Журнал неврологии и психиатрии / 2009 / NEV_2009_11_081

Крупномасштабные бедствия (землетрясения, цунами, ураганы и пр.), тяжелые техногенные аварии (пожары и взрывы на объектах промышленности) часто связаны с реальной опасностью для жизни, здоровья и благополучия людей [14]. Такие негативные события становятся причиной формирования посттравматических расстройств, депрессий, соматоформных и соматизированных расстройств, расстройств личности и иных видов психической патологии [2, 11, 15]. За последние годы несколько стран пережили крупномасштабные стихийные бедствия и тяжелые техногенные аварии, которые привели к значительному социально-экономическому ущербу с человеческими жертвами. В их числе можно назвать ураган «Катрина» в США, цунами в Индонезии, а также тяжелые аварии на химических заводах в Европе (Италия, Швейцария, ФРГ и др.) и Азии (Индия, Китай и др.). Особое место в этом ряду занимают экстремальные ситуации (ЭС) на объектах ядерной энергетики — крупная авария на АЭС Тримайл Айленд (США) и катастрофа на Чернобыльской АЭС (СССР).

Ядерная катастрофа на ЧАЭС (26 апреля 1986 г.) стала самой крупной за всю современную историю человечества радиационной катастрофой [9], имевшей тяжелые последствия для Белоруссии, Украины и России. Внезапно возникшая в СССР радиационная опасность от взрыва на ЧАЭС для подавляющего большинства людей этих стран была неизвестной и создавала условия для развития процессов массовой паники с ее характерными признаками. Начало техногенной аварии на ЧАЭС (г. Припять) содержало все ee классические составляющие: 1) мощный взрыв; 2) последовавший вслед за этим сильный пожар на фоне серьезных разрушений блока с наличием большого числа пострадавших; 3) высокая неопределенность в развитии событий после аварии и явная неготовность специалистов АЭС к принятию мер по защите населения от последствий аварии.

Перечисленные обстоятельства уже утром 26 апреля вызвали у населения г. Припять нарастающую тревогу и страх, особенно у тех, кто об этой аварии узнал несколько

позже. Важным моментом в оценке последствий развития экстремальной ситуации в городе было то, что это был не «обычный взрыв» в промышленной зоне, а взрыв атомного реактора с выносом радиации и заражением территории города. Это давало возможность интерпретировать события в сознании многих людей как взрыв атомной или водородной бомбы. По мере развития событий содержащая предупреждение о быстро нарастающей радиационной опасности информация об аварии на ЧАЭС начала быстро распространяться среди населения города. Как правило, она искажалась и драматизировалась, становясь дополнительным источником мощного психологического воздействия и стресса у населения.

Быстрое распространение неполной и часто недостоверной информации об аварии на ЧАЭС привело к формированию условий для возникновения «эпидемии» панических настроений.

Через несколько дней эпидемия панических настроений ясно проявилась в многомиллионном Киеве, когда 4—5 мая напуганные событиями в г. Припять люди бросились спасать своих детей, родных и близких от радиационной опасности. В эти дни в железнодорожных и авиакассах, на вокзалах, автовокзалах и аэропортах образовались огромные толпы людей, желающих покинуть город. Вагоны поездов на Москву были забиты до отказа, большинство людей ехали стоя, освободив место детям. Дороги из Киева, особенно в южном направлении, были переполнены легковыми автомобилями. Общая ситуация с массовой паникой усугублялась слухами о том, что дети и родственники правительственно-партийного аппарата были ранее вывезены из Киева в крымские пионерлагеря и базы отдыха.

Таким образом, через 6—7 дней после взрыва на ЧАЭС в черте Киева наблюдался один из классических признаков массовой паники — стремление спастись бегством от грозящей здоровью и жизни радиационной опасности.

По мнению отдельных авторов [6], массовая паника прошла по территории Киева очагами, в целом охватив до 10% его населения (300—350 тыс. человек в состоянии па-

ники). Более того, с первых дней мая, а в последующем все в большей степени, среди населения Киева стала развиваться «скрытая радиационная паника», имеющая тенденцию к длительному проявлению и существованию. Феномен этой паники заслуживает особого внимания и изучения [3], поскольку речь идет о психических феноменах радиационной тревожности и фобий, порождаемых как непосредственным воздействием самой радиации, так и страхом последствий ее воздействия на жизнь и здоровье многих тысяч людей.

Таким образом, характерная выраженность и специфика развития процессов радиационной паники в Киеве связана с состоянием эмоционального стресса и психогенных реакций населения и с объективными характеристиками катастрофы на ЧАЭС (интенсивностью и масштабами разрушений реактора, внезапностью аварии и продолжительностью действия радиационной опасности, а также с неготовностью властей, специалистов и населения).

Основной целью настоящей работы в контексте сказанного являлось изучение потенциальных возможностей нового научного подхода к анализу и прогнозу процессов развития массовой паники среди населения крупных городов при тяжелых техногенных авариях или природных катастрофах, одновременно поражающих тысячи людей.

