1/ Особенности эволюции русской литературы. Периодизация.

В советском литературоведении господствовало мнение, в основе которого был положены политические события (революция, гражданская война). 2 рубежа: 1917г., 1940г.

С 1890г. предлагали начало отсчета истории русской литературы с 20-х гг. (Венгерова). Агиносов, Корнилов и другие тоже придерживались этой точки зрения. В основе этой периодизации лежит положение об имманентных факторах развития литературы.

Л.И. Егорова подошла к этой проблеме глубже. Она предложила использовать «понятие узла», т.е. избегать конкретного обозначения годов. «Понятие узла» обозначает поворотный момент, когда сосуществуют явления завершающихся и зарождающихся литературных эпох. Например: А.П. Чехова стал переходной фигурой 19-20вв. Благодаря его творчеству в литературоведении были разграничены эпические жанры, стали развиваться объёмы.

В 20-егг. стали происходить изменения: 1921; 1925 – Агиносов; 1929 - Егорова.

Периодизация:

1890 – 1900 – середина 50-хгг.

Середина 50-хгг. – настоящее время

В начале 20-хгг окончательно сформировывается эмигрантская литература, в 30-егг появляется возвращенная, задержанная, литература андеграунда. В связи с этим русская литература была насильственно разделена на 3 ветви:

Официальная

Русского зарубежья (3 волны):

- писатели, которые вынуждены были покинуть Россия в годы революции и гражданской войны (Бунин, Набоков)

- писатели, которые в 40-егг ушли вместе с немцами (Чиннов, Маринин)

- начиная с 60-хгг время после оттепели (Бродский, Лимонов, Солженицын)

Запрещенная

Жанровые предпочтения. Русская литература 20в. Стала носительницей многих традиций. Традиции русской классической литературы были в ней продолжены. В русском сознании писатель занимал место святого. В 20 веке роль писателя во многом изменилась. Начиная с 20-хгг, функции художника сводились к пропаганде политических идей. Изменился и читатель.

Определенная тематика: проблема между чувством и долгом. Особая система времени. О прошлом лучше было не вспоминать, ценным было настоящее и будущее (социалистический реализм). Особый тип героя – рабочий. «Мы» и «они». Обращение к новому читателю. Литература превращается в орудие пропаганды. Литература исходит из политики должного. Уже в 30-е гглитературный порцесс был повернут в нужное партии русло.

Классики 20 века: Солженицын, Булгаков, Распутин, Ахматова.

Писатели испытывали влияние окружающего мира и творчество их было неровным. (Ахматова написала оду Сталину). В 19 веке человеку можно было дистанцироваться от исторических событий, в 20 веке такого выбора не было.

Достаточно мощно представлен второй ряд писателей: Гумилев, Пришвин, Заболоцкий.

Заметно и жанровое предпочтение: расцвет детской литературы в 30-егг. Многие писатели, которым было тесно в рамках соц.реализма обращались к детской литре. Хорошо представлено сатирическое направление. Характерно жанровое разнообразие. Появился новый жанр: роман-эпопея («Тихий Дон», «Красное Колесо»). Широко представлена лирика. Характерно сосуществование различных направлений: модернизм и реализм. Они были взаимодополняемы.

До 90-хгг литература в Росси играла особую роль. Наша страна была литературоцентричной. Не читать было стыдно. С 90-х ситуация меняется, жизнь становиться более насыщенной. Существенно ускорился темп жизни. Повлияло западное мировоззрение. Чтение стало развлечением и писатели стали на это ориентироваться (Акунин). Высокий статус русской литры почти утрачен. Активно развивается религиозное литературоведение (М.М. Дунаев «Русская литература и православие»)

2/ Изменения во всех сферах жизни. Сов.Власть начала проводить процесс создания новой литературы и культуры – культурная революция. МЕРОПРИЯТИЯ: 1учреждено гос.издательтсво (1918); Национализировали Третьяковскую галерею, театры; постановление об общем бесплатном обязательном образовании; образование учреждений, направленных на внедрение грамотности в народные массы ( школа, рабочий крестьянский коммунистич.университет). Вопрос об отношении к революции: три позиции: 1) представители,которые безоговорочно принимали революцию; 2) нейтральная позиция; 3) открытое враждебное неприятие революции. Большая часть писателей НЕ принимали революцию. Неприятие революции: 1) неприятие идей революции; 2) неприятие конкретной политики советского государства (красного террора); 3) возникшая необходимость зарабатывать на жизнь; 4) ряд представителей худ. интеллигенции были высланы на «философском пароходе» (хз чо ето?) Главное место занимала ПОЭЗИЯ. В 1 очередь это были поэмы, стихотворения, выступления поэтов на собраниях. «Кафейный период» в русской поэзии, т.к. поэты собирались в литературных кафе. Романтический максимализм настроений. Замятин в статье «Я боюсь» разделяет писателей на «юрких» и «неюрких». Юркие-те писатели,которые приспосабливаются к новой власти. СИМВОЛИСТЫ. Новое литературное направление — символизм — явилось порождением глубокого кризиса, охватившего европейскую культуру в конце XIX века. Кризис проявился в негативной оценке прогрессивных общественных идей, в пересмотре моральных ценностей, в утрате веры в силу научного подсознания, в увлечении идеалистической философией. Русский символизм зарождался в годы крушения Народничества и широкого распространения пессимистических настроений. Все это обусловило тот факт, что литература «Серебряного века» ставит не злободневные социальные вопросы, а глобальные философские. Хронологические рамки русского символизма — 1890-е годы — 1910 год. Символизм не был однородным. В нем выделялись школы и течения: «старшие» и «младшие» символисты.Старшие символисты:Петербургские символисты: Д. С. Мережковский, З.Н. Гиппиус, Ф.К. Сологуб, Н.М. Минский. В творчестве петербургских символистов поначалу преобладали упаднические настроения, мотивы разочарования. Поэтому их творчество иногда называют декадентским.; Московские символисты: В.Я. Брюсов, К.Д. Бальмонт. «Старшие» символисты воспринимали символизм в эстетическом плане. По мысли Брюсова и Бальмонта, поэт — прежде всего творец сугубо личных и чисто художественных ценностей. Младшие символисты:А.А. Блок, А. Белый, В.И. Иванов. «Младшие» символисты воспринимали символизм в философско-религиозном плане. Для «младших» символизм — философия, преломленная в поэтическом сознанииСимволизм в первые годы революции умирает. Пути символистов расходятся. Ряд символистов переходит на сторону революции (Брюсов). З.Гиппиус заняла противоположную позицию.

АКМЕИСТЫ Акмеизм выделился из символизма и противостоял ему. Акмеисты провозглашали материальность, предметность тематики и образов, точность слова (с позиций «искусства ради искусства»). Его становление связано с деятельностью поэтической группы «Цех поэтов». Основателями акмеизма были Николай Гумилёв и Сергей Городецкий. К течению присоединились жена Гумилёва Анна Ахматова, а также Осип Мандельштам, Михаил Зенкевич, Георгий Иванов и другие.Единодушия не было. Создан второй «цех поэтов». Была создана поэтическая студия «звучащая раковина». У Мандельштама появился мотив гибели города.ФУТУРИСТЫ. Большинство приняли советскую власть ( Маяковский , хлебников).Декларировали политизацию искусства. Воспевают идею единства мира, революция уподобляется новому крещению руси, несёт истину. Новая религия, вера. Создана организация «Конфуты» . Идея полного единства мира. Новокрестьянские поэты (Клюев, Крючков, Наседкин). Выразители крестьянских взглядов на революцию. Пришлив поэзию в 1910х г.Ориентировались на крестьянскую поэзию 19в. Восторженно приняли революцию. Результатом революции должен быть некий гармоничный мир. Революция воспевалась как возвращение Руси на истинный путь своего развития. Создалось более 30 новых группировок. Самая крупная -ПРОЛЕТКУЛЬТ

Пролеткульт.

Ведущее место в литературном процессе послеоктябрьских лет заняла, как говорили тогда, пролетарская литература. В 1918-1920 гг. издавались поддерживаемые правительством журналы "Пламя" (Петроград) и "Творчество" (Москва). В это время появился самостоятельный орган пролеткульт, который просуществовал лишь до 1928 года. После Октябрьской революции Пролеткульт стал самой массовой и наиболее отвечающей революционным задачам организацией.

Он объединял большую армию профессиональных и полупрофессиональных писателей, вышедших главным образом из рабочей среды. Наиболее известны М.Герасимов, А.Гастев, В.Кириллов, В.Александровский, критики В.Плетнев, Вал. Полянский. Почти во всех крупных городах страны существовали отделения Пролеткульта и свои печатные органы: журналы "Пролетарская культура" (Москва), "Грядущее" (Петербург).

Идеологами Пролеткульта были А. А. Богданов, А. К. Гастев, В. Ф. Плетнёв. Его целью декларировалось развитие пролетарской культуры. По мнению Богданова, любое произведение искусства отражает интересы и мировоззрение только одного класса и поэтому непригодно для другого. Следовательно, пролетариату требуется создать «свою» собственную культуру с нуля. По определению Богданова, пролетарская культура — динамичная система элементов сознания, которая управляет социальной практикой, а пролетариат как класс её реализует.

Это самая массовая организация в р.лит. Численность 400000 участников. Издавал 20 журналов.Люди из народа.3аспекта д-ти: 1)культурно-просвятительский; 2) теоретико-идеологический а)классовая детерминированность творчества. Б) резкое противопост. Пролетарской культ. В)отрицание психологии личности, воспевание коллективного сознания. 2) собственно-творческий. ПРОЛЕТКУЛЬТ просуществовал3года.

Пролеткультовцы считали необходимым отказаться от культурного наследства, резко противопоставляли пролетарскую культуру всей предшествующей ("буржуазный язык", "буржуазная литература", по их мнению, должны исчезнуть). Эстетическими принципами, соответствующими психологии рабочего класса, были объявлены "коллективно-трудовая" точка зрения на мир, идея "одухотворенного единства" с машиной ("машинизм").

Привлекая и воспитывая писателей из рабочей среды, пролеткультовцы изолировали их от всех других слоев общества, в том числе от крестьянства и интеллигенции. Так, теоретик Пролеткульта Федор Калинин полагал, что только писатель-рабочий может услышать "шорохи души" пролетариата.Деятельность Пролеткульта была подвергнута резкой критике В.И.Лениным в письме ЦК РКП(б) "О пролеткультах", и в начале 20-х годов эта организация была ликвидирована в административном порядке. Идеология Пролеткульта нанесла серьёзный ущерб художественному развитию страны, отрицая культурное наследие. Пролеткульт решал две задачи — разрушить старую дворянскую культуру и создать новую пролетарскую. Если задача разрушения была решена, то вторая задача так и не вышла за рамки неудачного экспериментаторства.

3/ В этот период проблемой всей старой писательской интеллигенции была необходимость политически самоопределиться, занять определённую позицию по отношению к советской власти.

