7. Рабле. «Гаргантюа и Пантагрюэль»

Франсуа Рабле (1494—1553): родившись в окрестностях Шинона в семье зажиточного землевладельца и адвоката, в молодые годы Рабле поступает в монастырь, где вместе с богословскими трактатами изучает древних писателей и юридические трактаты; но позже покидает монастырь и в 1532 г. получает должность врача лионского госпиталя; позже, оказавшись в свите кардинала Жана дю Белле, совершает две поездки в Рим; затем Рабле два года состоит на службе у Франциска I, практикует в качестве врача и служит в королевской канцелярии; затем снова отправляется в Рим и по возвращении получает два прихода, в которых, однако, священником не работает; в 1553 г. Рабле умирает в Париже.

Рабле на протяжении жизни выпустил и свои комментарии к изданиям античных работ по медицине и старых юридических трактатов, сочинений по археологии и проч.; и глубокие познания Рабле во множестве наук и искусств чётко проявляются в труде, прославившем французского доктора — 5 книгах, повествующих о приключениях великанов Гаргантюа и Пантагрюэля, а также их соратников и врагов.

Толчком к написанию книги служит выход в 1532 г. в Лионе анонимной народной книги “Великие и неоценимые хроники о великом и огромном Гаргантюа”. В том же 1532 г. Рабле выпускает в качестве ее приложения книгу “Страшные и ужасающие деяния и подвиги преславного Пантагрюэля, короля дипсодов, сына великого великана Гаргантюа”, подписанную псевдонимом «Алькофрибас Назье» (анаграмма, полученная из перестановки букв имени Ф. Рабле), которая становится позже сюжетно второй книгой всего романа; в этой книге Рабле придерживается народной схемы романа: детство героя, юношеские странствия и подвиги и т.д.; наряду с Пантагрюэлем выдвигается другой герой эпопеи – Панург. В 1534 г. Рабле под прежним псевдонимом публикует начало истории, которая должна была заменить народную книгу, под заглавием “Повесть о преужасной жизни великого Гаргантюа, отца Пантагрюэля”. Из народной книги у Рабле остаётся немногое: исполинские размеры героя и его окружения, поездка на гигантской кобыле, похищение колоколов собора Нотр-Дам. Третья книга выходит уже под именем самого Рабле в 1546 г., и уже к 1547 г. все три книги оказываются осуждены богословским факультетом Сорбонны.

Первая краткая редакция “Четвёртой книги героических деяний и речений Пантагрюэля” выходит в 1548 г. вновь под собственным именем Рабле; книга, будучи сдержанной из опасений преследования, расширяется Рабле, оказавшимся под покровительством кардинала дю Белле, в 1452 году и издаётся в Париже. Через 9 лет после смерти Рабле издаётся книга, озаглавленная “Звонкий остров”, являющая собой, видимо, черновой набросок Рабле; а в 1564-ом году выходит снова под именем Франсуа Рабле полная пятая книга, видимо, дописанная и доработанная друзьями или учениками Рабле.

Основами для романа Рабле послужило множество произведений: это и народная книга о Гаргантюа, и гротескно-сатирическая поэзия Италии, и Лукиан, и стихи Вийона, с которыми был близко знаком автор, и рыцарские романы (в духе пародии на поздние обработки рыцарских романов выдержаны финальные главы второй книги, описывающие борьбу Пантагрюэля с полчищами короля Анарха, именно в этих эпизодах пародийный характер приобретает излюбленный прием раблезианского комизма: гиперболизация чисел (например, численность войска Анарха), типичных для средневековой фантастики; такой же пародией на рыцарские романы является, скажем, и эпизод с оживлением целительным бальзамом погибшего в бою Эпистемона (вспомним, что и Дон Кихот будет твердо держать в памяти рецепт одного из таких бальзамов); показательно, что в рассказе Эпистемона о «том свете» фигурируют многие герои романов артуровского цикла), и примеры университетского латинского псевдокрасноречия (вспоминается эпизод, где представитель Сорбонны просит вернуть колокола Гаргантюа), и фольклор, фабльо, а также мистерия о том, как Прозерпина представляет Люциферу 4 дьяволят, одного из которых, вызывающего жажду, зовут Пантагрюэлем. Постоянно проявляются и знания, почерпнутые Рабле из античных авторов — Франсуа постоянно цитирует их и делает отсылки к древним книгам.

