Заключение

Зарождение австро-прусского конфликта произошло задолго до непосредственного его разрешения в войне 1866г. И Австрия, и Пруссия за XVII-XVIII ввзначительно расширили свои владения за счет династических и иных захватнических войн.

Напряженность в отношениях между двумя этими государствами возникла после захвата Силезии прусским королем Фридрихом Великим. Этот захват был неожиданным и стремительным, поэтому Австрия не смогла смириться с этим. У же в Семилетней войне стало очевидным ярое соперничество двух государств. Австрии не удалось взять реванш, но она все же получила новые территории, а Пруссия так и осталась в выгодном положении.

История Пруссии XVIII в., так же как и Австрии проходит в многочисленных войнах, и это неслучайно.

Пруссия от начала и до конца оставалась самым хищническим и воинственным государством в Европе. Все для войны, все для расширения за счет других государств, для грабежа чужих территорий и народов — таков был руководящий государственный принцип Пруссии. Конечно, и другие державы вели войны, расширялись с помощью их, — например, Франция была очень воинственна. И все же Прус­ сия превосходила их всех в том отношении, что весь государственный строй и вся государственная политика ее были подчинены одной цели-войне.

Господ­ствующий класс помещиков, сохранивших свою феодальную власть в своих поместьях, так называемые юнкера, преемники древних рыцарей, составлял вместе с тем военное сословие. Он один выделял, из своей среды офицерские кадры, которым в порядке и духе крепостной зависимости подчинены были рядовые солдаты, набиравшиеся преимущественно из крестьян и бродяг. Но он занимал также все основные гражданские посты, за исключением разве судейских и финансовых, потому что был слишком невежествен и обуян духом насилия и гра­бежа, чтобы разбираться в правовых или налоговых вопросах; эти посты он доверял под своим бдительным контролем отборным выходцам из буржуазии.

Вся администрация была построена по системе строгой иерархии и в духе команды, на одной стороне, и слепого подчинения, на другой, и все функции государства, в области ли финансов, дипломатии, гражданской администрации или образования, направлены были исключительно к тому, чтобы быть готовым к войне — материально и морально. То, что мы наблюдали в последние годы при Гитлере, было лишь возведенной в квадратную сте­пень системой, типичной для Пруссии всех предшествующих веко». Фазы экономического и общественного развития сме­няли одна другую, феодализм уступил место капитализму, ка­питализм перешел в стадию империализма, но власть остава­лась, в руках юнкерского класса, так что даже когда капита­листические интересы стали в государстве преобладающими, их осуществляли те же юнкерств, в своем, юнкерском духе, своими, юнкерскими, методами.

Свое классическое выражение это специфическое «прус­сачество» нашло при курфюрсте Фридрихе-Вильгельме (1640— 1688), прозванном «Великим курфюрстом», и короле Фрид­рихе II, также прозванном «Великим». Величие же их состояли, собственно говоря, в том необычайном хищничества и вероломстве, с какими они осуществляли свои вымыслы, привели в изумление самых матерых дипломатов и захватчиков даже тех далеко не сентиментальных времен.

У прусских королей было, однако, одно качество, которое, будучи тесно связано с военным развитием Пруссии сыграло прогрессивную роль в ее истории: они понимали значение торговли и промышленности как экономической и финансовой основы военного могущества государства и поощряли развитие городской буржуазии. В этом отношении они выгодно отличались от своих австрийских соседей (если не считать бесплодных реформаторских попыток Иосифа II, сына Марии-Терезии, не особенно умного философа- просветителя и очень плохого государственного деятеля), замыкавшихся в системе аграрного феодализма, который и осудил их страны на застой и постепенное разложение. Оставаясь, по выражению Фридриха, «первыми слугами своего государства», т. е. юнкерства, прусские короли создавали торгово-промышленную буржуазию в первую очередь как источник новых и значительных доходов для армии и войн, другими словами, ради фискальных целей, а во вторую — для оснащения своего большого бюрократического аппарата, нуждавшегося в добросовестных и образованных работниках: администраторах, юристах, профессорах и т. п.

Эта политика оправдала себя в двух отношениях: с одной стороны, налоговый пресс, который, щадя юнкеров, до того времени выкачивал последние соки у крестьян, теперь мог найти для себя новый и более обильный источник; с другой стороны, буржуазия была поставлена на службу юнкерскому государству и связывала свои интересы с интересами послед­него.

После 1815 г. маленькая Пруссия стала знаменем, вокруг которого начали сосредоточиваться национальные надежды Германии. Со своей стороны у Пруссии тогда впервые зарождается мысль об использовании этих надежд в своих собственных интересах.