Из-за грандиозного Октябрьской революции 1917 года - единая национальная литература была разделена на три ветви: литературу, именовавшуюся советской, «задержанную» (внутри страны) и литературу русского зарубежья. У них достаточно различные художественные принципы, темы, состав авторов, периодизация. Революция определила чрезвычайно многое во всех трех ветвях литературы.

Большая часть буржуазно-дворянских писателей эмигрировали;

Дворянские потомки и буржуазные демократы объединились на почве лютой ненависти к пролетарской революции.

Оставшаяся в пределах СССР, однако, чуждая пролетарской революции значительная часть буржуазно-дворянской писательской интеллигенции образовала открыто выраженную оппозицию советской власти:

• одни (напр. М. Кузмин, Ф. Сологуб, Гумилев и др.) устраивали антисовеский саботаж в виде «эстетического бойкота»

• другие, изображая в своём творчестве революционную современность, на первый план выдвигали мотивы хаоса, смерти, гибели и опустошения;

Поскольку советская власть попутно разрешала и задачи буржуазно-демократической революции, то проявлялись попытки приспособить отдельные стороны революции к своим буржуазным идеалам и тенденциям.

Под флагом революции пытаются выступать и различные представители богемы — разложившейся и деклассировавшейся буржуазной интеллигенции:

Но решающим моментом литературной жизни первых лет революций был приход в ряды советской литературы лучших представителей старой интеллигенции - Брюсов, Блок, Андрей Белый, возглавлявшие самые основные тенденции русского символизма, сумели порвать со старым миром и приветствовали пролетарскую революцию:

В. Брюсов вступил в коммунистическую партию, стал инициатором и руководителем большой культурной работы, принимал большое участие в литературном воспитании молодого поколения начинающих пролетарских поэтов. Неразрешенное противоречие между революционным политическим сознанием и эстетикой и поэтикой символизма составляет подлинную трагедию последних лет творчества Брюсова.

Другой характер был присущ приходу к революции А. Блока. Ненависть к мещанскому застою буржуазного общества, одушевлявшая его творчество в предреволюционную эпоху, помогла приходу поэта к Великой социалистической революции. Но вскоре наступает разочарование Блока в революции. Суровое лицо гражданской войны и голода, реальные условия, в которых совершалась революция, его пугали, вызывали в нем настроения тоски и безнадежности.

Во многом аналогичен и путь А. Белого.

Гораздо решительнее и органичнее вошла в революцию группа футуристов во главе с Владимиром Маяковским. Непосредственно после победы Октября футуристы начинают безоговорочно сотрудничать с советской властью, в частности организуя газету «Искусство коммуны»

Первенствующая роль в советской литературе этих лет принадлежит естественно основоположникам и зачинателям пролетарской литературы — Горькому, Серафимовичу, Демьяну Бедному.

Лейтмотивом творчества Горького была борьба за освобожденное прекрасное человечество против капитализма, уничтожающего человеческую личность.

В теснейшей связи с конкретными задачами революционной борьбы пролетариата развивается в этот период литературная деятельность А. Серафимовича. Работая в качестве корреспондента «Правды», Серафимович создает целый ряд статей, очерков, фельетонов, корреспонденции с фронтов гражданской войны, собранных впоследствии в книге «Революция, фронт и тыл».

Особо значительное место в литературе первых лет революции принадлежит Демьяну Бедному., который видит назначение своей поэзии в агитации и пропаганде идей пролетариата, обращая их и к его ближайшему союзнику, к массам многомиллионного русского крестьянства.

Таким образом, литература с конца 1917 г. до начала 20-х годов представляет собой небольшой, но очень важный переходный период.

Приоритетные темы и проблемы в литературе первых пореволюционных лет.

В этот период проблемой всей старой писательской интеллигенции была необходимость политически самоопределиться, занять определённую позицию по отношению к советской власти.

Оставшаяся в пределах СССР, однако, чуждая пролетарской революции буржуазно-дворянская писательская интеллигенция стояла в изображая в своём творчестве революционную современность, на первый план выдвигали мотивы хаоса, смерти, гибели и опустошения;

В ряде журналов и сборников этого периода — «Скифы» (1917—1918), «Записки мечтателей» (1918—1922), «Вестник литературы», (1919—1922), «Книжный угол» (1918—1922) и др. — усиленно разрабатывается тема кризиса и крушения культуры как единственного итога революции (социальный переворот осмысляется как распад и уничтожение культурных и моральных ценностей вообще)

Поэты собственнической кулацкой деревни (напр. Клюев), сначала выступают со славословиями Октябрю (таков напр. «Медный кит» Клюева (1919) и др. его стихотворения), потом - занимают антисоветские позиции. В творчестве Есенина – сначала мотивы сочувствия революции, приветствие Октября как наступления «мужицкого рая», которые в результате осознания неизбежной гибели старой Руси, сменяются резкими выпадами против пролетарского города.

Лучших представители старой интеллигенции - Брюсов, Блок, Андрей Белый, возглавлявшие самые основные тенденции русского символизма (использование символа как главного средства поэтического выражения тайных смыслов), сумели порвать со старым миром и приветствовали пролетарскую революцию:

• Все брюсовские пооктябрьские сборники стихов («Миг», «Дали» и др.) пронизаны мыслью о наследовании пролетарской революцией всей мировой культуры прошлых эпох.

• Поэма Блока «Двенадцать» - проклятье старому миру, гимн в честь революции, которую поэт оправдывал как разрушительную и очистительную силу.

• В произведениях А. Белого - тема рабства научной мысли в буржуазном обществе, кризиса индивидуалистического сознания.

В творчестве Маяковского появилась тема интернационализма, классовой ненависти, которая сочетается с острая политической сатирой на буржуазный строй («Мистерия Буфф» ,1918), буржуазную науку и искусство.

Основная тема в творчестве молодых поэтов (Кириллов, Герасимов, Гастев, Садофьев, Казин , Крайский, Князев, Обрадович, Александровский, Полетаев и др.). - тема революции, абстрактно-романтические гимны и оды в честь революции. Сыграв бесспорно положительную роль в начальном периоде развития советской поэзии, большинство пролеткультовских поэтов при переходе к нэпу переживает тяжелый идейный и художественный кризис. Отсутствие прочной связи с конкретными задачами классовой борьбы пролетариата не позволило им понять исторический смысл нэпа, воспринятого ими как торжество буржуазной стихии. Отсюда рост упадочных и пессимистических настроений (напр. поэма Герасимова «Черная пена», 1921)

. Лейтмотивом творчества Горького была борьба за освобожденное прекрасное человечество против капитализма, уничтожающего человеческую личность. В эти годы он пишет свои замечательные воспоминания о Толстом (1919), в журнале «Коммунистический интернационал» он печатает ряд статей.

«Три потока» русской литературы в пооктябрьскую эпоху.

пооктябрьская эпоха – 1917 -1921год

С этого времени единая национальная литература была разделена на три ветви (беспрецедентный в мировой истории случай): литературу, именовавшуюся советской, «задержанную» (внутри страны, произведения, кот. запрещ. печатать, частичное возвращение в 60 -70х г) и литературу русского зарубежья.

Революция определила чрезвычайно многое во всех трех ветвях литературы.

Советские писатели мечтали переделать весь мир, писатели русского зарубежья - сохранить и восстановить былые культурные ценности. Но утопистами были и те и другие.

1. Построить рай, с помощью адских средств - невозможно,

2. невозможно вернуть все на круги своя таким, каким оно было.

«задержанная» литература - нет устойчивой закономерности.

Тоталитарная власть отторгала и преданных ей и оппозиционеров. Многое зависело от случайностей.

«Почему Сталин не тронул Пастернака, который держался независимо, а уничтожил Кольцова, добросовестно выполнявшего все, что ему поручали?» - удивлялся в своих воспоминаниях И. Эренбург.

О. Мандельштам, И. Катаев, Борис Пильняк, И. Бабель, др. и их произведения не вписывались в советскую литературу, были уничтожены властью.

Однако жизнь (но не свобода творчества) была сохранена А. Ахматовой, М. Булгакову, А. Платонову, М. Зощенко, Ю. Тынянову и т.д. Часто произведение вовсе не допускалось в печать либо подвергалось жесткой критике сразу или спустя некоторое время по выходе, после «его произ–ие как бы исчезало, но автор оставался на свободе, проклинаемый критикой. «Задержанные» произведения частично вернулись к читателю в середине 60-х-начале 70-х годов, как многие стихи Ахматовой, Цветаевой, Мандельштама, «Мастер и Маргарита» и «Театральный роман» М. Булгакова, но полное «возвращение» состоялось лишь на рубеже 80-90-х годов.

Рассечённая на 3 части литра 20го века оставалась всё таки единой! Практическое воссоединение трех ветвей литературы состоялось к концу века. Единство заключалось в высочайших художественных ценностях, которые были во всех трех ветвях.

Раскол произошел по идеологической, политической причине. Идеологическое разделение ветвей литературы не было однозначным.

В Советском Союзе были несоветски и антисоветски настроенные писатели, а в русском зарубежье - настроенные просоветски.??? Хотя откровенных монархистов среди писателей не было, в целом произошел сдвиг - в направлении православно-монархических ценностей.

Много потеряли лишившиеся родины писатели первой волны эмиграции, хотя многих эмиграция, спасла, сохранив возможность свободного слова.

Три ветви русской литературы объединяет не только то, что все это русская литература, что у них общие корни, что во всех ветвях появлялись замечательные произведения и что никто из писателей не был застрахован от превратностей исторической судьбы. При очень различном отношении к традициям все это - новаторская, новая литература, литература двадцатого века. Она в известном смысле разнообразнее классики XIX столетия - не по индивидуальностям художников и произведений, а по исходным глобальным творческим принципам. В этом смысле она наследница «серебряного века».

