3.3. Идеология, пропаганда, информирование, агитация

Еще до того, как сформировалась система массовой коммуникации, ученые задумывались над вопросом о том, как соотносятся между собой идеология и пропаганда, в каких видах реализуется идеологическая деятельность.

Современными важнейшими видами идеологической деятельности являются пропаганда, информирование, агитация. Это очень сложные виды деятельности. Для того чтобы разобраться в их содержании, необходимо специально рассмотреть природу пропаганды, информирования, агитации.

Слово «пропаганда» (от лат. propagare — распространять) в буквальном смысле означает распространение идей. Первые теоретики идеологии — французские ученые XVIII в. — были так заворожены грандиозностью открытого ими явления идеологии, что деятельность по ее распространению объявили производной по отношению к содержанию идеологии. С этой точки зрения идеология не может не предшествовать пропаганде. В.И. Ленин, развивая суть данной точки зрения, отмечал, что идеология не возникает стихийно. Сначала она специально разрабатывается идеологами, а затем с помощью пропаганды вносится в массы. «Идеолог, — писал создатель советского государства, — только тогда и заслуживает названия идеолога, когда идет впереди стихийного движения, указывая ему путь, когда он умеет раньше других разрешить все теоретические, политические, тактические и организационные вопросы...»².

В СССР данное положение было не умозрительной догмой, а практическим руководством к действию. История расцвета и заката Советского Союза показала, однако, что в отношениях идеологии и пропаганды имеется еще одно очень важное звено — жизнь.

Сторонники данной точки зрения допускали, что степень подчинения пропаганды идеологии, или, выражаясь иными словами, идеологизации пропаганды, может быть различной.

Согласно второй точке зрения, идеология вторична по отношению к пропаганде. В основе пропаганды, полагают сторонники данного взгляда, лежит прагматический расчет. Пропаганда является лишь обоснованием и, так сказать, омассовлением данного расчета, а идеология — оправданием (вторичным, третичным и т.п.) пропаганды. Австрийский ученый 3. Фрейд те обоснования, целью которых является маскировка подлинных мотивов поведения человека, называл рационализациями. С этой точки зрения идеология является практической рационализацией прагматического расчета, а пропаганда — его обоснованием.

Рассуждая чисто умозрительно, нельзя сказать, что только одна из приведенных выше точек зрения является, безусловно, правильной. Гораздо важнее учитывать следующее. Если в XVIII—XIX вв. идеология определяла пропаганду (или, по терминологии того времени, просвещение), то в XX в. возникло новое отношение между пропагандой (просвещением) и идеологией. «Пропаганда, — писал французский ученый Ж. Эллюль, — уже не подчинена идеологии, не ставит целью ее распространение, а становится автономной и подчиняется лишь своим собственным законам, главный из которых — эффективность и утилитарность»³. Это означает, что тенденции общественного развития, социальная конъюнктура отныне могут определяться не только идеологией, но и технологией ее распространения, или пропагандой, что идеология может превращаться в средство оправдания и обоснования пропаганды. «Она (т.е. идеология. — Б.Ч.) — писал Ж. Эллюль, — выстраивается вокруг действий, предписанных пропагандой»⁴. В современном мире между идеологами и пропагандистами действительно могут существовать коренные разногласия. Особенно они усиливаются на крутых виражах истории — во время социальных катастроф, революций и войн. Не удивительно, что уже во время Первой мировой войны пропаганда стала грозным оружием. Публиковавшиеся в газетах того времени снимки захоронения солдат сопровождались подписями, гласившими, что эти фотографии запечатлевают последствия пыток над солдатами противника. Как отмечал американский ученый Г. Лассауэл, мировая война показала, что пропаганда может вводить в заблуждение огромные массы людей, не используя ни убеждения (аргументации), ни изощренной техники обмана¹.

