Р.З. Губайдуллов

ВОЕННАЯ КАМПАНИЯ 1183 ГОДА В СРЕДНЕМ ПОВОЛЖЬЕ И НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ ЭТНИЧЕСКОЙ ИСТОРИИ ВОЛЖСКОЙ БУЛГАРИИ

В 1182–1183 гг. произошло самое крупное военное столкновение в истории домонгольских русско-булгарских отношений.

Версия русской стороны конфликта описана во многих летописях, но особенно подробно в Лаврентьевской¹ и Ипатьевской². Ряд добавлений имеется в «Истории Российской» В.Н. Татищева³, который пользовался при её написании источниками, не дошедшими до наших дней. О версии булгарской стороны и о версиях других участников тех событий ничего не известно.

Причиной конфликта стало ограбление на Волге русскими разбойниками булгарских купцов и разорение ими приволжских булгарских сёл и городов. Булгары два раза просили владимирского князя Всеволода Юрьевича найти управу на грабителей, но тот не мог справиться с ними, потому что они были жителями Рязани, Мурома и других, неизвестных ему городов. Впрочем, великий князь давал в свои области приказы ловить таких разбойников, но сам для их поимки никого не послал. Тогда булгары, «озлобясь», собрав большое войско, пришли к Рязани, Городцу и Мурому, где, вероятно, и жили те разбойники, и «великое разорение учинили». Русские войска, посланные против булгар, не посмели вступить с ними в борьбу, стали грабить окрестные русские поселения и, «набрав множество в плен людей и скота», вернулись обратно. После этого Всеволод решил отомстить булгарам, однако, не надеясь своими войсками «достаточно учинить» им вреда, обратился за помощью к великому князю киевскому Святославу. Тот, в ответ на просьбу, послал к нему своего сына Владимира с дружиной и призвал к этому других южных князей.

Весной 1183 года князья, откликнувшиеся на просьбу, собрались во Владимире, где их встретил, «с любовию и честию» Всеволод Юрьевич (Большое Гнездо). Пока князья пировали, их войска готовили суда на Оке — в Коломне, Рославле и Борисове. 20 мая, узнав, что суда готовы, Всеволод с князьями поехали к устью Оки, где собрались все участники похода.

Кроме войска самого владимирского князя в походе приняли участие дружины и полки его племянника Изяслава Глебовича из Переяславля Южного, Владимира Святославовича из Киева, Владимира Муромского, Мстислава Давыдовича из Смоленска и братьев Глебовичей из Рязани — Романа, Игоря, Всеволода и Владимира, а также белозерские, черниговские и новгородсеверские полки с воеводами.

От устья Оки основное войско с князьями отправилось вниз по Волге на «лодиях», «насадах» и «галеях» к заранее условленному месту — на остров Исады, расположенный против устья Цевцы. Впереди шли полки киевские и переяславские, позади рязанские, а посредине муромские, смоленские и владимирские вместе с великим князем.

Конница, отправившаяся к Исадам «полем» через Мордовские земли, подвергалась нападениям мордовских отрядов, которые русским «вред делали и людей побили».

8 июня основные войска высадились на Исадах, где их уже ожидала конница. Отсюда русские полки направились к близлежащей булгарской крепости — «Тухчину городку». После двух дней его безуспешной осады, Всеволод послал в Булгарские земли конный разъезд, а на третий день к цели похода — «Великому городу Серьбреных Болгар», двинулось основное войско. Для охраны судов, на острове Исады был оставлен крупный отряд под командованием воевод Фомы Назариевича и Дорожая.

Мордва на это время заключили с Всеволодом мир и привозили к Исадам «всякие запасы продавать».

На пути к Великому городу русскому войску встретился половецкий отряд («половцы Емяковы») во главе с булгарским князем (мятежным?), которые выразили желание идти совместно против булгар — «общих неприятелей». Объединённая армия перешла реку Черемисан и подошла к Великому городу.

