Тема 11. Реализация культурной политики

Для того, чтобы целенаправленно и систематически применять на практике рассмотренный арсенал средств воздействия на культурную жизнь в желательном для общества (или какого-то эгоистичного субъекта общественной жизни, прорвавшегося к власти) направлении, для того, чтобы такое воздействие осуществлялось по возможности в интересах всех субъектов культурной жизни на основе разумного компромисса, короче говоря, для того, чтобы проводить в жизнь любую культурную политику, необходимо создать систему специализированных органов, решающих такие задачи, – т.е. систему управления культурной жизнью.

Рассмотрим логику формирования такой системы применительно к федеративному многонациональному государству, каким является сегодняшняя Россия, и к управлению подсистемой «культуры» под названием «художественная жизнь». Понятно, что в случае, например, имперской России (неважно, монархической или большевистской) иными станут цели культурной политики и иным будет и инструмент их достижения – система управления. Своей спецификой будут отличаться и управленческие системы других подсистем «культуры». Подробней об этом на историческом материале будет идти речь во втором разделе настоящего пособия.

В связи с федеративным устройством нашего государства основополагающим при организации управления культурой должен стать принцип полного культурного суверенитета национально-территориальных образований (национальная культурная автономия) и крупных регионов (субъектов федерации). Национальное культурное своеобразие не нуждается в доказательствах. Но ведь и российские регионы с преимущественно русским населением тоже обладают местной культурной спецификой, которая должна стать предметом специального внимания прежде всего региональных управленческих органов.

Национальный и региональный культурный суверенитет должен быть подкреплен ресурсными возможностями, а именно – формированием соответствующих территориальных фондов культурного развития.

Очевидно, что культурная жизнь, даже если ее отдельные факты или явления приобретают общенациональное или общегосударственное значение, существует, функционирует и развивается только в регионах, где живут и творят художники, где живет население, удовлетворяющее свои культурные потребности и их совершенствующее. Именно жителей регионов нужно приобщать к художественной деятельности, воспитывая у них соответствующие культурные потребности. Ну и, конечно, только через функционирование культуры на региональном уровне реализуется культурная политика государства. Иными словами, вся культура – территориальна, она рождается и функционирует на конкретной земле, другой культуры не бывает. Именно поэтому регион выступает тем основным уровнем, на котором происходит регулирование культурной жизни.

Для разделения компетенции в этой области между регионом, с одной стороны, и национальным и федеральным уровнем, с другой, целесообразно применять такой принцип – на более высокий уровень регулирования передаются только те функции, которые не могут быть эффективно реализованы на нижележащем уровне. Проблемы эффективнее решаются на том уровне, на котором они возникли, потому что именно там сосредоточены люди, наиболее компетентные в данной проблемной ситуации. Этот принцип может быть положен и в основу демократизации всей пирамиды управления художественной жизнью. В этой связи унаследованную нами от советского периода административную систему государственного управления культурной жизнью целесообразно заменить на общественно-государственное управление, в котором первую скрипку призвана играть именно общественность, а чиновник, состоящий на государственной службе, должен оставаться лишь исполнителем демократически принятых решений.

Такой принцип управления следует основывать на последовательной децентрализации – передаче основных вопросов функционирования и развития культуры на места, в соответствии с обозначенным выше принципом. Но и здесь речь идет не о чиновниках, только более низкого уровня, а об активизации местной инициативы, о демократизации этих процессов за счет широкого привлечения общественности к решению вопросов местной культуры.

Поскольку управление – это распределение ресурсов, то культурная самодеятельность регионов будет оставаться фикцией до тех пор, пока каждый управленческий уровень регулирования культурной жизни не будет располагать собственным фондом культурного развития. Средства этого фонда, как представляется, должны формироваться из двух источников – базового гарантированного бюджетного финансирования, устанавливаемого законодательно, и внебюджетных средств, размер которых зависит от местной инициативы. В первом случае речь идет об отчислении в этот фонд определенного процента от бюджета соответствующего уровня, во втором – имеются в виду добровольные отчисления в фонд развития культуры из прибыли предприятий, организаций и частных лиц, а также доходы от различных культурных и культурно-коммерческих предприятий – благотворительных концертов, лотерей и т.д. Понятно при этом, что государство должно сделать подобные взносы привлекательными – за счет разумной налоговой политики, обеспечивающей подобным спонсорам соответствующие льготы.

