Глава 2. Психологическое изучение личности предполагаемого преступника и мотивации его поведения.
2.4 Убийцы «силовики»
«Силовики», в отличие от «сексуальных маньяков», не имеют столь явно выраженных дефектов мотивационного плана. Отсутствуют у них и дефекты прогноза, что характерно для ситуативных убийц. Среди детерминант их поведения существенную роль играет стремление подчинить жертву, властвовать над ней, привычка к насилию, концентрация на проблеме утверждения своей личностной значимости в обществе. Они не принимают гуманистические ценности, но ищут поддержку в традициях насильственной субкультуры, идеях маскулинности.
Также как и «сексуальные маньяки», «силовики» склонны общаться с жертвой, хотя могут начать свою преступную карьеру с нападений, руководствуясь, как правило, корыстными мотивами.
При общении с жертвой преступник этого типа пытается понравиться, преувеличивая собственные достоинства, социальную значимость, степень достатка. Он приглашает новую знакомую в ресторан, бар, посетить его дом, предлагает подвезти на машине. Сексуальному насилию и убийству нередко предшествует совместное употребление спиртных напитков.
Конфликт может возникнуть из-за нежелания женщины вступать в половую связь, подчиниться изощренным сексуальным требованиям, расстаться с ценными вещами, драгоценностями. Именно такое неподчинение становится поводом к убийству, причем сопротивляющейся жертве наносятся многочисленные ранения. Если потерпевшая посмела высмеять возможную мужскую несостоятельность «силовика», то убийство произойдет наверняка. Но оно, скорее всего, произойдет и в том случае, если потерпевшая, а нередко это женщины легкого поведения, весьма легко соглашается со всеми сексуальными требованиями и даже безропотно отдает свои ценности. То есть, психологический смысл криминального поведения преступника не исчерпывается внешним конфликтом. Конфликт является как бы поводом, пусковым механизмом для начала реализации иных мотивов. Как выясняется, психологический механизм сексуальных нападений и убийств, совершаемых «силовиками», достаточно сложен. Это не только и даже не столько желание удовлетворить сексуальную страсть или пополнить бюджет за счет грабежа или хищения. Не менее значимо на первых этапах взаимодействия стремление получить эмоциональную поддержку в виде восхищения незнакомки созданной в воображении преступника картиной собственного процветания. Иллюзия собственного преуспевания и значимости делается при этом как бы более реальной, что укрепляет веру преступника в себя, придает ему уверенность в возможности справиться с жизненными трудностями.
Когда наступает момент, выявляющий истинное положение дел, - жертва убивается, но не столько из боязни разоблачения, а как свидетель краха мифа.
В совершении сексуального насилия и убийства, то есть в осуществлении властного контроля над жизнью жертвы, преступник как бы черпает уверенность в своих возможностях контролировать собственную жизнь, наподобие того, как он владеет в данный момент жертвой.
Среди «силовиков» можно встретить людей потерпевших жизненное фиаско. Они в меру образованы, многие имеют среднее специальное, незаконченное и даже законченное высшее образование. Они умеют поддержать беседу и в определенный период жизни имели средства, позволявшие им вести весьма свободный образ жизни, но, в силу тех или иных жизненных обстоятельств, оказались выброшенными на обочину жизни. «Силовики» могут быть и ранее судимы, но ценности и культура криминального мира не стали для них главенствующими. Скорее всего, они оказались на скамье подсудимых как бы случайно, что явилось трагедией и разбило жизненные планы. Среди «силовиков» встречаются потерявшие работу служащие, бывшие военные и работники правоохранительных органов, мелкие предприниматели, потерпевшие крах в бизнесе, представители «богемы».
Большей частью «силовиками» являются выходцы из общественных слоев, в которых люди оказываются так или иначе причастными к ценностям субкультуры насилия. Они имели возможность почувствовать вкус муштры, дисциплины, жесткости, а также вседозволенности, которую дает власть. Уровень их общей культуры в некоторой степени ограничен, кругозор сужен. Они не способны раздвинуть рамки представлений об успешности жизни далее бытующего мнения о том, что этому в обязательном порядке должно сопутствовать социальное признание. Экзистенциальный вопрос о смысле жизни решается такими лицами лишь как проблема социального статуса. Они не хотят смириться с создавшимся положением дел, а убийства на сексуальной почве, в сочетании с хищением принадлежащих потерпевшей вещей и ценностей, ограблениями, предоставляют им возможность не только пополнить бюджет, но и реализовать иллюзию преуспевания.
Нередко эти лица с детских лет проявляли определенные способности и таланты, пользовались всеобщим вниманием и восхищением, многое им давалось без труда. Но отсутствие привычки к кропотливой работе привело к жизненному краху.
Жесткая приверженность «силовиков» групповым ценностям проявляется также в неспособности смириться с собственным статусом «социального неудачника». Преступник не находит никаких иных путей для реального преодоления сложившегося положения вещей. Периодические убийства как бы компенсируют его собственное социальное бессилие. Отобранные у жертвы вещи продаются, дарятся сожительнице, родственникам. Тем самым укрепляется социальный статус. У окружающих его близких людей, чье мнение для преступника особенно значимо, создается иллюзия его социального благополучия.
Но убийство, в отличие от «сексуальных маньяков», «силовики» совершают не всегда. Некоторые потерпевшие, с их точки зрения, проявляют себя «вполне достойно» - и остаются жить. Преступник может даже отдать понравившейся ему женщине отобранные у нее драгоценности, вещи, отказаться от совершения с ней сексуального насилия.
