Решения Европейского суда по правам человека и российская правовая система

Российская Федерация вот уже десять лет является участником Конвенции о защите прав человека и основных свобод, а также протоколов к ней. За это время Европейский суд по правам человека, рассматривая жалобы на нарушение прав и свобод, гарантированные Конвенцией, вынес значительное количество решений в отношении России, как по вопросу приемлемости, так и по существу.

Вместе с тем, формальное включение данного международного акта и практики его толкования в национальную правовую систему не привело автоматически к полной интеграции международных стандартов в российскую правоприменительную практику.

Вопросы о юридической силе, механизме применения, даже о самой сущности решений Европейского суда, являющегося органом, официально уполномоченным толковать Конвенцию, а также о пределах компетенции суда по отношению к российской судебной системе остаются не до конца проясненными как в юридической науке, так и в правоприменительной практике.

Рассматривая жалобы на нарушение прав и свобод, гарантированных Конвенцией и Протоколами к ней, Европейский суд руководствуется ранее вынесенными им решениями по аналогичным делам, однако не считает себя связанными этими решениями. Подобный подход отличается от английской доктрины прецедента, согласно которой, как справедливо указывает Л. Вильдхабер: «Каждый суд обязан применять к обстоятельствам рассматриваемого дело ratio decidendi (часть судебного решения, в котором обосновываются выводы суда) любого постановления, принятого вышестоящим судом», который, в свою очередь, связан своими собственными предыдущими решениями.²⁴

Например, М.Н. Марченко выделяет три основных модели прецедента. Первая модель – модель частной аналогии в соответствии с которой судебной решение, именуемое прецедентом, независимо от того, насколько высокой судебной инстанцией оно принято, является лишь примером или образцом при последующем рассмотрении аналогичных дел.

Вторая модель - модель нормоустанавливающая состоит в том, что судебные решения, именуемые прецедентом, содержат в себе определенные правила, которые нижестоящие суды обязаны применять при рассмотрении аналогичных дел.

Наконец, третья модель – сводится к тому, что судебные решения, именуемые прецедентами, опираются на определенные правовые принципы, создают или поддерживают их и могут быть использованы при рассмотрении аналогичных дел в будущем, а также для дальнейшего развития и совершенствования правовой системы.²⁵

Было бы правильным отнести решения Европейского суда по правам человека к третьей модели. По нашему мнению, решения Европейского суда как акты толкования «не имеющие в своём содержании общих норм, по мере их накопления создают определенную направляющую судебную практику по определенному пути, тенденцию, а также развивают и конкретизируют общие принципы лежащие в основе постановлений Суда».

Мы палагаем что в совокупности с принципами толкования, выработанными с Европейским судом применительно к Конвенции и Протоколами к ней, это позволяет говорить об актах толкования суда как о прецедентах, относящихся к третьей модели.

Несмотря на различные подходы к определению понятия «прецедент», решения Европейского суда по правам человека в целом рассматриваются как прецеденты подавляющим большинством российских правоведов, в том числе, В.А Тумановым, П. Лаптевым, Н.В Варламовой и другими.

Также, дискуссионным является вопрос о соотношении понятий «правовые позиции» и «прецеденты» Европейского суда по правам человека. Некоторые правоведы отождествляют эти понятия, другие проводят между ними определенные различия.

По нашему мнению прецедент- это конкретное постановление суда по существу. А правовые позиции же, как справедливо отмечает В.А Туманов, является правовым инструментарием который используется судом для принятия решения по делу.

По нашему мнению исходя из указанного положения ФЗ РФ «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней», следует признание:

- обязательной силы Постановлений Европейского суда по правам человека по существу дела, вынесенных в отношении России:

- приоритета Европейского правосудия над национальными судебными органами, но не их подмена;

- право Европейского суда объявлять государство ответственным за нарушение прав и свобод, гарантируемых Конвенцией и Протоколами к ней;

- инкорпорированности Конвенции в правовую систему России а также прецедентного характера решений Европейского суда при условии, что они соответствуют общепризнанным принципам и нормам международного права и не противоречат Конституции РФ.

Конечно, много чего еще остается не сделанным, в т.ч. вопросы касающиеся исполнения решений Европейского суда по правам человека. Но применяемые в последнее время со стороны государственной власти попытки, оставляют нам надежду, быть услышанными и должным образом обеспечить наши законные права и интересы.

