27.Французы

До 1730 г. в Европе для ружей применялся шомпол, изготовленный из де-

рева. Забить заряд в ствол таким шомполом было можно, но во время фехто-

вания ружьем, особенно против клинкового оружия, деревянное ложе вместе

с шомполом мгновенно приходило в негодность. Солдаты старались подстав-

лять под удар ствол, но это резко ограничивало возможность действия шты-

ком.

Первым применил металлический шомпол Леопольд Дессауский, и он сразу

был введен в прусской армии Фридрихом-Вильгельмом I. Ружья с таким шом-

полом пруссаки испробовали в бою с австрийцами при Мольвице.

Нововведение намного расширило возможности фехтования ружьем, так как

и верх, и низ ложа теперь были защищены металлом. Но в Европе и это не

усилило желания солдат сходиться в рукопашной. Исключением стала только

молодая революционная армия Франция.

* * *

Увлечение поединками на холодном оружии в революционной французской

армии было повсеместным, причем не только в кавалерии, но и в пехоте.

Выяснение отношений на дуэлях стало обычным среди офицеров и даже рядо-

вых. Это подтверждают воспоминания Видока, впоследствии ставшего на-

чальником тайной полиции Парижа:

"Моя осанка, бодрый вид, умение ловко владеть оружием доставили мне

привилегию быть немедленно зачисленным в число егерей. Я ранил двух ста-

рых служак, вздумавших обидеться на мое назначение, и вскоре сам после-

довал за ними в госпиталь, будучи ранен их приятелем. Такое начало выс-

тавило меня на вид; многие находили удовольствие в том, чтобы наталки-

вать меня на ссоры, так что в полгода я успел убить двух человек и раз

пятнадцать дрался на дуэли" (43).

При Наполеоне дуэли в армии были официально запрещены, но офицеры и

солдаты продолжали дуэлировать, правда, масштабы этой практики сущест-

венно уменьшились.

Боевая тактика французской армии основывалась на глубоко эшелониро-

ванной атаке. Практиковавшееся до этого в европейских армиях линейное

построение, когда колонны выстраивались в две тактические линии, не мог-

ло выдержать удара плотных войсковых масс, сконцентрированных в одном

месте. Возникала ситуация, подобная той, когда ножницы разрезают длинную

веревку. Французы прорывали позиции прусской или австрийской армий, до

сих пор применявших линейную тактику, и выходили им в тыл. Впервые атаку

колоннами французская армия применила в битве при Жемаппе (1792 г.).

Недостатком такой тактики были большие потери, которые несли полки от

артиллерийского огня, потому что даже миновавшие первые ряды ядра пора-

жали колонны, стоящие сзади. Но польза для штыковой атаки была несомнен-

на. При этом колонны сопровождали стрелки, которые вначале двигались

впереди фронта, а затем отходили на фланги, давая возможность строю про-

извести массированный штыковой удар. Стрелки при этом охватывали фланги

врага и, зайдя ему в тыл, вели на свое усмотрение или рукопашный или

стрелковый бой. Сообразно обстоятельствам, и они могли сплотиться в еди-

ный боевой порядок и атаковать противника. Те же методы использовались в

кавалерии.

Пехотная колонна по-прежнему строилась в три шеренги, а действия сол-

дат в штыковом бою происходили известным нам способом. Когда же колонны

двигались в затылок, одна за другой, остановить атаку штыковым контруда-

ром, используя старую линейную тактику, было чрезвычайно трудно.

Другим слабым местом эшелонированного наступления являлись его флан-

ги. Если их прикрывала не конница, а только рассыпавшиеся пешие стрелки,

то конная атака противника во фланг могла расстроить весь боевой поря-

док. Единственный способ отбить конную атаку в таких обстоятельствах -

это быстро перестроить пехотную колонну в каре и отбиваться от кавале-

ристов стрельбой из ружей и штыками.

Военные теоретики много вели рассуждений и даже приводили математи-

ческие расчеты: как целесообразнее использовать штык против коня. Одним

из них был Беренгорст (писавший свои труды после Наполеоновских войн, но

тактика тогда, в принципе, оставалась прежней):

"Пехота должна принять за правило, чтобы при кавалерийских атаках

открывать огонь не иначе, как по команде и в самых близких расстояниях.