Основана на таких особенностях создания романа и его непростая композиция и сюжет: первая и вторая книг являют собой пародию на житие, рыцарские романы и множество других литературных жанров, представляя в себе воплощение оптимизма и «пантагрюэлизма» — умения беспечно веселиться и радоваться, народный же юмор, буффонизация и карнавализация лежат создают светлый настрой в первых двух книгах романа. По сюжету же первая книга представляет собой описании жизни и деяний, а также военных подвигов Гаргантюа, побеждающего алчного монарха Пикрохола. напавшего на его страну; вторая книга аналогична первой, она рассказывает о рождении, взрослении и обучении, странствиях и подвигах Пантагрюэля и его друзей, а потом то, как Пантагрюэль сотоварищи защищает отечество от нападения короля Анарха. Третья книга посвящена тому, что Панург вместе со своими друзьями обращаются к различным судьям, следователям, ворожеям, прорицателям, умирающим поэтам, наконец, к юродивому, чтобы получить ответ, жениться ли Панургу, опасающемуся «рогов», или нет. Каждый из говорящих не разрешает сомнений Панурга, и только юродивый отсылает его к Оракулу Божественной Бутылки за ответом, в путешествие к которому и проходит четвёртая и пятая книги романа: нагрузив корабли чудесной травой пантагрюэлионом (коноплёй), Пантагрюэль, Панург, брат Жан и их соратники отправляются к Божественной Бакбук. На пути они попадают на различные острова — остров Звенящий, остров Колбас, остров Постника и проч., каждый из которых изображает или монахов, или судей, или постящихся христиан и другие группы людей сатирически, гротескно искажая их. К концу путешествия компания приплывает на остров Бакбук, где в чудесном подземельи священная Бутылка издаёт звон «Тринк», который толкуется как «Пей» — призыв и пить вино, развлекаясь, но и призыв пить знания, и совет «пить свою жизнь», принимать судьбу такой, какой её подают. Таков сюжет последних двух книг, который можно трактовать как поиски истины.

Первая книга имеет три основных тематических центра:

1. воспитание Гаргантюа, в котором противопоставляется средневековое образование и ренессансное, зубрёжке под предводительством магистра Тубала Олоферна, приведшая к тому, что спустя много лет Гаргантюа мог прочесть задом наперёд азбуку, однако едва заслышав изысканную речь приглашённого в гости пажа, Гаргантюа не может противостоять ему и рыдает, противопоставляется вдумчивое круглосуточное образование под предводительством Понократа, основанное на жёстком режиме дня, который позволяет развиваться как физическим, так и умственным способностям Гаргантюа; притом каждый изучаемый предмет разъясняется и разбирается Понократом со своим учеником. Однако Рабле в традициях карнавальной культуры, проявляющейся в его романе буквально повсюду, смеётся и над этой, дорогой ему самому и гуманистам вообще, системой воспитания, гиперболизируя её так. что даже в отхожем месте рядом с Гаргантюа стоит преподаватель и разъясняет ему непонятные места из прочтённых прежде книг.

2. образ идеального правителя, которого воплощает в себе вся династия великанов — Грангузье, Гаргантюа и Пантагрюэль, которые противопоставляются таким правителям, как Пикрохол; великаны являют собой идеальных просвещенных правителей-абсолютистов, которые, однако, не притесняют свой народ и вообще не вмешиваются в дела своих подчинённых, но отважно защищают его от грабительств вражеской армии. «Мужлан» и «пьянчужка», по выражению полководцев Пикрохола, Грангузье до последнего пытается разрешить возникший конфликт мирным путём, Пикрохол же, ненасытный касательно власти, проявляет жёсткую агрессию, не желая мириться, разоряя страну Грангузье и планируя вслед за богатствами великана-правителя и его троном захватить чуть ли не весь мир. Однако и армия Пикрохола. и сам он терпят сокрушительнейшие поражения в бою от Гаргантюа и его товарищей;, Грангузье же проявляет высоты милости, не требуя выкупа от побеждённых, в результате чего те добровольно начинают в благодарность присылать великану с каждым годом всё больше и больше богатств.

Кроме того, уже третья книга начинается с того, что рассказывается о том, как Пантагрюэль абсолютно мирным путём колонизует новые завоёванные земли и добивается любви и почтения от новоприобретённых подданных своим разумным и милостивым правлением.

3. Телемская обитель, утопия, созданная по советам брата Жана в полную противоположность существующим тогда монастырям: это общество людей образованных, свободно владеющих минимум 5-ю языками и прочими важными науками (глупым же, убогим, ханжам, людям не желающим просвещаться и т.д. вход в Телемскую обитель закрыт), проводя время в своё удовольствие, следуя лишь одному правилу, написанному в уставе обители: «Делай что хочешь. Устав Телемской обители — это последовательная и веселая, красочная и ироническая антитеза обычного монастырского устава: в этот монастырь «будут принимать таких мужчин и женщин, которые отличаются красотою, статностью и обходительностью», в нем «надлежит ввести правило, воспрещающее женщинам избегать мужского общества, а мужчинам — общества женского», все поступившие в монастырь вольны покинуть его, когда захотят; и наконец, в уставе Телемской обители признается, «что каждый вправе сочетаться законным браком, быть богатым и пользоваться полной свободой» (гл. LII). Полная свобода в своих действиях, если они не затрагивали чужих интересов, и стала основным принципом жизни телемитов. В этом естественном, с точки зрения Рабле, состоянии человек будет добр, он не будет знать зла, «ибо людей свободных, происходящих от добрых родителей, просвещенных, вращающихся в порядочном обществе, сама природа наделяет инстинктом и побудительной силой, которые постоянно наставляют их на добрые дела и отвлекают от порока, и сила эта зовется у них честью. Но когда тех же самых людей давит и гнетет подлое насилие и принуждение, они обращают благородный свой пыл, с которым они добровольно устремились к добродетели, на то, чтобы сбросить с себя и свергнуть ярмо рабства.