4/ ) В 30 г происходит смена поэтическ поколения. Замолкает гениальный Серебр век.Многие поэты были репрессированы, они оказываются лишенными возмож-сти публиковать свои произв-я.Появляется ряд крупных национ-х поэтов: Твардовский, Смеляков, Корнилов, Васильев и др.Происходит смена поэтич-кого поколения. В поэзии 1-йпол.30г: стремление к прозаизации стиха и к фактографичности.Воспевание нов-й действит-сти, стремление к предельной обобщенности, исчезает личностное начало.1 из главных жанров – эпическая поэма(эпикопублицистич-кие произ-я предст собой поэтические декларации, в центре-геройнаходящийся в гуще событий времени.Лирика чувств подчиняется лирике поэтических стремлений.Дементьев «Мать» -образец социалистич реализма. В центре- строит-во новомосковского химич-ого завода. Пафосность преображения старого мира. Образ гл героя, кот прошел такой же путь как и Павел Власов – деревенск-й парень, кот уезжает в город.Затем мать приезжаетк сын, кот и возглавляет стройку. Мать умирает.В финале-образ матери приобрет-ет предельно обобщен-й смысл – мать всех неимущих.Доминирует эпический романтизм Багрицкого Романтизация нов.действит-сти. Багр.издает книгу поэм(«Чел-к предместья»,»Последняя ночь», «Смерть пионерки» В них сочет-тся изображ-е нов.соц. реальности и темы героич прошлого(эпоха революции и Гражд войны) «Смерть пионерки» - ист созд-я_Багр.жил в доме семьи Дыко и Валя(дочь хозяина)умерла от скорлатины – трагедия В больнице к девочке пришла мать и умоляла одеть ей крест, но она верная пионерским идеалам отказывается – смерть.Бытовые реалии сочет-тся с образами молодости.Описание тяжелобольной Вали.Павел Васильев – выходил из сибирск казачества, нет оппозиции Сов власти. В его стихах- предстает русск Азия, предст-ая нац миром народ.крестьянства.Написал 10 поэм. «Соляной бунт» - обращ-е к историч прошлому, покорение Сибири Ермаком 19 в, события револ-и и Гражд войны. Финал декларативен. События револ-и и историч возмездие владельцу Соляных озер.Показал раскол казачьего мира на белых и красных, кот оч контрастен.Вас. обвиняли в поэтизации белого движ-я, казаческого быта.Больш место в произв-ях Вас-его занимала любовн лирика, зачинатель эротической поэзии. Характерны пейзажн зарисовки Его произ-я «Стихи в честь Наталья(жена Михалкова), «Иртыш», «Песнь о гибели казачьего войска». Я В Смеляков- «Хорошая девочка Лида», «Если я заболею». Традиц-ное для 30 г единство личного и соц-ного, нет оппозиции Сов власти. Молодой герой, влюбленный в жизнь ощущает гармонию с миром – психол цельность и соц оптимизм.1-й сборник – «Работа и любовь» - 32г Ветка сирени – лексич доминанта традиц-ой любви. Романт образ молод героя кот верит в возмож-сти преобразов-я мира. В 20 лет Я С переживает внутр кризис, в 1934 репрессирован, в 1937-освобожден, сохраняет оптимизм и псих цельнось. В П Корнилов- сын сельского учителя из Нижегор губерии, принял нов соц-ю реальность. Сочет-е противоречив-х тенденций. Работал в жанре массовой песни «Песня о встречном». В 1934 Корнилов объявлен надеждой рус поэзии. Агитационное начало, единство общ-ого и личного, социал-кая направл-сть.Он развивал в творч-ве мотивы поэзии Есенина – изобр человеч чувств, природн начала, развивал и традиции Багрицкого Проявл-тся в мотивах жизнелюбия, жажды деят-сти, упоения жизнью в любых проявлениях.1938 погибает в гулаге.Коган В написанных в ту пору стихах отразились геополитические воззрения автора, да и не только его одного. СССР в ближайшем будущем представлялся Когану раскинувшимся на простанстве от Японии до Англии, от Северного полюса до Ганга: В 1941, когда началась война, ушел добровольцем на фронт. В 1942 23 сентября погиб в боях под Новороссийском. Было ему 24 года.

При жизни Коган не успел напечатать свои стихи. Они стали публиковаться в периодической печати во второй половине 1950-х. Позднее из них был составлен сборник "Гроза" (1960). В коллективном сборнике "Сквозь время" (1964) был опубликован неоконченный роман в стихах "Первая треть".

Павел Коган - автор популярной песни "Бригантина", которая и сейчас звучит на слетах любителей авторской песни. Не чужд был Павел Коган и любовной лирики:Н МайоровДетские и юношеские годы Николая Майорова прошли в Иванове. Здесь он

родился в 1919 году в семье рабочего.Еще в десятилетке начал писать стихи, которые читал на школьных вечерах, публиковал в стенной газете. Окончив школу, Николай переехал в Москву и поступил на исторический

факультет МГУ.А с 1939 года он стал посещать поэтический семинар в Литературном

институте им. Горького. Писал он много, но печатался редко, да и то, как правило, в университетской многотиражке. Он успел сделать сравнительно немного: его литературное наследство - это сто страниц, три тысячи машинописных строк. Но все это - настоящее.

5/ ЛИТЕРАТУРА ОТТЕПЕЛИ, условное название периода литературы Советского Союза 1950-х– начала 1960-х. Смерть Сталина в 1953, ХХ (1956) и XXII (1961) съезды КПСС, осудившие «культ личности», смягчение цензурных и идеологических ограничений – эти события определили перемены, отраженные в творчестве писателей и поэтов оттепели.

В начале 1950-х на страницах литературных журналов стали появляться статьи и произведения, сыгравшие роль возбудителя общественного мнения.

Наиболее яркие произведения этого периода были ориентированы на участие в решении злободневных для страны общественно-политических вопросов, о пересмотре роли личности в государстве. В обществе шел процесс освоения пространства открывшейся свободы. Большинство участников споров не отказывалось от социалистических идей.

Предпосылки оттепели закладывались в 1945. Многие писатели были фронтовиками. Проза о войне реальных участников военных действий или, как ее называли, «офицерская проза», несла важное понимание правды о прошедшей войне.

Первым поднял эту тему, ставшую центральной в военной прозе 1950–1960, Виктор Некрасов в повести В окопах Сталинграда, вышедшей в 1946. Константин Симонов, служивший фронтовым журналистом, описал свои впечатления в трилогии Живые и мертвые (1959–1979). В повестях писателей-фронтовиков Григория Бакланова Пядь земли (1959) и Мертвые сраму не имут (1961), Юрия Бондарева Батальоны просят огня (1957) и Последние залпы (1959), Константина Воробьева Убиты под Москвой (1963) на фоне подробного, без прикрас описания военной жизни впервые прозвучала тема осознанного личного выбора в ситуации между жизнью и смертью. Знание фронтовой жизни и опыт выживания в лагерях легли в основу творчества Александра Солженицына, подвергшего советский режим наиболее последовательной критике.

Большую роль в процессе «потепления» играли выпуски литературных альманахов и периодических изданий – разнообразных литературных журналов. Именно они наиболее живо реагировали на новые веяния, способствовали появлению новых имен, выводили из забытья авторов 1920–1930-х.

С 1950 по 1970 журнал «Новый мир» возглавлял А.Т.Твардовский. На посту главного редактора он способствовал появлению в журнале ярких и смелых публикаций, собирая вокруг себя лучших писателей и публицистов. «Новомирская проза» выносила на суд читателей серьезные общественные и нравственные проблемы.

В 1956 вышло два выпуска альманаха «Литературная Москва» под редакцией Эммануила Казакевича. Здесь печатались И.Эренбург, К.Чуковский, П.Антокольский, В.Тендряков, А.Яшин и др., а также поэты Н.Заболоцкий и А.Ахматова, впервые после 30-летнего перерыва были опубликованы произведения М.Цветаевой. В 1961 вышел альманах «Тарусские страницы» под редакцией Николая Оттена, где печатались М.Цветаева, Б.Слуцкий, Д.Самойлов, М.Казаков, повесть о войне Булата Окуджавы Будь здоров, школяр, главы из Золотой розы и очерки К.Паустовского.

Несмотря на атмосферу обновления, противодействие новым веяниям было значительным. Поэты и писатели, творившие по принципам соцреализма, последовательно отстаивали их в литературе. Всеволод Кочетов, главный редактор журнала «Октябрь» вел полемику с «Новым миром». Дискуссии, развернутые на страницах журналов и периодических изданий, поддерживали в обществе атмосферу диалога.

В 1955–1956 появилось множество новых журналов – «Юность», «Москва», «Молодая гвардия», «Дружба народов», «Урал», «Волга» и др.

Продолжает развиваться жанр научной фантастики, традиции которого были заложены в 1920–1930-е. Значительные произведения были написаны Иваном Ефремовым – Туманность Андромеды (1958), Сердце Змеи (1959). Роман-утопия Туманность Андромеды напоминает философский трактат о космическом коммунистическом будущем, к которому приведет развитие общества.

В 1950-е пришли в литературу братья Аркадий и Борис Стругацкие – Извне (1959), Страна багровых туч (1959), Путь на Амальтею (1960), Полдень, XXI век (1962), Далекая радуга (1962), Трудно быть богом (1964). В отличие от других писателей-фантастов, решавших темы космического мессианства в абстрактно-героическом ключе, проблемы космических «прогрессоров» раскрывались Стругацкими на уровне философского осмысления взаимовлияний цивилизаций разного уровня. В повести Трудно быть богом ставится вопрос, что лучше: медленное, мучительное, но естественное развитие общества или искусственное внедрение и экспансия ценностей более цивилизованного общества в менее развитое с целью направить его движение в более прогрессивное русло. В последующих книгах авторов рефлексия по этому поводу становится более глубокой. Приходит осознание моральной ответственности за немалые жертвы – плату т.н. «примитивных» обществ за навязанный им прогресс.

Именно в 1960–1980-х к Юрию Трифонову, Александру Солженицыну, Венедикту Ерофееву, Иосифу Бродскому пришло осознание себя в качестве писателей и поэтов.

Так, в 1950 выходит повесть Трифонова Студенты. Солженицын в годы ссылки и преподавания в Рязанской области работал над романом Раковый корпус, исследованием Архипелаг ГУЛАГ; в 1959 он написал повесть Один день Ивана Денисовича, опубликованную в 1962. Венедикт Ерофеев в 1950-е вел жизнь студента, кочующего по разным вузам. Он опробовал свое перо в лирическом дневнике Заметки психопата (1956–1957), где уже ощущался особый ерофеевский стиль.

Наибольшую популярность в период поэтического бума снискали поэты яркого публицистического темперамента – Роберт Рождественский и Евгений Евтушенко. Их гражданская лирика была проникнута пафосом осмысления места своей страны в масштабе мировых свершений. Отсюда иной подход к пониманию гражданского долга и общественной романтики. Пересматривались образы вождей – образ Ленина романтизировался, Сталина критиковали. На стихи Рождественского было написано немало песен, составивших основу «большого стиля» в жанре советской эстрадной песни. Евгений Евтушенко помимо гражданской тематики был известен глубокой и достаточно откровенной любовной лирикой, циклами, написанными по впечатлениям от поездок по странам мира.

Не менее популярный Андрей Вознесенский был больше ориентирован на эстетику новой современности – аэропортов, неона, новых марок машин и т.д. Впрочем, и он отдал долг попыткам осмыслить образы советских вождей в новом ключе. Со временем в творчестве Вознесенского стала звучать тема поиска подлинных ценностей бытия. Камерные, интимные мотивы Беллы Ахмадулиной, ее своеобразная, певучая авторская манера исполнения неуловимо напоминали поэтесс Серебряного века, привлекая к ней немало поклонников.