Человечество знает только два способа раздачи казенных (бюджетных) денег – когда их раздает чиновник или когда это делает некая независимая от чиновников экспертная структура. Справедливо полагать, что чиновник – исторически уже отыгранная карта; он, по определению, лукав и нечист на руку. Стало быть, поиски должны идти в направлении использования общественности для решения таких задач. А здесь нет никаких канонов, и, стало быть, остается простор для импровизаций.

Главным при построении системы управления художественной жизнью можно считать принцип демократичности. Хотя выше мы доказали его неуместность при решении стратегических вопросов культурного развития, все же этот принцип должен оставаться тем фоном, на котором мы будет «вышивать» более тонкие – стратегические – подробности управления художественной жизнью.

Демократия предполагает, что все значимые субкультуры должны принимать участие в решении вопросов управления культурной жизнью своего региона (населенного пункта). Первый вопрос, который в этой связи возникает: что может стать критерием значимости субкультуры? Очевидно, что только численность ее представителей. И принцип демократичности предполагает, что ресурсы (средства налогоплательщиков) должны распределяться в соответствии с числом голосов (количеством представителей), стоящих за каждой субкультурой. Ибо демократия – это воля большинства.

Но культура – недемократична. Она, скорее, аристократична. Впрочем, как и наука. Однако вряд ли справедливо было бы – в противоположность референдуму, который есть диктатура среднекультурного большинства – настаивать на диктатуре культурной элиты – меньшинства. Но нельзя и не учитывать интересы меньшинства. Это было бы для культуры чревато ее усреднением, стагнацией, пресечением ее возможности развиваться. Так что нам нужно попытаться демократизацию управления культурным процессом соединить с его элитарностью, что заставляет нас вспомнить заявленный выше принцип патернализма культурной политики. Культура – это нечто, навязываемое личности «сверху» до тех пор, пока не заработает самовоспроизводящийся механизм «духовной жажды» личности, когда она, эта личность, уже сама «садится на иглу» культуры и уже не может без нее существовать... Этот патернализм особенно явен, когда родители мучают своего ребенка музыкальными и или художественными школами, этот же механизм «принуждения к культуре» работает и при любых попытках приобщить и взрослого человека к какому-либо виду искусства.

Воспитание потребности – это, в принципе, насильственный акт. Потому что, когда человек в чем-то не испытывает потребности, этот объект для него не существует, а потому в связи с его отсутствием человек не испытывает никаких (в том числе и отрицательных) эмоций. И вот является некто и заявляет – ты должен быть культурным. И не слушает аргументов типа: а зачем мне это? И если этот «некто» (семья, школа, иные общественные структуры) достаточно силен и авторитетен, он может преуспеть в деле приобщения человека к тому или иному фрагменту культурной жизни и сделать для человека общение с ней настоятельной потребностью. И это, видимо, хорошо.

Итак, как соединить демократизм и патернализм при формировании системы управления культурной жизнью?

Принцип демократизма состоит в том, что в органе, решающем вопросы функционирования культуры (местном органе распределения ресурсов, предназначенных для культуры), должны быть представлены все значимые субкультуры, обитающие на данной территории. Другими словами, в процессах распределения средств региональных фондов развития культуры должны принимать участие представители всех субъектов культурной деятельности: населения (представители всех значимых субкультур, включая национальные меньшинства и религиозно-культурные объединения), художников (представители местных организаций всех творческих союзов и ассоциаций творческих работников) и общества (наиболее авторитетные представители общественности региона). Другими словами, необходимо вопросы формирования и осуществления культурной политики на территории регионов передать демократически сформированному общественно-государственному органу управления, в котором общественную часть составляют упомянутые выше представители всех субъектов культурной жизни, не получающие за это никакой оплаты, а потому не зависимые от чиновничьего давления, а государственную часть этого управленческого органа представляют чиновники, сами решений не принимающие, но исполняющие волю общественно-государственного органа, т.е. независимых экспертов. Кстати, такая система распределения ресурсов уже в течение ряда лет практикуется в деятельности фондов поддержки науки, например, Российского фонда фундаментальных исследований и Российского гуманитарного научного фонда. Управленческая деятельность таких органов должна быть «прозрачной» – т.е. их решения и мотивы принятия этих решений должны быть известны местной общественности. Состав таких управленческих органов должен периодически обновляться. Социокультурные группы, делегировавшие в их состав своих представителей, должны знать, как именно этот представитель отстаивает их культурные интересы. Должен существовать и механизм, позволяющий заменить нерадивого представителя, который неэффективно защищает интересы своей субкультурной группы.