В статье приводится описание инструментария (математических моделей и компьютерных программ) для изучения процессов массовой паники, который представляет собой актуальный социально-психологический феномен современного общества.

Материал и методы

Феноменология паники

Большинство известных описаний массовой паники связано с вербальным отображением процессов нарастания страха и состояний ужаса у множества людей, которые могли быть вызваны реальной или воображаемой опасностью. По мнению отдельных авторов [7], массовая паника является одной из форм стихийного поведения толпы. Социальные психологи [8, 12, 16] рассматривают массовую панику как сложный многомерный динамический процесс, который проявляется как на индивидуальном, так и коллективном уровне в виде комплекса психогенных реакций. Принято считать, что основной причиной возникновения массовой паники является нарастающий страх, гиперболизируемый конкретным психическим состоянием, в частности неготовностью к внезапным опасностям, отсутствием соответствующей критичности при оценке развития экстремальных ситуаций.

Согласно приведенным данным литературы, существуют два момента, определяющих процессы возникновения и развития массовой паники. Первый из них связан с накоплением у людей «психологического потенциала», который формируется при переживаниях и страхах в ситуации возможных или ожидаемых угроз и опасностей. При этом у людей происходит процесс накопления тревог

истрахов, а высокая неопределенность в возможном развитии бедствия создает благоприятный фон для старта процесса паники. Второй момент обусловлен внезапностью воздействия шокирующего стимула или события в виде воздействия реальной или воображаемой опасности. В этой стрессогенной ситуации пусковым механизмом процесса паники может быть любое событие, которое замыкает «положительную обратную связь» в цепи накопленных тревог и страхов, что формирует лавину психогенных реакций (рис. 1).

Механизм процесса развития паники можно представить как осознаваемую, частично осознаваемую, либо неосознаваемую цепь психогенных реакций у людей, оказавшихся в очаге бедствия. Она может состоять из нескольких стадий-состояний развития психогенных реакций людей. В нашей работе за основу нового подхода количественного описания паники была принята теоретическая модель психогенных реакций людей в виде четырех стадий-состояний типа SEIR, где: S — люди с высоким уровнем «психического потенциала накопленных страхов

итревог», Е — с первыми психогенными реакциями (глубокое психическое потрясение и замешательство), возникающими в ответ на воздействие шокирующего события (стимула), I — в состоянии нарастающего страха и ужаса, R — в состоянии спасительного бегства из очага бедствия. Начальной фазой в цепи первых психогенных реакций (состояние Е) является глубокое психическое потрясение индивидуума, связанное с ощущением сильной неожиданности воздействия шокирующего стимула, и восприятие ситуации как кризисной, критической или даже безысходной. Вторая фаза этого состояния появляется в виде замешательства и затем беспорядочных попыток как-то понять, осмыслить, интерпретировать ситуацию в рамках своего личного опыта или припоминания аналогичных ситуаций у других лиц. Когда необходимость в быстрой интерпретации ситуации становится острой и требует немедленных действий индивидуума, ощущение остроты момента мешает ему логически осмыслить происходящее, что приводит к возникновению безотчетного страха или даже ужаса.

Если этим страх не будет подавлен, то по механизму «циркулярной реакции» и «эмоционального кружения» [8] формируется следующая стадия процесса паники, связанная с процессами «психического заражения» других людей страхами и ужасом перед опасностью. На этом эта-

пе стадия нарастающего страха и ужаса у одних лиц отражается другими, что в свою очередь еще больше усиливает страх и ужас первых (возникает «лавина-эпидемия страхов»). Этот этап паники завершается «бегством от опасности» (рис. 2).

В контексте обсуждаемой проблемы особый интерес вызывает позиция В.М. Бехтерева [1]. Согласно его представлениям, ситуации взаимных психических заражений

вистории жизни народов довольно часто носили характер психических эпидемий. В качестве конкретных и ярких примеров этих эпидемий приводятся описания паник, которые возникали в разные исторические периоды у разных народов.

Процессы массовой паники, по мнению В.М. Бехтерева, развиваются по механизму взаимного психического заражения людей страхом, который блокирует их способность к индивидуальной и рациональной оценке сложившейся ситуации, препятствует мобилизации воли индивидуумов для организации совместных мер противодействия экстремальной ситуации. В.М. Бехтерев считал, что удобной моделью для изучения психических реакций людей может служить модель развития ситуации при психической эпидемии, которая возникает в виде подавляющего аффекта и чаще всего при большом скоплении народа,

вусловиях которого быстро распространяется идея о не-

минуемой смертельной опасности. Паника, по его мнению, неразрывно связана с инстинктом самосохранения жизни и здоровья каждого индивидуума, который одинаково проявляется у людей разного интеллектуального уровня. Более того, механизмы взаимного заражения страхом при массовой панике, по мнению В.М. Бехтерева, характерны и для домашних животных (лошади и др.). Возникающее под действием мощного шокирующего стимула, чаще всего в виде реальной опасности, внушение страхов среди восприимчивых людей распространяется очень быстро.