Всеволод рассчитывал, что булгарское войско примет сражение в открытом поле, однако булгары, увидев огромную армию, укрылись в городе за крепостными стенами. Всеволод построил свои полки и начал «думати с дружиною» о дальнейших действиях. Молодой князь Изяслав Глебович решил «первый опыт учинить» и устремился со своей дружиной к городским воротам на штурм. «И ту удариша его стрелою сквозь броне под сердце и принесоша и ле жива в товары [в стан]».

После ухода армии Всеволода к Великому городу, на остров Исады высадились булгарские отряды с целью захватить русские суда и отрезать путь к отступлению русскому войску. Собекуляне, кусяне, челмата, темтюзи прибыли на судах. Конный отряд пришёл из города Торцьского. «И пришед, вышли на остров прямо на русских, вопиюсче, яко пожрети хотя». Однако не успевшие построится в боевые порядки булгары, были атакованы русскими и сброшены в Волгу.

Безуспешно простояв у стен Великого города 10 дней, князь Всеволод принял предложение булгар о мире, и русское войско отправилось обратно к своим ладьям на Исады. Здесь на острове умер раненный князь Изяслав. Полки погрузились на суда, и пошли вверх по Волге. От устья Суры конные отряды были пущены на Мордву и разорили их села вплоть до Цевцы в отместку за нападения на русскую конницу в начале похода. Тело погибшего князя Изяслава привезли во Владимир и погребли у церкви Святой Богородицы Золотоверхой.

Исследователи, рассматривавшие эти события, особое внимание уделяли установлению местонахождения Цевцы и расположенного около её устья острова Исады, справедливо полагая, что определение места, где были оставлены суда, на которых прибыли русские войска, и откуда они пошли к Великому городу, поможет в реконструкции реалий похода 1183 года.⁴

В.Н. Татищев, основываясь на созвучии названий, сопоставлял Цевцу с р. Цивиль, впадающей в Волгу вблизи современного г. Чебоксары⁵. С.М. Шпилевский, тщательно проанализировав источники, отвергнул эту версию и предложил свою: Цевца это р. Кирелка, а Исады — остров ниже устья Камы.⁶ Вслед за С.М. Шпилевским, большинство булгароведов локализуют Исады и Цевцу в районе слияния Волги и Камы. А.П. Смирнов⁷ и А.В. Кучкин⁸ отождествляли Цевцу с р. Бездной, а Исады — с островом ниже устья Камы. И.Л. Измайлов сначала сопоставлял Цевцу с р. Курлянкой, впадающей в Каму в её нижнем течении, а местом стоянки судов считал остров «Сорочий»⁹, но затем предложил новые варианты местонахождения Цевцы — р. Бездна или р. Ахтай¹⁰. Имеется также точка зрения, что Цевца — это современная р. Майна.¹¹

Основной аргумент исследователей, локализующих Цевцу и Исады около устья Камы, такой — здесь наименьшее расстояние (ок. 70 км) от Волги, по которой прибыли на судах русские войска, до цели похода — Великого города, располагавшегося, по единодушному мнению булгароведов, около р. Малый Черемшан (летописный Черемисан) на месте Билярского городища. Однако кратчайший путь по вражеской территории не всегда самый лёгкий и безопасный. При таком варианте, маршрут русского войска проходил бы по густонаселённой местности с многочисленными крепостями и пересекал бы систему оборонительных сооружений, участки которых сохранились у сёл Красная Слобода, Красный Вал, Отрада, Базарно-Мордовский Юрткуль и др. Предназначались эти укрепления, по нашему мнению, для защиты Великого города от нападений со стороны Волги. Между тем в источниках упоминается только одна булгарская крепость встреченная на пути русского войска — «Тухчин городок», располагавшийся недалеко от Волги, а далее путь русского войска пролегал по безлюдной степи.

Из описания похода 1183 года выясняется, что Исады находились вблизи левого берега Волги, южнее устья Камы и севернее устья Черемшана.