Как обеспечить демократичность управления художественной жизнью – более или менее понятно (хотя бы на логико-теоретическом уровне). А как обеспечить в деятельности такого управленческого органа принцип элитарности, без которого невозможно культурное развитие? Или поставим вопрос по-иному: как управленческими усилиями обеспечить творческий эксперимент, который вовсе не всегда безошибочен и, как правило, не может быть адекватно оценен современниками?

Выше уже было сказано, что социальным инструментом, обеспечивающим достижение этой цели художественной жизни, является меценат. Об индивидуальных и общественных меценатах здесь говорить не будем – проблема эта, с одной стороны, культурно-психологическая, а с другой – вопрос разумной государственной налоговой политики. Предмет нашего интереса – государственное меценатство, т.е. меценатство за счет бюджетных средств. Другими словами, нам необходимо в демократически работающий орган управления художественной жизнью встроить блок, обеспечивающий право художника на творческий эксперимент, в том числе и неудачный.

В странах с традиционной демократией эта проблема решается следующим образом (пример Великобритании): в распоряжение общественного совета по делам искусств при Министерстве культуры передаются две суммы – большая, предназначенная для финансирования учреждений культуры с уже устоявшейся репутацией (Королевский Шекспировский театр, Британский музей и т.д.), и меньшая – предназначенная для финансирования экспериментальных культурных инициатив. Из этого последнего источника художник-экспериментатор может черпать средства (если эксперты подтвердят правомочность его претензий) только в течение трех лет. За этот срок художник должен либо доказать свое право на государственное финансирование его деятельности, и тогда он входит в круг стабильных культурных ценностей и переходит на финансирование из первого источника, либо в дальнейшем занимается своими экспериментами за собственный (или индивидуально-меценатский) счет. Этот пример показывает, как технологически общество может и должно некоторую часть своих средств «бросать на ветер» – финансировать разные сумасшедшие идеи не только в искусстве, но и в науке. И если среди десяти шарлатанов окажется один гений, то такие затраты, безусловно, становятся общественно оправданными.

Отдельную проблему представляет собой механизм формирования таких общественно-государственных управленческих органов. По-видимому, в условиях нашей огромной и многонациональной страны с самыми разнообразными традициями невозможно предложить некий универсальный принцип решения этой проблемы. Правильнее было бы ориентироваться на многовариантность – с учетом особенностей и традиций соответствующих национально-территориальных образований. Но в любом случае – будет ли принят выборный принцип или какой-либо иной способ делегирования представителей в управленческий орган, распределяющий ресурсы на поддержание художественной жизни, – его деятельность должна быть прозрачной для населения региона. Она должна быть гласной и базироваться на балансе интересов всех значимых субкультурных групп, представленных на Данной территории.

Управленческая деятельность таких общественно-государственных органов должна способствовать раскрепощению местной культурной инициативы: необходимо создать благоприятные условия (помещения, финансирование) для формирования самых разнообразных художественных коллективов, основанных на различных организационно-экономических принципах. Их деятельность должен оценивать прежде всего потребитель (принцип демократичности), т.е. само население региона. Именно на местном уровне нужно самым решительным образом покончить с жестко-патерналистской концепцией управления художественной культурой, согласно которой некий орган (человек или группа людей) самонадеянно берет на себя смелость решать, какое искусство народу нужно, а какое – нет, какое искусство соответствует неким, может быть, даже бесспорным с теоретической точки зрения, нормам, а какое – не соответствует, в каком направлении должно развиваться искусство, а на каких путях его подстерегает кризис.

Но, с другой стороны, всякое управление – это прежде всего оценка: невозможно распределять ресурсы, не располагая возможностью устанавливать некую иерархию культурных ценностей, явлений и фактов. В этой связи важно демократизировать вынесение подобных оценок, разработать такой механизм, который позволял бы учитывать интересы всех главных участников культурной жизни – населения, художников и общества во всех его региональных срезах – от интересов различных субкультурных групп до жителей региона в целом. Именно эту функцию и призван выполнять общественно-государственный орган регулирования культурной жизни региона.

