Глава 30. «ведийский период». Становление ранних государств в северной индии (XIII—VI вв. До н. Э.)

Основными источниками по истории Северной Индии конца II — первой половины I тысячелетий до н. э. являются древнейшие памятники индийской религиозной литературы — веды. Они представляют собою сборники гимнов, напевов, жертвенных формул и заклинаний, а также обширные сочинения, посвященные истолкованию священного ритуала. Веды были созданы на языке, принадлежавшем к индоевропейской семье (и слово «веда», т. е. «знание», родственно, например, русскому «ведать»). Сам факт их составления свиде­тельствует о появлении в Индии индоевропейских племен. По языку, религии и мифологии веды обнаруживают особое сходство с иранской «Авестой». Предки древних индийцев (создателей вед) и иранцев, очевидно, длительное время представляли собою группу близкородственных племен, живших на общей территории. Тех и других в науке принято именовать ариями (слово арья — «благородный» — было самоназванием господствующих родов в древнеиндийских и древнеиранских племенных союзах). Арийские племена, расселившиеся во второй половине II тысячелетия до н. э. в Северной Индии, рассматриваются как индоарийские, отличая их таким образом от иранских собратьев.

Несмотря на обширность ведийской литературы, включающей сотни и тысячи отдельных произведений, в течение многих веков она передавалась из поколения в поколение в устной форме и записана была

довольно поздно. Расположить эти тексты в строгой хронологической последовательности не представляется возможным, хотя столетия несомненно отделяют наиболее ранние части «Ригведы» («Веды гимнов») от позднейших ритуальных комментариев. Развитие Индии от ранневедийской к поздневедийской эпохе может быть обрисовано лишь в самом схематичном виде. При этом реконструкция первоначального общества индоариев во многом опирается на анализ лингвистического материала и сведений, относящихся к иранским народам, а история первой половины I тысячелетия до н. э. восстанавливается с помощью не только ведийской литературы, но и эпоса. Период, определяемый обычно как «поздневедийский» (примерно IX—VI вв. до н. э.), с известным основанием может именоваться также «эпическим».

Судя по географическим названиям, встречающимся в «Ригведе», большая часть вошедших в нее гимнов составлена на территории Пенджаба. Ко времени создания поздневедийских текстов арии расселились уже по всей центральной части Индо-Гангской равнины. Эту область они стали считать «Срединной страной», или «Землею ариев», как особо священной и наиболее пригодной для совершения своих ритуалов. К жителям более восточных районов ведийские племена долгое время относились с предубеждением, считая их варварами. Тер­ритории вдоль среднего и нижнего течения Ганга тогда еще не были освоены индоари-

333

ями. Археологические раскопки показывают, что здесь была распространена инаояв ькяухльтура, чем в верх Ганга. Предполагают, что эта культура — «медных кладов и желтой керамики» — создана племенами группы мунда.

С областями верховьев Ганга и междуречья Ганга и Ямуны (Джамны) связан и сюжет эпической поэмы «Махабхарата». Основой ее повествования служит рассказ о династических распрях правителей из рода Куру. На стороне обеих соперничающих групп, согласно преданиям, выступали обширные коалиции племен, но все основные события происходили в пределах «Срединной страны». Анализ эпоса позволяет сделать важный вывод о том, что «ведийский период» не сводится к истории только индоариев. Многие прославленные эпические герои стояли во главе племен явно неарийского происхождения. О контактах ариев с местным населением свидетельствует и проникновение инородных слов в язык поздневедийских текстов. По всей видимости, расселение индоевропейцев на Индо-Гангской равнине сопровождалось не простой ассимиляцией аборигенов, а значительно более сложными процессами. В результате слияния племен различного происхожде­ния складывался единый этнос. Об этом свидетельствуют и данные археологии — распространение по всей территории «Срединной страны» первой трети I тысячелетия до н. э. единообразной культуры так называемой серой расписной керамики.

В эпоху создания «Ригведы» арии еще не создали государственности. В экономике их огромное место занимало скотоводство, главным образом разведение крупного рогатого скота. Именно об увеличении стад молили богов авторы ведийских гимнов. Мифы и легенды индоариев повествовали о том, как боги сражаются со своими противниками, отбирая у них бесчисленные стада коров. В ведийском языке даже само слово «война» (гавишти) буквально означает «захват коров». Земледелию первоначально уделялось меньше внимания, хотя «Ригведа» неоднократно упоминает ячмень и некоторые сельскохозяйственные орудия.