Следует отметить, что в Среднем Поволжье сохранилось множество древних, в том числе и добулгарских, топонимов¹². Объясняется это тем, что в условиях пограничья лесного и степного миров, частой смены этнического состава края, топонимы служили своеобразными интернациональными «адресами», облегчая ориентирование на местности, земельно-правовые отношения и др. Даже в тех случаях, когда забывался первоначальный смысл наименований рек, ручьёв, старых городищ, урочищ и др., эти названия продолжали существовать, т. к. их знало большое число людей, живших и в лесной полосе, и в поволжских степях, и вдали от края (купцы, воины, политики, капитаны речных судов), которые говорили на разных языках, что обеспечивало ретрансляцию топонимов во времени. В условиях многоязычия региона, когда основную функциональную ценность топонимов представляла не смысловая, а фонетическая (звуковая) составляющая, происходила адаптация названий к различным языкам. Их первоначальное значение часто переосмысливалось представителями разных этнических групп, что приводило к появлению разнообразных толкований того или иного топонима¹³.

С середины XVII века, вскоре после основания Синбирска, в различных документах, созданных в этом городе, упоминается огромный остров Чувич, который отделялся от правого коренного берега волжской протокой, называемой Чувич¹⁴, Чевича¹⁵. Верхнее устье Чувича/Чевичи располагалось под Венцом — центральной частью Синбирска, а нижнее устье часто меняло своё местоположение после половодий, блуждая от с. Красный Яр до с. Крестовое Городище. В 50-е годы XX века и остров, и протока были затоплены Куйбышевским водохранилищем. Известно, что в некоторых тюркских языках и диалектах (напр. средневековых половцев и современных сергачских мишарей), общетюркское -ч- ; звучит как -ц-. В таких языках Чевича звучит как Цевица > Цевца. Цокающие говоры и диалекты известны и в русском языке.

Уточнение местоположения острова Исады — при «устье Цевцы» не случайно, т.к. русским были известны также Исады, расположенные «противу Ошлю»¹⁶ и ещё одни Исады — чуть ниже устья Камы, о которых упоминается в летописях в связи с походом русских войск на булгарский г. Ошель в 1220 году.¹⁷ В древнерусских говорах словом «Исады» обозначались: «места погрузки на суда, где сосредотачивают товар»; «базар, место для продажи съестных припасов около речной пристани»; «удобное для спуска к реке место»; «место стоянок лодок на песчаной отмели около берега».¹⁸ Во Владимирской и Нижегородской губерниях были селения у пристаней с названием Исады.¹⁹

На лоцманской карте 1914 года против нижнего устья Чувича показан остров Зотовский²⁰. На этом участке левый берег Волги очень высокий и крутой: коннице подняться на него было невозможно. Ближайшее низкое место расположено у с. Крестовое Городище. П.С. Паллас, путешествовавший по этим местам в марте 1769 года, сообщает: «…к Красному Яру продолжали мы путь свой накось по Волге, но как по чрезвычайной вышине левого берега в сём месте подняться на оный невозможно, то ехали [по льду. — Р.Г.] мы еще 5 вёрст далее до стоящей на низком месте деревни Крестовое Городище, поименованной по старинному окопу, которой в южной стороне от деревни находится, на простирающейся вдоль реки к северу и востоку утёсистой горы. Отсюда начинается зимняя дорога через широкое низкое место».²¹

Данное городище можно сопоставить с летописным «Тухчиным городком». А название Крестовое Городище является, вероятно, калькой с тюркского — тура²² (крепость) + хач²³ (крест) — Турахач (в русском произношении: Турахачин > Тухчин).

По мнению булгароведов, в районе современных п. Криуши и с. Крестовое Городище находилась переправа через Волгу на пути из Великого города (Булгар, Биляр) в Киев²⁴ и, вероятно, в города Северо-Восточной Руси. Таким образом, русские войска двигались торговыми путями — водным по Волге и сухопутным через земли мордвы к месту пересечения Великого волжского пути и магистрали Булгар — Киев, к острову Исады, расположенному против устья Цевцы. Здесь, на острове²⁵, видимо, находился крупный базар²⁶. Мордовские торговцы, жившие к западу от Волги, несмотря на военные действия, продолжали торговлю и привозили к русским отрядам, охранявшим суда на Исадах, товары для продажи.

