Глава 13. Как справиться с маневром отсутствия члена семьи

147

молчанием — это явный признак неожидавшейся неудачи семейного маневра. Эффект драматизации еще более усиливается периодом ожидания между окончанием сеан­са и прочтением письма дома; если письмо хорошо напи­сано, оно будет иметь максимальное воздействие.

Мы применили эту тактику в отношении отца, кото­рый не пришел на пятый сеанс из-за «усиливающегося и давящего чувства недоверия по отношению к семейной терапии». Так «совпало», что недоверие выявилось имен­но тогда, когда у идентифицированного пациента насту­пило заметное улучшение.

Это была семья, состоящая из четырех человек с двумя детьми: шестилетним Дуччо и тринадцатилетним Уго, который бьш идентифицированным пациентом. В четыре года Уго получил в университетской клинике диагноз психотической псевдоолигофрении*. Он проходил лече­ние в неврологической клинике, а также у индивидуаль­ного психотерапевта, однако без ощутимых результатов. Психотерапевт, раздраженный тем, что ему не удавалось установить контакт с пациентом, порекомендовал ему обратиться в наш центр для семейной терапии.

На первом сеансе мальчик производил впечатление слабоумного. Тучный, женоподобный, он сидел сгорбив­шись, с постоянно открытым ртом, с тупым видом. На за­даваемые ему вопросы он отвечал бессмысленными, не­уместными или туманными фразами, либо не отвечал вовсе. В школе его терпели, несмотря на плохую успевае­мость и странное поведение, благодаря высокому социаль­ному положению отца, а также влиянию семейного врача. Уго не имел друзей, не проявлял физической активности, зато был чемпионом по шахматам. Его времяпрепровож­дение вне школы состояло в том, что он всюду ходил за ма­терью. Он страдал частым и обильным энкопрезом, загряз­няя свое постельное белье и одежду.

Для семьи болезнь Уго была постыдной тайной, кото­рую пытались скрыть даже от служанки. Поэтому мать

В отечественной классификации психических заболеваний диагноз был бы «Ранняя детская шизофрения» (Примечание научного редактора).

148

Часть третья

значительную часть времени занималась тем, что прятала и тайком стирала его белье и одежду.

На четвертом сеансе мы наблюдали у Уго явное улучше­ние. Он был оживлен и выказывал интерес к происходив­шему на сеансе, обнаруживая сообразительность и чувство юмора, и было видно, что все это немало изумляет отца. Как выяснилось позже, нас не информировали, что энко-през Уго прекратился несколько недель назад.

Пятый сеанс был назначен через месяц, но семья на не­го не пришла. Один из терапевтов позвонил им и задал вопрос о том, как идут дела. Он говорил с матерью, крайне смущенной и изумленной тем, что, оказывается, муж не свя­зался с нами из офиса и не сообщил об отмене встречи. Он отказался приходить на терапию, мотивировав это возрастающим глобальным недоверием, а также нежела­нием проделывать столь длинный путь (они жили за четы­реста километров, в юго-восточной Италии) и финансовы­ми потерями, к которым ведут его отвлечения от работы. Мать рассказала, что Уго в отчаянии от решения отца, он заперся в своей комнате и рыдает. Когда терапевт спро­сила ее, что она думает о терапии, та ответила, что рас­теряна и озабочена реакцией мужа, которому не хочет противоречить. Тем не менее она согласилась обдумать ситуацию и затем в подходящий момент обсудить с ним.

Она позвонила в Институт через две недели. Муж по-прежнему отказывался посещать терапию, но был не против, чтобы в ней участвовали остальные члены семьи. Лично она хотела бы прийти с Уго для обсуждения его школьных проблем. Директор сказал, что готов пере­вести Уго в следующий класс, несмотря на плохие оценки, если терапевты не будут возражать (!!!). Она добавила (к нашему полнейшему изумлению), что Уго, «который было стал совсем чистоплотным» (они не удосужились упомянуть об этом на последнем сеансе), вернулся к преж­нему поведению, и его энкопрез даже усилился.

После обсуждения в команде терапевты сообщили матери о своем согласии принять ее с Уго. Мы не видели иного пути вернуть всю семью в терапию.

На пятом сеансе Уго был таким же, как на первом, — тупым, отчужденным, равнодушным. Мать начала беседу