Текущую деятельность учреждений культуры, функционирующих в данном регионе, целесообразно финансировать из средств регионального фонда культурного развития на нормативной основе. При этом финансируется поддержание в рабочем состоянии здания и его оборудования. В то же время культурные акции, которые осуществляются в этом здании, целесообразно финансировать на конкурсной основе – через систему грантов. При этом региональный общественно-государственный орган регулирования культурной жизни рассматривает заявки на финансирование различных культурных программ, решает вопросы материальной поддержки вновь возникающих коллективов, рассматривает заявки на использование зданий и сооружений, пригодных для культурной деятельности, и т.д.

Предлагаемая система управления, как это очевидно, базируется на опыте европейских стран, которые придерживаются так называемой концепции «вытянутой руки». Суть ее в том, что работники органов управления культурой всех уровней в рамках своих служебных отношений не имеют права высказывать собственное мнение о находящихся в их ведении культурных процессах. Другими словами, государственные служащие в этих вопросах сохраняют полный нейтралитет, не отдавая предпочтения тем или иным художникам, художественным школам или направлениям. Их задача – отвоевать у правительства соответствующего уровня как можно больше средств на нужды культуры. Получив деньги из государственного бюджета, а также любые другие внебюджетные средства, сотрудники этих органов сами их не распределяют, а передают их общественным советам, которые составлены из экспертов, представляющих различные виды и отрасли культуры, а также интересы в этой сфере различных социокультурных (субкультурных) групп. Они и решают, какие культурные инициативы и программы достойны общественной (государственной) поддержки и в каких размерах, а какие – нет. Важным моментом при этом является полная независимость таких экспертов от государственных структур; они не получают за свою работу никакого материального вознаграждения (это – почетная обязанность). А поскольку позиция каждого члена подобного совета становится достоянием гласности, это исключает всякие закулисные махинации– собственная репутация дороже! Способствует беспристрастности решений и ротация составов подобных советов. Исключены ли ошибки в их решениях? Безусловно, нет! Потому что объективной истины в искусстве не существует, а члены таких советов – не более чем люди, хотя и весьма квалифицированные.

Принципиальная субъективность решений в сфере искусства, видимо, нуждается в специальном комментарии. В то время как научная истина безлична и проверяется в эксперименте, истина художественная принципиально субъективна и никакой проверке не поддается – хочешь, соглашайся с ней, хочешь – нет. И в обоих случаях ты прав. Потому что произведение искусства либо «забирает», т.е. эмоционально воздействует на реципиента, либо нет. В последнем случае произведение не входит во внутренний мир человека и не оказывает влияния на его картину мира.

Но вернемся к распределению ресурсов на культурную деятельность. Очевидно, что предложенная система распределения государственных (бюджетных) ресурсов не только не отменяет, но и предполагает возможность финансирования различных культурных проектов, программ и отдельных коллективов частными лицами и организациями, решения которых в этой сфере не подлежат критике, поскольку здесь речь идет об их собственных средствах, которые их хозяин волен расходовать так, как ему заблагорассудится.

В связи с использованием общественных ресурсов в процессе управления художественной жизнью возникает и еще одна проблема: необходимость контролировать их целевое использование. И дело здесь не может ограничиться лишь бухгалтерскими ревизиями, которые выявляют разного рода финансовые злоупотребления. Ведь средства могут быть истрачены и без злоупотреблений, но бездарно с точки зрения неких критериев культурной, художественной эффективности. Стало быть, вопрос состоит в том, чтобы наладить действенный контроль за эффективностью использования системой управления выделенных общественных средств.

Наша страна имеет негативный исторический опыт передачи этих вопросов на усмотрение партийно-государственного аппарата. Этот опыт показал, что подобная практика неизбежно приводит к ситуации, когда некое лицо (или группа лиц) от имени народа и за его счет начинает проводить выгодную для себя (т.е. укрепляющую его власть) культурную политику. Значит, такое решение в новых условиях нельзя считать приемлемым.

Какова же альтернатива?

Полезно в этой связи вспомнить особое мнение С.Е.Смельского, члена комиссии, образованной в 1904 году Министерством Двора для анализа деятельности императорских театров: «Полнота власти директора возможна, лишь когда он является вместе с тем собственником театра. В таком случае, если директор даровитый администратор, то все, как постоянные, так и чрезвычайные расходы он переносит на публику, т.е. на потребителей, если же директор неумелый в своем деле, то он платится собственным карманом. Не то положение наших казенных театров. Публика их не оплачивает и на 1/2 стоимости даруемых ей представлений. Большую половину на них расходует казна. Никакое же расходование чужих денег, а в особенности казенных, то есть общенародных, правительство не может доставить произволу одного лица» (1).

