добрая воля трактуется как содержание конечного предназначения человеческого разума. Рассматривая ряд ценностей, такие как самосохранение, благотворение, счастье и культура дарований, значимость которых не ограничивается нравственным содержанием, Кант утверждает, что моральность ценности вообще следует искать не в субъективном намерении действия, необходимом для осуществления, а в самом принципе волевого избрания этой ценности. Моральная ценность действия заключена не в ожидаемом результате, но в чистом сознании ценности – «представлении закона самого по себе» как определяющего основание воли. Исходя из этого, Кант формулирует требование морального закона: поступать так, «чтобы я мог также желать, чтобы моя максима стала всеобщим законом».

Во 2-м разделе Кант приступает к выяснению принципа моральной ценности строго критическим «априорным» методом. Определяя волю как способность действовать по представлению закона, Кант усматривает практически-ценностный момент воли в ее полной зависимости от сознания закона. Практическое же принуждение он видит в принуждении к полноте морально-законного, которое Кант называет велением разума, а формулу веления – императивом. Безусловный, эмпирически независимый императив именуется Кантом категорическим и определяется как формальное качество нравственной воли. Эта форма нравственного принуждения имеет три аспекта: (а) объективно-формальный («формула закона»), (б) содержательный («формула человечности»), (в) «полное определение» – синтетическое понятие нравственности воли («формула автономии и царства целей»). Подводя итог аналитической части работы, Кант формулирует нравственный идеал человечности как царство целей. Действительность этого царства, хотя и зависит от добровольной моральности каждого его члена, является в то же время для каждого безусловным предельным нравственным императивом, удостоверение которого и одновременно основа достоинства всякого разумного существа есть автономия его воли. Автономия воли представляет собой основание ее моральности. Однако чистая метафизика нравов бессильна постичь основу такого положения дел без моральной критики разума.

Ее начало дает 3-й раздел работы. Основа объяснения автономии – положительное понятие свободы: закон воли, свободной от чувственных влияний, есть она сама как автономная. Такое свойство положительной свободы должно быть признано за волей всякого существа, способного действовать не иначе как в самосознании такой свободы, хотя бы философия и не могла подтвердить это сознание в его праве. Метафизика нравственной свободы помещается Кантом в контекст учения о вещах-в-себе и явлениях как специфической онтологии критического наукоучения. Чистая спонтанность разума в его законном целеполагании оказывается метафизической основой нравственного бытия личности. Категорическое веление нравственности оказывается возможным именно вследствие:

(а) расхождения законов чистой идеальности умопостигаемого и законов эмпирической необходимости,

(б) необходимости придания миру последней формы морального мира,

(в) необходимого синтеза чувственного влечения с идеей чистой воли.

Моральное долженствование, по Канту, есть собственное необходимое воление человека как члена умопостигаемого мира. Последний метафизический синтез морально-практического разума как единство мира нравов по закону морали ставит перед философией вопрос о пределе ее правомерной компетенции. Объяснение возможности чистой практической свободы оказывается по ту сторону пределов научной философии; однако тем самым под подозрение в постижимо-непостижимости попадает и основание чистого практического принуждения. Моральное воление вовеки должно остаться идеалом, его действительность необъяснима для чистой философии, ибо здесь в дело морального разума вторгается метафизическая сила высшей свободы.