Рассмотрим эти вопросы в форме кратких утверждений.

1. Телевидение определенно приняло манипулятивную семантику и риторику – язык, стиль, эстетику, темп и построение программ. Оно постоянно и последова­тельно сокращало время, а потом и ликвидировало познава­тельные, рассудительные и восстанавливающие здравый смысл людей передачи. Оно ввело в практику непонятные, нервирующие, порой кажущиеся безумными заставки, (глаз, шестерни, падающие со стула клоуны, дерущиеся деды-морозы и т.д.). Ткань передач стала разрываться рекламой, так что даже художественные произведения утратили свою восстанавливающую сознание силу (важные в совет­ском телевидении передачи лучших спектаклей драмати­ческих театров вообще исчезли). В целом телевидение взяло на себя роль силы, подрывающей способность людей к раци­ональному логическому мышлению, стало инструментом обскурантизма. Эфир заполнили астрологи и предсказате­ли - в масштабах, совершенно не соответствующих реаль­ному распространению этих суеверий в российском обще­стве начала 90-х годов. Телевидение внедряю эту субкульту­ру в массовое сознание.

Программы новостей нагнетают нервозность (о которой писал Марат), а программы на исторические темы в основ­ном имеют целью разрушение образа прошлого, проявляя при этом поразительную бестактность и дурной вкус (чего стоит "фильм" Лобкова о Мавзолее, где он с важным видом в белом халате пишет на доске формулу уксусной кислоты). Само глумление над элементарным вкусом и элементар­ными школьными знаниями стало особой программой по разрушению культурного ядра. Предельно примитивны и пошлы мелкие провокации типа reality show, имитации сенсационных открытий и "расследований", например: Е. Масюк, проваливаясь в снегу, идет ночью в Измайлов­ском парке к месту, где, «как стало известно НТВ», некие террористы закопали сумку с радиоактивными вещества­ми. Да, сумка есть. Желтая. Суют к ней какой-то прибор, стрелка отклоняется. Какой ничтожный спектакль! Как жаль искреннего, глубинно честного человека, который верит этому спектаклю - просто потому, что у него в голове не умещается мысль о том, что образованные люди могут так подло врать.

Выполняя задачу постоянной дестабилизации обще­ственного сознания, ведущие телевидения, скорее всего, уже и сами не замечают, какие недопустимые вещи говорят - произошел отрыв телевидения от обыденной культуры. 26 января 2000 г. произошла тяжелая катастрофа на желез­ной дороге, погиб помощник машиниста. Ведущий дает ернический комментарий: «На российских железных доро­гах катастрофы обычно происходят из-за того, что машини­сты и их помощники засыпают за ручками управления». Какова терминология: обычно! Одно это слово придает фра­зе такое звучание, что у телезрителя создается подсознатель­ное ощущение, будто катастрофы в России - обычное дело.

Тема разрушения и гибели стала главной на телевиде­нии. Ни расстрел Дома Советов, ни театральный взрыв президентского дворца в Грозном в 1995, показанный телекомпаниями всего мира, не были бы нужны, если бы они не могли быть показаны по телевидению. Все эти акции были тщательно подготовленными сценами, смысл кото­рых - именно их трансляция в каждый дом. Господствую­щее меньшинство создает "общество спектакля", снимаю­щее все психологические защиты.

2. Уже в конце перестройки телевидение отбросило элементарные нормы профессиональной этики и стало " создавать реальность"', фальсифицируя факты самым грубым образом. Вот типичный случай. 22 июня 1992 г. около Останкино собрались тысячи две человек, отделен­ные от телецентра 10-тысячным кордоном ОМОНа, собак, грузовиков. Наблюдая это зрелище, я обратил внимание на телеоператора с умным интеллигентным лицом. Он внимательно рассматривал толпу и, найдя особенно коло­ритную и непривлекательную фигуру (возбужденную рас­трепанную женщину, убогого или явно ненормального человека), продвигался к ней и долго снимал своей камерой в разных ракурсах. Постояв около него минут пятнадцать, я подошел и спросил, не чувствует ли он моральной ответственности за явное искажение реальности, дезинформа­цию общества, да еще ведущую не к умиротворению, а к расколу. Он не ожидал "такой постановки вопроса** и даже смутился, начав что-то лепетать о жанре телеискусства. Но в следующий момент появились человек пять обычных с виду молодцов в штатском и оттерли меня от "деятеля телеискусства". Сегодня разница с тем репортером только в том, что нынешние уже не краснеют.