Арии пользовались изделиями из меди и бронзы, жилища строили из тростника и глины. Встречается и слово, обозначавшее Деревню, — полагают, однако, что первоначально оно относилось не к постоянному поселению, а к скоплению кибиток, временной стоянке скотоводов. Городов они не знали вовсе и тем словом, которое впоследствии значило «город», называли ограды, предназначенные главным образом для охраны скота.

Все литературные произведения, относящиеся к ведийской эпохе, повествуют о бесконечных конфликтах и кровопролитных сражениях. Многие гимны «Ригведы» посвящены подвигам воинственного бога Индры, который на легкой колеснице теснит своих противников и разрушает их ограды и укрепления, выгоняя бесчисленные стада тучных коров. Этот типичный для ведийской сакральной поэзии образ, очевидно, навеян земными порядками. Упоминания боевых колесниц и оружия из бронзы заставляют предполагать наличие профессиональных ремесленников, таких, как кузнецы, оружейники, плотники. Однако этот перечень весьма невелик, и практически все виды ремесленной деятельности сводились к обеспечению потребностей знати в военном снаряжении.

Социальная организация индоариев в период их расселения в Пенджабе оставалась еще племенной. Во главе каждого племени стоял раджа — военный вождь и предводитель, опиравшийся на помощь сородичей и сравнительно немногочисленных слуг. Рядовые члены племени, носившие оружие, принимали активное участие в различного рода сходках, созывавшихся для решения общих дел. Среди полноправных представителей «народа-войска» распределялась и основная масса добычи, получаемой в результате постоянных межплеменных войн.

Уже в ранневедийскую эпоху засвидетельствован институт рабства, и слово «даса», в древнеиндийском языке обозначающее раба, встречается во многих ведийских гимнах. Впрочем, мужчины-рабы не только в ведах, но и в эпосе упоминаются довольно редко. Значительно чаще речь идет о женщинах-рабынях, которых захватывали как военную добычу и превращали в наложниц и домашнюю прислугу. Желая подчеркнуть могущество и щедрость вождей — своих покровителей, древнеиндийские певцы говорят о том, что их сопро­вождали тысячи рабынь, и множество прекраснейших девушек правители дарили друзьям и приближенным. В целом соци-

334

альная дифференциация в ранневедийское время была еще выражена довольно слабо.

В поздневедийскую эпоху происходили радикальные перемены в экономике, социальном и политическом строе Северной Индии. Значительно большее развитие получило земледелие. С помощью плуга с лемехом, изготовленным из твердых пород дерева, были распаханы обширные пространства Индо-Гангской равнины. Основной тягловой силой были волы, и разведению домашнего скота придавалось огромное значение. Молочные продукты составляли повседневную пищу, а по особо торжественным случаям — во время жерт­воприношений и празднеств — устраивался забой скота, в том числе и коров (обычай вегетарианства в ведийский период еще не сложился).

Появилось железо, но оно, видимо, было дорогим и не отличалось высоким качеством. Из него изготавливали наконечники стрел и копий и другие виды оружия, но широкого применения в хозяйстве железо еще не получило. Земледельцы поздневедийской эпохи строили свои дома из дерева и бамбука. Жилища, очевидно, различались по размерам и планировке в зависимости от социального положения их хозяев. Рядом с обыкновенными деревнями возвышались резиденции знати, окруженные валом или частоколом. Раскопки, проведенные в Хастинапуре и других местах, прославляемых «Махабхаратой», показали, что здесь дейст­вительно находились политические центры начала I тысячелетия до н. э. Однако описания пышных дворцов эпических героев совершенно не соответствуют поздневедийскому периоду. Археология убедительно до­казывает, что образ жизни знати этого времени был еще весьма скромным.

Военные предводители, как и в эпоху «Ригведы», сражались на колесницах, запряженных лошадьми. Состязания в беге на колесницах были необходимой частью многодневных ритуалов, описанных в поздне-ведийских текстах. О легкой боевой колеснице речь идет и в древнейших эпизодах «Махабхараты». Правил ею возница, а стоявший рядом с ним царственный герой осыпал врага стрелами. Описание битв в эпосе сводится, по существу, к описанию поединков колесничных воинов, и лишь за спинами их угадываются массы пеших бойцов. Такая военная организация точно соответствовала и социальной структуре ведийского общества — на колесницах сражалась знать, а народ составлял ополчение.