Это общество будущего, однако, не имея правления, не подвержено анархии, так как по некой негласной договорённости в этом обществе сами формируются обычаи и порядки обители, которым телемиты следуют.

Важной темой же второй книги является письмо от Гаргантюа к Пантагрюэлю, в котором проявляется соотношение ренессансной культуры и средневековой, когда Гаргантюа жалуется, что во время его молодости мир был тёмен, науки не блистали ещё своим светом, Пантагрюэль же имеет замечательную возможность обучаться нужнейшим наукам и читать древних авторов, которые являли собой проблески истины. Так Рабле выражает его видение разницы между культурами двух эпох.

На протяжении пяти книг романа проявляются и развиваются и основные персонажи, представляющие. видимо, варианты развития человека:

1. Пантагрюэль, представляющий собой идеального человека и правителя, образованный, мудрый и деятельный, придерживающийся, предположительно, деистической религии (рассказав о том, как он, по просьбе таинственных голосов, поминает кого-то и слышит громкие вздохи со стороны берега, Пантагрюэль говорит, что бог, видимо повсюду, в людях и во всём мире), отважный, готовый на любые приключения для того, чтобы помочь ближнему, великан, который «меняет свои размеры» в разных книгах и даже главах одной книги, то являясь просто крупным человеком, то немыслимым гигантом.

2. Панург представляет собой простого человека, и эта его «обычность» проявляется всё ярче и ярче в четвёртой и пятой книгах, где потерявший прежнюю веру в человека Рабле описывает Панурга трусливым, нерешительным, слабым (можно вспомнить поведение Панурга во время и после бури, заставшей корабли пантагрюэлистов), хотя прежде он являл собой само торжество отваги, хитрости, ловкости и проч. Исследователи полагают, что Панург являет собой оппозицию реального человека идеальному человеку Пантагрюэлю.

3. брат Жан являет собой олицетворение физического и нравственного здоровья, грубоватой жизнерадостности, освободившейся от средневековых оков человеческой природы; он не поход на других монахов: он отважен и находчив, весел и общителен, «он не святоша, не голодранец, он благовоспитан, жизнерадостен, смел, он добрый собутыльник. Он трудится, пашет землю, заступается за утесненных, утешает скорбящих, оказывает помощь страждущим, охраняет сады аббатства», он же, пока другие монахи молятся о спасении монастыря, хватает перекладину от креста и ею с лёгкостью сокрушает вражеских солдат, разоряющих монастырские виноградные сады. Он тянется к гуманистической образованности, и именно брату Жану приходит в голову основать обитель, не похожую ни на какую другую.

4. кроме того, можно ещё вспомнить Эпистемона, который ярко проявляется лишь в одной главе — когда ему пришиавют оторванную голову, и Эпистемон повествует о виденном в Аду; но в остальном повествовании он представляет собой хотя и схожую с братом Жаном идеальную, однако более бледную и размытую фигуру.

Произведение Рабле не является абсолютной выдумкой, автор оставляет, скрывая под комической обёрткой, опасаясь преследований, множество отсылок к современности и реальным событиям, чем придаёт своему роману публицистичность. Так, засуха во время рождения Пантагрюэля действительно была в 1532 г. Эпизод, где Панург покупает индульгенции и при этом поправляет свои денежные дела соотносится с тем, что в 1532 г. проводился внеочередной папский юбилей, и те церкви, которые обходил Панург, действительно получили право продажи индульгенций. Войны Пикрохола и Анарха с Грангузье и Гаргантюа из-за пустяковой причины у Рабле пародируют многочисленные конфликты, происходившие между европейскими государствами по незначительным причинам, на самом деле служащие для начинания войны за территорию и власть; так в образе Пикрохола и Гаргантюа изображается Франциск I и его враг, хотя различные исследователи не сходятся во мнении, кого же изображает Рабле негодяем Пикрохолом, а кого — благородным Гаргантюа. В книге Рабле и очень чётко описывает места, где проходит детство Гаргантюа, так как этим он описывает места, в которых он и сам рос. Глубоко сатирично описание островов в путешествии Панурга и пантагрюэлистов, каждый из которых ярко и гиперболично представляет собой какую-то касту или сообщество из современных Рабле.