От «Тухчина городка» до «Великого города Серьбреных Болгар» путь русского войска проходил вначале по степному Урено-Черемшанскому междуречью — в 15–30 км севернее заболоченной труднопроходимой поймы р. Большой Черемшан, а затем западнее р. Малый Черемшан²⁷. Бассейн Черемшана и Самарская Лука представляли собой южную окраину Волжской Булгарии. Встреча здесь, на южном приграничье Булгарии, русского войска с половецким отрядом, пришедшим из южных степей, подтверждает данный вариант маршрута.

Прибывшие на Исады с целью захвата русских судов булгарские отряды были из различных регионов Булгарии.

Летописи сообщают²⁸:

Ипатьевская — «…окольнии же городе Болгарьскии, Собекуляне и Челмата совокупишася со инеми Болгары, зовемыми Темтюзи, и совокупившеся их 5000 идоша насады, а их Торьцькокого на коних приехавшим на лодье Руское…»;

Лаврентьевская — «Болгаре же из города и в Собекуля и из Челмата поидоша в лодьях, а их Торцьскаго на коних, на лодья наши…»;

Никоновская — «из Сабакула града»;

Воскресенская — «Болгары же из Собекуля и из Челмата»;

Львовская — «Болгарыжь, Кусяне, Чалмата, Елмата».

В.Н.Татищев передает это событие так: «…болгары, собрався всех окольных градов и предел кусяне, себи, члмата, також называемые мтимдюдичи…».

Таким образом, упоминаются жители следующих городов и областей Булгарии:

2. «Собекуляне», «из города Собекуля», «из Сабакула града», «себи»;

3. «Челмата», «из Челмата», «Чалмата», «члмата, також называемые мтимдюдичи»;

4. «Елмата»;

5. «Кусяне»;

6. «Темтюзи»;

7. «из Торьцькокого», «из Торцьскаго», «из Торцеса».

С.М. Шпилевский, рассмотрев источники, пришёл к выводу, что все булгары, пришедшие на Исады, — себи, куляне, кусяне, челмата и темтюзи жили в Предкамье, где имеются близкие по звучанию топонимы. Собекуль и Челмата, по его мнению, нужно понимать как наименования «отделов булгарского народа», а не городов. Собекуля — это не одно, а два слова: Собе и Куля. Челмата — это жители Челмана (или Чулмана) — по татарскому названию Камы, т.е. прикамские булгары²⁹. Так объяснял это название и В.Н. Татищев³⁰. Местоположение г. Торцького С.М. Шпилевский не определяет, однако, ссылаясь на Н.М. Карамзина, сообщает о существовании города с таким названием в Казанском ханстве³¹. Тухчин городок, по мнению С.М. Шпилевского, располагался на месте Куралова городка около устья Камы, или городища у с. Никольский Баран, или одного из городищ на р. Ахтай³². В.А. Кучкин в основном соглашается с этими локализациями С.М. Шпилевского, признавая их весьма удачными, однако, по его мнению, в летописях речь шла о названиях населенных пунктов, а не о названиях булгарских племён. Город Торьцький он помещает где-то «южнее р. Камы»³³. Р.Г.Фахрутдинов определяет Тухчин городок на месте Кокрятьского городища на р. Утке, а г. Торьцький на месте Балынгузского городища³⁴. С такой локализацией г. Торьцького не соглашается А.Х. Халиков и напоминает о существовании г. Торчица в Приднепровье, название которого связано с этнонимом «торки» — огузо-печенежским племенем³⁵. И.Л. Измайлов полагает, что Собекуль, Челмата и Темтюзи — это названия булгарских городов и областей, которые находились в Прикамье (Джукетау?), в районе Войкинских городищ, а также в Западном Закамье. Тухчин городок, по его мнению, находился на месте Алексеевского городища³⁶.

Разгадка всех этих названий, по нашему мнению, в том, что это были жители «окольных градов и предел», т.е. приграничных городов и окраинных областей Булгарии.