Культура «серой расписной керамики» свидетельствует о дальнейшем развитии в начале I тысячелетия до н. э. профессионального ремесла. В поздневедийских текстах упоминается довольно большое количество различных ремесел, в том числе и таких, которые обслуживали повседневные нужды деревенского населения (например, горшечники, ткачи). Торговля все еще сохраняла меновый характер, но в качестве меры стоимости иногда фигурировали золотые шейные украшения (типа древнерусской гривны).

Источники начала I тысячелетия до н. э. продолжают говорить о племенах, но в это время можно четко обозначить ту область, которую занимало каждое племя. Население такой области часто было объединено не столько общностью происхождения и сознанием родственных уз, сколько территориальной близостью и подчинением одному вождю и правителю. В поздневедийский период место племенных союзов постепенно начинают занимать ранние государственные образования.

Религиозные и эпические произведения содержат довольно скудную информацию об основной массе населения. Свободные и полноправные земледельцы составляли общины, каждая из которых охватывала одну или несколько деревень. Общинников объединяли не только соседские, но, как правило, и родственные связи, так как расселение происходило целыми кланами. Старейшины их традиционно пользовались огромным авторитетом. Наиболее важные дела решались на сходе, а главные обряды совершались от имени всей общины.

Часть деревенских жителей не обладала полнотою прав и потому не могла участвовать в сходах — люди, чуждые коллективу, не связанные с ним отношениями родства или свойства. Как правило, это были те, кто поздно появился на его территории (иногда же, напротив, первопоселенцы, покоренные пришельцами). Религиозным выражением такой обособленности служило отстранение их от участия в общинном культе. Неполноправными считались все, кто был занят обслуживающим трудом, в том числе и деревенские ремесленники. Ес-

335

тественно, не могло быть речи о каких-либо правах тех, кто не имел даже личной свободы.

Развитие земледелия в поздневедийскую эпоху значительно расширило возможности для эксплуатации чужого труда. Домашние рабы (как женщины, так и мужчины) стали использоваться в хозяйствах знати. В деревне резкому имущественному расслоению препятствовала прочность внутриобщинных связей, но тем, кто не входил в общину, постоянно грозила опасность порабощения.

Развитие социальной дифференциации в поздневедийскую эпоху выражается не только в появлении низших, бесправных и эксплуатируемых слоев. Меняется и положение основной массы народа. Его самоуп­равление все больше ограничивается пределами отдельной сельской общины, а дела всего племени и возникающего территориального государства переходят в исключительную компетенцию вождей и правителей. Эпические предания рисуют картину общества, где господствует военная аристократия. Еще более показательно то, что и жреческая ритуальная литература содержит характерное противопоставление знати («лучших») простому народу.

Когда-то «цари» (раджи) индоариев были главным образом военными предводителями. Недаром их называли такими терминами, как «вождь», «находящийся впереди» или «идущий впереди». Постепенно можно заметить развитие власти правителя, усложнение царского двора и органов управления. Однако до самого конца ведийского периода государство сохраняло крайне архаичные черты. Поздневедийские тексты, давая описание крупнейших ритуалов, перечисляют ряд категорий лиц, приближенных к царю. Одно из первых мест занимает военачальник (из чего следует, между прочим, что руководство войсками уже перестало быть главной обязанностью самого вождя). Несколько придворных носят титулы, связанные с их ритуальными функциями во время царского пира («тот, кто режет мясо», «тот, кто раздает» и т. д.),— место на пиру отражало и роль человека при Дворе. Не менее важное значение придавалось игре в кости, посредством которой Узнавали судьбу или волю богов. Поэтому и «бросающий игральные кости» был в числе Царских советников. Среди царских друзей или «слуг его дома» мы видим также носителей титулов «изготовителя колесниц» и «плотника».