В XX в. массы как основа общества и движущая сила истории всесторонне обрабатывались с помощью разветвленной, организованной системы «лести, лжи, мошенничества, жонглирования модными и популярными словечками»². Чтобы более глубоко понять связи идеологии и пропаганды, необходимо природу пропаганды рассмотреть как бы саму по себе. С точки зрения этимологии, это слово всегда означает нечто вторичное по отношению к идеологии, так как обозначает целенаправленное воздействие на сознание масс. Американские социологи Р. Хольт и Р. де Вельде, изучив различные определения пропаганды, выработали ее следующее удачное итоговое определение: «Пропаганда представляет собой попытку влиять на поведение, воздействуя с помощью средств массовой коммуникации на характер постижения массовой аудиторией смысла и значения окружающего мира»³.

В приведенном определении пропаганда правильно рассматривается как канал не просто распространения информации, воздействия на сознание, но и массового информирования, ориентированный не на отдельного человека, а на большие массы людей.

Пропаганда избирательна. Одни сообщения она может замалчивать, а другие — повторять бесконечное число раз. С развитием технических средств массовой информации развиваются и средства замалчивания. Уже в 1918 г. гамбургское радио глушило передачи советской радиостанции, рассказывавшей о первых декретах советского правительства во главе с В.И. Лениным. В СССР передачи американских радиостанций «Голос Америки», «Свобода» также постоянно глушились.

Пропагандистское тиражирование одних и тех же сообщений может иметь разный вид. В Советской России в 1919 г., например, сообщения радио о тех или иных событиях записывались на стендах крупными буквами, а также громко зачитывались окружающим, так как большинство людей были неграмотными. Замалчивание или многократное повторение каких-либо сведений — чаще всего свидетельство противоречивого отношения к ним. В самом деле, если люди согласны друг с другом в том, что 2x2=4, то эта арифметическая истина объектом пропаганды не становится. Вместе с тем, если мыслители Нового времени только провозглашали лозунг о том, что «Знание — сила!», то в XX—XXI вв. знание, или, как сегодня принято говорить, информация, является силой. В этих условиях пропаганда из просвещения и распространения идей превращается в процесс информирования. Что же такое информирование и как оно соотносится с пропагандой?

Изобретение новых средств и коммуникаций ознаменовалось не просвещением людей, как наивно мечтали создатели учения об идеях, а манипулированием их сознанием. Пропаганда-манипулирование отличается от беспристрастного информирования людей. Это обстоятельство уже достаточно хорошо понимал Ф. Энгельс. Немецкий мыслитель писал: «Когда хочешь заниматься...пропагандой, когда хочешь вербовать себе единомышленников, тогда приходится заняться обоснованием и, стало быть, подходить к делу теоретически, то есть, в конечном счете, научно»⁴. Вместе с тем связь между беспристрастным, на первый взгляд, и как бы научным информированием, а также пропагандой и идеологией не так проста, как может показаться. В человеческом обществе информация передается прежде всего с помощью специальных знаков, которые имеют определенное значение. Согласно информационной модели коммуникации, значение — атрибут, т.е. неотъемлемое свойство сообщения. Оно кодируется с помощью знаков отправителем сообщения и декодируется его получателем. От осуществления декодирования во многом зависит атмосфера коммуникации и, естественно, ее результат.

Если с этой позиции посмотреть на механизмы взаимодействия идеологии и информирования, то нельзя не заметить наличия в их содержании определенных значений, транслируемых по каналам коммуникации с помощью специально выработанных кодов. Обратим внимание, во-первых, на содержательность передаваемой в процессе коммуникации идеологической информации и, во-вторых, на различные отношения к этой содержательности со стороны субъектов коммуникации.

Удобной моделью для этого может служить схема анализа сообщения или высказывания, предложенная в свое время швейцарским лингвистом Ш. Балли. В структуре высказывания он выделял два основных элемента: диктум и модус. Диктум высказывания — это его основное содержание, собственно информация. Модус — коррелятивная операция, производимая субъектом, выражение модальности, т.е. отношения субъекта к содержанию.

Ш. Балли утверждал, что нельзя придавать какой-либо смысл высказыванию, если в нем не обнаружено хотя бы минимальное значение модальности. Модальность — выражение целевой интенции (намерения) высказывания. И диктум, и модус в таком случае являются существенными и необходимыми сторонами в характеристике высказывания.