В конце 1950-х – начале 1960-х популярным становится жанр авторской песни. Наиболее ярким представителем и зачинателем этого направления стал Булат Окуджава. Вместе с Рождественским, Евтушенко, Вознесенским и Ахмадулиной он выступал в Политехническом музее на шумных поэтических вечерах. Его творчество стало отправной точкой, импульсом для появления плеяды популярных отечественных бардов – Визбора, Городницкого, Галича, Владимира Высоцкого и др. Многие барды исполняли песни не только на собственные слова, часто на музыку ложились строки поэтов Серебряного века – Ахматовой, Цветаевой, Мандельштама.

После прихода к власти Брежнева считается, что «оттепель» закончилась. Критика была дозволена в рамках, не подрывающих существующий строй. Шло переосмысление роли Ленина – Сталина в истории – предлагались разные интерпретации. Критика Сталина шла на убыль.

Существенным для понимания границ свободы было отношение к литературному наследию начала века. Событием стало последнее произведение Ильи Эренбурга – воспоминания Люди, годы, жизнь (1961–1966). Многие впервые узнали о существовании таких исторических фигур, как Мандельштам, Бальмонт, Цветаева, Фальк, Модильяни, Савинков и др. Замалчиваемые советской идеологией имена, описанные детально и живо, становились реальностью отечественной истории, искусственно прерванная связь эпох – дореволюционной и советской – восстанавливалась. Кого-то из авторов Серебряного века, в частности, Блока и Есенина, в 1950-е уже начали упоминать и печатать. Другие авторы все еще находились под запретом.

Вырабатывалась самоцензура. Внутренний цензор подсказывал автору, какие темы можно поднимать, а какие не стоит. Отдельные элементы идеологии воспринимались как формальность, условность, которую необходимо учитывать.

6/ Та фаза в развитии литературы, которая охватывает более полутора десятков лет (с конца 1960-х до середины 1980-х) представляет собой относительно целостный историко-литературный период, который мы условно называем "семидесятые годы". В семидесятые годы литература поднялась на новый качественный уровень - в ней уже стали обретать зрелость те художественные тенденции, которые только пускали робкие ростки в годы "оттепели". В этот период создали свои наиболее совершенные произведения Юрий Трифонов и Чингиз Айтматов, Василь Быков и Виктор Астафьев. В это

время выросли и утвердились дарования Василия Шукшина, Александра Вампилова, Василия Белова, Валентина Распутина.

При всем значительном многообразии литературных явлений - при почти демонстративном разномыслии художников и активнейшем поиске новых художественных путей была некая общая, базовая основа, которая питала это разномыслие и эти поиски. Углубляющийся с каждым годом тотальный духовный кризис определил одно общее качество художественного сознания семидесятых -

драматизм: драматизм как сознание того, что так дальше жить нельзя, драматизм как ситуация выбора, драматизм как мучительное состояние принятия решений.

Не случайно на 1970-е годы приходится явный подъем драматургии. Показателен такой факт. Ленинская тема, входившая в обязательный "ассортимент" советской литературы, стала теперь значительно реже привлекать писателей (и это несмотря на столетний юбилей вождя, который с огромным размахом отмечался в 1970 году). Однако то, что все-таки было создано, приобрело, в отличие от периода "оттепели", не лирический, а драматургический вид.

В 1970-е годы публицистическая мысль, которая стремилась найти легальные пути к своему читателю, облачилась в театральные одежды. Родилось целое явление - так называемая "производственная драма". Это были пьесы-диспуты. Нередко само сюжетное действие строилось как сцена дискуссии - например, заседания парткома (А. Гельман "Протокол одного заседания"). Часто динамика сюжетного действия и его разрешение являлись иллюстрацией к полемике, которую ведут между собой герои (И. Дворецкий "Человек со стороны"). Случалось, что одна "производственная пьеса" воспринималась как ответ на другую - например, в пьесе Г. Бокарева "Сталевары" видели полемику

с "Человеком со стороны". Спор шел, казалось бы, о сугубо производственных проблемах (как добиться плановой себестоимости, как заставить людей работать на совесть и т. п.), но всегда у этих проблем обнаруживалась нравственная составляющая - либо как причина, либо как следствие.

Авторы "производственных пьес", независимо друг от друга, вскрыли новое драматическое противоречие - они обнаружили, что сложившиеся в социалистическом производстве (хозяйстве в целом) правила, критерии, нормы, традиции вступили в острейшее противоречие с нравственными законами, с правдой, с достоинством человека.

Остросоциальная "производственная драма" с обличением социального абсурда и поиском рецептов исправления жизни вернула зрителей в театральные залы. Потом в ней стал глуше первоначальный публицистический пафос, зато усилился анализ психологических аспектов отношений человека с социальным абсурдом. Пример тому - эволюция А. Гельмана от пьесы-диспута "Протокол

одного заседания" к остросюжетной социально-психологической драме "Мы - нижеподписавшиеся" и к чистому психологическому эксперименту ("Скамейка"). А рядом набирала силу собственно "интеллектуальная" драма (Г. Горин, Э. Радзинский, Ю. Эдлис). В таком пестром переплетении разнородных влияний и формировался дар Вампилова.

В этой ситуации обнаружилось, что соцреалистическая парадигма слабо конкурентоспособна. Она еще держится, но явно теряет былую силу. И вырождается - то в претендующую на монументальную величественность "народную эпопею" (А. Иванов "Вечный зов", П. Проскурин "Судьба", Г. Марков "Строговы", Г. Коновалов "Истоки"), то сползает в масскульт, превращая историю народа и трагические события эпохального значения в беллетристическую интригу или детективные сюжеты (исторические романы В. Пикуля, политические детективы Ю. Семенова).

Зато оказались востребованными художественные системы, более тяготеющие к модернистской парадигме. Видимо, нарастающее осознание социального (и метафизического) хаоса находило в них более адекватные формы выражения. Как раз на семидесятые годы приходится рождение русского

постмодернизма. Активизируются процессы взаимопроникновения разных художественных парадигм. В высшей степени показательны для этого времени "мовистские" эксперименты Валентина Катаева, соединяющего опыт реалистического проникновения в "диалектику души" с модернистским ощущением онтологического хаоса и постмодернистским скепсисом.

Деревенская проза

"Деревенская проза" стала существенным звеном литературного процесса. Ее создатели были первыми, кто на рубеже 1960 - 1970-х годов остро почувствовал надвинувшуюся беду - дефицит духовности, кто первым оценил ее как главную тенденцию времени. Деревенская жизнь и деревенский человек в их книгах ценны не столько как социологические феномены, сколько как емкие художественные образы, в которых наиболее явственно выразились сдвиг, сбой, чувство распутья, переживаемые всем нашим обществом, всеми его слоями. Не умиление народом, а тревога за его духовное здоровье пронизывает книги мастеров "деревенской прозы". В своих деревенских жителях они открывают не легендарную успокоительную цельность, а реальный драматический надрыв, разлом, проходящий через душу. Они не описывают "готовый" народный характер, берут его не в статике, а в динамике, которая оказывается процессом мучительного самопреодоления стихийного, "нутряного" существования. И приводят они своих героев не в президиумы торжественных заседаний и не на благостные литургии, а на совестный суд, где сам человек выносит себе беспощадный нравственный приговор.

Они же, мастера "деревенской прозы", первыми начали активный поиск путей преодоления дефицита духовности. Успех их ждал на путях исследования глубинных основ нравственности, когда открылась корневая связь между философским постижением мира человеком и принципами его поведения в мире: нормами отношений его с другими людьми, со своим народом, с человечеством.

"Деревенская проза" выработала особую поэтику, ориентированную на поиск этих глубинных опор духовного существования. Доминирующим принципом этой поэтики явилось стремление прозреть в непосредственно данном жизненном материале символы Вечного. И писатели-деревенщики действительно находят эти символы. Парадоксально, но именно установка на реалистически подробную пластичность письма, насыщенность самого изображения лирическим пафосом стала способом проявления этих символов в мозаике деревенской жизни.

Субъективно создатели "деревенской прозы" ищут религиозные устои жизни, т.е. те основы, на которых держится духовный мир отдельного человека и народа в целом - понятия Бога, святости, духовного подвига, поклонения, паломничества, служения и т. п. Но эти символы чаще всего обретают плоть в микро- и макрообразах предметного мира. у Астафьева это, например, маленький северный цветок со льдинкой на дне чашечки и Енисей как мифологическая "река жизни"; у Шукшина - веточка малины с пылью на ней и образы простора и покоя; у Распутина - баня в "Последнем сроке" и Царский листвень в "Прощании с Матерой"; у Белова - "крупные чистые заячьи горошины на чистом же белом снегу" и "понятная земля" с "бездонным небом". Во всех этих образах прямо или косвенно актуализуется связь с мифопоэтической традицией, причем в дохристианском, языческом изводе. Фактически эти образы становятся воплощением мистического пласта народного сознания - того, что

можно назвать национальным коллективным-бессознательным, а именно системы рационально невыраженных, но интуитивно принятых верований, чувствований и идеалов, которые в течение многих столетий определяли нравственный кодекс народной жизни.

Следуя демократической традиции русской литературы, связывающей понятие идеала с народом, творцы "деревенской прозы" тоже видят в народе носителя идеала, но носителя именно нравственных ценностей, тех, которые вырастают не на почве классовой идеологии и умозрительных социальных

доктрин, а на почве бытия, житейского опыта, труда на земле, в непосредственном контакте с природой. Такое представление об эстетическом идеале отстаивалось всем массивом "деревенской прозы". И это было ново и свежо по сравнению с соцреалистическим идеалом. "Простой советский человек" потерял эпитет "советский", его образ стал определяться не идеологическими, а бытийственными координатами - землей, природой, семейными заботами, устоями деревенского уклада.

Но чем значительнее были достижения "деревенской прозы", тем шире расходилась волна инерции. Незаметно стал складываться некий стереотип произведения о "малой родине". Его обязательные элементы: радужные картины деревенского детства, солнечного, ласкового, босоногого, годы войны - вечное чувство голода, "жмых, будто из опилок", "скорбно-зеленые лепешки из кобыляка", трагическое и высокое сознание общей беды, стянувшей воедино весь деревенский мир, и - годы семидесятые, мирное сытное время, когда на дороге можно увидеть и кем-то брошенную белую булку, когда память потерь начинает казаться обременительной обузой жадным до сиюминутных радостей

жизни молодым выходцам из деревни. И все это "озвучено" элегическим голосом повествователя (чаще всего - лирического героя), который с тоской вспоминает минувшее, порицает забывчивость и эгоизм современников и сам томится чувством вины перед своим истоком, хиреющим, возможно, как раз оттого, что потомку стало недосуг позаботиться о нем.