Предполагают, обыкновенно, что кавалерия должна при этом повернуть на-

зад, и ничего не говорят, что должна делать пехота в случае, если кава-

лерия не повернет, и если лошади, выдержав последний залп, поскачут к

самым штыкам.

Предположим, что часть лошадей убита (считая лишним говорить о всад-

никах). Это еще не может воспрепятствовать движению остальных лошадей.

Пехота дала залп, вторая и третья шеренги заряжают или уже зарядили свои

ружья; первая шеренга взяла ружья на руку, но, вследствие этого, штыки

ее будут выдаваться не более как на три фута вперед локтей солдата. Если

в подобном положении пехотинец будет стараться нанести удар кавалеристу,

то он не достанет его, потому что последний находится в расстоянии 3/2

футов от головы своей лошади и защищен, кролю того, головой и шеей свое-

го коня.

Если же мы допустим невозможное и предположим, что пехотинец достанет

всадника, то все-таки, он будет раздавлен лошадью. Если против животного

будет направлен штык, если даже он насквозь пронзит ему сердце, то это

не может еще остановить стремительность массы, которая даже и при своем

падении опрокидывает все, что находится перед нею.

На этом основании пехота должна рассчитывать только на свою пальбу:

она успеет дать только два залпа, которые вынесут из строя не более как

1/2 "часть всех лошадей"

Беренгорст упускает существенный момент: пехотинцы не всегда стара-

лись остановить мчащуюся лошадь, уперев штык ей в грудь. Такая попытка

обречена заранее на провал. Автор не учитывает, что наиболее уязвимые

места лошади - глаза и ноздри. Соответственно, обученные солдаты стара-

лись прежде всего нанести удар в голову лошади. При этом, если и не

удастся глубоко вонзить штык, то все же такая попытка отпугнет животное,

которое из чувства самосохранения будет шарахаться и не подчиняться

всаднику.

"Если кавалерия, выдержав огонь, наезжает на самое каре, то остается

уже принять ее на штыки. В эту короткую, но решительную минуту, пехота

более всего должна заботиться о стойкости, плотности и неразрывности в

рядах, особенно в углах каре, на которые атака преимущественно направля-

ется. Чтобы уменьшить слабость этих углов, некоторые советуют ставить

внутри их застрельщичьи взводы; другие предлагают закруглить углы пово-

ротом смежных рядов; но самое лучшее средство в этом случае будет, где

можно, - фланговая оборона углов огнем соседних каре. Одно только общее

правило должно быть тут во всяком случае соблюдаемо: не допускать кава-

лерию ворваться в каре; если же в какой-нибудь части оно будет расстрое-

но или смято, то немедленно сомкнуться в кучу, но отнюдь не рассыпаться,

ибо это одно сопряжено для пехоты с неизбежной гибелью.

Полезно ли и возможно ли тут фехтование штыком или лучше просто сто-

ять твердо, держа ружья на руку - определить трудно. Второй батальон

лейб-гвардии Литовского полка в Бородинском сражении отражал атаки, не

делая даже выстрела, взяв только на руку, махая штыками вправо и влево,

и коля в головы лошадей, доскакавших до самого фронта. Надобно только

иметь в виду, что лошадь неохотно идет на человека, особенно на воору-

женного, тем более на целый фронт штыков; и потому в этом случае выгод-

нее действовать по лошадям, каким же именно образом - это зависит от то-

го, так сказать вдохновения, которым храбрый и хладнокровный начальник

умеет одушевить солдат, иногда даже и просто от собственной сноровки лю-

дей, которая здесь рождается инстинктивно, под влиянием чувства самосох-

ранения" (48).