Вот ещё немного о троице Панурга, брата Жана и Пантагрюэля из статьи Дживлегова:

1. Панург - студент, умный, циник и сквернослов, дерзкий, озорной бездельник и недоучка, типичный "богема". В нем есть что-то от Маргутте из поэмы Пульчи, и от Чингара из поэмы Фоленго, и есть от Вийона, память которого Рабле нежно чтил. В его голове хаотически навалены всевозможные знания, как в его двадцати шести карманах навалена груда самого разнообразного хлама. Но и его знания, подчас солидные, и арсенал его карманов имеют одно назначение. Это наступательное оружие против ближнего, для осуществления одного из шестидесяти трех способов добывания средств к жизни, из которых "самым честным и самым обычным" было воровство. Настоящей, крепкой устойчивости в его натуре нет. Он может в критическую минуту пасть духом и превратиться в жалкого труса, который только и способен испускать панические нечленораздельные звуки. В момент встречи с Пантагрюэлем Панург был типичным деклассированным человеком с соответствующим, прочно сложившимся характером, с которым он не может разделаться и тогда, когда близость к Пантагрюэлю окунула его в изобилие. Его деклассированное состояние воспитало в нем моральный нигилизм, полное пренебрежение к этическим принципам, хищный эгоизм. Таких авантюристов много бродило по свету в эпоху первоначального накопления. Но он в то же время не лишен какого-то большого обаяния. В нем столько нескладного бурсацкого изящества и бесшабашной удали, он так забавен, что мужчины прощают ему многое, а женщины млеют. И сам он обожает женщин, ибо природа наделила его вулканическим темпераментом. Ему не приходилось жаловаться на холодность женщин. Но беда той, которая отвергнет его домогательства. Он устроит с ней самую последнюю гадость - вроде каверзы с собаками, жертвою которой стала одна парижская дама. Есть в Панурге и еще другое, - быть может, самое важное. Он смутно, но взволнованно и с энтузиазмом предчувствует какое-то лучшее будущее, в котором люди деклассированные, как он, найдут себе лучшее место под солнцем, будут в состоянии трудиться и развивать свои способности. Панург - плебей, сын ренессансного города.

2. Брат Жан - тоже плебей, но плебей деревенский. Рабле сделал его монахом, но это только гротескный прием. Брата Жана он никогда не валит в одну кучу с другими монахами, которым в романе неизменно зло достается. Он - любимец автора. В одном только отношении он похож на прочих монахов: своими нечистоплотными привычками. Грязь его не смущает, и иногда за обедом на кончике его длинного носа неаппетитно повисает капля. Но какой это чудесный человек! Смелый, энергичный, находчивый, никогда не теряющийся ни в каких опасностях и в то же время гуманный в лучшем смысле слова. Силою и ловкостью, которыми одарила его природа, он никогда не пользуется во вред ближнему. В этом он нимало не похож на Панурга, над которым постоянно издевается за его неустойчивость, трусость и другие слабости. И так как брат Жан - тип цельный, приемлющий мир радостно и полнокровно, ему ничто человеческое не чуждо. Он любит удовольствия, любит, знает и ценит женщин. Когда Панург колеблется, желая жениться и опасаясь рогов, самые практические советы дает ему брат Жан, рассказывающий ему мудрую новеллу о кольце Ганса Карвеля. Поэтому эротизм брата Жана свободен от густого налета непристойности, свойственного эротизму Панурга. Психика брата Жана такая же крепкая и здоровая, как и его физическое существо. Он хочет, чтобы жизнь была открыта всеми своими светлыми сторонами не только ему - опять не так, как Панург, который о других не заботится, - а всем. Он полон любви к людям и хочет сделать жизнь лучше для всего рода человеческого. Идея Телемского аббатства зарождается в голове этого крестьянского отпрыска, лишенного настоящего образования, но инстинктивно ощущающего и приемлющего высокие идеалы гуманизма. Брат Жан - олицетворение народа. Этот образ, созданный Рабле, еще раз показывает, что социальная настроенность великого писателя была ярче и радикальнее, чем интересы буржуазии. Она была вполне демократична.

3. Общий друг Панурга и брата Жана - Пантагрюэль, образ которого в конце концов как бы поглощает образ Гаргантюа и который вбирает в себя все то, что для Рабле должно было характеризовать идеального государя и, быть может, идеального человека. С первого своего появления и до самого конца он неизменно в центре рассказа, хотя иногда и уступает передние планы другим. Уравновешенный, мудрый, ученый, гуманный, он обо всем успел подумать и обо всем составить себе мнение. Его спокойное веское слово всегда вносит умиротворение в самые горячие споры, осаживает пылкие порывы брата Жана, хитроумную диалектику Панурга и даже полные учености сентенции Эпистемона. Он - настоящий просвещенный монарх, и, конечно, отождествление его с Франциском или с Генрихом II - не больше чем праздные фантазии. Рабле мог официально восхвалять Франциска и называть Генриха великим королем, для большей торжественности он даже придумал, не то всерьез, не то тоже иронически, греческое слово le roi megiste, но ничто не заставляет думать, что он хотел изобразить в лице своего чудесного великана того или другого из реальных государей своего времени. Пантагрюэль - идеальная фигура. Он настолько превосходит обоих королей своими достоинствами, насколько превосходит своим ростом обыкновенных людей. Никому из правящих особ не возбраняется тянуться за Пантагрюэлем: он для того и показан. Но едва ли у Рабле была хотя бы малая надежда, что кто-нибудь из них до него когда-либо дотянется.

Гаргантюа и Пантагрюэль

Повесть о преужасной жизни великого Гаргантюа, отца Пантагрюэля, некогда сочиненная магистром Алькофрибасом Назье, извлекателем квинтэссенции. Книга, полная пантагрюэлизма

Обращаясь к достославным пьяницам и досточтимым венерикам, автор приглашает их развлекаться и веселиться, читая его книгу, и просит не забыть за него выпить.

