Strategicheskoe_prognozirovanie_mezhdunarodnykh_otnosheniy

Рис. 4.2.

международные танковые биатлоны и армейские игры могут способствовать выработке таких коэффициентов.

Следующим этапом построения модели является ввод в нее переменных величин, отражающих политические изменения на международной арене. Такие изменения могут очень серьезно влиять на глобальный и региональный баланс сил. Например, распад Варшавского договора ослабил военную силу СССР. А продвижение НАТО на восток, напротив, усилило позиции этого альянса, причем не столько за счет военного потенциала новых членов, сколько за счет более выгодных геостратегических позиций у границ России.

Возможны и другие формы воздействия международных событий на военную силу государства. Например, вовлеченность США в военные действия в Афганистане и Ираке привело к определенному распылению американских ресурсов и ограничило

возможности применения силы в других районах мира. Участие российской армии в подавлении сепаратистского мятежа в Чечне привело к ограничению возможности Москвы влиять на ситуацию в Южной Осетии и Абхазии в российских интересах. Когда же угроза сепаратизма на Северном Кавказе была устранена, Россия смогла занять более жесткую позицию в отношении Грузии.

Подсчет влияния политических переменных на силу государства можно осуществлять следующим образом. Если в какой либо стране, являющейся союзником потенциального противника РФ, может произойти дестабилизация или эта страна, в связи со сменой политического режима, может изменить свою внешнюю политику (например, провозгласить нейтралитет), то ее военная сила вычитается из силы союза, противостоящего РФ. Если же

вдобавление к этому в данной стране начинается внутренний вооруженный конфликт, что требует вмешательства альянса, противостоявшего РФ, то из военной силы этого альянса вычитаются ресурсы, необходимые для стабилизации там обстановки. То же относится и к случаям вовлечения противостоящих РФ государств

влокальные и региональные военные конфликты.

Наоборот, если какое-нибудь государство может в случае обострения международной обстановки стать союзником РФ, то его потенциал плюсуется к нашему. А если на территории кого-то из союзников РФ происходит дестабилизация или внутренний конфликт, то эта страна из нашей военной силы вычитается, также как и ресурсы, необходимые на стабилизацию там обстановки.

Прогноз возможного поведения различных государств в кризисный период осуществляется на основе предварительных экспертных оценок, которые затем вводятся в матрицу модели в качестве переменных величин. Таких вариантов, по существу, всего три — союз с РФ, нейтралитет и союз с потенциальным противником. При составлении прогноза эти переменные могут изменяться, отражая многовариантность политического процесса.

Определенное влияние на военно-политическую ситуацию в мире могут оказывать негосударственные игроки, такие, как например, террористические организации. В то же время их самостоятельное значение не стоит преувеличивать. Собственный военный потенциал этих организаций — относительно небольшой,

иим вполне можно пренебречь, подсчитывая общее соотношение

военных сил. Тем не менее, эти организации могут сыграть важную роль в каких-то критических точках, выступая как катализатор политической дестабилизации или поддержания напряженности. Поэтому данный фактор следует учитывать при составлении экспертной оценки политического развития тех или иных государств

ирегионов.

Таким образом, предлагаемая компьютерная модель позволила бы быстро прогнозировать степень и направления изменения военно-политического баланса. Сравнение параметров военной силы РФ и ее союзников с соответствующими параметрами силы реальных и потенциальных противников позволит делать выводы о том, существует ли угроза критического нарушения баланса сил не в пользу РФ. При этом параметры военной силы реальных и потенциальных противников РФ и самой России можно было бы условно изменять с учетом имеющихся программ военного строительства, разработки новых систем вооружений, а также ожидаемых политических перемен на международной арене. Это позволит смоделировать состояние будущего военно-политичес- кого баланса в мире при тех или иных сценариях развития МО.

Более того, данная модель поможет выявлять те компоненты военной силы, где Россия проигрывает реальным и потенциальным противникам, равно как и те, где она располагаем преимуществом. А это в свою очередь обеспечит возможность наметить пути выравнивания военно-политического баланса и даже достижения превосходства над противником в зависимости от поставленных задач. Таким образом, данная модель создает основу для внешнеполитического и оборонного планирования по оптимальному сценарию.