Предложенная Ш. Балли схема, по нашему мнению, применима и для изучения особенностей процесса информирования. Эта схема, к тому же, не ограничивается лишь учетом специфики высказываний, из которых и состоит любая информация, но удачно описывает сам процесс информирования и особенности коммуникативной ситуации в целом.

Как известно, сама по себе информация не является полноценным высказыванием. Она содержит только значение. Лексически она выражена предложением. Предложение — это элемент знаковой системы. Если же это суждение сопровождается информацией об отношении к нему говорящего, то оно тем самым приобретает смысл и из элемента знаковой системы становится единицей рабочего общения, т.е. выполняет коммуникативную функцию. Выражение своего отношения к объекту означает определение своей позиции в системе социально значимых отношений по отношению к другим людям, а следовательно, предполагает коммуникативную установку.

То же самое можно сказать об оценке и восприятии содержания идей, или идеологических высказываний. Продуктивность и действенность последних в индивидуальном и общественном сознании зависит не только от того, какую собственно информацию они несут, но и от выражения понятной и конкретной позиции к сказанному со стороны источника информации. Следовательно, информация сама по себе, в том числе и идеологическая, коммуникативную среду своего распространения еще не создает. Информированием называется процесс распространения сведений о чем-либо. Лишь в идеале информирование — распространение беспристрастной информации. В XVIII в. люди, конечно, могли верить в то, что это возможно. Немецкий философ Лейбниц даже полагал, что настанет время, когда люди перестанут спорить друг с другом, будут пользоваться языком математики и вместо дискуссий будут считать.

В XX в. К. Гедель и А. Черч доказали теоремы, показавшие, что это в принципе невозможно. Следовательно, мечты о беспристрастной информации пока призрачны. Сказанное не означает, что пропаганда Не может быть простым информированием или что люди могут обойтись без информации. Речь идет о другом. Информация всегда выражается на определенном языке, который включает в себя огромное количество неявных допущений, традиций, предрассудков и т.п. Выбор языка сообщения, однако, для Лейбница и его последователей всегда означал выбор сопутствующих ему представлений. С этой точки зрения гораздо более глубокий смысл содержится в отождествлении пропаганды не с информированием, а с коммуникацией. В его основе лежит представление о том, что информирование — необходимое, но не достаточное условие для передачи идеологических сообщений. Содержание идеологии обретает коммуникативный смысл только благодаря человеку ив системе социальных ценностей и идеалов. В процессе информирования также важны субъективные реакции на его содержание, выражение определенного к нему отношения и экспликация в коммуникативной ситуации. Следовательно, предпосылками идеологической коммуникации будут, во-первых, наличие некоторого предметного и содержательного поля идеологии (или, по мнению Ш. Балли, ее диктума) и, во-вторых, наличие выражений модальности как фактора осмысления и оценки объективного содержания идеологии, т.е. формирования определенного к нему отношения. По крайней мере, без данных предпосылок ни успешный диалог, ни какое-либо консолидирующее общение в контексте целей и ценностей идеологии вообще, идеологии государства, по видимому, невозможны. Модальный и пристрастный контекст идеологии выступает стимулом коммуникации, ибо предполагает возникновение ответной реакции субъекта коммуникации, модальное значение которой обусловливает следующую реакцию и т.д.

Таким образом, даже беспристрастные информирование и коммуникация являются в определенном смысле пропагандой, распространением политических, философских, научных, художественных и других взглядов (идей) с целью их внедрения в общественное сознание и активизации массовой практической деятельности.

Тем не менее, и в конце XX — начале XXI в. в науке и жизни циркулируют четыре точки зрения относительно современного содержания пропаганды. Она сегодня трактуется, во-первых, как информирование; во-вторых, как коммуникация; в-третьих, как социализация; в-четвертых, как социальное окружение¹.