Как мы видели, прусский король не сдержал своих обе­щаний народу, но он заставил хорошо вознаградить себя: на Венском конгрессе, не только получив обратно все (кроме части Польши) свои прежние земли, захваченные Наполеоном, но, как упоминалось, добрую часть Саксонии и богатые области на обоих берегах Рейна — нынешнюю Рейнскую провинцию и Вестфалию. Между прочим, средние и отчасти нижние течения всех важнейших рек между Неманом (Мемелем) и Рейном очутились сейчас в руках Пруссии, и это обстоятельство, вместе с еще более увеличившейся чересполосицей, обрамляемой искусной дислокацией воинских сил на границах смежных германских государств, дало ей в руки превосходное оружие для экономического и военного давления на эти государства. Она и воспользовалась им для создания в 1834 г. с большинством германских государств таможенного союза, упразднившего таможенные рогатки между ними и Пруссией и тем обеспечившего за последней то экономическое преобладание, на которое она могла рассчитывать в силу своего экономического развития и веса. Постепенно она заставила их вступить и в военные соглашения с ней, дававшие ей фактически военное преобладание ад ними. Так маленькая Пруссия заклады­ вала материальный фундамент своей будущей власти над государствами северной Германии, в то время как огромная Австрия, многонациональная и застывшая в полуфеодальных и аграрных отношениях, с ее политическими интересами на юге и востоке, все больше отчуждалась от остальной Германии. Рано или поздно между обеими державами должна была возникнуть борьба за власть в Германии.

Австрия XVIII в. хотя и было сильным и большим государством все же оно было только механически скомбинировано, нечто вроде собранного вокруг германского стебля большого букета из самых разнообразных и случайных национальностей. Если такое государство могло еще существовать и процветать в эпоху феодализма, то, несомненно, для времени перехода к капиталистической эпохе и для самой этой эпохи такое строение государственного организма было, по меньшей мере, недостаточно. В то время как все окру­жающие Австрию государства преобразовались в националь­ные под влиянием капиталистического развития, для которого общность языка и истории являлась готовой подкладкой к образованию национального рынка, само капиталистическое развитие шло в Габсбургской монархии гораздо медленнее следствие ее географической отдаленности от основных торговых путей, отрезанности от моря, сравнительной бедности в сырье, но также потому, что резкие различия ее многочисленных частей по языку, культуре, традициям и историческим судьбам являлись существенным препят­ствием, которое капитализму приходилось дополнительно преодолевать. Габсбурги и их министры, за немногими исклю­чениями, до такой степени были проникнуты феодальной идео­логией и практиком, что не только не видели нужды в созда­нии какой-нибудь новой внутренней связи между народами империи и между ними и последней, но, наоборот, усматривали в этом разъединении залог преуспевания всего государства.

Народы Австрийской империи так и продолжали пребывать в ее пределах, точно жильцы в общей гостинице, а не члены одного семейства, и это сказалось как на экономическом, так и на государственном развитии империи в самой отрицатель­ной форме.

Тем не менее огромная по размерам и располагавшая боль­шой армией Австрия все же занимала господствующее поло­жение в раздробленной на мелкие государства Германии и играла большую роль в Европе. Дипломаты Венского кон­гресса, озабоченные в первую очередь усмирением строптивой и воинствующей Франции, решили воздвигнуть не только на ее восточной границе, на Рейне, но и па ее северной границе крепкий бастион в виде большого соединенного голландско-бельгийского государства («Королевства Нидерландского») под скипетром старого голландского Оранского дома. Австрия, для которой, как впрочем и для других держав, такая за­пряжка в одну телегу германо-кальвинистского коня с романо-католической ланью не представляла ничего несуразного, тем охотнее согласилась на эту комбинацию, лишавшую ее дале­кой и трудно управляемой Бельгии, что взамен последней она получила тесно прилегающие к ее южной границе области на севере Италии — Ломбардию и Венецию, вместе с владе­ниями последнем - Триестом, Далмацией и Иллирией. Это новое приобретение было неплохой компенсацией. И Австрия после всех злоключений, постигших ее в годы французской революции и империи, вновь стала могущественной державой.

Доверие и уважение, которое оказывали ей державы, вершившие судьбы европейских народов на Венском конгрессе, имели солидное основание. Австрия, само существование которой зависело от покорности и спокойствия ее многонациональных подданных, была живым воплощением консерватизма, оплотом неподвижности. Все, что двигалось или могло двигаться, вызывало тревогу, потому что могло привести в движение ее собственные народы. Такой по самой природе своей и по признанию своему страж и охранитель «порядка» был неоценим для государей, переживших все страхи французской революции и наполеоновских войн.

В учете всех этих «высоких» качеств, а также ее удельного веса среди германских государств и ее прошлого Австрия и была поставлена европейским ареопагом во главе вновь образованного Союза.