Инерция "деревенской прозы" обрела и свой жанровый каркас. Почти все произведения о "малой родине" представляют собой явно или неявно выраженные новеллистические циклы, они нередко так и обозначаются: "повесть в рассказах", "повесть в воспоминаниях" и т. п. Новеллистический цикл -

весьма податливый жанр, его конструкция не сопротивляется авторской субъективности, образ исторического прошлого выстраивается здесь по воле прихотливо текущих ассоциаций рассказчика. Авторы иных "повестей в воспоминаниях" в пылу полемики с тем, что называли потребительской

философией, словно бы набрасывают идиллический флер на жестокие тридцатые и "сороковые, фронтовые". Точнее - на очень непростой мир народной жизни в эти годы. Причем историческая действительность, приглаженная избирательной памятью автора-повествователя, выглядит весьма достоверной, тем более что она "заверена" автобиографическими метами и окрашена искренним лирическим чувством.

Так в литературу вошел еще один художественный миф - миф о "деревенской Атлантиде".

Военная проза

Панорамный роман («Живые и мертвые» К.Симонова, «Блокада» А.Чаковского).

«Живые и мертвые» К.Симонова. Широкая панорама военных действий, в которых учувствуют многочисленные персонажи. С публицистической точностью передан ход военных действий, быт штабов и офицерской среды, воссозданы батальные картины. Анализируются факторы, приведшие советский народ к победе: его высокий моральный дух, стойкость, готовность к защите Отечества.

«Блокада» А.Чаковского. Воссоздана история героических и трагических дней беспримерного подвига ленинградцев. Сплав документа и художественного вымысла, публицистики и драматизированного повествования.

Развитие документальной прозы, жанра мемуаров и воспоминаний (Жуков, Василевский, Рокоссовский).

Развитие фронтовой темы шло по линии не только панорамирования, но и вхождения в микрокосм войны, в сферу размышлений и эмоций солдата. Война как предельное испытание человеческого духа («Убиты под Москвой» К.Воробьева, «На войне как на войне» В.Курочкина). Характерные черты этой прозы: психологизм, углубленное проникновение во внутренний мир отдельного человека, суровый драматизм и трагизм ситуаций.

7/ Проза о ВОВ: художественное своеобразие и пути развития.

Два типа писателей

1) профессиональные

2) писатели-фронтовики

Периодизация

1)проза военных лет: рассказы, очерки, повести, написанные непосредственно во время военных действий, вернее, в короткие промежутки между наступлениями и отступлениями;

2)послевоенная проза, в которой происходило осмысление многих больных вопросов, как, например, за что русскому народу выпали на долю такие тяжкие испытания? Почему в первые дни и месяцы войны русские оказались в столь беспомощном и унизительном положении? Кто виноват во всех страданиях?

Но все же это условное деление, потому что литературный процесс – это явление порой противоречивое и парадоксальное, и осмысление темы войны в послевоенное время было сложнее, чем в период военных действий.

Темы:

1) проблема русского национального характера В.Вишневский, Леонов, Толстой

2) изображение военных событий, исследование природы народного героизма. Проблема гуманизма. Гуманизм ли – избавиться от одного во имя целой группы? Повесть Фадеева «Разгром»

3) Наука ненависти стала жестокой. Направлялась на врага. Появились немецкие пленные. Отношение к пленным. Традиция Л. Толстого – бойцы над ними смеются. «Человек» Шолохова, Астафьев. Интерес к личностному началу

4). Ленинградская тема. Тихонов – философский вопрос – как чувствует себя человек, обреченный на смерть. Солженицын.

5) Женщина и война. Ненависть к вынужденному убийству. Платонов «Мать», «Афродита»

6) историческая тема – А. Толстой Хроника. Нашествие немцев сравнивается с татаро-монгольским игом, французами 1812.

7) тема бунтаря. Опера «Война и мир» Прокофьева.

Все жанры, стили, тенденции резко меняются. Самым ходовым был малый жанр – очерки, речи, выступления, лирика, публицистика. Поэмы и повести появляются позднее. Нет вычурности. Остается одна лишь суровая простота и правда. Богатая палитра чувств. Авторы ощущают свободу от цензуры.

Лейтенантская проза – окопная проза. Ее пишут те, кто непосредственно был на войне.

Для прозы военных лет характерно усиление романтических и лирических элементов, широкое использование художниками декламационных и песенных интонаций, ораторских оборотов, обращение к таким поэтическим средствам, как аллегория, символ, метафора.

Самые достоверные произведения о войне создали писатели-фронтовики: В.К. Кондратьев, В.О. Богомолов, К.Д. Воробьев, В.П. Астафьев, Г.Я. Бакланов, В.В. Быков, Б.Л. Васильев, Ю.В. Бондарев, В.П. Некрасов, Е.И. Носов, Э.Г. Казакевич, М.А. Шолохов.

Одной из первых книг о войне была повесть В.П. Некрасова "В окопах Сталинграда", опубликованная сразу же после войны в журнале "Знамя" в 1946 г., а в 1947 году была написана повесть "Звезда" Э.Г. Казакевичем.

Большой вклад в развитие советской военной прозы внесли писатели так называемой "второй войны", писатели-фронтовики, вступившие в большую литературу в конце 50-х – начале 60-х годов. Это такие прозаики, как Бондарев, Быков, Ананьев, Бакланов, Гончаров, Богомолов, Курочкин, Астафьев, Распутин. В их творчестве усиливался трагический акцент в изображении войны. Война – это не эффектные героические подвиги, выдающиеся поступки, а утомительный каждодневный труд, труд тяжелый, кровавый, но жизненно необходимый. Дистанция по времени помогла заново переоценить события прошлых лет.

Васильев, автор любимых всеми книг "А зори здесь тихие" (1968), "Завтра была война", "В списках не значился" (1975), "Аты-баты шли солдаты", отмечал востребованность военной прозы.

8/ Творчество А. Блока, гениального поэта, “трагического тенора эпохи”, как назвала его А.Ахматова, во многом определилось эстетикой одного из модернистских литературных течений того времени — символизма. Именно с ним связаны основные темы, идеи и образы блоковской лирики, ее художественные средства и приемы. Для того чтобы проследить наличие и трансформацию символистских мотивов в творчестве поэта, необходимо остановиться на основных положениях эстетики и поэтики данного течения.

Символизм как направление в искусстве сложился во Франции уже в 70—80-е годы прошлого века. Именно в творчестве великих французских поэтов того времени черпали свое вдохновение их русские последователи. Символизм принято считать одним из проявлений декаданса — мировосприятия, характеризующегося подчеркнутым индивидуализмом, уходом от действительности, разочарованием в традиционных ценностях, пессимизмом. Символисты решительно противопоставили мир внутренний и мир внешний и признали за первым право на истинность. Нельзя существовать в мире, не познавая его, и в качестве формы познания они предложили символ, наделив его особым, необычным смыслом. Символ перестает быть лишь средством художественной образности, условно выражающим суть какого-либо явления. Отныне он призван отразить глубинные, доступные только взору поэта связи вещей. Он принципиально многозначен, и эта многозначность достигается за счет неясности, неопределенности, размытости образа. Основной принцип изображения — никаких красок, только оттенки. Задача поэта — внушать читателю определенное настроение. Для этого нужна новая система образов, нужна музыкальная организация стиха. Для эстетики символизма вообще свойственна идея синтеза различных видов искусств, отсюда “музыкальный” и “живописные” элементы в поэзии, стремление передать зрительное впечатление с помощью слухового, музыкальное — с помощью изобразительного. К примеру, у Брюсова: В гармонии тени мелькнуло безумие, Померкли аккорды мечтательных линий, И громкие краски сгустились угрюмее, Сливаясь в напев темно-синий.

связаны с воздействием на его эстетические взгляды идей символизма. Особенно велико было влияние русского философа и поэта Вл. Соловьева. Именно из его произведений Блок позаимствовал идею о близящейся мировой катастрофе и учение о Мировой Душе или Вечной Женственности, призванной обновить мир. Это влияние и в биографическом плане — любовь к Л. Д. Менделеевой и определили во многом мистико-элегическую направленность стихов Блока, их индивидуализм и отрешенность от мира.

В наибольшей степени это относится к циклу стихов о Прекрасной Даме. Хотя цикл этот в целом автобиографичен, но реальная основа событий тщательно зашифрована, переведена на особый, мистический язык. Так, ожидание невесты и встреча с ней преобразуются в следующие строки: Ты в белой вьюге, в снежном стоне Опять волшебницей всплыла, И в вечном свете, вечном звоне Церквей смешались купола.

Невесту, любимую девушку поэт изобразил в стихах как земное воплощение Вечной Женственности. Образ Прекрасной Дамы — один из ключевых в поэзии Блока. Она — идеал духовной красоты, божество, символ гармонии и света. Поэт не дает ее портретов — ведь она почти бесплотна, как всякое видение, греза, сон. К тому же описать — значит, определить, а определить — значит, ограничить. И образ Прекрасной Дамы остается в блоковской поэзии нераскрытым, недосказанным, неопределенным. Он явлен нам только во множестве имен: Прекрасная Дама, Вечная Женственность, Владычица Вселенной: О, Святая, как ласковы свечи, Как отрадны Твои черты! Мне не слышны ни вздохи, ни речи, Но я верю: Милая — Ты.

Лирический герой цикла предстает несомненным индивидуалистом, человеком не только одиноким, но жаждущим одиночества, живущим своей внутренней жизнью, чуждым общественным интересам: Что буря жизни, если розы Твои цветут мне и горят! Что человеческие слезы, Когда румянится закат! Пейзажи стихов Блока полны отвлеченных и усложненных образов, призванных передать символическое соответствие внешнего мира, мира природы и мира внутреннего: Я встал и трижды поднял руки.

Ко мне по воздуху неслись Зари торжественные звуки, Багрянцем одевая высь.

Когда позднее в поэзии Блока появляются социальные мотивы, основной формой их выражения по-прежнему остается форма символическая: реальные события даны автором условно, образы размыты, характеры неопределенны. В стихотворении “Фабрика” поэт рисует фигуру некоего чудовища с “медным” голосом, согнутые спины рабочих, желтые окна, где смеются над обманутыми. С развитием социальной тематики в творчестве Блока связано появление в нем новых многоплановых символов. Например, образ дороги и степи, поля как символ самой России, ее пути во времени, ее бескрайних просторов и неисчерпаемой красоты и силы.

Россия в поэзии Блока становится мифическим сфинксом, чью тайну нельзя разгадать: .Дремлю — и за дремотой тайна, И в тайне — ты почиешь, Русь.

Воплощением революционной стихии делает Блок метель и пожар в своей символистской поэме “Двенадцать”: Мы на горе всем буржуям Мировой пожар раздуем… Глубоко символичен в поэме и образ Христа. Его нельзя назвать однозначным. В самом деле, Христос идет впереди двенадцати, но, может быть, не как невидимый вождь, а как жертва, или судия, или пророк. Пожалуй, для самого автора фигура Христа — выражение страстной жажды обновления, веры в истину, в любовь и добро.

Музыкальность — одно из свойств лирики Блока.

