11. Доминанта на собеседнике: понятие, происхождение понятия. Понятие "вненаходимости" в психологии духовно-ориентированного диалога.

Диалогический подход отличается существенным признаком: доминантой на собеседнике. Впервые это понятие было разработано в трудах Алексея Алексеевича Ухтомского. Доминанта – господствующий очаг возбуждения, который втягивает в свое русло все прочие воздействия внешней среды. Мы сами формируем и перестраиваем свои доминанты. Когда сформирована постоянная личностная доминанта, доминанта на своем «Я», человек не видит другого как он есть, а видит только проекцию, отражение себя. «Доминанта на собеседнике», или «доминанта на другом» – центральное понятие диалога. Когда у человека эгоцентрическая доминанта, он становится подобным «Двойнику» – герою. Каждый любящий человек знает, что можно узнать неповторимое лицо человека путем доминанты на собеседнике. Для этого надо свое «Я» отодвинуть на второй план, чтобы на первом месте был другой человек, с пониманием, что этот другой именно другой, с видением другости этого другого. Тогда только он станет другом. «Двойник умирает, чтобы дать место Собеседнику». Это особый орган психологического познания – любовь или доминанта на другом. Очень непростое дело – сформировать доминанту: нужен повседневный труд перемещения центра тяготения. В достижении этого очень помогает определенная организация жизни. Люди, которые живут церковно, естественнее и легче формируют такую доминанту. Если человек становится на путь диалога в своей практике – терапевтической или педагогической, работает так изо дня в день, то постепенно формируется диалогическая установка. Сначала надо поверить, что эта неповторимая индивидуальность есть у каждого человека. Эта способность постепенно раскрывается. Как возможна доминанта на каждом другом? Схема Аввы Дорофея: окружность, от центра которой исходят радиусы. Окружность – мир людей. Радиусы – отдельные люди. Середина круга – это Бог. Чем ближе человек к Богу, тем ближе он к другим. Чем дальше люди от Бога, тем дальше они друг от друга. Ухтомский говорил о внутреннем единении, к которому люди должны стремиться. Когда человек преодолел свой эгоцентризм, когда он находится в центре – он со всеми в единстве. И поэтому он к каждому относится как к самому себе и каждого видит в его сути. Некоторым дано изначально иметь такую доминанту на каждом другом.

Понятие, сопряженное с понятием доминанты на собеседнике – «вненаходимость» (Бахтин). Я не могу понять и познать индивидуальность другого методом вчувствования, эмпатии, на который ссылаются традиционная и гуманистическая психология. Я могу чувствовать только то, что есть во мне самом, могу лишь удвоить свою собственную действительность, но мне не понять особенности другого, отличные от меня. Чтобы увидеть целостный, эстетически завершенный образ другого, нужно быть «вненаходимым». Эту позицию можно сравнить с позицией бесстрастности. Когда мы пристрастны, эмоционально вовлечены в ситуацию другого – мы не объективны. Мы видим фрагменты, но не видим целого объективного образа другого человека. Надо найти правильную позицию, правильную дистанцию.

Бахтин и Ухтомский – представители разных наук. Ухтомский работал в области физиологии, Бахтин – в искусствознании, и они разными путями, в разных понятиях пришли к одному и тому же явлению: для того чтобы увидеть человека как он есть, нужно освободиться от себя. Для того чтобы быть вненаходимым, надо быть любящим другого как другого в его неповторимой уникальности. Я должен освободиться от своей корысти по отношению к этому человеку, не ждать эмоциональной подпитки, не проецировать себя на него, не навязывать ему своих установок. Я должен видеть его как он есть, беспристрастно и объективно. И при том, что Бахтин как бы настаивает на радикальной вненаходимости каждого человека по отношению к другому, а Ухтомский подчеркивает доминанту как полную отдачу себя и растворение себя в другом, по сути речь идет об одном и том же. Эти два понятия – координаты диалога, они перекрещиваются. Внешне эти понятия противоположны: одно говорит о другости и способности быть вне другого, а другое о том, что важно быть в другом. Но при внешней противоположности, они говорят об одном и том же: для того чтобы быть в другом и видеть его как такового, объективно, себя надо устранить, свою пристрастность преодолеть. Не вчувствованием, не эмоциями, а совершенно другим способом видения. Это именно духовный способ видения. И понятие доминанты на собеседнике, и понятие вненаходимости могут быть осмыслены только на духовном уровне при признании реальности духовного «Я». Если психотерапевт входит в очень тяжелую душевную ситуацию пациента «с головой», то он и сам быстро разрушится, и другому не поможет. Он должен снизойти на уровень состояния больного человека, чтобы помочь ему выйти из этого состояния – это сочувствие, но не сопереживание. Психотерапевту нужно снизойти до состоянии человека, но не утратить связь с духовным «Я». Вывести и помочь он может, только будучи в духовной позиции вненаходимости. Если мы эту позицию утрачиваем, то либо скатываемся до состояния своего пациента, либо уходим от его страданий, становимся равнодушными и бесполезными. Это трудный момент, он дается опытным путем. Нужно сохранять дистанцию в отношениях с пациентом, несмотря на его стремление наладить личностные отношения с врачом, психотерапевтом. Иначе позиция вненаходимости разрушается. Также важна вненаходимость по отношению к своему наличному «Я».

Личного контакта и равноправия в отношениях с пациентом в не должно быть, потому что очень опасны ситуации переноса. Врач для больного – сверхзначимая личность. Образ его идеализируется – на врача переносятся и скрытые, нереализованные влечения больного. Следует уважением и любовью не допускать нарушения границ. Вненаходимость нужна для того, чтобы не увязнуть в наличном «Я».