Седьмое правило

С другой стороны, если из-за младенческой слабости нашей души нельзя

будет достигнуть тех духовных вещей, то надо, несмотря на это, неустанно

трудиться, чтобы, по крайней мере. Приблизиться к ним. Впрочем, истинный и

наикратчайший путь к счастью состоит в том, чтобы все свои помыслы мы

устремили на восхищение делами небесными; как тело ведет тень, так любовь ко

Христу, любовь к вечному и честному сама по себе приведет к отвращению от

тленного, к ненависти по отношению к позорному, за одним необходимо следует

другое, одно вместе с другим либо увеличивается, либо уменьшается. Насколько

ты продвинешься в своей любви к Христу, настолько же ты возненавидишь мир.

Чем больше тебя будет восхищать невидимое, тем меньше цены станут для тебя

иметь вещи преходящие и мимолетные. Поэтому следует, подобно тому как Фабий

советует делать это при обучении, также поступать и в науке о добродетели:

сразу же опираться на лучшее. Однако если из-за нашей порочности это для нас

недостижимо, то доступнее при некоторой человеческой рассудительности

удерживаться от больших пороков и по возможности сохранять себя чистыми для

милости Божьей. Ибо, подобно тому как тело, истощенное и пустое, свободное

от вредоносных соков, ближе к спасению, так и дух (mens) более восприимчив к

божественному дару, когда на нем еще нет грязи тяжелой вины, хотя нет в нем

пока и истинной добродетели. Если мы слишком слабы для того, чтобы подражать

апостолам, мученикам, девственницам, мы должны, по крайней мере, не вести

себя так, чтобы казалось, что язычники определили нас на этом поприще. Очень

многие из них, хотя и не знали бога, которого они боялись бы, считали,

однако, что человек должен любыми способами избегать позора самого по себе;

настолько, что некоторые предпочитали нанести ущерб своей славе, имуществу,

жизни, но не отступать от добродетели (honestum). Если же грех сам по себе

нечто такое, что нельзя допускать ни при каких благих или неблагих

намерениях, если на самом деле христианин ни Божьей справедливости не

боится, ни милость его не разубеждает, если ни надежда на бессмертие, ни

страх вечного наказания не мешают ему, если не препятствует ему даже тот

врожденный стыд греха, который способен был удержать и души язычников, то

пусть его устрашит тысяча неприятностей, которые преследует грешника и в

этой жизни: бесславие, потеря имущества, нужда, презрение и ненависть добрых

людей, страх, беспокойство и наитяжелейшие мучения совести. Хотя некоторые

люди в настоящее время не чувствуют этого, - то ли помраченные тупостью

возраста, то ли опьяненные наслаждением от греха - они, однако, почувствуют

это после, и тем несчастнее они будут, чем позднее это произойдет. Поэтому

прежде всего следует учить молодых людей, чтобы они предпочли поверить столь

многим знатокам, что природа греха именно такова, а не постигали это на

своем собственном несчастном опыте и не пачкали жизнь пороками до того, как

полностью узнали, что такое жизнь. Если ты не ценишь Христа, которому ты так

дорог, удерживайся от позора, по крайней мере, ради самого себя. И несмотря

на то что очень опасно слишком долго оставаться в этом состоянии, как на

распутье, однако для тех, которые еще не могут возвыситься до героической

добродетели, гораздо лучше остановиться на политической добродетели, чем

опрометью кидаться во всевозможного вида гадости. Это не предел счастья, но

это очень близкая ступенька к нему. При всем этом надлежит всегда молить

Бога, чтобы Он удостоил нас подняться к лучшему.