Отца Гаргантюа звали Грангузье, этот великан был большой шутник, всегда пил до дна и любил закусить солененьким. Он женился на Гаргамелле, и она, проносив ребенка во чреве 11 месяцев, объелась на празднике требухой и родила сына-богатыря, который вышел у нее через левое ухо. В этом нет ничего удивительного, если вспомнить, что Вакх вышел из бедра Юпитера, а Кастор и Поллукс — из яйца, снесенного и высиженного Ледой. Младенец сразу же заорал:

«Лакать! Лакать!» — на что Грангузье воскликнул: «Ну и здоровенная же она у тебя!» («Ке гран тю а!») — имея в виду глотку, и все решили, что раз это было первое слово отца при рождении сына, то его и надо назвать Гаргантюа. Младенцу дали тяпнуть винца и по доброму христианскому обычаю окрестили. Ребенок был весьма смышленым и, когда ему шел шестой год, уже знал, что лучшая в мире подтирка — пушистый гусенок. Мальчика стали учить грамоте. Его наставниками были Тубал Олоферн, затем Дурако Простофиль, а потом Понократ. Продолжать образование Гаргантюа отправился в Париж, где ему приглянулись колокола собора Богоматери; он унес их к себе, чтобы повесить на шею своей кобыле, и его с трудом удалось уговорить вернуть их на место. Понократ позаботился о том, чтобы Гаргантюа не терял времени даром и занимался с ним даже тогда, когда Гаргантюа умывался, ходил в отхожее место и ел. 

Получив блестящее образование, Гаргантюа отправляется в Париж на своей гигантской лошади, сметающей хвостом целые леса, и в Париже он снимает колокола с собор Нотр-Дам, чтобы подвесить их своей кобыле как бубенцы; однако после того, как посланные городскими жители профессора Соробонны просят его, проявляя чудеса псевдокрасноречия, Гаргантюа возвращает колокола.

Однажды лернейские пекари везли в город лепешки. Пастухи Гаргантюа попросили продать им часть лепешек, но пекари не захотели, тогда пастухи отобрали у них лепешки силой. Пекари пожаловались своему королю Пикрохолу, и Пикрохолово воинство напало на пастухов. Грангузье пытался уладить дело миром, но безуспешно, поэтому он призвал на помощь Гаргантюа. По пути домой Гаргантюа и его друзья разрушили вражеский замок на берегу речки Вед, и весь остаток пути Гаргантюа вычесывал из волос ядра Пикрохоловых пушек, оборонявших замок.

Когда Гаргантюа прибыл в замок отца, в его честь был устроен пир. Повара Оближи, Обглодай и Обсоси показали свое искусство, и угощение было таким вкусным, что Гаргантюа вместе с салатом невзначай проглотил шестерых паломников — по счастью, они застряли у него во рту, и он выковырял их зубочисткой. Грангузье рассказал о своей войне с Пикрохолом и очень хвалил брата Жана Зубодробителя — монаха, одержавшего победу при защите монастырского виноградника. Брат Жан оказался веселым собутыльником, и Гаргантюа с ним сразу подружился. Доблестные воины снарядились в поход. В лесу они наткнулись на разведку Пикрохола под командой графа Улепета. Брат Жан наголову разбил ее и освободил паломников, которых разведчики успели взять в плен. Брат Жан захватил военачальника Пикрохолова войска Фанфарона, но Грангузье отпустил его, Вернувшись к Пикрохолу, Фанфарон стал склонять короля к миру с Грангузье, которого считал теперь самым порядочным человеком на свете, и заколол шпагой Бедокура, назвавшего его предателем. За это Пикрохол велел своим лучникам разорвать фанфарона на части. Тогда Гаргантюа осадил Пикрохола в Ларош-Клермо и разбил его армию. Самому Пикрохолу удалось бежать, и по дороге старая колдунья нагадала ему, что он снова станет королем, когда рак свистнет. Говорят, теперь он живет в Лионе и всех спрашивает, не слыхать ли, чтобы где-нибудь свистнул рак, — видно, все надеется вернуть свое королевство. Гаргантюа был милостив с побежденными и щедро одарил соратников. Для брата Жана он построил Телемское аббатство, не похожее ни на какое другое. Туда допускали и мужчин и женщин — желательно молодых и красивых. Брат Жан отменил обет целомудрия, бедности и послушания и провозгласил, что каждый имеет право сочетаться браком, быть богатым и пользоваться полной свободой. Устав телемитов состоял из единственного правила: делай что хочешь.