Челмата, Торцьский

В эпоху средневековья на пограничной службе у многих государств Восточной и Центральной Европы, на самом опасном степном рубеже состояли наёмники и недавние степные жители, вытесненные из степи другими кочевыми племенами.

Так, в XI веке, значительное число печенежских и торческих (гузских) родов, под давлением половцев, переселилось на территорию Византийской империи, Венгерского королевства, Киевского княжества, Волжской Булгарии³⁷. Имеются археологические материалы, свидетельствующие о присутствии печенегов и торков (гузов) на многих поселениях Волжской Булгарии, в том числе и расположенных в непосредственной близости от нижнего устья Чувича/Чевичи (Головкинское III селище³⁸, Измерское селище³⁹, Криушинское селище⁴⁰, Малопальцинское селище⁴¹ и др.).

По сообщению византийского автора середины X века Константина Багрянородного, страна печенегов делилась на восемь фем (племенных объединений), одна из которых — Талмат, располагалась где-то между Волгой и Днепром⁴². Еврейский автор Иосиф бен-Горион писал в X веке о кочевавшем на Волге племени Толмац⁴³, которое сопоставляется современными исследователями с фемой Талмат⁴⁴. Возможно, представители этой этнической группы, проживавшей в XII веке уже на территории Булгарии, и упомянуты в русских летописях под искажённым названием — Челмата.

Торки (гузы), как и печенеги, вытесненные из степи половцами, широко расселились во второй половине XI века по южному русскому приграничью. Здесь, на правом берегу Днепра, в бассейне р. Рось в конце XI века возник город Торческ (Торцыйскый, Торческыи город, Торьцьский), название которого связано с этнонимом «торки»⁴⁵.

Вероятно, населённый пункт с подобным наименованием имелся и на территории Волжской Булгарии и располагался в волжском левобережье, неподалёку от места высадки русских войск на Исады у нижнего устья Чувича/Чевичи. Из известных здесь булгарских городищ (Адробинское, Андреевское, Белоярское I, Белоярское II, Ивановское, Крестовогородищенское, Никольское, Пальцинское, Юрманское) наиболее вероятное место локализации города Торцьского является Ивановское городище, называемое местным населением «Чёртов Городок» (искажённое Торцьский?).

Себи, Собекуляне

В 8–15 км севернее и северо-западнее нижнего устья Чувича/Чевичи, между Волгой и Свиягой размещалась линия укреплений протяжённостью около 10 км, которая обороняла от нападений с юга, со стороны степи, городские центры западных приволжских земель Волжской Булгарии, располагавшихся на месте Ундорского III (Городищенского) и Староалейкинского городищ, а также Красносюндюковского археологического комплекса⁴⁶.

Этот оборонительный рубеж включал в себя четыре крепости, вал со рвом, а также природные препятствия — овраги, долину р. Симбирки и русло р. Свияги, протекающей здесь на протяжении 7 км с востока на запад, а затем поворачивающей снова на север.

На берегу Волги располагалась крепость, в «Строельной книге города Синбирска» известная как «старое татарское городище…», от которого «…вал пошёл… к ключу,…который ключ течёт под Свияжскую Конную Слободу…».⁴⁷ Остатки этой крепости затоплены Куйбышевским водохранилищем, а следы вала сохранились на волжском склоне вдоль Смоленского спуска и, под поверхностью земли, по ул. Рылеева. Сохранилась фотография 1867 года, на которой показан земляной вал высотой около пяти метров, располагавшийся в верхней части Смоленского спуска⁴⁸. Таким образом, укрепления проходили по волжскому косогору и далее тянулись к «ключу» — верховью р. Симбирки⁴⁹. Здесь, на Среднем Венце, с юга к валу примыкало обширное укреплённое булгарское поселение (Симбер?)⁵⁰, на месте которого впоследствии возник золотоордынский город, известный Адаму Олеарию, путешествовавшему по Волге в 1636 году, как город «Simberska gora», разрушенный Тамерланом⁵¹. Остатки этого булгарского и/или золотоордынского города были известны и русским в XVI–XVII веках как «Синбирское городище»⁵². Впоследствии название этого города унаследовала русская крепость, построенная в 1648 году.⁵³

Ещё одна булгарская крепость располагалась на правом берегу Свияги, напротив устья реки Сельдь, на месте Мостовослободского городища⁵⁴.

