§ 3. Женщина в куртуазной традиции.

      Культ  Прекрасной  Дамы

 

     Несомненно, что традиция более благосклонного отношения к женщине была  тесно  связана  с распространением культа  Девы Марии.   С XI века культ распространяется  параллельно  с  ростом   рыцарства  и  получает  в  рыцарской  среде  свое подобие в форме поклонения Прекрасной Даме.  Этот широко известный атрибут рыцарства имел два противоречивых  источника: христианскую   доктрину   любви   возвышенной,   духовной,  отрицающей сексуальность  и   идущий от античности идеал эротической любви, причем эротический  элемент постепенно отходит  на второй план.  Поклонение Даме культивировалось  при  многих  блестящих  дворах  Западной  Европы:  в Бретани,  Бургундии,  при  дворе  Элеоноры  Аквитанской и Генриха II в Англии (XII в.) и при  дворе  французского  короля  Людовика VII (XII в).  Дамы сами способ­ствовали распространению этого культа, они покровительствовали трубадурам и являлись главными вдохновителями и подлинными ценителями искусства куртуазной любви.

       Куртуазная любовь,  отраженная  в  рыцарской  поэзии   и   поэзии трубадуров, строилась на следующих принципах.

1.     Первое правило — "в браке нет любви".  Куртуазная  любовь  была  своего  рода  реакцией на сложившуюся  форму  брака  без любви,  брака по расчету.  Приведем пример из произведения одного из наиболее известных трубадуров, Ги  д’ Юсселя (ок. 1195—1240);  в нем спорят два рыцаря о том,  к чему нужно стремиться,  чтобы добиться любви Дамы.  Один хочет стать  ее  мужем,  а другой предпочитает быть верным рыцарем,  приводя такие аргументы:

      То  называю  я дурным,

             Эн Элиас,  что нас гнетет,

             А что отвагу  придает,

             С тем мой союз нерасторжим:

             Во взоре Дамы свет мы зрим,

             Жены  же  очевиден гнет; 

        Не кавалеру,  а шуту подстать

        Супругу,  словно Даму, прославлять.

И далее он делает вывод:

             В  женитьбе  грубый  есть  нажим,

             Мы  браком госпожу не чтим.

                 (Жизнеописания трубадуров, с.115—116)

     2. Женщина была поставлена на  пьедестал.  Рыцарь  воспевает  ее,  восхищается  ею  и  должен смиренно и терпеливо   сносить  ее  капризы;   она  же подчиняет его.  В.Ф. Шишмарев обратил внимание на  роль  идеологии феодального  строя  в  утверждении  куртуазной любви.  Любовь к госпоже воспринималась  по привычной схеме — как отношение  служения,  служения сеньору  или  Богу.  Об  этом свидетельствует и мотив признания заслуг "вассала" и поощрения его наградой:  улыбкой или поцелуем, кольцом или перчаткой  Дамы,  красивым  платьем,  добрым конем — или  удовлетворением  его  страсти. 

     3. Идеал    рыцаря  и   идеал   поклонника    Прекрас­ной   Дамы отождествлялись.   Если   поклонник   Прекрасной   Дамы   должен   был культивировать  в  себе  рыцарские добродетели,  то настоящим рыцарем, добродетельным и  благородным,  можно  было  стать  только  с  помощью куртуазной  любви,  поскольку  любовь считалась источником бесконечных духовных  возможностей  для  человека.   Куртуазная  любовь —  это и основание литературного совершенства: рыцарю рекомендовалось слагать и посвящать любимой сонеты. Условия  рыцарского кодекса чести: молчание и терпение, подавление в себе вспышек гордыни,  благоговение перед своей Дамой и верность ей,  куртуазность.

     4. Любовь  должна  быть  платонической.  Ее  реальное содержание, смысл были не столько в самом любовном романе,  сколько в тех душевных переживаниях, которые преображают влюбленного, делают  его  совершенным,  щедрым,  благородным.    Она — источник вдохновения и военных  подвигов. "Любовь  стала полем, на котором модно было взращивать всевозможные эстетические и нравственные  совершенства.  Благородный  влюбленный... вследствие   своей страсти  становится  чистым и добродетельным" (Хейзинга, с. 117). Это сила, поднимающая человека выше  рамок  жизни  земной и дающая путь к мистическому союзу с силами высшими.  Слияние образов  Прекрасной  Дамы  и  Девы  Марии  позволяет говорить   даже  об  эротическом  отношении  к   Мадонне  в  куртуазной культуре;  любовь  земная —  преддверие  любви  небесной.  Главное  в куртуазной  поэзии  есть  именно  преображающая  сила  любви —  но не женщина.  Смысл  любви   здесь   не   в   отношении к неповторимой индивидуальности Прекрасной Дамы,  не столько в объекте любви, сколько в переживаниях ее субъекта.  Не случайно в лирике  трубадуров  героиня лишена индивидуальных черт.  Ее практически нет (см.: Donachue; Ferrante, 1975; Дюби; Power;  Шишмарев; Фридман).