Многие из придворных (начиная с военачальника) были родичами правителя. Взаимоотношения в государстве приобретали вид как бы семейных связей. Поддержка родни была необходима для достижения власти, и недаром царские молитвы содержали, как правило, заклинание с целью заручиться помощью близких и одолеть соперников, «равных ему по рождению». Между разными группировками знати шла беспрерывная и ожесточенная борьба за власть. Приход к власти означал возможность собирать подати с народа. Регулярное налогообложение возникло не сразу. Первоначально речь шла о добровольных взносах, значительная часть которых тратилась на общие жертвоприношения, или о дани с общин, покоренных военною силою. Собирал подати сам правитель-раджа, его родичи или слуги, объезжая подвластные территории и попутно завоевывая новые владения. Крупные жертвоприношения сопровождались обильными угощениями и раздачами, что, в свою очередь, способствовало распространению славы царя, его престижу в среде как знати, так и простого народа. Власть вождя и правителя осмыслялась как сакральная. «Царь» олицетворял всю общину («народ», племя, складывающееся государство). Если осквернен был, к примеру, его домашний очаг, считалось, что и никто не может варить пищу в своем хозяйстве. Особо подчеркивалась мощь и мужество раджи. Его часто сравнивали с быком, неустанно стремящимся покрывать коров. Та же символика прослеживается во многих обрядах, связанных с троном, покрытым тигровой шкурой, с поднятым жезлом и т. д. «Царь» находился в самом центре мироздания и уже поэтому должен был обладать землей «в ее четырех пределах», т. е. быть вселенским правителем.

Между представителями аристократии создавались непрочные союзы, часто неравноправные. Слабейшие правители вынуждены были временно подчиняться более могущественным соседям. Так возникали порою довольно обширные политические образования, владыки которых именовали себя «верховными» и «самодержавными» государями. Высшим успехом царя считалось проведение ритуала, который называл-

336

ся «жертвоприношение коня». Специально отобранного коня пускали пастись на воле в течение года. Его сопровождала многочисленная вооруженная охрана, которая заставляла правителя любой местности, куда ступала нога коня, признавать верховную власть и платить дань царю, совершавшему жертвоприношение. Спустя год происходило торжественное заклание коня, а царь после этого считался как бы «владыкой всей земли». Ритуал «жертвоприношения коня» совершался в Индии до эпохи средневековья.

Рядом с вождями индоариев находились их жрецы, провидцы и одержимые, в порыве вдохновения изрекавшие священные заклинания вед. Они происходили из определенных родов и составляли замкнутые ассоциации, члены которых строго оберегали свои тайны от непосвященных, передавая их из поколения в поколение. Жрецы эти в качестве хранителей традиции и сверхъестественной мудрости были как бы племенными судьями, обеспечивавшими поддержание издавна установившихся порядков. Жречество поздневедийской эпохи рано консолидировалось в сословие, в известной мере не зависящее от племенных и политических границ. В это время была проделана огромная работа по редактированию и осмыслению древних религиозных текстов и ритуалов. Оформление обширных сборников вед и некоторая унификация обрядности способствовали культурному единству Северной Индии и сыграли важную роль в дальнейших судьбах древнеиндийской цивилизации.

Индоарийские племена не составляли политического единства, противостоявшего аборигенам. Часть местной знати и жрече­ства вошла в состав господствующих социальных кругов возникавших государств, и напротив, некоторые арийские по языку и культуре общности оказались оттесненными и обездоленными. Социальное и поли­тическое развитие Северной Индии конца II — первой половины I тысячелетия до н. э. привело к образованию четырех основных слоев общества: жречество; племенная военная аристократия; полноправный народ — общинники; низшие, неполноправные категории населения, включая рабов. Каждый из этих слоев превращался в замкнутое сословие — варну. Наследственный статус представителей каждой варны определял их занятия и религиозный долг: обязанности жрецов и учителей лежали на варне брахманов, кшатрии должны были воевать и править, вайшьи — трудиться, а шудры — смиренно служить трем высшим варнам. Эта схема общественного строя прилагалась ко всем областям, где распространялась индийская культура, несмотря на многообразие социальной действительности того или иного региона. Сословная идеология варн, развивавшаяся в поздневе-дийский период, стала отличительным признаком Индии и намного пережила ту эпоху, когда она в основном правильно отражала реальную структуру общества.

Итогом «ведийского периода» явилось распространение пахотного земледелия на Индо-Гангской равнине, развитие социального расслоения и возникновение варнового строя, становление ранних государств. В результате при активном взаимодействии арийских и местных культурных традиций к середине I тысячелетия до н. э. здесь сложились основы древнеиндийской цивилизации.