В целом же у пехотного каре было гораздо больше шансов отбить атаку

кавалерии, нежели последней - прорвать его. Однако история донесла до

нас немало и таких случаев, вот некоторые из них:

1. В сражениях под Эдесгеймом и Кайзерслаутернпсе в 1794 году прусс-

кая кавалерия под командованием Блюхера, разбила французскую пехоту,

причем, во втором сражении всего 80 прусских гусар сумели прорвать и

рассеять батальонное каре пехоты из 600 солдат.

2. При Нордлингенпе (1800 г.) австрийская кавалерия смяла три полка

французской пехоты из дивизии Монришара.

3. Под Аустерлицем 1 батальон 4-го линейного полка из бригады Шинера

был разгромлен русскими конногвардейцами, правда, тем помогла артилле-

рия, расстроившая каре.

4. В сражении при Вальтерсдорфе (1807 г.) французская конница настиг-

ла прусский арьергард, состоящий из пяти батальонов пехоты, десяти эс-

кадронов и одной конно-артиллерийской роты. Французы атаковали и рассея-

ли сначала прусскую конницу, а затем уничтожили пехоту.

5. При Гарси-Гернандесе (1812 г.) в Испании три французских каре были

смяты конницей Германского королевского легиона.

6. В сражении при Гердне (1813 г.) 9000 французских пехотинцев отби-

вали натиск русско-германского легиона, но были атакованы З-им Ганно-

верским гусарским полком, который рассеял пехоту.

7. В сражении при Фершемпенуазе (1814 г.) объединенная конница союз-

ников: русских, австрийцев и пруссаков разбили вначале каре молодой

гвардии, а затем лейб-гвардии конный полк в одиночку рассеял пехотное

каре из корпуса Мармона. Завершающим этапом сражения был разгром дивизии

Пакто, состоящей на 2/3 из новобранцев. Построившись в шесть каре, фран-

цузские солдаты практически одними штыками отбивали атаки русской конни-

цы (снежная буря привела порох в негодность), но, в конце концов были

частью изрублены, частью взяты в плен.

8. В битве при Ватерлоо (1815 г.) французская конница атаковала 16

каре английской пехоты, построившихся в шахматном порядке на высоте

Мон-Сен-Жан. И, хотя, в целом, атаки кавалеристов не принесли успеха,

многие каре были полностью изрублены.

Зная о слабых углах каре, кавалерия в первую очередь атаковала их.

Обычно по одному эскадрону выстраивалось для атаки против каждого угло-

вого фаса, а один эскадрон - за ними становился как раз напротив вершины

угла. Передние колонны кавалерии, атакуя, вызывали огонь пехоты на себя,

а третий - под прикрытием дыма врубался в угол построения. Бывали слу-

чаи, когда отдельным всадникам удавалось пробиться сквозь строй каре и

выйти на противоположную сторону:

"В сражении под Пирамидами некоторые мамелюки поодиночке врубались во

французское каре и проскакивали через него. Если бы только 20 человек

могли одновременно исполнить то же самое, то они смяли бы неприятеля; но

мамелюки утомляли своих лошадей, подскакивая один за другим к пехоте,

затем, кажется, чтобы умереть на штыках" (86).

Бонно-дю-Мартрей описывает случай, произошедший в Испании, в бою меж-

ду английскими драгунами и французскими пехотинцами:

"В Испании французский полк, построенный в каре и предводительствуе-

мый полковником де-Ловередо, был вначале смят английскими драгунами.

Полковник, не желая позволить неприятелю воспользоваться первым успехом

спешился, повернул людей на заднюю шеренгу и приказал им открыть

стрельбу. Солдаты тотчас же начали стрелять по головам ворвавшихся всад-

ников и почти всех их положили на месте: если дело и было решено в

пользу англичан, то, по всей вероятности, этому способствовал резерв,

состоящий из 25 всадников, своевременно прибывших на помощь" (86).

В начале 19 в. в тактике кавалерии происходит изменение: трехшеренож-

ный строй заменяется на двухшереножный, но это было необязательным и в

бою оставалось на усмотрение командиров. Атака производилась колоннами в

сочетании с фланкерами-застрельщиками, которые, как и в пехоте, находи-

лись вначале перед фронтом строя, ведя огонь из пистолетов и карабинов,

а затем отходили на фланги.