Существование современной пропаганды обусловлено двумя основными факторами: с одной стороны, эффективностью воздействия на массовое сознание с помощью методов оказания влияния, с другой стороны, возможностями и ресурсами психологии в сфере политики. Общественно-политическая и социально-личностная обусловленность пропаганды тесно связана с ее пониманием как такого способа распространения информации, во время которого тот, на кого она рассчитана, одновременно согласен с ней и не способен сделать никакого другого выбора, кроме предлагаемого.

Пропаганда — организация социального взаимодействия (в частности, партнерства) для достижения формулируемых идеологией целей. При этом любая идеология сама по себе всегда содержит пропагандистский смысл, поскольку ее неотъемлемой чертой является максимально широкое или массовое распространение общественно-политических, социально-экономических и духовно-культурных ценностей. Вместе с тем даже, казалось бы, очевидная ориентация на массы идеологической доктрины чаще всего нуждается все же в массовой пропаганде для ее превращения в мобилизирующий фактор деятельности людей.

Пропаганда — важнейший вид идеологической деятельности, который может выполнять разнообразные функции: образовательные, познавательные, функции сплочения, мобилизации людей на решение определенных задач и др. Однако важнейшие функции пропаганды такие же, как и у идеологии: самопознания, коммуникации и т.д. Изучение специфики пропагандистской деятельности показывает, что ее эффективность будет высокой, если пропаганда осуществляется системно и компактно. Пропаганда достигает своих целей лишь в результате совокупных и скоординированных усилий органов, ответственных за ее осуществление, при использовании разнообразных средств, приемов, способов ее ведения.

Проведение эффективной пропаганды невозможно без четкого понимания значения структурных элементов пропагандистской деятельности. В эту структуру входят:

а) оценка ситуации;

б) определение целей;

в) определение аудитории воздействия;

г) выбор каналов и средств коммуникации;

д) планирование финансовых расходов;

е) оценка результатов пропаганды.

Пропаганда как информирование и коммуникация — интеллектуальный процесс. Однако на него оказывают влияние не только идеи, но и вещи (социальные условия). Тесная связь идей и вещей позволяет говорить о пропаганде как воздействии на сознание людей различных вещей и отношений между ними. В этом случае говорят о пропаганде как социализации и социальном окружении. Для обозначения влияния вещей и их связей и отношений на сознание людей французский ученый Ж. Эллюль предложил использовать понятие «социологическая пропаганда». С его помощью он обозначал материальную среду существования людей, рекламу (наглядную), социальные символы. Социологическая пропаганда, согласно утверждению Эллюля, отличается от пропаганды политической (точнее было бы, по-видимому, сказать идейной).

Следует иметь в виду, что пропаганду через образ жизни, дела, вещи люди использовали всегда. В Древнем мире последний тип пропаганды назывался несловесным и несвязанным с речевыми способностями людей. В нем подчеркивалась роль и значение физического принуждения (Аристотель). По мере постижения человеческой природы в структуре этого типа пропаганды стали акцентировать роль всего комплекса вещей и отношений, в который помещается человек. Воздействие этого комплекса на сознание стало в XX в. интерпретироваться как символическая коммуникация, а самого человека, с легкой руки философа Э. Кассирера, стали называть существом символическим.

В силу того, что идеология вообще, идеология государства в частности, может рассматриваться как символика власти, связь пропаганды делом и идеологии достаточно тесная.

В XX в. важное значение пропаганды делом, в особенности собственным примером, обосновывал В.И. Ленин. Он был убежден в том, что пример Октябрьской революции будет более заразительным и убедительным, чем сопровождавшая его словесная пропаганда.

