К.С. Аксаков «Об основных началах русской истории»

Нравственный подвиг жизни предлежит не только каждому человеку, но и народам, и каждый человек и каждый народ решает его по своему, выбирая для совершения его тот или другой путь. И человеку и народу случается падать на нравственном пути, но самое паде­ние это есть нравственное же падение, совершается в нравственной сфере. Как бы ни решался нравственный вопрос, как бы ни было возмутительно его решение, он неотразимо предстоит человеческому духу. Всякая умственная, всякая духовная деятельность, вся тесно соединена с нравственным вопросом.

История представляет нам сии многоразличные пу­ти, сии многотрудные борьбы противоречащих стремле­ний, верований, убеждений нравственных. Страшная игра материальных сил поражает с первого взгляда; но это один признак: внимательный взор увидит одну только силу, движущую всем, мысль, которая всюду присутствует, но которая медленно совершает ход свой; часто готовая перерядиться в новый образ, она сообщает еще могущество свое образу прежнему, хра­нит его, пока вполне не созреет и с полным правом не явится в новом сиянии, пересоздав все в новый об­раз. Избавиться от мысли люди не могут: они могут загромоздить ее материальными внешними силами, мо­гут поставить на поприще насилия; но, обремененная недостойною себя громадою, она тем не менее движет ее, и тогда страшно столкновение грубых масс, приль­нувших к этой духовной силе: страшно разбиваются и разрушаются они друг об друга.

Нравственное дело должно и совершаться нравственным путем, без помощи внешней, принудительной силы. Вполне достойный путь один для человека, путь свободного убеждения, путь мира, тот путь, который от­крыл нам божественный Спаситель и которым шли его апостолы. Этот путь внутренней правды смутно мог чувствоваться и языческими народами. Не силою при­нуждения, но силою жизни самой истребляется все противоречащее истине, дается мера и строй всему. Разлад, который может происходить здесь от несо­вершенства человеческого, налаживается опять жизнию же. Как бы ни падала община, ставшая на этот путь, но, веруя в силу жизни, она высока уже этою са­мою верою, - и всегда возможна для нее высокая гармония нравственных сил. Под влиянием веры в нрав­ственный подвиг, возведенный на степень исторической задачи целого общества, образуется своеобразный быт, мирный и кроткий характер; и, конечно, если можем найти у кого-нибудь такой нравственный строй жизни (хотя бы и с набегающими диссонансами), то это у племен бытовых, по преимуществу, у племен славян­ских.

Но возможен ли такой быт на земле?

Существует другой путь, гораздо, повидимому, более удобный и простой: внутренний строй переносится вов­не, и духовная свобода понимается только как устройство, порядок (наряд); основы, начала жизни понима­ются как правила и предписания. Все формулиру­ется. Это путь не внутренний, а внешней правды, не совести, а принудительного закона. Но такой путь имеет неисчислимые невыгоды. Прежде всего формула, какая бы то ни была, не может обнять жизни; потом, налагаясь извне и являясь принудительною, она утрачи­вает самую главную силу, силу внутреннего убеждения и свободного ее признания; потом далее, давая таким образом человеку возможность опираться на закон, во­оруженный принудительною силою, она усыпляет склонный к лени дух человеческий, легко и без труда успокаивая его исполнением наложенных формальных требований, и избавляя от необходимости внутренней нравственной деятельности и внутреннего нравственного возрождения. Это путь внешней правды, путь государ­ства. Этим путем двинулось западное человечество.

Мы сказали, что славянские племена жили под усло­виями быта; община, так устроенная, носит простое название земли, которое мы удержим: оно оправдается впоследствии. Но возможно ли было оставаться при этом?

Трудно. Первая, прежде всего и главная помеха - бранные, неугомонные соседи, которые налетали на сла­вянские земли и покоряли их, возмущая весь их быт. Славяне собирались, прогоняли их, - а нашествия снова им грозили. Нельзя же было народу стоять, не расходясь, с оружием в руках; он отказался бы таким образом от самого своего мирного земского начала. С другой сто­роны, и внутренние несовершенства, особенно у языче­ских народов, возмущали непрестанно мирный ход жизни.

В России история застает славян северных под властию варягов, южных - под властию козар. Север­ные славяне прогоняют варягов, и, может быть, вслед­ствие ли их владычества, возникает вражда между ни­ми и ссоры друг с другом.

Таковы были главные помехи, и земля, чтобы спас­ти себя, свою земскую жизнь, решается призвать на защиту государство. Но надо заметить, славяне не обра­зуют из себя государство, они призывают его; они не из себя избирают князя, а ищут его за морем; таким образом они не смешивают земли с государством, при­бегая к последнему как к необходимости для сохра­нения первой. Государство, политическое устройство - не сделалось целью их стремления, - ибо они отделяли себя или земскую жизнь от государства и для сохране­ния первой призвали последнее.

Ничья история не начинается так. Если спорили о времени существования этого факта, то здесь сила в его смысле; позднейшие частные призвания подтверж­дают тот же смысл.

Призвание было добровольное. Земля и государ­ство не смешались, а раздельно стали в союз друг с дру­гом. В призвании добровольном означились уже отно­шения земли и государства - взаимная доверенность с обеих сторон. Не брань, не вражда, как это было у дру­гих народов, вследствие завоевания, а мир, вследствие добровольного призвания.

Так начинается русская история. Две силы в ее осно­вании, два двигателя и условия во всей русской истории: земля и государство.

Случайности исторические, человеческие волнения, наконец, ход самих этих сил, нравственный путь, ко­торым идет народ, видоизменяют судьбы русской земли. В каком отношении были у нас земля и государство? Они существуют как отдельные, но дружественные со­юзные силы, сознаваемые в их раздельности и взаимно признающие одна другую. «Земля и государство» встре­чается у нас везде. Таким образом, не обратившись в государство, призвавши его и став сами в стороне, славяне русские сохранили веру в жизнь...

Материалы по истории СССР для семинарских и практических занятий. Освободительное движение и общественная мысль в России XIX в.: Учеб. пособие/ Сост. В.А. Фёдоров, Н.И. Цимбаев. – М.: Высшая школа, 1991. – С.217-220.