Пантагрюэль, король дипсодов, показанный в его доподлинном виде, со всеми его ужасающими деяниями и подвигами, сочинение покойного магистра Алькофрибаса, извлекателя квинтэссенции

В возрасте пятисот двадцати четырех лет Гаргантюа прижил сына со своей женой Бадбек, дочерью короля утопии. Ребенок был таким огромным, что его мать умерла во время родов. Он появился на свет во время великой засухи, поэтому получил имя Пантагрюэль («панта» по-гречески означает «все», а «грюэль» на языке агарян означает «жаждущий»), а при его рождении из утробы Бадбек вышло множество телег, нагруженных солью, а также пробуждающими жажду закусками. Гаргантюа очень скорбел о смерти жены, но потом решил: «Надо поменьше плакать и побольше пить!» Он занялся воспитанием сына, который был таким силачом, что еще лежа в колыбели разорвал медведя на части. Когда мальчик подрос, отец отправил его учиться. По пути в Париж Пантагрюэль встретил лимузинца, который говорил на такой смеси ученой латыни с французским, что невозможно было понять ни слова. Впрочем, когда рассерженный Пантагрюэль схватил его за горло, лимузинец со страху завопил на обычном французском языке, и тогда Пантагрюэль отпустил его. Прибыв в Париж, Пантагрюэль решил пополнить свое образование и стал читать книги из библиотеки святого Виктора, такие, как «Щелкание приходскими священниками друг друга по носу», «Постоянный альманах для подагриков и венериков» и т. п. Однажды Пантагрюэль встретил во время прогулки рослого человека, избитого до синяков. Пантагрюэль поинтересовался, какие приключения довели незнакомца до столь плачевного состояния, но тот на все вопросы отвечал на разных языках, и Пантагрюэль ничего не мог понять. Только когда незнакомец заговорил наконец по-французски, Пантагрюэль понял, что зовут его Панург и прибыл он из Турции, где был в плену. Пантагрюэль пригласил Панурга в гости и предложил свою дружбу.

В это время шла тяжба между Лижизадом и Пейвино, дело было до того темное, что суд «так же свободно в нем разбирался, как в древневерхненемецком языке». Было решено обратиться за помощью к Пантагрюэлю, который прославился на публичных диспутах. Он первым делом велел уничтожить все бумаги и заставил жалобщиков изложить суть дела устно. Выслушав их бессмысленные речи, он вынес справедливый приговор: ответчик должен «доставить сена и пакли на предмет затыкания гортанных прорех, перекрученных устрицами, пропущенными через решето на колесиках». Все были в восторге от его мудрого решения, включая обе тяжущиеся стороны, что бывает крайне редко. Панург рассказал Пантагрюэлю, как он был в плену у турок. Турки посадили его на вертел, нашпиговав салом, как кролика, и начали жарить, но поджариватель заснул, и Панург, изловчившись, бросил в него головешку от костра. Начался пожар, который спалил весь город, а Панург счастливо спасся и даже уберегся от собак, бросая им куски сала, которыми был нашпигован.

Великий английский ученый Таумаст прибыл в Париж, чтобы повидать Пантагрюэля и подвергнуть испытанию его ученость. Он предложил вести диспут так, как это намеревался сделать в Риме Пико делла Мирандола, — молча, знаками. Пантагрюэль согласился и всю ночь готовился к диспуту, читая Беду, Прокла, Плотина и других авторов, но Панург, видя его волнение, предложил заменить его на диспуте. Представившись учеником Пантагрюэля, Панург отвечал англичанину так лихо — вынимал из гульфика то бычье ребро, то апельсин, свистел, пыхтел, стучал зубами, выделывал руками разные фортели, — что без труда одолел Таумаста, который сказал, что слава Пантагрюэля недостаточна, ибо не соответствует и тысячной доле того, что есть в действительности. Получив известие о том, что Гаргантюа унесен в страну фей, и о том, что, проведав об этом, дипсоды перешли границу и опустошили утопию, Пантагрюэль срочно покинул Париж.

Вместе с друзьями он уничтожил шестьсот шестьдесят вражеских рыцарей, затопил своей мочой вражеский лагерь, а потом разгромил великанов под предводительством Вурдалака. В этой битве погиб наставник Пантагрюэля Эпистемон, но Панург пришил ему голову на место и оживил. Эпистемон рассказал, что был в аду, видел чертей, беседовал с Люцифером и хорошенько подзакусил. Он видел там Семирамиду, которая ловила вшей у бродяг, папу Сикста, который лечил от дурной болезни, и многих других: все, кто на этом свете были важными господами, влачат жалкое и унизительное существование на том, и наоборот. Эпистемон сожалел, что Панург так быстро вернул его к жизни, ему хотелось подольше побыть в аду. Пантагрюэль вступил в столицу амавротов, женил их короля Анарха на старой шлюхе и сделал его продавцом зеленого соуса. Когда Пантагрюэль со своей ратью ступил в землю дипсодскую, дипсоды обрадовались и поспешили сдаться. Одни лишь альмироды заупрямились, и Пантагрюэль приготовился к наступлению, но тут пошел дождь, его воины затряслись от холода, и Пантагрюэль накрыл свое войско языком, чтобы защитить от дождя. Рассказчик этих правдивых историй укрылся под большим лопухом, а оттуда прошел по языку и угодил Пантагрюэлю прямо в рот, где провел больше полугода, а когда вышел, то рассказал Пантагрюэлю, что все это время ел и пил то же, что и он, «взимая пошлину с самых лакомых кусков, проходивших через его глотку».