Он добивается ее с помощью различных средств, как правило, это разного рода (ритмические, звуковые, лексические) повторы: Ни любви, ни тоски, ни обиды.

Все померкло, прошло, отошло... Или: Вот лицо возникает из кружев, Возникает из кружев лицо.

В кругу символистов Блок занимает особое место. Разделяя во многом их эстетические убеждения, он не был сторонником крайнего индивидуализма и пессимизма (“Сотри случайные черты — и ты увидишь: мир прекрасен”), проповедником искусства для искусства, экспериментатором, отрицающим предшествующую традицию. Используя и трансформируя идеи символизма, его методы, поэт сумел выразить не только свой внутренний мир, но и жизнь эпохи, воплотив тем самым свое творческое кредо: О, я хочу безумно жить: Все сугцее — увековечить, Безличное — врчеловечить, Несбывшееся — воплотить!

+ http://www.russian.slavica.org/article314.html

Послеоктябрьское творчество: Поначалу и Февральскую, и Октябрьскую революцию Блок воспринял с готовностью, полной поддержкой и даже с восторгом, которого, впрочем, хватило чуть более чем на один короткий и тяжёлый 1918 год. Октябрьскую революцию Блок пытался осмыслить не только в публицистике но и, что особенно показательно, в своей не похожей на всё предыдущее творчество поэме «Двенадцать» (1918). В феврале 1919 года Блок был арестован петроградской Чрезвычайной Комиссией. Его подозревали в участии в антисоветском заговоре. Через день, после двух долгих допросов Блока всё же освободили, так как за него вступился Луначарский.^[7] Однако даже эти полтора дня тюрьмы надломили его. Переосмысление революционных событий и судьбы России сопровождалось для Блока глубоким творческим кризисом, депрессией и прогрессирующей болезнью. После всплеска января 1918 года, когда были разом созданы «Скифы» и «Двенадцать», Блок совсем перестал писать стихи и на все вопросы о своём молчании отвечал: «Все звуки прекратились… Разве вы не слышите, что никаких звуков нет?» Последним воплем отчаяния стала прочитанная Блоком в феврале 1921 года речь на вечере, посвящённом памяти Пушкина. Эту речь слушали и Ахматова, и Гумилёв, явившийся на чтение во фраке, под руку с дамой, дрожавшей от холода в чёрном платье с глубоким вырезом (зал, как и всегда в те годы, был нетопленый, изо рта у всех явственно шёл пар). Блок стоял на эстраде в чёрном пиджаке поверх белого свитера с высоким воротником, засунув руки в карманы. Спустя полгода Блок умер.

9. В отличие от многих своих известных современников он органично вписался в новую действительность, рожденную октябрьскими потрясениями 1917 г., более того - своим поэтическим творчеством самозабвенно служил ее укреплению. Тем не менее, к концу жизни у него обозначился конфликт с правящей идеологической системой, отнюдь не в последнюю очередь подтолкнувший его к выстрелу в себя.

Революционное движение влекло Маяковского с отроческих лет - он участвовал в демонстрациях, в школьных волнениях, знакомился с нелегальной литературой. Еще очень юный Маяковский намерен не вообще творить, а создавать принципиально новое, революционное по своей сути искусство. А в 1911-1912 годах Маяковский сблизился со складывавшейся тогда группой молодых поэтов и художников - кубофутуристов, вскоре стал одним из ее лидеров.

Самые ранние стихи Маяковского 1912-1913 годов «Ночь», «Утро», «Порт», «Из улицы в улицу» и др. соответствовали эстетическим нормам русского кубофутуризма, теоретические положения которого содержались в манифесте «Пощечина общественному вкусу» (1912). Как кубофутурист поэт ориентировался на индивидуализм лирического героя, на восприятие языка как средства выражения собственной творческой личности, на приоритет предметного мира, на «самовитое» слово и на нигилистическое отношение к классическому искусству и к современности. Отрицая классическое наследие, Маяковский тем не менее заявил в своей поэзии тему сострадания, отзывчивости на боль ближнего («Послушайте!», 1914).

Концепция свободного нового человека выражена Маяковским и в поэме 1916-1917 годов «Человек». Поэт предстает здесь новым Ноем, глашатаем солнца, избранником со своим Вифлеемом, своим рождеством, страстями, вознесением и новым пришествием на землю. Он несет миру идею любви («Дней любви моей тысячелистное Евангелие целую»). Неохристианская метафизика Маяковского, атеиста, материалиста по убеждениям, раскрывается в трагико-лирическом, интимном сюжете: сердце нового Ноя изнывает в тоске, душа его болит от ревности, он «застрелился у двери любимой». Февральская и Октябрьская революции явились для Маяковского началом реального воплощения его идей о новом, свободном человеке и счастливом мироустройстве. Обещанная большевиками коммуна стала тем самым идеалом, который заменил в футуристических утопиях поэта неохристианские модели. В творчестве Маяковского после 1917 г. революционные катаклизмы России соизмеримы по масштабам с планетарным «разливом второго потопа» («Наш марш», 1918). Конечно, в душе поэта-трибуна, прославлявшего революцию, находилось место живым, естественным чувствам - революция в конечном счете означала для Маяковского борьбу за торжество человечности. Об этом свидетельствует стихотворение «Хорошее отношение к лошадям» (1918), проникнутое неподдельным состраданием, отзывчивостью к чужой боли.

Сам пролетарий в соответствии с официальной трактовкой его как гегемона революции обретает в послеоктябрьском мировосприятии Маяковского черты пророка и сверхчеловека. Пролетарий - победитель планеты, разносчик новой веры («Мы идем», 1919).

Одна из главных тем в поэзии Маяковского первой половины 20-х годов - нигилистическое восприятие духовных и исторических ценностей России. Поэт стоит на принципиально атеистических позициях. Как он сам заявил в стихотворении «После изъятий» (1922), у него и у Бога «разногласий чрезвычайно много». Конкретным проявлением этих позиций стали стихи, направленные против патриарха Тихона. В стихотворениях 1923 г. «Когда мы побеждали голодное лихо, что делал патриарх Тихон?» и «О патриархе Тихоне. Почему суд над милостью ихней?» поэт, принимая в конфликте патриарха и власти сторону Советов, перекладывает на Церковь вину за голод на Волге. В своей поэзии Маяковский развивает тему антинародности религии.

Концепция Маяковского утверждала избранничество России как родины земного рая и коммунистического учения.

В поэме 1919-1920 годов «150000000» вновь прозвучала тема иного бытия: «солнцем встает бытие иное». Основу концепции иного бытия составил призыв «Долой!». В поэме низвергается закон; право как юридическая ценность бессильно перед простонародьем, молодой «оравой»: «рухнуло римское право / и какие-то еще права», и на смену им пришел браунинг. Отрицалось христианство, «чернобелые попы» с «евангелиями вер» - они бессильны «под градом декретов». Отрицалась «культуришка», дореволюционные поэты («Напрасно / их / наседкой / Горький / прикрыл, / распустив изношенный авторитет»), - им противопоставлялись поэты-футуристы. Отрицалась традиционная мораль, а новая мораль основывалась на оправдании зла: «мира пол заклавший» Каин назывался гением. Новый мир не знает моральных норм: «Авелем называйте нас / или Каином, / разница какая нам!».Пафос отрицания сказался, однако, и в отображении нового бытия. Прежде всего он проявился в отношении Маяковского к мещанству и бюрократизму, о чем свидетельствуют сатирические стихотворения «О дряни» (1921), «Прозаседавшиеся» (1922), «Бюрократиада» (1922). С бескомпромиссностью максималиста, используя приемы гиперболизации, фантастического преображения действительности, поэт утверждает: «мурло мещанина», «обывательский быт» - «страшнее Врангеля». Мещане и бюрократы воспринимаются им и как нечто вездесущее, и как оборотни. И те, и другие не вписываются в советский рай.

Идеальным воплощением революционного завета и свободного человека будущего стал для Маяковского Ленин. В 1924 г. он создал поэму «Владимир Ильич Ленин», посвятив ее Российской коммунистической партии. Образ вождя в поэме отвечал народному мифу о Ленине-спасителе и соответствовал каноническому образу праведника житийной литературы. Уже Маркс был востребован временем: «Время / родило / брата Карла - / старший / ленинский брат / Маркс». Словно Иоанн Предтеча, Маркс пророчит миру появление спасителя: «Он придет, / придет, / великий практик». Мистически предопределено само рождение Ленина: «обыкновенный мальчик Ленин» родился в сибирской глуши, потому что «коммунизма / призрак / по Европе рыскал». Ленину же было предначертано быть избранником, он был «первейший» меж равных. И хотя Ленин, «как вы / и я, / совсем такой же», но он и титан, наделенный многими атрибутами божества: он знает все, думает о каждом, прозорливо предвидит пути исторического развития, обогащает новым сознанием весь земной шар.

Россия в мировосприятии Маяковского - страна, которой принадлежит будущее и которая в этом отношении имеет преимущество перед Америкой. В 1925-1926 годах он пишет цикл «Стихи об Америке». Американский вариант свободы трактуется Маяковским однозначно - как «ханжество, центы, сало», олицетворение примитива.

10. Метод социалистического реализма сложился и развивался именно по мере того, как шла у нас борьба за социализм. Основоположником его явился М. Горький; его роман «Мать» — замечательный пример осуществления этого метода.

Герои этого романа — представители новой исторической силы — рабочего класса, вступившего в решающую борьбу со старым миром во имя создания социалистического общества. Роман проникнут глубочайшей верой писателя в победу. В. И. Ленин прочитал его в рукописи и назвал «своевременной книгой», которая поможет прийти к революции сотням тысяч рабочих. Павел Власов, его мать Ниловна, Андрей Находка — герои романа, на примере которых воспитывались поколения советских людей.

Эстетический идеал, в основе которого лежит борьба за движение к коммунизму, герой, вернее сказать положительный герой, который в самых разнообразных своих проявлениях в жизни может быть назван носителем именно этого идеала, понимание исторического процесса как пути к коммунизму, отношение к народу как к главной движущей силе истории — все это составляет основу художественного метода советской литературы.

Метод этот ни в чем не ограничивает творчества писателей, каждый из которых может быть связан с разными сторонами жизни, откликаться на различные вопросы, которые она ставит. В произведении, например, может и не быть положительного героя, но представление о нем подскажет писателю нужные краски для изображения отрицательных типов.

Писатель может также говорить о прошлом, а не о современности или о том, что происходит за пределами Советского Союза. Но, оценивая все это под углом зрения своего эстетического идеала, показывая, например, борьбу народа в прошлом за свое освобождение, он останется в русле социалистического реализма.

Следование ленинским принципам народности и партийности позволяет писателям увидеть в жизни именно таких людей, деятельность которых отвечает интересам народа, тем целям, за которые борется партия коммунистов.

