Некоторые актуальные вопросы назначения наказания за неоконченное преступление в уголовном законодательстве России, Украины и Германии.

Актуальность темы исследования обусловлена необходимостью устранения коллизий и пробелов в законодательcтве в области вопросов установления наказания за неоконченное преступление. С учетом того факта, что отечественное уголовное право на определенном этапе развития формировалось под влиянием немецкого, за основу данного исследования были взяты уголовные законодательства Российской Федерации, Украины и Федеративной Республики Германия.

Уголовное законодательство России и Украины называет два вида неоконченного преступления: приготовление к преступлению и покушение на преступление. В УК ФРГ не содержится определения приготовления к преступному деянию. По германскому УК приготовление к преступлению наказывается только тогда, когда это специально предусмотрено нормой Особенной части УК.

Согласно ч. 2 ст. 66 УК Российской Федерации срок или размер наказания за приготовление к преступлению не может превышать половины максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части настоящего Кодекса за оконченное преступление. Таким же образом снижается срок и размер наказания за приготовление в УК Украины (ч. 2 ст. 68 УК). Согласно ч. 3 ст. 66 УК РФ срок или размер наказания за покушение на преступление не может превышать трех четвертей максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части УК за оконченное преступление. Что касается УК Украины, то за совершение покушения на преступление срок или размер наказания не может превышать двух третьих максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного санкцией статьи (санкцией части статьи) Особенной части УК (ч.3 ст. 68).

Анализ указанных положений свидетельствует о существовании ряда проблем, которые требуют своего решения. Во-первых, остается невыясненным вопрос о назначении дополнительного наказания. То есть, если вместе с основным наказанием назначается и дополнительное, то касается ли вышеупомянутое снижение дополнительного наказания? Думается, необходимо установить общее правило, в соответствии с которым дополнительное наказание не должно применяться, однако оставить за судом право его назначения, учитывая его возможность повлиять на исправление осуждённого и личность виновного.

Во-вторых, из прямых предписаний закона следует, что речь идёт о снижении максимального срока (размера) наиболее строгого вида наказания, предусмотренного в санкции статьи (санкции части статьи) Особенной части УК. То есть необходимо решить вопрос о возможности применения данного правила к тем наказаниям, которые имеют неопределённый сроком или размером характер (например, смертная казнь или пожизненное лишение свободы). Для решения данного вопроса в УК России и Украины можно воспринять опыт германского законодателя, который за покушение на преступление, максимум санкции за совершение которого предусматривает пожизненное лишение свободы, устанавливает правило замены его срочным лишением свободы на срок не менее трёх лет. При этом срок лишения свободы, на который заменяется пожизненное лишение свободы за приготовление к преступлению, мог бы равняться сроку не менее двух месяцев и не более десяти лет лишения свободы для УК РФ и не менее 1 года и не более 7 лет для УК Украины. Учитывая минимальный срок лишения свободы, установленный в Общей части УК, и снижая максимальный срок до одной второй от максимального срока лишения свободы, установленного там же, при назначении наказания за приготовление к преступлению, максимум санкции за совершение которого предусматривает пожизненное лишение свободы, можно добиться в некоторой степени его соразмерного уменьшения по сравнению со срочным лишением свободы. Аналогичный подход можно было бы использовать и при решении вопроса о назначении наказания за покушение на преступление, установив правило замены пожизненного лишения свободы срочным, установив в УК РФ срок не менее двух месяцев и не более пятнадцати лет, и не менее одного года и не более десяти лет для УК Украины (отталкиваясь от трех четвертых и двух третьих от максимального срока лишения свободы, предусмотренного в Общей части российского и украинского УК соответственно).

В–третьих, при применении анализируемой нормы может возникнуть обусловленная конструкцией некоторых санкций ситуация, когда назначенное судом за приготовление наказание по своему сроку может оказаться меньше низшей границы, установленной для наиболее строгого вида наказания в конкретной санкции статьи Особенной части УК. Решить эту проблему можно, закрепив такое положение: если при снижении уголовного наказания за неоконченное преступление наказание оказывается меньше низшей границы, установленной для наиболее строгого вида наказания в санкции статьи Особенной части УК, то срок или размер наказания необходимо повысить до уровня этой минимальной границы.