А как делались телерепортажи о Чечне - и в 1995-1996 гг., и сегодня? Вот тропинка вдоль разрушенного дома, вдалеке от боя. По этой тропинке бегут какие-то люди, за ними следует камера. Камера дергается, люди выпадают из кадра, сбивается фокусировка. Все так, будто оператор, в страшном волнении, под огнем снимает реальность. Создается мощный эффект присутствия, мы как будто вброшены в страшную действительность Чечни. Но ведь это трюк, который должен имитировать реальность! Описан во всех учебниках телерекламы и телерепортажа. Камера дергалась и сбивалась с фокуса только для того, чтобы создать иллюзию боевой обстановки. Это дешевый прием телерепортера, манипулирующего сознанием зрите­ля, - reality show (имитация реальности). На Западе его постоянно применяют в полицейских роликах, чтобы имитировать сфабрикованную задним числом съемку поимки бандитов или дорожной катастрофы. При этом зрителя и не обманывают, будто это натурная съемка, но сильнейшее эмоциональное воздействие от иллюзии досто­верности достигается¹².

Как уже говорилось, новое эффективное оружие, от­крытое психологами, - соединение рекламы с "объектив­ным" телерепортажем. Против обеих этих вещей по отдель­ности может устоять сознание, но оно беззащитно против их комбинации. Потому так резок водораздел между совет­ским телевидением, отвергавшим это открытие культуро­логов, и демократическим телевидением, которое взяло его на вооружение.

И это воздействие таково, что те силы, которые контролируют телевидение, могут не просто мани­пулировать сознанием огромных масс телезрителей, но и на время разрушать его, как бы "отключать". Телевидение в России стало не только злоупотреблять рекламой для «дробления" любой существенной информации, но и дало экран для рекламы предельно агрессивной и идеологизированной. Часть ее прямо содержала радикальный политичес­кий смысл, используя образы и символы советского про­шлого, другая часть разрушала общекультурные символы (например, многие рекламные сообщения были построены на безобразном гротескном образе учителя). И вся реклама в целом стала агрессивным внедрением в сознание ценностей эгоизма и потребительства. Не дай себе засохнуть!

3. В СССР и России в ходе "демократической революции" телевидение было использовано для атаки на все возможные табу и запреты - как инструмент "разрушения культурного ядра" нашего общества. После дости­жения первой политической цели телевидение, однако, не прекратило ударов по общественной морали. Перед ним стоит еще более крупная и длительная работа: обеспечить реформаторам "культурную гегемонию", которая необхо­дима им для легитимации нового социального порядка. Поскольку никакой привлекательной идеологии у них нет, им приходится обращаться к нездоровым сторонам подсознания и усиливать развращение зрителя - чтобы он уже не мог оторваться от кормящего его манипулирующими сообщениями телевидения. Так торговец наркотиками устанавливает свою гегемонию среди подростков трущоб. Во время дебатов при подготовке передачи "Суд идет" на НТВ председатель Фонда защиты гласности А. Симонов ответил мне на этот тезис, что, если людям не нравятся безнравственные передачи, они могут закрыть глаза и за­ткнуть уши (он привел африканскую пословицу в этом смысле). Я пояснил очевидную вещь: люди не могут обой­тись без информации и вынуждены держать глаза открыты­ми. При той скудости информационного рациона, что установило телевидение, его политика стала разновидностью известной пытки - давать заключенному селедку, а потом кружку воды с мочой. Не нравится - не пей. Защитник гласности обиделся и сказал, что не понимает, кто же тут селедка (думаю, что он зато прекрасно понял, что же тут моча).