Постепенно описанный выше способ психологической самоподдержки закрепляется. Убийства, в сочетании с сексуальным насилием и хищением, становятся привычными. Знакомясь с очередной жертвой, «силовик» уже знает, чем все это кончится. В отличие от сексуального маньяка, в какой-то период жизни он способен отказаться от указанных суррогатных способов самоутверждения. Во всяком случае, на достаточно длительный период времени прекратить криминальную активность.
Убийство обычно совершается путем удушения собственным брючным ремнем, руками, с использованием принадлежащих потерпевшей шарфов, колготок, ремней и пр. Многие преступники удушают жертву при совершении полового акта, как бы демонстрируя свою способность полностью контролировать ситуацию, распоряжаться жизнью попавшего в их руки человека. Иногда, особенно если жертва активно сопротивляется, используется холодное оружие. Его «силовики» нередко постоянно носят с собой. Встречается, что орудием убийства становится подручный предмет - например, палка, камень и др.
Жертвами «силовиков» чаще всего становятся привлекательные девушки и взрослые женщины, очень редко - пожилые женщины и дети. Это свидетельствует о том, что преступник учитывает предписания социума, касающиеся половой зрелости партнера. Но применение силы для представителей этого типа преступников - норма. Эта норма делает убийство тех, кто не подчиняется, как бы допустимым.
Зачастую жертвами «силовиков» становятся проститутки, женщины, злоупотребляющие спиртными напитками, наркоманки или те, в отношении которых можно предполагать половую доступность, кто проявляет рискованное поведение, оказываясь ночью в одиночестве на улице. Облик жертвы и ее поведение служит «силовику» дополнительным оправданием жестокости, поскольку жизнь такой жертвы как бы менее ценна. Это звучит примерно так: «проституткам не место среди людей», «женщина не должна противоречить мужичине», «женщина должна беспрекословно подчиняться мужчине - за ним сила».
Другая категория жертв - «женщины с достатком». Их убийство также субъективно оправдывается, но «классовой ненавистью». В отношении них особенно часто совершают преступления те, кто встал на путь убийств после серии ограблений и изнасилований.
У «силовиков» нередко выявляются пограничные формы психической патологии - психопатические акцентуации характера, а бывает, и признаки психотических состояний, в частности, маниакально-депрессивного психоза. Они нередко злоупотребляют алкоголем.
В отличие от описанных ранее плохо социализированных «ситуативных» убийц и «сексуальных маньяков», «силовики» значительно чаще могут действовать не только один на один с жертвой, но и в составе небольшой группы.
То, что сексуальное убийство совершено «силовиком», указывают следующие признаки:
отсутствие на трупе следов пыток;
хищение ценных предметов, чаще золотых украшений;
потерпевшими являются женщины из категории «группы риска» (доступные в половом отношении, склонные к быстротечным знакомствам, рискованные в поведении), а также хорошо одетые женщины с бросающимися в глаза дорогими украшениями;
совершение сексуального насилия с живой или агонизирующей жертвой;
отсутствие следов жестоких бессистемных избиений, удары наносятся расчетливо, как правило, в жизненно важные органы;
убийство осуществляется путем удушения или с помощью холодного оружия, которое носится с собой,
оружие используется, чаще всего, в случаях, когда жертва активно сопротивляется;
возможен контакт с потерпевшей перед нападением, выслеживание жертвы в специальных местах (около магазинов, гаражей, на тропинках и пр.);
в беседе с оставшимися в живых потерпевшими выдает себя за преуспевающего и социально благополучного субъекта;
наличие следов совершения преступления группой из 2-3 человек;
наличие следов, указывающих на использование транспортного средства;
труп жертвы обычно не скрывается.
Представляется, что среди отечественных серийных сексуальных убийц представители именно этой категории составляют большинство.
Можно допустить, что выделенные типы отражают разные этапы углубления единой личностной патологии в развитии маниакальной зависимости от испытанного человеком особого состояния при убийстве.
Действительно, существует вероятность перехода «ситуативного преступника», нападающего на жертву с целью совершения разбоя, в категорию убийц «силовиков». Но лишь с определенной долей условности можно предположить, что личностная организация «ситуативного убийцы», по мере совершения им целой серии преступлений, перевоплощается в жестко иерархизированную структуру мотивов сексуального маньяка, а присущая «силовикам» ориентация на стандарты и нормы, в том числе агрессивно-насильственной субкультуры, заменяется пренебрежением к любой норме. В результате чего, приверженный к дисциплине и диктатуре, «силовик» станет свободным от общества ницшеанским сверхчеловеком, формирующим собственную систему ценностей.
Мы полагаем, что приведенная выше типизация феноменологического материала может принести пользу в практике розыска серийного сексуального убийцы. Описанные взаимосвязи могут помочь оперативному работнику, следователю решать задачи, связанные с психологическим «считыванием» следственной и оперативной информации, и более эффективно организовывать следственные действия, а работникам органов дознания - оперативно-розыскные мероприятия. Например, если имеются основания полагать, что преступник принадлежит к категории «ситуативников» или «силовиков», то вряд ли стоит организовывать на месте преступления многонедельные засады. Повторное посещение места совершенного убийства больше свойственно «сексуальному маньяку». В то же время, если есть данные о том, что убийство совершено «сексуальным маньяком» - не следует тратить время на поиски в комиссионных магазинах и у скупщиков пропавших у жертвы дорогих вещей. «Сексуальный маньяк», если и берет у жертвы дорогостоящие вещи; то не с целью их перепродажи, а на память, в качестве сувенира.
Учет описанных взаимосвязей позволит более осмысленно и прицельно искать «следы» деятельности преступника того или иного типа, прогнозировать его дальнейшее поведение, выстраивать тактику розыска, экономя время и силы сотрудников.