УК Германии закрепляет ответственность за покушение в & 49. Уже упоминалось, что при назначении наказания за покушение на преступление пожизненное лишение свободы заменяется лишением свободы на срок не менее трёх лет (п. 1 ч. 1). Думается, что такое снижение выглядит несоразмерным относительно п. 2, в котором указывается, что при лишении свободы на определённый срок следует назначать наказание за покушение максимум до трёх четвертей предусмотренного максимального срока. Таким образом, отсчитав три четвёртых от максимального срока лишения свободы – пятнадцать лет (& 38 УК Германии), получается около одиннадцати лет. Так как пожизненное лишение свободы является наиболее строгой мерой наказания, то снижение срока наказания до трёх лет выглядит чрезмерным. Видится, что в данное положение следует внести изменение, в соответствии с которым за покушение на преступление пожизненное лишение свободы будет заменяться лишением свободы на срок не менее одиннадцати лет. В этом же параграфе указывается, что, назначая наказание за покушение в виде денежного штрафа, следует назначать наказание максимум до трёх четвертей относительно максимальной суммы дневных ставок. Вопрос же о снижении размера имущественного штрафа (а в & 43а предусматривается и такой вид наказания) остается нерешенным. Думается, что правило о снижении размера наказания за покушение должно действовать и в отношении имущественного штрафа, так как наказание за оконченное преступление не должно равняться наказанию за неоконченное.

К вышесказанному хотелось бы добавить, что в предложенных для рассмотрения законодательствах институт покушения регламентируется по разному: если УК Украины выделяет два вида покушения (оконченное и неоконченное), то в УК Российской Федерации и УК Федеративной Республики Германия такое деление не предусмотрено.

В вопросе о необходимости законодательного выделения видов покушения позиция украинского законодателя выглядит заслуживающей внимания. При этом, поскольку оконченное покушение на преступление по своим признакам находится ближе к оконченному преступлению, оно является более опасным, чем неоконченное покушение. В этой связи было бы целесообразно закрепить в уголовном законе положение, в соответствии с которым граничная черта снижения наказания за неоконченное покушение на преступление составляла бы две третьих максимального срока (размера) наиболее строгого вида наказания, а за оконченное покушение на преступление – три четвёртых этого срока (размера).

Галкин Владимир Викторович

Тюменская государственная академия мировой экономики управления и права

E-T

Проблемы определения форм вины в преступлениях с «формальным» составом

В теории уголовного права составы преступления делятся на материальные³¹⁶, формальные³¹⁷ и усеченные, при этом в основе этого деления положены различные основания классификации: по особенностям конструирования состава³¹⁸, в зависимости от юридического окончания преступления³¹⁹, в зависимости от последствий.

Разделение составов на формальные и материальные - это одна из спорных и самых запутанных проблем в науке уголовного права³²⁰. Данная классификация построена с нарушением правил формальной логики, одна классификация базируется на двух основаниях³²¹. Проистекает из концептуальной ошибки, которая выражается в уравнивание состава преступления с диспозицией уголовно-правовой нормы³²². Однако основной причиной следует считать неоднозначное толкование и понимание общественно опасных последствий. Формальным и материальным называют состав, преступление, диспозицию. С одной стороны утверждается, что беспоследственных преступлений не бывает, а с другой - последствия в некоторых составах могут отсутствовать.

Между тем, преступления с формальными составами имеют право на существования. Необходимо различать общественно опасные последствия в широком и узком смысле. В широком смысле – это вредные изменения в охраняемых уголовным законом объектах и они присутствуют в каждом составе. В узком смысле – это изменение во внешней среде, в объективной реальности, так называемые материальные последствия. Именно они лежат в основе классификации состава. Последствия, указанные в статьях 25, 26 УК РФ необходимо трактовать узко. Суждение, по которым их можно применить к преступлениям с формальным составом основано, по всей видимости, на распространительном толковании ст. ст. 25 и 26 в случаях определение вины в преступлениях с формальным составом. Действительно, при совершении преступления причиняется вред общественным отношением, ущерб всегда причинен объекту. Между тем применительно к ст.ст. 25 и 26 требуется буквальное толкование, ибо это требование принципа законности, установленного в ч. 1 ст. 3 УК РФ. Если говорить о том, что последствие – вред объекту, то все составы тогда законодатель бы мог сконструировать как нематериальные, а описывать внешнюю сторону, без указаний на них, а зачем тогда это нужно, раз мы их подразумеваем? В этой можно отметить, что если законодатель бы под последствиями в ст. 25, 26 УК имел в виду объект преступления, то он бы указал на это, как например, в ст. 40 говорится о «причинении вреда охраняемым уголовным законом интересам». Кроме того, объект – это умозрительное явление, оно зависит от структуры уголовного закона, является через признаки предмета посягательства, личности. Поэтому определение последствий через объект, усложнит правоприменителя, приведет к абстрактности, которая не нужна практике.