К этому времени уже назрела необходимость объединения страны. Этого требовала и развивающаяся быстрыми темпами экономика, так и международная обстановка в мире.

Именно разногласия в методах управления союзом и в праве председательствовать в нем привели Австрию и Пруссию в дальнейшем к войне 1866 г.

Но Союз оказался весьма непрочным. За Австрию в конечном итоге выступили лишь южногерманские государства. При этом в тот период в Австрии начал пробивать силы народный освободительный дух, Венгрия, Бельгия и друние государства желали скорейшего освобождения от гнета короны. Страну сковывали сильнейшие внутренние противоречия. Этим не преминула воспользоваться Пруссия.

Возвышение Австрии, ее новое назначение в качестве председателя Союзного сейма подвигло Пруссию на еще более агрессивную политику в ее отношении. При этом Пруссия так и не смогла простить Австрии Ольмюца.

Приход Бисмарка ознаменовал новую эру господства Прусского государства, где Австрии предлагалась лишь роль служанки. После прихода Бисмарка к власти политика Пруссии стала носить ярко выраженный милитаристский характер. Он поставил своей целью, во что бы то не стало объединить Германию и тем самым усилить влияние Пруссии в Европе, что, как показывают дальнейшие события, ему и удалось.

Итак, Пруссия победила в борьбе за гегемонию в Германии, но это произошло не после войны. Предпосылки для объединения Германии под главенством Пруссии сложились еще в XVIII веке. Пруссия на протяжении все своей истории жила не только своими, но и общегерманскими интересами. На протяжении многих лет прусские короли пытались таким образом привлечь на свою сторону большинство германских земель. А Австрия, сложившаяся в крупное государство из многочисленных и весьма пестрых по своему составу княжеств, не смогло справиться даже с внутренними противоречиями, порожденными в большей степени реформами самих австрийских властителей. И это конечно не могло отразиться на престиже Австрии как объединителя.

Таким образом, Пруссия изначально была лучше подготовлена для объединения, как в военными силами, так и дипломатически.

1 Михайлов М.И. Ускорение экономического и политического развития в 20-40-х годах в Германии. – В книге Германская история в новое и новейшее время. М., 1970.; Бобков А.М. Молодая Германия. – Вопросы истории, 1954, №2.

2 Ревуненков В.Г. Приход Бисмарка к власти. Л., 1941; Ротштейн Ф.А. Две прусские войны. М.-Л., 1945; Роотс Л. Шлезвиг-гольштейнский вопрос и политика европейских держав в 1863-1864 гг. Таллин, 1957.

3 История дипломатии. М., 1959. Т. 1; Нарочницкая Л.И. Россия после войны Пруссии за объединение Германии «сверху». М., 1960; Шнеерсон Л.М. Австро-прусская война 1866 г. дипломатия великих европейских держав. Минск, 1962.

2 Ерусалимский А.с. Бисамарк. Дипломатия и милитаризм. М.,1968.

3 Пристер Е. Краткая история Австрии. М.,1952.

1 Галкин И.С. Объединение Германии. М. 1951. С.25.

1 Там же. С. 26.

2 Там же.

3 Там же.

1 Германская история в новое и новейшее время в 2-х тт. Т. 1.М. 1970. С. 125.

1 Там же. С. 127.

1 Галкин И.С. Указ. соч. С.28.

2 Там же. С. 29.

3 Там же.

1 Ротштейн Ф.А. Из истории прусско-германской империи. М-Л. 1948. С. 38.

1 Там же. С. 40.

2 Там же.

1 Германская история в новое и новейшее время в 2-х тт. Т. 1.М. 1970. С. 130.

2 Пристер Е. Краткая история Австрии. М., 1952. 150.

3 Там же С.152.

1 Там же. С.156.

2 Там же.

1Очерки истории Германии с древнейших времен до 1918 г. М. 1959. С.252.

2 Там же.

1 Пристер Е. Указ.соч. С. 156.

1 Там же. С.160.

1 Там же. С. 162.

1 Там же. С.168.

1 Германская история в новое и новейшее время в 2-х тт. Т. 1.М. 1970. с. 135.

2 Там же.

1 Там же.

2 Пристер Е. указ соч. С. 180.

1 Там же. С.185.

1 Ротштейн Ф.А. Две прусские войны. М.-Л. 1945. С. 25.

2 Там же.

1 Галкин И.С. Создание Германской империи 1815-1871 гг. М. 1986.С.60.

1 Там же. С.65.

1 Там же. С.68.

1 Очерки истории Германии с древнейших времен до 1918 г. М. 1959. С. 156.

1 Там же. С.158.

1 Галкин И.С. Создание Германской империи 1815-1871 гг. М. 1986. С. 78.

5