Третья книга героических деяний и речений доброго Пантагрюэля, сочинение мэтра Франсуа Рабле, доктора медицины

Покорив Дипсодию, Пантагрюэль переселил туда колонию утопийцев, чтобы возродить, украсить и заселить этот край, а также привить дипсодам чувство долга и привычку к послушанию. Панургу он пожаловал замок Рагу, дававший как минимум 6789106789 реалов ежегодного дохода, а часто и больше, но Панург за две недели растратил все свои доходы на три года вперед, причем не на какие-нибудь пустяки, а исключительно на попойки и пирушки. Он обещал Пантагрюэлю выплатить все долги к греческим календам (то есть никогда), ибо жизнь без долгов — не жизнь. Кто, как не заимодавец, денно и нощно молится о здоровье и долголетии должника. Панург стал подумывать о женитьбе и спросил совета у Пантагрюэля. Пантагрюэль согласился со всеми его доводами: и с теми, которые за женитьбу, и с теми, которые против, так что вопрос остался открытым. Они решили погадать по Вергилию и, раскрыв книгу наугад, прочли, что там написано, но совершенно по-разному истолковали цитату. То же произошло и тогда, когда Панург рассказал свой сон. По мнению Пантагрюэля, сон Панурга, как и Вергилий, сулил ему быть рогатым, битым и обобранным, Панург же видел в нем предсказание счастливой семейной жизни. Панург обратился к панзуйской сивилле, но и пророчество сивиллы они поняли по-разному. Престарелый поэт Котанмордан, женатый на Сифилитии, написал стихотворение, полное противоречий: «Женись, вступать не вздумай в брак. / […] Не торопись, но поспешай. / Беги стремглав, замедли шаг. / Женись иль нет» и т. д. Ни Эпистемон, ни ученый муж Триппа, ни брат Жан Зубодробитель не смогли разрешить обуревавших Панурга сомнений, Пантагрюэль призвал на совет богослова, лекаря, судью и философа. Богослов и лекарь посоветовали Панургу жениться, если ему этого хочется, а по поводу рогов богослов сказал, что это уж как Богу будет угодно, а лекарь — что рога естественное приложение к браку. Философ на вопрос, жениться Панургу или нет, ответил: «И то и другое», а когда Панург его переспросил: «Ни то ни другое». На все вопросы он дал столь уклончивые ответы, что в конце концов Панург воскликнул: «Я отступаюсь… я зарекаюсь… я сдаюсь. Он неуловим». Пантагрюэль отправился за судьей Бридуа, а его друг Карпалим — за шутом Трибуле. Бридуа в это время находился под судом. Ему было предъявлено обвинение, что он вынес несправедливый приговор с помощью игральных костей. Бридуа, щедро уснащая свою речь латинскими цитатами, оправдывался тем, что уже стар и плохо видит выпавшее количество очков. Пантагрюэль произнес речь в его защиту, и суд под председательством Суесловя оправдал Бридуа. Загадочную фразу шута Трибуле Пантагрюэль и Панург, как водится, поняли по-разному, но Панург обратил внимание, что шут сунул ему пустую бутылку, чем предложил совершить путешествие к оракулу Божественной Бутылки. Пантагрюэль, Панург и их друзья снарядили флотилию, нагрузили корабли изрядным количеством чудо-травы пантагрюэлион и приготовились к отплытию.

Книга четвертая

Корабли вышли в море. На пятый день они встретили судно, плывшее из Фонарии. На борту его были французы, и Панург повздорил с купцом по прозвищу Индюшонок. Чтобы проучить забияку купца, Панург за три турских ливра купил у него одного барана из стада на выбор; выбрав вожака, Панург бросил его за борт. Все бараны стали прыгать в море вслед за вожаком, купец старался помешать им, и в результате один из баранов увлек его за собой в воду и купец утонул. В Прокурации — на земле прокуроров и ябедников — путешественникам не предложили ни поесть, ни попить. Жители этой страны добывали себе деньги на пропитание диковинным способом: они оскорбляли какого-нибудь дворянина до тех пор, пока он не выйдет из терпения и не изобьет их, — тогда они требовали с него кучу денег под страхом тюремного заключения.

Брат Жан спросил, кто хочет получить двадцать золотых экю за то, чтобы его дьявольски избили. От желающих отбою не было, и тот, кому посчастливилось получить взбучку от брата Жана, стал предметом всеобщей зависти. После сильной бури и посещения острова макреонов корабли Пантагрюэля прошли мимо острова Жалкого, где царствовал Постник, и приплыли на остров Дикий, населенный заклятыми врагами Постника — жирными Колбасами. Колбасы, принявшие Пантагрюэля и его друзей за воинов Постника, устроили им засаду. Пантагрюэль приготовился к бою и назначил командовать сражением Колбасореза и Сосисокромса. Эпистемон заметил, что имена полководцев внушают бодрость и уверенность в победе. Брат Жан построил огромную «свинью» и спрятал в нее целое войско отважных поваров, как в Троянского коня. Бой окончился полным поражением Колбас и появлением в небе их божества — огромного серого хряка, сбросившего на землю двадцать семь с лишним бочек горчицы, являющейся целебным бальзамом для Колбас.