Тот факт, что на телевидении работают отнюдь не порочные, культурные и интеллигентные люди, прямо указывает на целенаправленный и преднамеренный харак­тер передач, разрушающих обыденные нормы нравствен­ности. Кто такой А. Яковлев? Образованный человек, имеет семью, души не чает во внуке. Судя по всему, ему чужды низменные страсти. Почему же он, будучи руководителем российского телевидения, открыл его для порнографии, примитивных фильмов ужасов? Потому что подрядился разрушать "культурное ядро". Для этого надо погрузить в духовную грязь половину населения, особенно молодежь. А поскольку все здоровое в человеке против этого протес­тует, Яковлеву и его подручным необходима такая свобода, когда никто не имеет права подойти к телевидению с этичес­кими мерками. Поэтому такой отпор получила попытка Госдумы учредить Совет по нравственности на телевидении.

4. Одно из фундаментальных культурных табу, которое планомерно разрушалось телевидением, состо­ит в запрете на показ таинства смерти вне негласно установленного нравственными нормами ритуала. Осмысление смерти - одна из труднейших проблем чело­веческого бытия. В течение жизни зрелище смерти дается человеку малыми, "точно отмеренными" порциями, и все­гда это потрясение. За тысячелетия культура вплела эти "порции смерти" в такую плотную ткань норм и процедур, что потрясения от зрелища смерти не разрушают, а укреп­ляют человека. Телевидение же вводит зрелище смерти в дом каждой семьи вне всяких норм, в огромных количест­вах и в самом неприглядном виде. С утра до вечера на нас обрушивают поток образов смерти - катастрофы, похороны, убийства, морги. И нормальный человек погружается в со­стояние непрерывного шока.

Именно "репортаж из морга" заснял журналист "Из­вестий" О. Блоцкий для продажи немецкому ТВ. Это важный инцидент, который произошел в феврале 2000 г. в Чечне, где Блоцкий сделал видеозапись работы похоронной команды. Есть ли тут преступление против морали? Да, есть. Ибо он снимал те дела, которые человек видеть не должен. Понимаю, что это жестоко, но предлагаю О. Блоцкому представить себе, что у него умер дорогой для него человек, а кто-то с ТВ пришел с камерой в морг и заснял на видео все то, что служители и патологоанатомы делают с телом этого человека. Заснял, а потом показал всему свету до ТВ. Блоцкий скажет, что на него бы это не подействовало? Тогда он выродок рода человеческого. Это что касается самого факта съемок запретного зрелища - независимо от продажи пленки.

Многие помнят кадры растерзанных тел, привезенных из Бендер, после которых ТВ сразу дало рекламу шампуня "Видаль Сасун". А потом была Чечня 1995-1996 гг. - репор­теры НТВ пять дней подряд позировали перед телом убито­го в Грозном солдата российской армии, показывали на него пальцем и критиковали Грачева за то, что тот не забирает у Дудаева тело. Все рассуждения об ошибках командова­ния, бездарности министра и т.д. на этом фоне были несу­щественны, главным был показ этого трупа, превращение -его в реквизит - потрясающее насилие над совестью¹³. Как -следует понимать цели организации, сотрудники которой пять дней показывают стране (и, возможно, родителям погибшего) тело павшего солдата, вместо того чтобы первым делом предать его земле?

А в Москве телевидение крупным планом, смакуя ракурсы, показало погибшего в Чечне полковника МВД. Да еще с фарисейскими приговорками. Кто позволил выста­вить усопшего, не убранного со всеми ритуалами, на обозре­ние десяткам миллионов? Возмущение репортеров враж­дебностью военных в Чечне было наигранным, ибо эта их нормальная реакция предусмотрена учебником. Что должен думать солдат, в мыслях готовый к смерти, когда видит человека с видеокамерой и жвачкой во рту? Как искусно этот тип заснимет его