Научная политика Коммунистической партии Советского Союза — жизненная основа развития нашей литературы, тот надежный компас, который всегда помогает советским писателям творить по велению сердца в интересах народа, строящего коммунизм, творить свободно, масштабно, идейно — целеустремленно, а тем самым — активно влиять на умы и сердца миллионов. За годы Советской власти литература социалистического реализма получила признание во всем мире. В творчестве Горького, вступившего в литературу одновременно с нарастанием рабочего движения, были многократно усилены идеологические и эстетические поиски. Дальнейшее художественное воплощение пролетарских настроений в образах героев, за которыми, стояла своя новая среда, было, безусловно, новаторством Горького. Но не следует слишком резко противопоставлять его в этом плане реализму ХХ в., ибо общеизвестны факты дружеской и творческой близости Горького к прозаикам реалистам, их участия в горьковском издательстве "Знание" и не без оснований просматривается влияние философии Ницше.

Художественное новаторство М.Горького

Итак, в начале века социалистический реализм существовал как художественная тенденция никак не называемая, а подчас и не осознаваемая. Она вызревала в романтико-реалистическом художественном мире раннего Горького. В творчестве Горького, вступившего в литературу одновременно с нарастанием рабочего движения, были многократно усилены идеологические и эстетические поиски. Дальнейшее художественное воплощение пролетарских настроений в образах героев, за которыми, стояла своя новая среда, было, безусловно, новаторством Горького. В советском литературоведении. "Горький считался основоположник социалистического реализма".

В романтической форме М. Горький угадал и передал то воодушевление, которое накапливалось прежде всего в рабочем классе России и которое превратилось в массовое движение в годы революции. У М. Горького и у близких ему писателей революционная мечта сближалась с жизнью, романтизм, не теряя своей устремленности вперед, сливался с реальным отражением героики борьбы русской революции, т. е. получал уже новый характер. Романтизм становился романтикой, неотъемлемо присущей социалистическому реализму, т. е. умением находить в жизни ее лучшие, передовые черты, изображать явления в их росте, в их движении вперед, в их приближении к коммунистическому идеалу. Новый характер получал и реализм, обогащавшийся, не отрываясь от жизни, романтикой, заключенной в самой действительности.

Сразу же после Октября в советской литературе появляется множество произведений, посвященных В. И. Ленину. Они были глубоко реалистичны, отражали историческую личность Владимира Ильича Ленина. Вместе с тем имя Ленина звучало как символ революции, воплощало передовые идеалы революции. В изображении Ленина сливались воедино реалистическое и романтическое начала.

Слияние реалистического и романтического начал придавало реализму советской литературы новый характер, характер реализма социалистического, т. е. проникнутого духом революции, стремлением к светлому будущему.

Метод социалистического реализма сложился и развивался именно по мере того, как шла у нас борьба за социализм. Основоположником его явился М. Горький; его роман «Мать» — замечательный пример осуществления этого метода.

Герои этого романа — представители новой исторической силы — рабочего класса, вступившего в решающую борьбу со старым миром во имя создания социалистического общества. Роман проникнут глубочайшей верой писателя в победу. В. И. Ленин прочитал его в рукописи и назвал «своевременной книгой», которая поможет прийти к революции сотням тысяч рабочих. Павел Власов, его мать Ниловна, Андрей Находка — герои романа, на примере которых воспитывались поколения советских людей.

Эстетический идеал, в основе которого лежит борьба за движение к коммунизму, герой, вернее сказать положительный герой, который в самых разнообразных своих проявлениях в жизни может быть назван носителем именно этого идеала, понимание исторического процесса как пути к коммунизму, отношение к народу как к главной движущей силе истории — все это составляет основу художественного метода советской литературы.

В творчестве Горького, вступившего в литературу одновременно с нарастанием рабочего движения, были многократно усилены идеологические и эстетические поиски, характерные для его старших современников. Дальнейшее художественное воплощение пролетарских настроений в образах героев, за которыми, по выражению Б.Бялика, стояла своя новая среда, было, безусловно, новаторством Горького.

Горький утверждал свое активное отношение к миру, испытывал желание его кардинально переделать. По сравнению с литературой Х1Х в., можно говорить о качественно новом характере социальной активности горьковского положительного героя.

Смена ориентации сказалась на характере героя. Павел Власов, не похож на подлинно ницшеанских героев раннего Горького, не утруждавших себя вопросом "Что я сделаю для людей?". Собственно в отказе от них, от их индивидуализма критик начала века. Д.Философов увидел конец Горького как художника, но суть эволюции заключалась в смене художественной концепции героя. К герою социалистического реализма - коллективисту, выразителю интереса своего класса (а Ницше классовый подход отрицал) уже не приложим ницшеанский "сверхчеловек", так же для Горького не приемлемо и характерное для Ницше элитарное понимание культуры, презрение к "общепринятым книгам", которым пристает "запах маленьких людей". Не выдерживает критики тезис Б.Парамонова о том, что Горький усвоил из Ницше только одну формулу: падающего толкни (39). На деле Горький противопоставил ей другую: восстающего поддержи. Однако, двигаясь в новом направлении, Горький сохранил соотносимую с ницшеанством идею волюнтаристского преобразования мира, последствия которого ужаснули в 1917-1918г.г. его самого. Активизм Горького, обретая крайне революционные формы в духе марксова "Философы прошлого только объясняли мир, а задача состоит в том, чтобы изменить его", сближался с активизмом Ницше. (Интересно, что определение философского кредо Ницше в одном из русских переводов - в 1909г. звучал как парафраз указанного тезиса Маркса: "Ницше стремился больше к тому, чтобы преобразовать мир, чем понять его определенным образом"). В письме И.Микколе от 28 июля 1921г. Горький писал: "Я верю в энергию личности более твердо, чем в энергию масс", и эта вера сочеталась с определенным недоверием к демократизации. Известна его фраза: "...Победа демократизма будет не победой Христа, как думают иные, а - брюха".

Не ссылаясь ни на Маркса, ни на Ницше, а, может и не чувствуя своей причастности к их идеям (они, как говорится, носились в воздухе), Горький-художник утверждал свое активное отношение к миру, испытывал желание его кардинально переделать. По сравнению с литературой Х1Х в., можно говорить о качественно новом характере социальной активности горьковского положительного героя.

11. http://www.biografia.ru/cgi-bin/quotes.pl?oaction=show&name=ruslit12

русский советский писатель, граф, академик АН СССР (1939). Член комиссии по расследованию злодеяний немецких захватчиков (1942). Автор социально-психологических, исторических и научно-фантастических романов, повестей и рассказов, публицистических произведений. Лауреат трёх Сталинских премий первой степени (1941, 1943, 1946 — посмертно). Наибольшую известность ему принесла книга «Золотой ключик, или Приключения Буратино».

1901 году 18-летний Алексей Толстой, решивший продолжить свое образование, отправляется в Петербург, город, который сыграет огромную роль в его жизни и творчестве, станет местом действия его романов и повестей. В Петербурге он поступил в технологический институт.

Но через 6 лет будущий писатель, даже не успев получить диплом, уходит в Художественное училище.

К тому времени Алексей уже успел опубликовать в провинциальных газетах несколько стихотворений, был напечатан его первый рассказ «Старая башня».

Впечатления ранней поры послужили для Толстого творческим импульсом к созданию первой значительной книги — циклу «Заволжье», — сразу поставившей его в ряд крупнейших писателей России начала 20 века. Затем появились и романы «Две жизни» и «Хромой барин».

Это были романы «о женской судьбе, о любви, а еще точнее сказать, о женственности, которой писатель поклонялся, и которая долгие годы была в его творчестве единственной путеводной звездой».

Октябрьская революция заставила Толстого пересмотреть свои литературные позиции. Еще в феврале 1917 года он радостно приветствовал народ, который, как ему верилось, «выйдя из подвалов», принесет с собой не злобу и ненависть, «не месть, а жадное свое, умное сердце, горящее такой любовью, что, кажется, мало всей земли, чтобы ее утолить». Но Октябрь разрушил эти идиллические упования, заставив содрогнуться от своей беспощадной жестокости. В эпоху великой борьбы белых и красных Толстой был на стороне белых: «Я ненавидел большевиков физически», — признавался писатель. «Я считал большевиков разорителями русского государства, причиной всех бед. В эти годы погибли два моих родных брата, один зарублен, другой умер от ран, расстреляны двое моих дядей, восемь человек моих родных умерли от голода и болезней. Я сам с семьей страдал ужасно. Мне было за что ненавидеть».

В произведениях Толстого, написанных под впечатлениями октябрьского переворота, прозвучало немало проклятий ненавистным красным. Но автор не ставил знака равенства между революционными эксцессами и русским народом. Толстой настойчиво искал и находил близких по духу героев среди простых сограждан, как и он, вовлеченных историей в огромную трагедию. Герои его рассказов, таких как, например, «Простая душа» и «Милосердие», вопреки всему сохраняют свою бескорыстную доброту и жизнелюбие.

В сентябре 1918 года писатель выехал в Одессу, а оттуда перебрался с семьей за границу — сначала во Францию, а затем в Германию. И начались мучительные для него годы, которые он позже называл «самым тяжелым периодом всей своей жизни». Преодолевая гнетущее эмигрантское настроение, Толстой интенсивно занимался литературным трудом. За какие-нибудь 3-4 года он написал замечательные произведения, согретые не только теплом воспоминаний о милом прошлом («Детство Никиты», «Приключения Никиты Рощина»), но и горячей верой в будущее, когда доброта и справедливость восторжествует повсюду, даже «на Марсе», как в романе «Аэлита». В эмиграции появилась и первая часть будущей трилогии «Хождении по мукам» — роман «Сестры» (1919-1922). В этом произведении автор пишет о том, что самые достойные люди, такие как герои его романа — Катя, Рощин, Телегин, Даша, наделенные высокой и чистой духовностью, не могут быть счастливы, если окружающий мир живет не любовью, а ненавистью, не созиданием, а разрушением.

Вместе с тем писателя гнетет тоска по Родине. Скучно и тоскливо жить Алексею Николаевичу на чужбине. Исподволь он стал собираться в Советскую Россию.

В августе 1923 года А. Н. Толстой подплывал к родным берегам. Видя хорошо знакомые очертания Петрограда, писатель испытывал огромное волнение: он возвращался навсегда. Это окончательно: русский писатель не может жить без России. Все пройдет, воцарится нормальная жизнь. Она и подскажет свои сюжеты, выдвинет свои характеры, а он, художник, зафиксирует их, обобщит. На Родине Толстым была завершена работа над трилогией «Хождение по мукам», появились вторая и третья его части — романы «Восемнадцатый год» (1927-1928) и «Хмурое утро» (1940-1941).

Вышел в свет сборник обработанных им «Русских народных сказок». Создана известнейшая книга для детей «Золотой ключик, или приключения Буратино» (1936).