Применение ст. 25 УК РФ к преступлением с формальным составом невозможно. Большинство учебников по Общей части уголовного права связывают волевой момент умысла не с желанием последствий, а с желанием совершение деяния. Предложенная формула определения вины является неприемлемой, так как желание либо допущение в умышленной форме вины законодатель относит исключительно к последствием, а не к самим действием³²³. В статье же 26 УК психическая характеристика действий при легкомыслии и небрежности полностью отсутствует, и сформулирована применительно только для материальных составов преступления, что не дает основания применить ее к формальным. Между тем понятие вины для преступлений с формальными составами постепенно внедряется в зарубежное законодательство.

На страницах юридической литературы вопрос о субъективной стороне формальных составов решается неоднозначно. Одни полагают, что преступления с формальными составами совершается с прямым умыслом, другие помимо прямого допускают косвенный³²⁴, некоторые допускают неосторожную форму вины³²⁵. Не наблюдается единство и в судебной практике. Так, в отношении хулиганства, в одном из решений ВС РФ говорилось что оно «может быть совершенно только с прямым умыслом, т. е. когда лицо осознает то, что оно своими действиями грубо нарушает общественный порядок, выражая явное неуважение к обществу»³²⁶, в то же время п. 8 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 14 февраля 2000 г. № 7 «О судебной практики по делам о преступлениях против несовершеннолетних» пишет, что следует устанавливать, осознавал ли взрослый либо допускал, что своими действиями вовлекает несовершеннолетнего в совершения преступления³²⁷. Кроме того, в соответствии со ст. 24 если в диспозиции не сказано, что деяние совершается по неосторожности, то оно может совершаться только умышленно или только по неосторожности. Считаем, что преступление в формальных составах могут совершаться с любой формой вины, за исключением легкомыслия. Предлагаем внести соответствующие изменения в ст. 25 и ст. 26 УК РФ.

Предлагаем дополнить действующую ст. 25 УК РФ частями 4 и 5. Так, ч. 4 ст. 25 изложить в следующей редакции: «Преступление признается совершенным с прямым умыслом, если лицо совершило запрещенное уголовным законом деяние, сознавая общественно опасный характер своих действий или бездействий и желало их совершение». Часть 5 ст. 25 изложить в следующем содержании: «Преступление признается совершенным с косвенным умыслом, если лицо совершило запрещенное уголовным законом деяние, сознавая общественно опасный характер своих действий или бездействий, прямо не желало их совершение, но сознательно допускало их или относилось к ним безразлично».

Добавить ч. 4 ст. 26 и изложить ее в следующей редакции: «преступление признается совершенные по небрежности, если лицо не сознавало, но должно было и могло по обстоятельством дела сознавать общественно опасный характер своего действия или бездействия».

Помимо этого, думается, то устранить спора о возможных формах вины с преступлениях с формальным составам это начать постепенно переходить к опи­санию субъективной стороны отдельных преступлений в терминах общего определения субъективной стороны в ст.ст. 25 и 26 УК РФ.

Во избежание неоднозначного определения форм вины в преступлениях с формальным составам - это начать постепенно переходить к опи­санию субъективной стороны отдельных преступлений в терминах общего определения субъективной стороны.

Эти предложения, разумеется, рассматриваются не в качестве окончательных формулировок, а как некоторое направление для совместных усилий науч­ных и практических работников в области совершенствования уголовного законодательства.

Ковалев Владимир Геннадьевич