Глава V Оценка потенциалов

государств и коалиций, цивилизационных

и национальных возможностей

ипотенциальных материальных и духовных возможностей государства, то второе — возможности содержать и обеспечивать вооруженные силы. Подобное противоречие у одних и тех же авторов не случайно. Оно отражает существующую недооценку целого ряда современных факторов, определяющих собственно военные возможности государства или цивилизации. И прежде всего устаревшее представление о собственно «военных возможностях» как целом спектре средств и способов ведения войны. Если прежде эти возможности предполагали «основной набор» состоящий из ВиВТ, а также личного состава и обученного резерва, то в настоящее время спектр военно-силовых средств и способов ведения войны стал существенно шире — от возможностей телевидения

исредств гражданской связи до культурной экспансии.

Для сравнения воспользуемся двумя логическими моделями, в которых описывается содержание и структура военных организаций. В первой модели демонстрируется традиционное представление, которое еще доминирует в российском военном мышлении.

Рис. 5.1.

По сути дела в содержании и структуре государства уже заложены те ресурсы, которые, в конечном счете, и составляют военный потенциал как «возможности страны содержать и совершенствовать вооруженные силы … для … достижения целей войны». Соответственно и количественные, и качественные оценки, прогнозы и сопоставления с ВП других стран также будут происходить из

этих критериев.

На самом деле (и это, к сожалению, в полной мере учитывается в США) современное содержание и структура военной организации государства иная. Кроме уже указанных элементов она включает на равных (а, может быть, и более важных) правах те элементы, которые в российской структуре не предусматриваются.

Рис. 5.2. Содержание и структура (упрощенный вариант) современного представления о военной организации государства и его ВП

Из сравнения двух структур легко увидеть, что военная организация западной ЛЧЦ и ее ВП принципиально отличаются от российской:

—включает уже существующие и развивающиеся международные финансово-экономические, военно-политические и идеологические системы, находящиеся под контролем США;

—включает развитую систему институтов гражданского общества, т.е. «мягкой силы» — от университетов, фондов и прочих общественных, автономных и других организаций, находящихся под контролем правящей элиты западной ЛЧЦ;

—включает развитую систему негосударственного бизнеса, способную мобилизовать огромное количество ресурсов в интересах ВП. Таким образом, любые сравнения и сопоставления ВП государств,

наций и ЛЧЦ должны исходить из максимально полного учета всех ресурсов и возможностей этих субъектов международных отношений.

5.1.Количественные методы оценки потенциалов государств, коалиций и цивилизаций в XXI веке

Количественная оценка военно-экономического, военного и воен- но-политического и др. потенциалов разных стран и локальных цивилизаций имеет важное значение как для определения реальной «точки отсчета» в развитии того или иного сценария МО и её вариантов, так и прогноза развития субъектов и акторов международных отношений.

Вместе с тем такие оценки изначально должны производиться при учете логики развития МО, последовательности различных этапов и значения существующих и будущих сценариев и их вариантов развития МО и ВПО, конкретных целей политики и множества других субъективных факторов, совокупность которых значительно перевешивает значение количественной оценки государственного военного потенциала.

В частности, если говорить о среднесрочной перспективе до 2021 года, то мы исходим из существования наиболее вероятного сценария противоборства ЛЧЦ, как минимум, в его трех вариантах применительно к России. Этот сценарий, безусловно, учитывает соотношение военных и иных сил и потенциалов, но они не являются решающими для его обоснования. Так, современное соотношение сил между западной и российской ЛЧЦ, как минимум, 20:1, а в действительности еще больше. С военной точки зрения такое соотношение сил может означать только одно — бесспорное поражение в войне России, что, однако, не является совершенно бесспорным.

Такая ситуация, безусловно, накладывает существенный отпечаток на субъективные количественные оценки экспертов. В частности, например, если речь идет об оценке коалиционного потенциала западной ЛЧЦ. Но не только. Субъективный характер количественных оценок МО отражается даже в подсчете тех факторов, которые, как представляется, могут быть подвергнуты количественному анализу, в том числе по методу Саати, получившему широкое распространение на Западе в последние десятилетия. Именно поэтому к такому анализу стоит относиться с осторожностью. Он, безусловно, позволяет лучше анализировать ВПО, но отнюдь не делать точные прогнозы. Ведь важнейшим условием достижения победы является не наличие абстрактных потенциалов,

авозможности их концентрации в нужном месте в нужное время.

5.1.1.Плюсы и минусы количественного анализа потенциалов субъектов международных отношений

Развитие того или иного сценария МО во многом предопределено наличием у ЛЧЦ или государств ресурсов для реализации своих внешнеполитических целей. Поэтому вопрос об оценке и со-