В 20-е годы XX в. важную роль пропаганды с помощью красивых вещей, технических изобретений в жизни общества подчеркивали многие американские ученые. Практические последствия успешного использования такого рода пропаганды успешно продемонстрировал издатель журнала «Плейбой» Хук Хефнер, который сознательно и, заметим, с прибылью для себя навязал Америке новую идеологию и философию так называемой красивой жизни. Для этих целей американский издатель стал использовать не столько слова (без слов, конечно, в любом деле обойтись нельзя), сколько яркие иллюстрации из «образцовой» жизни преуспевающих людей, красочные фотографии людей и вещей. «Плейбой» стал символом не только образа мыслей, но и образа жизни определенных групп людей. По мнению французского ученого Ж. Эллюля, социологическая пропаганда, или пропаганда вещами и делом, также интегрирует массы, унифицирует их поведение в соответствии с определенной моделью, является «видом внушения изнутри»¹.

На «поверхности» социологической пропаганды обычно находятся не столько дела и вещи, сколько их разнообразные символы. Изображение зубра является, например, одним из символов природы Беларуси. Ее главными символами являются государственный герб, гимн и флаг.

Пропагандистское значение символики в наше время хорошо известно. Например, американский гимн, начинающийся словами «Избранная Богом и созданная людьми, ты — Америка! Богатая, недостижимая, исключительная, ты — Америка!», формирует идеологию американской исключительности, по-видимому, не хуже, чем сотни и тысячи слов о мощи и богоизбранности США, произносимых американскими профессиональными пропагандистами.

Современная государственная белорусская символика сохраняет преемственную связь с советской символикой. На ней нет изображения меча в руках всадника на фоне щита, как в гербе ВКЛ «Погоня» — символе воинственности, а содержится изображение контура Беларуси в лучах солнца над земным шаром, что отражает мирный характер белорусского народа. Этот же мотив закреплен и в первой фразе белорусского государственного гимна: «Мы, белорусы — мирные люди!»

В наше время особенно актуальной для идеологии белорусского государства является задача формирования у своих граждан уважительного отношения к гимну, гербу республики, ее государственному флагу.

Согласно законам коммуникативного воздействия, необходимо сближение и даже в определенном смысле единство субъекта (источника) пропаганды и аудитории. Для этого и используются средства массовой коммуникации. В них обычно и отыскивается источник, «податель» идеологической информации, максимально отвечающий требованиям определенной социальной среды, включающей в себя не только людей, но и вещи, символы, дела. Таким образом, пропаганда во всех известных современной науке смыслах этого слова (информирование, коммуникация, социализация, воспитание) — тесно связанные между собой процессы идеологической деятельности.

Наряду с пропагандой, информированием важнейшей разновидностью идеологической деятельности является агитация (от лат. agitatio — приведение в движение). Это совокупность средств, приемов, способов воздействия на сознание, мировоззрение и психоэмоциональную сферу людей с целью склонить их к принятию определенных взглядов и ценностей. Агитация — более гибкое (в сравнении с пропагандой) средство идеологического воздействия, опирающееся на учет как индивидуальной, так и общественной психологии. В этом смысле она как бы более коммуникативна по сравнению с пропагандой, поскольку строится на психологических принципах и закономерностях общения и предполагает обязательную корректировку позиций и агитатора, и агитируемого.

Агитация предполагает дифференцированный подход к разным слоям населения с учетом их образовательного и культурного уровня, рода занятий, ценностных ориентации и др. Она основывается на учете настроений и запросов людей, на терпеливом разъяснении и убеждении. Агитация, чтобы быть эффективной, должна вестись доходчиво, конкретно, в тесной связи с реальной жизнью.

Если об эффективности пропаганды можно судить главным образом по распределяемым ею и циркулирующим в обществе идеям и взглядам, хотя при этом в тени остается то, что связано с процессом восприятия пропагандистского воздействия, то с оценкой эффективности агитационной работы все обстоит и проще, и сложнее. Дело в том, что в процессе агитационной работы удается значительно ближе подойти к проблеме усвоения содержания идеологии на основе более сильных механизмов обратной связи и взаимопонимания.

Агитация непосредственно обращена к разуму и чувствам людей, к их разнообразным психическим состояниям и процессам. Социальная группа, к которой адресована агитация, всегда характеризуется определенными состояниями сознания и психики — настроениями, мнениями,, установками. Содержание агитации выступает во взаимодействии с этими, феноменами, и именно от успешности данного взаимодействия и зависит ее конечный результат.