Возникало множество споров о необходимости применения в армии тяжелой

конницы - кирасир. Характерные рассуждения на эту тему приведены в книге

Нолана "История и тактика кавалерии".

"Если тяжеловооруженный всадник, в одно и то же время, должен ездить

верхом и фехтовать, то он весьма скоро изнемогает под тяжестью своего

вооружения, и его лошадь делается неспособной к быстрым движениям; рука,

управляющая саблею, ослабевает и поднимается уже с большим усилием. Та-

кой человек, конечно, всегда будет во власти каждого легковооруженного

кавалериста, который гарцует около него.

...Какая же однако польза в сражении от кирасы, вообще от всякого

предохранительного вооружения? Как понять то, что грудь закрыта, а голо-

ва, руки, колени и все остальные части тела остаются без всякой реши-

тельной защиты? С того момента, как раненая рука перестает действовать,

каждый кавалерист находится во власти своего противника. Тягость воору-

жения только препятствует кирасиру защищаться против человека, ничем не

стесненного и владеющего оружием столь свободно, что одним ударом может

отсечь у него член и повалить лошадь".

Автору возражает, также вполне убедительно, майор французской кавале-

рии Бонно-дю-Мартрей, кавалер ордена Почетного Легиона и командир эскад-

рона. Он перевел книгу Нолана на французский язык и сделал к ней нес-

колько замечаний:

"Автор, кажется, не обращает должного внимания на закрытие тела; а

между тем, солдат, чувствующий себя хорошо защищенным, гораздо смелее

вступает в бой и не теряет так много времени на отражение ударов своего

противника. Предположим, что кавалерист будет ранен в руку или ногу:

жизнь его в этом случае не в такой опасности, если бы он получил удар в

открытую грудь. В отношении к человечеству и в отношении к военному сос-

ловию весьма важно, если человек будет только ранен, а не убит, потому

что, в первом случае его можно еще сохранить для общества и для армии.

...Кираса вовсе не препятствует всаднику ловко владеть своею саблею,

не стесняет руки. Тот, кто ее носит, может быть таким же искусным кава-

леристом и так же хорошо может фехтовать, как и гусар. Конечно, не сле-

дует каждого солдата заковывать в железо, но выгодно иметь такое число

кирасир, сколько позволяет это сделать сила людей и качества лошадей"

(86).

Несмотря на наличие противников тяжелой кавалерии даже в верхах ко-

мандования, кирасиры были неотъемлемой частью всех армий Европы и отли-

чились во многих сражениях Наполеоновских войн.

Споры возникали и о целесообразности использования в легкой кавалерии

пик. В русской армии в 1812 году ими были вооружены казачьи, уланские и

гусарские полки. У французов - уланские польские и легкоконные полки.

Противники этого оружия считали, что пики можно использовать только

при первом ударе, а потом они становятся обузой. Фехтовать ими против

клинкового оружия неудобно, пики несложно перерубить, несмотря на удли-

нение металлического наконечника и использование длинных "прожилок" из

металла же, прикрывающих древко. Флюгера на пиках (русские гусары, в

большинстве своем, и казаки их не имели) издали видны неприятельским

стрелкам и артиллеристам и, используя их как ориентир, они незамедли-

тельно открывают огонь. Линейные казаки, воевавшие на Кавказе с черкеса-

ми, отказались от применения пик, мотивируя это тем, что их хорошо ис-

пользовать только против плохой кавалерии, черкесы же в бою, уворачива-

ясь от первого удара, немедленно старались подскакать на расстояние

клинка, где пика становилась бесполезной.

Нолан писал:

"Я убежден, что главная выгода этого оружия заключается в том мо-

ральном действии, которое оно в особенности производит на молодых солдат

как своею длиною, так и ранами, от него происходящими, когда ими наск-

возь прокалывают тело. Во время Семилетней войны прусские гусары сначала

весьма неохотно вступали в бой с русскими уланами; когда же некоторые их

офицеры, желая выказать своим солдатам, как нетрудно иметь успех в деле

с подобным противником, смело подъезжали к их линиям и в одиночном бою

убивали по нескольку казаков и улан, то ободренные гусары не боялись уже

после этого кидаться в атаку на своих неприятелей" (86).