Посетив остров Руах, жители которого ничего не ели и не пили, кроме ветра, Пантагрюэль и его спутники высадились на острове папефигов, порабощенных папоманами за то, что один из его обитателей показал фигу портрету папы. В часовне этого острова в купели лежал человек, а три священника стояли вокруг и заклинали бесов. Они рассказали, что этот человек пахарь. Однажды он вспахал поле и засеял его полбой, но на поле пришел чертенок и потребовал свою долю. Пахарь договорился поделить с ним урожай пополам: чертенку — то, что под землей, а крестьянину — то, что сверху. Когда пришло время собирать урожай, пахарю достались колосья, а чертенку — солома. На следующий год чертенок выбрал то, что сверху, но пахарь посеял репу, и чертенок вновь остался с носом. Тогда чертенок решил царапаться с пахарем с условием, что побежденный теряет свою часть поля. Но когда чертенок пришел к пахарю, его жена с рыданиями рассказала ему, как пахарь для тренировки царапнул ее мизинцем и всю разодрал. В доказательство она задрала юбку и показала рану между ног, так что чертенок почел за лучшее убраться восвояси. Покинув остров папефигов, путешественники прибыли на остров папоманов, жители которого, узнав, что они видели живого папу, приняли их как дорогих гостей и долго расхваливали им изданные папой Священные Декреталии. Отплыв от острова папоманов, Пантагрюэль и его спутники услышали голоса, конское ржание и другие звуки, но, сколько они ни озирались по сторонам, никого не увидели. Лоцман объяснил им, что на границе Ледовитого моря, где они плыли, минувшей зимой произошло сражение. Слова и крики, звон оружия и конское ржание замерзли в воздухе, а теперь, когда зима прошла, оттаяли и стали слышны. Пантагрюэль бросал на палубу пригоршни разноцветных слов, среди которых оказались даже ругательства. Вскоре Пантагрюэлева флотилия прибыла на остров, которым правил всемогущий мессер Гастер. Жители острова, приносили в жертву своему богу всякую снедь, начиная от хлеба и кончая артишоками. Пантагрюэль выяснил, что не кто иной, как Гастер, изобрел все науки и искусства: земледелие — для того, чтобы растить зерно, военное искусство и оружие — чтобы защищать зерно, медицину, астрологию и математику — чтобы хранить зерно. Когда путешественники проплыли мимо острова воров и разбойников, Панург спрятался в трюме, где принял пушистого котищу Салоеда за черта и обмарался от страха. Потом он утверждал, что ничуть не испугался и что он такой молодец против овец, каких свет не видел.

Книга пятая

Путешественники приплыли на остров Звонкий, куда их пустили только после четырехдневного поста, оказавшегося ужасным, ибо в первый день они постились через пень-колоду, во второй — спустя рукава, в третий — во всю мочь, а в четвертый — почем зря. На острове жили только птицы: клирцы, священцы, инокцы, епископцы, кардинцы и один палец. Они пели, когда слышали звон колокола. Посетив остров железных изделий и остров плутней, Пантагрюэль и его спутники прибыли на остров Застенок, населенный безобразными чудовищами — Пушистыми Котами, которые жили взятками, потребляя их в немереных количествах: к ним в гавань приходили целые корабли, груженные взятками. Вырвавшись из лап злых котов, путешественники посетили еще несколько островов и прибыли в гавань Матеотехнию, где их проводили во дворец королевы Квинтэссенции, которая не ела ничего, кроме некоторых категорий, абстракций, вторичных интенций, антитез и т. п. Прислужники ее доили козла и сливали молоко в решето, ловили сетями ветер, по одежке протягивали ножки и занимались прочими полезными делами. В конце путешествия Пантагрюэль и его друзья прибыли в Фонарию и высадились на острове, где находился оракул Бутылки. Фонарь проводил их в храм, где их провели к принцессе Бакбук — придворной даме Бутылки и верховной жрице при всех ее священнодействиях. Вход в храм Бутылки напомнил автору повествования разрисованный погребок в его родном городе Шиноне, где бывал и Пантагрюэль. В храме они увидели диковинный фонтан с колоннами и изваяниями. Струившаяся из него влага показалась путешественникам холодной ключевой водой, но после сытной закуски, принесенной для того, чтобы прочистить гостям нёбо, напиток показался каждому из них именно тем вином, которое он любил больше всего. После этого Бакбук спросила, кто хочет услышать слово Божественной Бутылки. Узнав, что это Панург, она увела его в круглую часовню, где в алебастровом фонтане лежала наполовину погруженная в воду Бутылка. Когда Панург пал на колени и пропел ритуальную песню виноградарей, Бакбук что-то бросила в фонтан, отчего в Бутылке послышался шум и раздалось слово: «Тринк». Бакбук достала книгу в серебряном переплете, оказавшуюся бутылкой фалернского вина, и велела Панургу осушить ее единым духом, ибо слово «тринк» означало «пей». На прощание Бакбук вручила Пантагрюэлю письмо к Гаргантюа, и путешественники отправились в обратный путь.