Процесс агитации, как и пропаганды, информирования, представляет собой взаимодействие сознаний субъекта и объекта (в данном случае агитации). Субъект вносит идеологию в сознание объекта, который воспринимает ее через призму своих мировоззренческих взглядов, убеждений и чувств. Агитация призвана не только учитывать психологию людей, но и формировать ее за счет, например, внедрения определенных идей и взглядов в массовое сознание.

Непреодолимой пропасти между информированием и пропагандой, а также агитацией не существует. Вместе с тем особой необходимости называть любое информационное взаимодействие пропагандой у нас нет. Точнее было бы под пропагандой понимать информационное взаимодействие, инструментом которого являются технические средства, а объектами — явления, затрагивающие противоположные, нередко антагонистические, интересы людей.

Пропаганда — массовое убеждение, внушение (суггестия) с использованием разнообразных технических средств¹. Развитая, или «зрелая пропаганда» — понятие, введенное в оборот американским социологом М. Чукасом, — действительно охватывает собой все стороны человеческой жизни. Вместе с тем зрелой пропаганда становится постепенно. С этой точки зрения средства контроля за сознанием ребенка, например неодобрительный взгляд родителей или поучения, — не технические средства (как, впрочем, и массой является не семья, состоящая из двух, трех или даже тридцати человек, объединенных между собой юридическими, экономическими, нравственными и другими отношениями, а миллионы телезрителей, у которых порой единственным общим отношением к жизни является настроенный на одну и ту же волну канал телевидения). Подчеркивая тесную связь пропаганды с каналами передачи информации, следует согласиться с мнением американского ученого У. Шрамма о том, что пропаганда, как социальное явление, возникает не ранее XV в., т.е. после появления книгопечатания².

С этой точки зрения первым белорусским пропагандистом был Ф. Скорина, который на старобелорусском языке издавал тексты Священного писания. Белорусский первопечатник не только видел себя в роли и просветителя, и учителя своего народа, и философа, но и на самом деле был Учителем и Философом с большой буквы. Для того чтобы книгопечатание «набрало пропагандистскую силу», т.е. стало массовым, а не элитарным, должно было пройти некоторое время. В Западной Европе оно заняло несколько столетий, и там пропаганда стала фактором общественного развития вместе с наступлением эры масс. Предпосылками этой эры были как общий упадок религиозной веры, так и возникновение массовых профессий — журналиста, идеолога, специалиста по паблик рилейшнз (связям с общественностью), фрагментизация и сегментизация общественной жизни. Последнее явление было связано с формированием разных центров общественного влияния внутри государства, со становлением гражданского общества. Скорина, оставаясь представителем своего времени, был уверен не только в том, что книга — носитель знаний, что с помощью знаний можно сформировать общественное мнение, но и в том, что распространяемые в обществе знания должны быть истинными.

Пропаганда, информирование, агитация — мягкие, т.е. не физические, формы принуждения. Последствия применения многих физических, т.е. грубых, форм принуждения хорошо известны. Например, в ходе четвертого крестового похода, разворачивавшегося на территории провинции Лангедок в Испании, было уничтожено свыше миллиона человек¹. Известный специалист по физическому принуждению испанский инквизитор Томас де Торквемадо в 1480— 1498 гг. нес ответственность за физическое принуждение, в том числе и сжигание около 100 тыс. человек. В средневековой Западной Европе в ходе охоты за ведьмами было умерщвлено более 100 тыс. женщин. В Париже во время Варфоломеевской ночи было по приказу короля уничтожено около 12 тыс. гугенотов. Не удивительно, что практика физического насилия впервые была публично и решительно осуждена именно идеологами. Их визитной карточкой стали знаменитые слова Вольтера: «Я могу быть не согласным с Вашим мнением, но я готов отдать жизнь за Ваше право высказать его».

Использование пропаганды, информирования, агитации тесно связано с социально-психологическими закономерностями человеческого общения и использованием разнообразных технологий коммуникации.