Жан Фурастье: эволюция технократической концепции образования:
Известный французский социолог Жан Фурастье (1907—1990) занимал видное место среди западных ученых, стремившихся охарактеризовать систему образования как ключевой общественный институт.
Первостепенное внимание Фурастье уделял проблеме "экономика и образование". Одним из первых западных социологов он попытался перевести на язык конкретных цифр и фактов объективные требования общественного производства эпохи научно-технической революции к системе образования и разработать методологию соответствующих расчетов. Под его руководством во французском Генеральном комиссариате планирования в начале 1960-х гг. был разработан прогноз квалификационной структуры трудящихся на последующие 15 лет с указанием образовательного уровня и срока учебы работников разной квалификации. С целью выявить нерешенные проблемы и таящиеся в будущем опасности были составлены два варианта прогноза: вариант желаемой, "идеальной" структуры и вариант реально предполагаемой структуры. Из их сравнения делался вывод о необходимости принять срочные меры по расширению и модернизации образования, в первую очередь профессионального. Впоследствии составление и сопоставление подобных прогнозов стало практиковаться во многих странах.
Фурастье рассматривал задачи улучшения профессионально-квалификационной структуры занятого населения с технократических позиций. Фурастье считал, что ведущую роль играют специалисты высокой квалификации; лишь благодаря их деятельности труд рабочего приобретает ценность и делает национальное производство конкурентоспособным на мировом рынке. Фурастье заявлял, что это относится и к аппарату государственного управления. Государственным органам приходится теперь решать сложные вопросы развития новейших отраслей производства, финансирования дорогостоящих научных исследований и т.п., что требует компетентных специалистов. Поэтому ключевые государственные посты должны занимать люди с высоким образованием в области экономики, финансов, социальных отношений, а не профессиональные политики, среди которых немало "невежд, глупцов или маньяков" и им крайне опасно вверять судьбы страны. Вместе с тем Фурастье отмечал, что квалификационная структура рабочей силы в новейших отраслях производства приводит к резкой ломке прежних представлений о количественном соотношении между разными категориями работников. Нелегко представить себе армию, писал он, где офицеров больше, чем солдат. И хотя эта тенденция в целом является закономерной, ее развитие нередко приводит к ситуации, когда тяга молодежи к получению образования высокого уровня обгоняет реальный процесс интеллектуализации труда, а это в свою очередь вызывает серьезные диспропорции на рынке рабочей силы.
Фурастье заботили и другие аспекты развития образования.
Предсказывая, что в недалеком будущем во всех развитых странах среднее образование станет всеобщим, подобно тому, как в прошлом было введено всеобщее начальное образование, Фурастье выражал опасение, что это неизбежно приведет к снижению академического уровня школьного образования. Предмет его особого беспокойства — перспективы формирования интеллектуальной элиты в рамках школьной системы. В недалеком прошлом интеллектуально одаренные учащиеся, писал Фурастье, имея в виду Францию, концентрировались в немногочисленных школах, пользующихся наибольшим престижем, прежде всего в знаменитых парижских лицеях, где преподавали крупные ученые и педагоги. Но уже сейчас элита оказывается рассеянной среди массы посредственных учащихся, а в будущем положение окажется еще худшим.
В таком контексте Фурастье обращается к проблеме "социальное и биологическое". Даже самые благоприятные социальные условия (материальная обеспеченность и высокий культурный уровень семьи) не могут компенсировать "органическую неспособность к учебе". Фурастье рисовал мрачные перспективы на будущее. По его расчетам, на рубеже XX и XXI вв. до 10 % детей окажутся неспособными к усвоению даже базового образования, 20 % детей не получат к 18 годам свидетельства о полном среднем образовании и только 35 % молодых людей будут обладать способностями, позволяющими учиться в высшей школе.
На такие выводы ориентировались консервативно настроенные деятели просвещения ряда стран.
Фурастье считал, что главная задача системы образования — обеспечить адаптацию подрастающего поколения к реальным условиям жизни общества, его социальным отношениям и нравственным стандартам. Именно в таком контексте он рассматривал идеал личности, пути ее формирования и роль школы в этом процессе. Личность нового типа должна быть в значительной мере освобождена от влияния прежней традиционной культуры. Такой тип уже сформировался в США, где культурно-исторические традиции были значительно менее сильны, чем в Европе. Фурастье признавал, что "среднему американцу" свойственны неразвитость в вопросах гуманитарной культуры, гипертрофированный практицизм, пренебрежение к духовным и эстетическим идеалам, складывавшимся в Европе на протяжении многих веков. Но зато он обладает иммунитетом по отношению к "мифологическим идеям" и способен быстро адаптироваться к изменяющимся условиям. Именно на формирование такого человека должны быть ориентированы все воспитательные воздействия в западноевропейских странах.
Фурастье не пугало, что в "потребительском обществе" интересы людей замыкаются прежде всего на вещах. Напротив, потребительское мышление, полагал он, в какой-то мере близко к научно-экспериментальному, поскольку в сфере его рассмотрения находятся не абстрактные построения, а то, что можно конкретно осязать и исчислить. К тому же потребительские амбиции заставляют людей стремиться к повышению своего социального статуса, профессионального уровня, а это стимулирует тягу способной молодежи к образованию. Надо признать, что в западноевропейской литературе трудно было найти более откровенную апологетику американизированного "потребительского общества". Что же касается самой системы образования, то, по мнению Фурастье, она должна быть строго функциональной; ее основные задачи — обеспечивать нужды национального производства и способствовать личному успеху наиболее одаренных молодых людей. И в этом отношении США также имеют преимущество перед Францией, где, как писал он, идеалы Великой революции и лозунги свободы, равенства и братства привели к ослаблению личной инициативы.
Такие идеи проповедовал Фурастье в первые 10—15 послевоенных лет. Но к концу 1960-х гг., по мере углубления нравственного кризиса и роста бунтарских настроений среди большой части западной молодежи, его позиции стали существенно меняться; технократическая эйфория уступает место настроениям пессимизма и беспокойства. По его мнению, огромные успехи науки и техники оглушили человека, ослабили его чувственно-эмоциональную сферу, создали иллюзорное представление о всемогуществе человеческого разума, тогда как научное мышление не в состоянии вскрыть подлинную сущность человеческого бытия и в конечном счете обрекает огромное количество людей на отчаяние.
Большую долю ответственности Фурастье возлагал на школу. Прежде детей воспитывал священник, постоянно напоминавший им о необходимости соблюдения христианских заповедей... Но затем утвердилась светская школа; перед детьми оказался не воспитатель, а химик, биолог, математик, думающий лишь о преподавании своего предмета и игнорирующий главные задачи формирования личности. На воспитание молодежи, продолжал Фурастье, крайне отрицательно влияет духовный разброд западного общества, отсутствие там понятной и общепринятой моральной доктрины.
В таких условиях, указывал Фурастье, важнейшей задачей следует считать коренное улучшение нравственного и гражданского воспитания в школе. И решить эту задачу возможно лишь при возрождении и укреплении у молодежи глубокой религиозной веры.
Взгляды Фурастье на проблемы образования получили широкое распространение не только во Франции, но и в других западных странах, освещаются в университетских курсах, а отрывки из его книг включаются в сборники по социологии образования, в хрестоматии и учебники. В течение многих лет Фурастье принимал непосредственное участие в разработке государственных планов развития образования во Франции, неоднократно выступал с докладами на национальных и международных педагогических конференциях и симпозиумах.