Линию обороны завершала крепость, стоящая у поворота Свияги на север. В документах XVII века она упоминается как «Куралов городок»⁵⁵. Это название можно объяснить как «кур»⁵⁶ (тюрк. «защищать») + «эль»⁵⁷ (тюрк. «земля», «край», «страна»). Другой вариант, — «караул» (тюрк. «дозор»).

Себи (Собекуляне), упомянутые в летописях, возможно, искажённое название средневековых сембов, заселявших территорию Самбийского полуострова в Восточной Прибалтике⁵⁸. Это прусское балтоязычное племя в своей культуре несло тюрко-булгарские черты, что связано, по мнению исследователей, с участием сембов в военных действиях со степными племенами в составе дружин киевских и булгарских князей⁵⁹. В тюркоязычной среде к наименованию этой этнической группы, вероятно, прибавилась приставка — «ер/ир» (ар, ер, ир (тюрк.) — мужчина, люди, род), т.е. семби+ер/ир > сембер/сембир. Подобное строение имеют многие тюркские этнонимы — булгар, хазар, мишер, акацир, савир и др. Впоследствии, название этого племени могло передаться населённому пункту. В основе наименований многих крупнейших городов Булгарии лежат этнонимы — Булгар, Сувар, Ошель⁶⁰.

По другой версии, название города Симбир/Сембер и производного от него «себи», происходит от тюркского «сим» («SIM») — граница⁶¹ и «бир» («BIR») — первая⁶², т.е. первый рубеж, относительно городских центров, располагавшихся на месте Ундорского III (Городищенского) и Староалейкинского городищ и Красносюндюковского археологического комплекса. Вторая линия обороны проходила в непосредственной близости от этих городов и в 25–30 км севернее первого (Симбирского) рубежа. Эта линия укреплений, также пересекавшая Волго-Свияжское междуречье, включала в себя внешний вал Ундорского III (Городищенского) городища, Растокинский вал и Растокинское городище. Впервые эти укрепления были описаны П.С. Палласом в 1768 году: «внизу горы… почти в двух верстах от деревни Городище проведена от крутого подмытого берега Волги прямая линия к западу сквозь небольшой лес, которая прошед мимо отстоящей в шести верстах деревни Вышки, кончится при текущей в девяти верстах от Волги реке Свияге, на берегу которой построена там деревня Разтока»⁶³. Эти сооружения, вероятно, были возведены во второй половине X века, для обороны от печенегов, достигших к середине X века наибольшего могущества и занявших степи от Дуная до Волги. Внешняя политика всех государств, граничащих со степью, строилась в то время с учётом печенежской угрозы. Византийский император Константин Багрянородный в трактаке «Об управлении империей» (948–952 гг.) особое место уделил описанию страны печенегов, их взаимоотношениям с соседними народами и способам противодействия печенежской экспансии. Киевский князь Владимир Святославович в этот период занялся укреплением южных рубежей своего государства. «Повесть временных лет» под 988 годом сообщает: «И рече Володимер: «Се не добро, еже мал город около Киева». И нача ставити городы по Десне, и по Востри, и по Трубежеви, и по Суле, и по Стугне. И поча нарубати [«набирать». — Р.Г.] муже лучьшие от словен, и от кривичь, и от чюди, и от вятичь, и от сих насели грады; бе бо рать от печенег и бе воюяся с ними и одолая име»⁶⁴. Тогда же на южных рубежах Киевской Руси была возведена большая часть знаменитых Змиевых валов.