Много сил Толстой отдает публицистике. В эти годы писатель выбирает путь, ведущий в глубь веков, в далекое, но чем-то родственное текущей жизни, российское средневековье. В его творчестве возникает «петровская тема». Почти 15 лет работает Толстой над созданием романа «Петр I» (1930-1945).

Последним замыслом писателя был большой роман о подвиге русского народа в Великой Отечественной войне, который так и не был написан. В конце сентября 1944 года здоровье Алексея Николаевича резко ухудшилось, он уже не мог работать.

23 февраля Толстой скончался в Барвихинском санатории.

Алексей Николаевич никогда не обольщался относительно прочности и постоянства своего писательского успеха. «Не знаю, — отвечал он еще в 30-е годы на сакраментальный вопрос о будущем, — мы кипим в чудовищном котле, — вверх и вниз — сегодня на поверхности, завтра на дне».

Однако время показало, что литературная судьба его не напрасно считалась счастливой: «Любите жизнь, возьмите ее со всей страстью, сделайте из нее счастье» — эти слова писателя, как и прежде, актуальны. Его книги будут жить до тех пор, пока человечество не перестанет нуждаться в их умных и добрых уроках человеческого счастья.

12. Ахматова Анна Андреевна (настоящая фамилия — Горенко) родилась в семье морского инженера, капитана 2-го ранга в отставке на ст. Большой Фонтан под Одессой. Через год после рождения дочери семья переехала в Царское Село. Здесь Ахматова стала ученицей Мариинской гимназии, но каждое лето проводила под Севастополем. "Мои первые впечатления — царскосельские, — писала она в позднейшей автобиографической заметке, — зеленое, сырое великолепие парков, выгон, куда меня водила няня, ипподром, где скакали маленькие пестрые лошадки, старый вокзал и нечто другое, что вошло впоследствии в "Царскосельскую оду"". В 1905 г. после развода родителей Ахматова с матерью переехала в Евпаторию. В 1906 — 1907 гг. она училась в выпускном классе Киево-Фундуклеевской гимназии, в 1908 — 1910 гг. — на юридическом отделении Киевских высших женских курсов.

25 апреля 1910 г. "за Днепром в деревенской церкви" она обвенчалась с Н. С. Гумилевым, с которым познакомилась в 1903 г. В 1907 г. он опубликовал ее стихотворение "На руке его много блестящих колец..." в издававшемся им в Париже журнале "Сириус". На стилистику ранних поэтических опытов Ахматовой оказало заметное влияние знакомство с прозой К. Гамсуна, с поэзией В. Я. Брюсова и А. А. Блока.

Свой медовый месяц Ахматова провела в Париже, затем переехала в Петербург и с 1910 по 1916 г. жила в основном в Царском Селе. Училась на Высших историко- литературных курсах Н. П. Раева. 14 июня 1910 г. состоялся дебют Ахматовой на "башне" Вяч. Иванова. По свидетельству современников, "Вячеслав очень сурово прослушал ее стихи, одобрил только одно, об остальных промолчал, одно раскритиковал". Заключение "мэтра" было равнодушно-ироничным: "Какой густой романтизм..." В 1911 г., избрав литературным псевдонимом фамилию своей прабабки по материнской линии, она начала печататься в петербургских журналах, в том числе и в "Аполлоне". С момента основания "Цеха поэтов" стала его секретарем и деятельным участником. В 1912 г. вышел первый сборник Ахматовой "Вечер" с предисловием М. А. Кузмина. "Милый, радостный и горестный мир" открывается взору молодого поэта, но сгущенность психологических переживаний столь сильна, что вызывает чувство приближающейся трагедии. В фрагментарных зарисовках усиленно оттеняются мелочи, "конкретные осколки нашей жизни", рождающие ощущение острой эмоциональности. Эти стороны поэтического мировосприятия Ахматовой были соотнесены критиками с тенденциями, характерными для новой поэтической школы. В ее стихах увидели не только отвечающее духу времени преломление идеи Вечной женственности, уже не связанной с символическими контекстами, но и ту предельную "истонченность". психологического рисунка, которая стала возможна на излете символизма. Сквозь "милые мелочи", сквозь эстетическое любование радостями и печалями пробивалась творческая тоска по несовершенному — черта, которую С. М. Городецкий определил как "акмеистический пессимизм", тем самым еще раз подчеркнув принадлежность Ахматовой к определенной школе.

Печаль, которой дышали стихи "Вечера", казалась печалью "мудрого и уже утомленного сердца" и была пронизана "смертельным ядом иронии", по словам Г. И. Чулкова, что давало основание возводить поэтическую родословную Ахматовой к И. Ф. Анненскому, которого Гумилев назвал "знаменем" для "искателей новых путей", имея в виду поэтов-акмеистов. Впоследствии Ахматова рассказывала, каким откровением было для нее знаком ство со стихами поэта, открывшего ей "новую гармонию". Линию своей поэтической преемственности Ахматова подтвердит стихотворением "Учитель" (1945) и собственным признанием: "Я веду свое начало от стихов Анненского. Его творчество, на мой взгляд, отмечено трагизмом, искренностью и художественной целостностью".

"Четки" (1914), следующая книга Ахматовой, продолжала лирический "сюжет" "Вечера". Вокруг стихов обоих сборников, объединенных узнаваемым образом героини, создавался автобиографический ореол, что позволяло видеть в них то "лирический дневник", то "романлирику". По сравнению с первым сборником в "Четках" усиливается подробность разработки образов, углубляется способность не только страдать и сострадать душам "неживых вещей", но и принять на себя "тревогу мира". Новый сборник показывал, что развитие Ахматовой как поэта идет не по линии расширения тематики, сила ее — в глубинном психологизме, в постижении нюансов психологических мотивировок, в чуткости к движениям души. Это качество ее поэзии с годами усиливалось. Будущий путь Ахматовой верно предугадал ее близкий друг Н. В. Недоброво. "Ее призвание — в рассечении пластов", — подчеркнул он в статье 1915 г., которую Ахматова считала лучшей из написанного о ее творчестве.

После "Четок" к Ахматовой приходит слава. Ее лирика оказалась близка не только "влюбленным гимназисткам", как иронично замечала Ахматова. Среди ее восторженных поклонников были поэты, только входившие в литературу, — М. И. Цветаева, Б. Л. Пастернак. Более сдержано, Но все же одобрительно отнеслись к Ахматовой А. А. Блок и В. Я. Брюсов. В эти годы Ахматова становится излюбленной моделью для многих художников и адресатом многочисленных стихотворных посвящений. Ее образ постепенно превращается в неотъемлемый символ петербургской поэзии эпохи акмеизма.

В годы первой мировой войны Ахматова не присоединила свой голос к голосам поэтов, разделявших официальный патриотический пафос, однако она с болью отозвалась на трагедии военного времени ("Июль 1914", "Молитва" и др.). Сборник "Белая стая", вышедший в сентябре 1917 г., не имел столь шумного успеха, как предыдущие книги. Но новые интонации скорбной торжественности, молитвенностн, сверхличное начало разрушали привычный стереотип ахматовской поэзии, сложившийся у читателя ее ранних стихов. Эти изменения уловил О. Э. Мандельштам, заметив: "Голос отречения крепнет все более и более в стихах Ахматовой, и в настоящее время ее поэзия близится к тому, чтобы стать одним из символов величия России".

После Октябрьской революции Ахматова не покинула Родину, оставшись в "своем краю глухом и грешном". В стихотворениях этих лет (сборники "Подорожник" и "Anno Domini MCMXXI", оба — 1921 года) скорбь о судьбе родной страны сливается с темой отрешенности от суетности мира, мотивы "великой земной любви" окрашиваются настроениями мистического ожидания "жениха", а понимание творчества как божественной благодати одухотворяет размышления о поэтическом слове и призвании поэта и переводит их в "вечный" план. В 1922 г. М. С. Шагинян писала, отмечая глубинное свойство дарования поэта: "Ахматова с годами все больше умеет быть потрясающе-народной, без всяких quasi, без фальши, с суровой простотой и с бесценной скупостью речи".

С 1924 г. Ахматову перестают печатать. В 1926 г. должно было выйти двухтомное собрание ее стихотворений, однако издание не состоялось, несмотря на продолжительные и настойчивые хлопоты. Только в 1940 г. увидел свет небольшой сборник "Из шести книг", а два следующих — в 1960-е годы ("Стихотворения", 1961; "Бег времени", 1965).

Начиная с середины 1920-х годов Ахматова много занимается архитектурой старого Петербурга, изучением жизни и творчества А. С. Пушкина, что отвечало ее художественным устремлениям к классической ясности и гармоничности поэтического стиля, а также было связано с осмыслением проблемы "поэт и власть". В Ахматовой, несмотря на жестокость времени, неистребимо жил дух высокой классики, определяя и ее творческую манеру, и стиль жизненного поведения.

В трагические 1930 — 1940-е годы Ахматова разделила судьбу многих своих соотечественников, пережив арест сына, мужа, гибель друзей, свое отлучение от литературы партийным постановлением 1946 г. Самим временем ей было дано нравственное право сказать вместе со "стомилльонным народом": "Мы ни единого удара не отклонили от себя". Произведения Ахматовой этого периода — поэма "Реквием" (1935? в СССР опубликована в 1987 г.), стихи, написанные во время Великой Отечественной войны, свидетельствовали о способности поэта не отделять переживание личной трагедии от понимания катастрофичности самой истории. Б. М. Эйхенбаум важнейшей стороной поэтического мировосприятия Ахматовой считал "ощущение своей личной жизни как жизни национальной, народной, в которой все значительно и общезначимо". "Отсюда, — замечал критик, — выход в историю, в жизнь народа, отсюда — особого рода мужество, связанное с ощущением избранничества, миссии, великого, важного дела..." Жестокий, дисгармонический мир врывается в поэзию Ахматовой и диктует новые темы и новую поэтику: память истории и память культуры, судьба поколения, рассмотренная в исторической ретроспективе... Скрещиваются разновременные повествовательные планы, "чужое слово" уходит в глубины подтекста, история преломляется сквозь "вечные" образы мировой культуры, библейские и евангельские мотивы. Многозначительная недосказанность становится одним из художественных принципов позднего творчества Ахматовой. На нем строилась поэтика итогового произведения — "Поэмы без героя" (1940 — 65), которой Ахматова прощалась с Петербургом 1910-х годов и с той эпохой, которая сделала ее Поэтом.

Творчество Ахматовой как крупнейшее явление культуры XX в. получило мировое признание. В 1964 г. она стала лауреатом международной премии "Этна-Таормина", в 1965 г. — обладателем почетной степени доктора литературы Оксфордского университета.

5 марта 1966 г. Ахматова умерла в поселке Домодедово, 10 марта после отпевания в Никольском Морском соборе прах ее был погребен на кладбище в поселке Комарове под Ленинградом.

Уже после ее смерти, в 1987, во время Перестройки, был опубликован трагический и религиозный цикл "Реквием", написанный в 1935 — 1943 (дополнен 1957 — 1961).