     Наиболее обстоятельно куртуазная теория представлена в сочинении "О любви" (ок. 1184—1186), принадлежащем перу Андрея Капеллана, духовника французского короля. Любовь, по словам Капеллана,  преображает человека: даже грубого и невежественного   заставляет  блистать красотой, низкородного одаряет благородством нрава, надменного благодетельствует смирением. Андрей Капеллан выделяет три пути достижения любви: красота облика, доброта нрава и красноречие  (Капеллан,  с. 386).

        В системе правил для любящих,  представленной Капелланом, тридцать одно правило. Приведем некоторые из них:

     — супружество не причина к отказу от любви;

     — кто не ревнует, тот  не любит;

     — что  берет  любовник  против воли другого любовника,  в том нет   вкуса;

     — любовь разглашенная недолговечна;

     — легким достижением обесценена бывает любовь, трудным — входит в   цену;

     — кого безмерное томит сладострастье,  тот не умеет  любить  (Капеллан, с. 400—401)

     Все более опутываясь бесчисленными правилами,  куртуазная  любовь превращается в род ритуала,  игры (Хейзинга, с. 118). Много общего она имела и со средневековой схоластикой.  Любили головой,  а не  серд­цем;   как  схоластики  дебатировали в универ­ситетах, так поэты дебатировали  при  дворах —  что  можно, а  что  нельзя считать любовью; что    соответствует строгим правилам куртуазности, а что расходится с ними.

     Кодекс рыцарской  любви  долго  существовал  и  после  того,  как рыцарский   дух   его  покинул.  Безусловно,  культ  Прекрасной  Дамы,  созданный в рамках   куртуазной   культуры,  оказал  сильное  влия­ние  на преодоление  женоненавистничества  и  подготовил  почву  для  рождения одухотворенной  индивидуальной  любви.   Однако  об  этом  благо­творном влиянии можно говорить скорее применительно к последующим эпохам,  чем собственно к средневековью.  Разумеется,   культ   женщины  был  идеалом маленькой аристократической касты. «Водораздел, отделявший "вилланок", с которыми самый утонченный  рыцарь мог обращаться как  ему  вздумается, от "дам" и "девственниц", был  незыблем»   (Дюби,  с. 92—93).

* * *

     От  любви  до  ненависти  один  шаг,  и  этот  шаг  был  сделан  в знаменитом "Романе о Розе",  ставшем  символом  вырождения  куртуазной любви.  Его первая часть  была   написана   французом Гийомом да Лоррисом в  1240 году и представляла собой типичный  образчик  куртуазной  поэзии.  Слава  романа  не была бы столь велика,  если  бы  к  нему в 1280 году не написал продолжения  другой  французский поэт  —  Жан де Мен.   Прошло всего сорок лет,  но мы видим уже совершенно другое отношение к женщине. Любовь занимает  центральное  место  и  в  этом  романе  —  но   не верная, бескорыстная,  платоническая любовь к недостижимой Прекрасной Даме,  а любовь плотская.  Тот,  кто  хочет  войти   в  сад  любви,  также  должен обладать  добродетелями,   но  как  же  эти  добродетели  отличались  от  рыцарского кодекса  любви  куртуазной!  Добродетели  последней  —  это качества,  с  помощью  которых  рыцарь  облагораживается.  Согласно же  Жану  де Мену,  добродетели  поклонника  — всего лишь средство охоты за женщиной.  Центральное  место  занимает  не  поклонение  женщине,   но жестокое презрение к ее слабостям (Хейзинга, с. 122—132). Сами женщины предстают перед нами хитрыми, безнравственными,  похотливыми.

     Трактат   получил   большой   резонанс   и,   как   это   ни  парадоксально,   способствовал   развитию    жен­ского самосознания, стимулируя   поиски   контр­аргументов.   Именно  в  полемике  с  ним оттачивала   свое мастерство   французская   писательница   Кристина  Пизанская.