Подобные меры для защиты от печенежских набегов предпринимались и на южных границах Волжской Булгарии. С начала X века, в Среднее Поволжье, спасаясь от печенежских погромов, бежало оседлое население Хазарского Каганата. Поток беженцев особенно усилился после разгрома этого государства в 60-е годы X века. В результате этой миграционной волны на территории Волжской Булгарии резко возросло количество стационарных поселений. Для защиты городов, построенных в то время в Волго-Свияжском междуречье, и были возведены Симбирский и Растоцкий рубежи обороны, остатки которых сохранились в районе г. Ульяновска и около п. Ундоры.

Помимо защиты от военных нападений, эти линии укреплений позволяли контролировать движение по древней дороге, проходившей по волжскому правобережью, а также перекрывали пути сезонных миграций кочевников, двигавшихся вдоль Волги: весной — на север, к богатым травой пастбищам лесостепной полосы, а осенью — возвращавшихся в южные степи на зимовку.

Примечательно, что система оборонительных сооружений в Киевской Руси также строилась вдоль большой реки — Днепра, протекавшего, как и Волга, меридионально, и содержала несколько линий укреплений, располагавшихся вдоль днепровских притоков (четыре рубежа обороны находились на левом берегу Днепра и один — на правом), на расстоянии в 15 – 20 км друг от друга.

Упомянутых в летописях собекулян, видимо, следует понимать как военные отряды себи («семби») и куля («кур эль» или «караул»), прибывших из крепостей Симбирского рубежа.

Кусяне

На тюркоязычных территориях имеются древние городища, холмы и горы, названия которых связаны с девушками-воительницами.

Происхождение таких названий объясняют следующим образом: первоначальное тюркское наименование крепости или горы, с которых велось наблюдение за местностью — «кюзь» (глаз, дозор), после утраты ими военных функций, трансформировалось в тюркское — «кыз» (девушка), и, впоследствии, обрастало разнообразными легендами⁶⁵. Пример такого явления — «Девичья гора» в Жигулях⁶⁶, расположенная на волжском берегу. Т. е. сначала было тюркское «Кюзь тау» — «Дозорная гора», затем «Кыз тау» — «Девичья гора», а потом рядом появился «Молодецкий курган» и связанные с ними разнообразные легенды и предания⁶⁷. Здесь же имеется «Караульный бугор».

В булгарское время дозоры располагались на высоких волжских берегах, в пределах прямой видимости друг от друга, что позволяло передавать световые и дымовые сигналы о военной опасности по цепочке.

Судя по данным археологии, топонимики и геоморфологии, булгарские дозоры могли размещаться на Девичьей горе в Жигулях; в 15–17 км юго-восточнее нижнего устья Чувича/Чевичи — на Арбужской горе; в 8–10 км северо-западнее нижнего устья Чувича/Чевичи — на Симбирской горе; на Ундорских горах; у мыса Зольного на Тарханских горах; в районе современного г. Тетюши; на месте городища «Куралов Девичий Городок» около устья Камы; в районе Казанского кремля и в других пунктах, удобных для ведения наблюдения за Волгой.

Кусяне, пришедшие на Исады в 1183 году — это, скорее всего, дозор (стража) — «кюзят»⁶⁸ — с Арбужской горы, базировавшийся под этой горой на широком мысу у слияния рек Арбуга и Тушна на месте Криушинского I городища и конторолировавших переправу через Волгу. Впоследствии здесь возник золотоордынский город, известный в письменных источниках как Арбуга, Arbuchim⁶⁹, Casar de arabuch⁷⁰ и др. На самой Арбужской горе с XIX века известны остатки древних укреплений⁷¹.

По другой версии, «куз» (в русском произношении «кусяне») — это одно из названий гузов (торков) ⁷².

Таким образом, по нашему мнению, остров Исады, на который высадилось русское войско в 1183 году, находился напротив нижнего устья волжской протоки Чувич/Чевича, около современных сёл Красный Яр и Крестовое Городище, а булгарские отряды, прибывшие на Исады для захвата русских судов, — это пограничная стража, дозоры и гарнизоны из окрестных крепостей и городов южной окраины Волжской Булгарии. Движение русских войск к цели похода – «Великому городу Серьбреных Болгар», происходило по речным и сухопутным торговым путям

ПРИЛОЖЕНИЯ

Приложение I