Носкова Анна Юрьевна

Причины правовых коллизий в современном государстве

Воронежский государственный университет

На первый взгляд может показаться, что проблема правовых коллизий в настоящее время является не столь актуальной как 10 лет назад, когда к данной правовой категории в отечественной науке был повышенный интерес.

Поэтому количество публикаций в науке на указанную тему значительно уменьшилось.

Ушли в прошлое такие проблемы как «война законов», «Указное право» и другие проблемы, привлекавшие внимание отечественных ученых.

Между тем, проблема коллизий не теряет актуальности, так как она не сводится лишь к вопросу совершенствования юридической техники. Вопрос правовой коллизии нельзя сводить лишь к прикладным проблемам, связанным с разрешениями противоречий между отдельными нормативными актами. Этот вопрос, на наш взгляд, нужно исследовать в контексте факторов, порождающих коллизии в современном обществе. То есть, правовые коллизии достойны общетеоретического исследования, а не только отраслевого анализа.

Правовые коллизии носят неизбежный характер в любой правовой системе и их исследование актуально в связи с общественной модернизацией, которая приводит к неизбежному увеличению количества правовых актов в развитых странах.

Можно говорить, что модернизация общества приводит к возникновению противоречий в позитивном праве по иным причинам, чем в XIX и XX вв.²⁶

В отечественной науке долгое время считалось, что законодатель должен уловить объективные закономерности общественного развития. Познание и отражение объективных законов рассматривалось как «объективная предоснова» законотворчества. Главными всегда считались базисные, производственные отношения, а это вело к недооценке иных фактов в законотворчестве. Субъективные причины возникновения коллизий сводились к качеству правотворческой деятельности (например, нечеткому разграничению законодательной компетенции между нормотворческими органами, недостаточной оперативности информации о правовой урегулированности какого-то вопроса). Критически воспринимались и зарубежные теории факторов. В последние годы действие права стало рассматриваться как многофакторная система, в которой перекрещиваются различные как объективные, так и субъективные причины.²⁷ Однако объективные причины возникновения коллизий в системе права недостаточно исследованы и нуждаются в дальнейшей разработке. В связи с этим, следует развивать такое направление в отечественной правовой науке, как социология права.

Необходимо осмыслить связь противоречий в позитивном праве с развитием (т.е. модернизацией) общества, по-новому взглянуть на факторы, влияющие на коллизии, использовав современную методологию. В отечественной теории государства и права в качестве методологической базы до сих пор обычно указывается в большинстве учебных пособий «материальная диалектика», хотя для исследования субъективных факторов коллизий «социологии права» должны использовать методы, отражающие изменение в современном государстве и праве.

Безусловно, на юридические противоречия влияют субъективные факторы, не сводимые к недостаткам квалификации и профессионализму уполномоченных субъектов. Для полного понимания факторов, влияющих на противоречие в системе законодательства, на мой взгляд, следует использовать исследования современной зарубежной юридической науки, прежде всего социологию и философию права.

В первую очередь, необходимо использовать коммуникативные теории понимания общества, которые были разработаны в трудах Ю. Хабермаса, Н. Лумана. Эти теории позволяют глубоко раскрыть причины возникновения противоречий в праве современного общества.

Современные юридические теории, указанные выше, связывают вопросы противоречий в позитивном праве прежде всего с увеличением количества нормативных актов.

В современных государствах рост правовых актов неизбежно связан с развитием государства в так называемый период «информационного общества» или общества постмодерна.

Неизбежное возникновение правовых коллизий невозможно объяснить с точки зрения узко нормативного понимания права, которое сложилось в отечественной науке. Чтобы понять факторы, влияющие на юридические противоречия и разработать способы устранения этих факторов необходимо использовать, как было сказано ранее, достижения коммуникативной теории права.

В современном праве бесконечное увеличение правовых норм и противоречия между ними можно раскрыть через теории системной рациональности Н. Лумана и теории коммуникативного действия Ю. Хабермаса.

К сожалению, данные аспекты в отечественной науке не получили должного освещения, исключениями являются лишь работы профессора А.В. Полякова, поэтому требуют более глубокого осмысления в общественной теории права.