И сегодня в культуре мы имеем дело преимущественно с «казенными, то есть общенародными» деньгами. А потому тоже не можем предоставить право тратить их «одному лицу» по собственному произволу. Значит, и в этом деле незаменима роль общественного контроля. Потому что чисто чиновничий контроль обычно неэффективен.

Зарубежный, да и наш дореволюционный опыт свидетельствует о том, что полезную роль в этом деле могут сыграть попечительские советы, создаваемые при учреждениях культуры и искусства, финансируемых из общественных средств. В состав таких советов должны входить люди, достаточно компетентные для того, чтобы, не вмешиваясь в творческие вопросы, спросить у художественного и административного руководителей соответствующих коллективов, как ими были употреблены выделенные средства, оценить, насколько эффективно они были израсходованы – и с творческой точки зрения, и с точки зрения удовлетворения культурных потребностей населения региона.

По аналогии с европейским опытом, можно было бы принять такую схему назначения руководителей государственных и муниципальных учреждений культуры и искусства. Учредитель (собственник) предлагает кандидатуры на вакантный пост, желательно на конкурсной основе, а попечительский совет, ознакомившись с программами соискателей должности, делает свой выбор, ориентируясь прежде всего на нужды своего региона и интересы его жителей. Этот же совет в таком случае должен иметь право ставить перед учредителем вопрос об отстранении от занимаемой должности не справившегося руководителя.

И последнее, что следует сказать применительно к региональному (муниципальному) уровню регулирования культурной жизни. Не нужно жестко навязывать всем территориям нашей огромной страны какую-то единую управленческую систему. На местах люди сами должны решать, как им лучше построить управление своей культурной жизнью.

Итак, из предыдущего изложения следует, что важнейшие (тактические) вопросы функционирования культуры целесообразно решать на местах. Что же остается для передачи на уровень национально-территориальный?

В соответствии с заявленным выше принципом, национально-территориальный орган регулирования культурной жизни (в современной терминологии – министерства культуры автономных республик или областные (краевые) управления культуры) также формирует из централизованного (бюджет) и нецентрализованных источников соответствующие территориальные фонды развития культуры. На какие цели могут быть использованы эти средства?

Из логики предложенных рассуждений ясно, что на региональном (муниципальном) уровне на первый план выдвигаются не стратегические, но тактические цели культурного развития – удовлетворение и совершенствование культурных потребностей населения. Другими словами, нужно признать определенную правомерность регионального эгоизма в деятельности местных органов регулирования культурной жизни. Правда, сказанное вовсе не означает, что и на региональном уровне не могут реализовываться и стратегические культурные цели.

Но над регионами стоит республика (или иное национально-территориальное образование – край, область), располагающая собственными ресурсами, предназначенными для культурных нужд. При этом данный уровень управления свободен от местных, региональных соображений. На этом управленческом уровне наиболее актуальными должны представляться проблемы культурного развития данного народа или проблемы культурного своеобразия соответствующего территориального образования в рамках Российской федерации. При этом, видимо, могут возникнуть проблемы двух видов. Первый – это неравномерное культурное развитие различных регионов (районов данной территории), входящих в национально-территориальное образование, обусловленное различными причинами – географическими, экономическими, историко-культурными и т.д. Следовательно, важнейшей задачей национально-территориальных органов управления культурой (помимо заботы о культурном своеобразии) становится помощь отстающим в культурном отношении регионам за счет собственных (в том числе и централизованных) средств.

Проблемы второго ряда могут быть связаны с недостаточностью средств, которыми располагают регионы для реализации конкретных культурных программ. И в этом случае на помощь должен прийти национально-территориальный орган управления. Примером такой помощи может служить совместное с регионом финансирование деятельности по сохранению и реставрации дислоцированного в регионе памятника истории и культуры общенационального или даже федерального значения. Словом, любая культурная ценность, значимость которой выходит за пределы региона, должна оставаться в поле зрения национально-территориального органа управления культурной жизнью.

Для того, чтобы целенаправленно решать стратегические вопросы культурного развития, необходимо располагать соответствующими критериями. Они, эти критерии, должны базироваться на некой общей концепции развития национальной (региональной) культуры. Разработать такую концепцию можно только в центре, где, как правило, сконцентрированы необходимые научные силы, способные обеспечить проработку теоретических проблем, провести необходимые исследования культурной ситуации в республике или на Данной территории и т.д. Так что разработка подобной концепции – еще одна важнейшая задача национально-территориального органа управления. К этой задаче примыкает подготовка и переподготовка кадров работников культуры и искусства, которую на должном уровне может обеспечить только центр.