Сторонники применения пик тоже приводили свои аргументы, более весо-

мые. Пика, бесспорно, полезнее в атаке плотным строем, нежели сабля, по-

тому что ее длина позволяет всаднику поразить неприятеля раньше, а тому

в строю не хватит пространства для маневра, чтобы увернуться. Обычно пи-

ками вооружали первые шеренги кавалеристов во взводных двухшереножных

колоннах, второй шеренге не было нужды применять это оружие, так как все

равно длина пик (2,8-2,85 м) не позволяла эффективно их использовать

Во французской армии особенно славились владением пиками польские

уланы. Сохранилась легенда, повествующая о том, как первый польский

уланский полк, сформированный Наполеоном, их получил.

"В этом сражении (под Ваграмом, в 1809 г. - В.И.) польские шволежеры

атаковали австрийских улан. Во время произошедшей свалки несколько чело-

век вырвали пики у своих противников и действовали ими так удачно, что

вызвали подражание у товарищей, постаравшихся тоже завладеть неприя-

тельскими пиками. Вооруженные на новый лад шволежеры, вслед за тем под-

держанные гвардейскими конными егерями, овладели 45 австрийскими пушка-

ми, разбили 4 полка неприятельской кавалерии и взяли в плен князя Ауэрс

перга.

* Автор допустил неточность, так как в это время в русской кавалерии

уланских полков не существовало. Пиками могли быть вооружены казаки, та-

тары, башкиры и, возможно, некоторые из гусарских полков.

- Дать им пики, если они так умеют ими пользоваться! - сказал Наполе-

он Бессъеру. Этот факт имел большое влияние на последствия вооружения

французской кавалерии" (100).

Легенда красива, но с точки зрения практики, мало похожа на правду.

Возможно, некоторые из поляков, обучившиеся обращаться с этим оружием

или дома (в шляхетских семьях были очень сильны традиции обучения моло-

дежи бою на холодном оружии и верховой езде), или в предшествующих

схватках - сумели воспользоваться трофейным оружием, но это не значит,

что подобное было по плечу всем. Тем более, что для того, чтобы кавале-

ристы смогли свободно использовать пики в бою, воюя строем или в одиноч-

ку, необходимо время для обучения новой тактике. Спонтанно освоить ка-

кой-либо вид оружия целый полк не смог бы.

Мнение, что после первого столкновения пику больше использовать не-

возможно, основано на том, что при удачном ударе кавалерист оставлял

оружие в теле своей жертвы. Поскольку успеть вырвать пику всадник уже не

мог, ему приходилось дальше действовать саблей. Но при этом остается

фактом, что одного массового копейного удара иногда было вполне доста-

точно, чтобы разбить врага.

В искусстве одиночного боя все зависело от подготовки самого всадни-

ка. Встречались мастера и такого уровня, которые, сидя верхом, вращали

оружием вокруг себя так, что невозможно к ним было подойти на сабельный

удар. Специалисты использовали такой прием: цепляли пикой мундштучный

повод лошади противника и сильно дергали за него. Не ожидающий рывка

конь вставал на дыбы, сбрасывая с себя наездника.

В битвах при Ватерлоо 4-й легкоконный полк французской кавалерии пол-

ковника Бро почти полностью уничтожил пиками и саблями увлекшихся атакой

и оторвавшихся от основных сил английских драгун - Шотландских Серых

("Scott grays"), названных так из-за масти своих лошадей. А 3-й легко-

конный при поддержке 3-го конно-егерского полка полковника Мортиге,

контратаковал и отбросил 12-й и 16-й легкие драгунские полки англичан.

Командир 4-й пехотной дивизии французской армии, генерал Дюрютт, наблю-

давший за этими событиями, оставил воспоминания:

"Никогда еще я не видел воочию такого превосходства пики над саблей".

В этом же бою погиб командир 2-й английской гвардейской бригады гене-

рал-майор В. Понсоби, пронзенный пикой унтер-офицера 4-го легкоконного

полка Юрбана, который после этого выбил из седел еще трех английских ка-

валеристов.