В новых условиях, как известно, творческие работники и коллективы имеют право устанавливать непосредственные контакты с партнерами в других регионах, в других республиках и даже в других странах. Но эти их права не отменяют необходимости управления межнациональными (межтерриториальными) культурными контактами, исходя из целостного видения этой проблемы, в том числе и контактами с культурной эмиграцией данного народа. И эта забота должна лечь на плечи национально-территориального органа управления. Еще одна его задача – помощь в осуществлении культурных прав народа данной национальности, живущего как на других территориях Российской Федерации, так и в других республиках бывшего Советского Союза.

В условиях последовательной суверенизации национально-территориальных образований, сопровождающейся становлением собственных органов представительной власти, органам регулирования культурной жизни придется взять на себя еще одну заботу – выступать с законодательными инициативами как в собственных законодательных органах, так и в таких же органах федерального уровня. С инициативами, направленными на защиту прав художников (авторское право, налоговые льготы, законодательное обеспечение условий работы творческих коллективов и т.д.) и на защиту прав населения (доступность культурных благ). Еще раз необходимо отметить, что средствами реализации задач, стоящих перед национально-территориальными органами управления, являются национальные (территориальные) программы, обеспеченные необходимыми ресурсами, в том числе и на паритетных началах с другими органами управления, и осуществляемые на условиях договорных взаимоотношений с регионами.

А что же остается на долю федерального органа управления (Министерства культуры РФ)? Ответ очевиден – только те функции, которые невозможно эффективно осуществить на национально-территориальном уровне. В частности, на федеральном уровне из средств фонда культурного развития необходимо помогать тем национально-территориальным образованиям, которые не располагают достаточными возможностями для ресурсного обеспечения своих программ. И в этом случае критерии оценки принятых решений должны базироваться на разработке научно обоснованной концепции общегосударственной внутренней и внешней культурной политики.

Кроме названных, исходя из провозглашенного выше принципа распределения компетенции, Министерству культуры Российской Федерации уместно принять на себя выполнение следующих основных функций (многие из них сегодня уже реально выполняются этим управленческим органом):

• выявление памятников культуры, других культурных ценностей, имеющих общегосударственное или международное значение, обеспечение им соответствующего правового статуса и режима использования, наблюдение за состоянием этих культурных ценностей, разработка и осуществление государственных программ по их поддержанию и использованию (совместно с соответствующими национально-территориальными образованиями и регионами);

• разработка научных основ культурной политики, развитие научных исследований, в том числе культурной ситуации в стране, обеспечение подготовки и повышения квалификации кадров для учреждений и организаций культуры и искусства;

• обеспечение культурных контактов народов и территорий России, организация и проведение с этой целью соответствующих культурных мероприятий;

• организация и осуществление культурных контактов с зарубежными странами, а также с культурной эмиграцией народов России;

• помощь республикам и регионам, испытывающим недостаток средств для культурного развития, за счет средств федерального фонда;

• обеспечение законодательной защиты прав художников, внесение в законодательные органы проектов соответствующих законоположений (авторское право, гонорарная и налоговая политика, защита свободы творчества и т.д.);

• обеспечение прав населения в области приобщения к культурным ценностям и к культурной деятельности (например, с помощью законодательного установления гарантированного минимума обеспеченности населения культурными благами и услугами – уровня «культурной бедности»).

Культурная политика, проводимая в современной России, должна опираться на научную методологию и использовать соответствующие методики, с одной стороны, и учитывать специфику и своеобразие культурных процессов, происходящих в республиках и областях страны, с другой. Очевидно, что обеспечение таких условий предполагает проведение соответствующих научных исследований культурной ситуации в стране. Так что исходным пунктом проведения грамотной культурной политики становится выделение ресурсов для развертывания научных исследований в этой области.

Но это – требование сегодняшнего дня. А в тысячелетней истории России культурная политика всегда была делом властных структур, которые, даже проводя некие «культурные революции», думали при этом не о развитии культуры страны, но только о своих интересах – как можно основательнее укрепить свои властные возможности. Об этом речь пойдет во втором разделе настоящего пособия.