В процессе Наполеоновских войн практически все армии Европы приняли

ударную тактику колонн. О. Горемыкин, составивший "Руководство к изуче-

нию тактики", описывает действия и вооружение пехоты следующим образом:

"...Ружье со штыком, соединяя в себе оба эти условия (холодное и

стрелковое оружие - В. Т.), есть без сомнения, самое выгодное оружие для

пехоты. Поэтому во всех армиях и во всех родах пехоты это оружие состав-

ляет главное и почти единственное вооружение.

В некоторых частях пехоты осталось еще и холодное оружие, тесаки или

саперные ножи. Они могут быть полезны в случае потери ружья, дабы солдат

при крайности не оставался безоружен".

"...Должно стараться начинать удар при благоприятных обстоятельствах,

уметь подготовлять их по возможности и пользоваться ими.

...Производить самый удар с наибольшей стройностью, но, отнюдь не

стреляя и не для чего не останавливаясь, так, чтобы каждая часть предс-

тавляла неразрывное целое, руководимое одной непоколебимой волею. Двига-

ясь мерным шагом, ускорять его по мере сближения с неприятелем, не до-

пуская однако никакого расстройства. При самой встрече с неприятелем ба-

тальон может кинуться беглым шагом, даже с привычным военным криком, но

это допускается на таком только расстоянии, на котором происходящее от

этого смешение в рядах и шеренгах не может уже ослабить натиска, и когда

напротив полезно увеличить стремительность удара быстротою общего поры-

ва".

Самой боеспособной пехотной частью периода Наполеоновских войн по

праву считалась французская "Старая гвардия", а точнее 1-й и 2-й грена-

дерские полки (1-й, 2-й и 3-й егерские полки условно причислялись к

"Средней гвардии"). Сила этих частей была в том, что, в отличие от всех

армий Европы, где в гвардию набирали молодых рекрутов по их внешним дан-

ным: росту, цвету волос, силе, французы формировали свои полки исключи-

тельно по боевым способностям. Кандидат должен был прослужить не менее

пяти лет в строю и принять при этом участие не менее, чем в двух кампа-

ниях. Неудивительно, что такие полки ветеранов славились своими штыковы-

ми атаками.

В своей последней битве - при Ватерлоо, две гвардейские дивизии под

общим командованием Друо, состоявшие из четырех гренадерских полков (3-й

и 4-й полки были сформированы в 1815 г. и причислены к Средней гвардии)

и четырех егерских полков покрыли себя заслуженной славой, прикрывая

отступление всей французской армии.

Но до этого батальон гренадеров 2-го полка и батальон 2го егерского

одним мощным штыковым ударом без единого выстрела, вышвырнули 4-й прусс-

кий корпус генерала Бюлова из селения Планшенуа, ранее им занятого.

Пять батальонов Средней гвардии, общей численностью около 2000 чело-

век, без поддержки атаковали высоту МонСен-Жан. Они пытались нанести по-

ражение мощной группировке англичан более чем в 10000 человек со мно-

жеством оружий. Эта атака была заранее обречена на неудачу, и она не

удалась. Под градом картечи и пуль гвардейцы ничего не могли сделать, и

их остатки отступили, сохраняя строй.

2-ой батальон 3-го гренадерского, окруженный со всех сторон и отбива-

ющий атаку за атакой англичан и пруссаков, расстреливаемый пушками с

расстояния в 60 метров, уменьшился настолько, что из каре образовал тре-

угольник. Оставшиеся в живых солдаты (около 150 человек) бросились в

штыки на окружившую их кавалерию и погибли в рукопашной до последнего

человека.

Из мясорубки Ватерлоо в полном порядке смогли выйти только 1-й грена-

дерский с присоединившимися к нему остатками других гвардейских полков и

1 - и батальон 1-го егерского полка, не участвовавший в основном бою, но

ухитрившийся отличиться в конце сражения, опрокинув штыками 25-й линей-

ный полк прусской пехоты.