Количественная модель паники

Для получения соотношений количественной (математической) модели процессов становления и развития массовой паники, как психической эпидемии по В.М. Бехтереву, нами был использован метод научной аналогии между процессами движения потока идеальной жидкости [4, 5] и потока условной жидкости, состоящей из частиц-индивидуумов в состоянии паники (рис. 3).

При рассмотрении картины развития массовой паники мы вводим виртуальное пространство представлений, в котором реализуется процесс движения условной жидкости из множества частиц-индивидуумов с характерными психогенными реакциями. Согласно рис. 3, паника в

большой группе индивидуумов начинается с того, что начальный «поток условной жидкости из частиц-индивидуу- мов» формируется в точке «S» пространства представлений (точка воздействия на людей с высоким потенциалом тревог и страхов) внешнего шокирующего стимула. Далее этот «поток условной жидкости» растекается по двум распределенным областям (Е и I — состояниям процесса массовой паники) до линии спасительного бегства. Так как все частицы-индивидуумы в этом «потоке» имеют уникальные характеристики психогенных реакций (быстрые, средние и замедленные), макро-описание процесса движения «потока частиц-индивидуумов» подобно макро-описанию процесса движения идеальной жидкости в физическом пространстве. В соответствии с этой гипотезой уравнения движения идеальной жидкости в физическом пространстве и уравнения движения условной жидкости в пространстве представления массовой паники имеют общую математическую форму. Эта форма уравнений укладывается в формат системы уравнений Эйлера для уравнений движения идеальной жидкости и уравнений условной жидкости, состоящей из множества частициндивидуумов с уникальными характеристиками их движения и плотности потока. Данная схема рассуждений позволяет получить теоретическую модель процесса массовой паники — уравнений движения потока частициндивидуумов, опираясь на уравнение неразрывности «потока» условной жидкости:

dρ(τ)dτ+div{ρ(τ)×v(τ)}=0,

где: τ — текущее время развития «психогенных реакций» у индивидуумов-частиц в «поле скоростей» пространства представления паники; ρ(τ) — плотности «потоков» частиц-индивидуумов в стадиях процесса паники (S, E, I, R) соответственно; div{...} — математическая операция (расходимость) «потоков» частиц-индивидуумов, которая связана с процессами «стоков-истоков»; v(τ) — поле скоростей в пространстве представления феномена массовой паники.

Если раскрыть фактическое содержание формулы для div{ρ(τ)×v(τ)} по стадиям-состояниям процесса (S, E, I, R), можно получить исходные уравнения теоретической модели процесса становления и развития массовой паники. Теоретическая модель паники имеет вид системы уравнений математической физики (уравнений «переноса страхов и ужаса» среди множества людей) и является системой нелинейных интегро-дифференциальных уравнений в частных производных с соответствующими начальными и граничными условиями для психической эпидемии типа SEIR.

Таким образом, с помощью метода научной методологии между процессами движения идеальной жидкости и условной жидкости из частиц-индивидуумов можно обосновать количественную модель процессов развития массовой паники. Как правило, такие сложные математические модели, как психические эпидемии (система нелинейных интегро-дифференциальных уравнений в частных производных с соответствующими начальными и граничными условиями), не имеют аналитического решения, поэтому нами были реализованы компьютерные инструменты численного решения: 1) вычислительный алгоритм решения системы уравнений эпидемии по методу сеток [10]; 2) компьютерная программа психической эпидемии Windows-приложение для персонального компьютера).

Охарактеризованный инструмент исследования обеспечил проведение вычислительных экспериментов, направленных на изучение общих закономерностей процессов становления и развития массовой паники при экстремальных ситуациях природного и техногенного характера.

Результаты

В настоящей работе в качестве объекта исследования была взята техногенная авария на ЧАЭС (техногенная паника в г. Припять и радиационная паника в Киеве). Целью моделирования было восстановление процессов паники с помощью компьютерного инструментария, настроенного на доступную информацию в средствах массовой информации (СМИ) о развитии событий в апреле — мае 1986 г.

Как известно, уже к 30 апреля 1986 г. через 4 дня после взрыва на ЧАЭС, был выявлен повышенный радиационный фон, превышающий показатели нормы в Житомире в 10—20 раз, г. Ровно почти в 10 раз, Львове и Киеве в 2—3 раза. Резкое повышение радиации было зафиксировано на дорогах, транспорте, в водоемах вокруг ЧАЭС, при этом радиационная ситуация стремительно ухудшалась и требовала организации защиты людей от нарастающей радиации. Радиационная обстановка вокруг ЧАЭС после 26 апреля непрерывно усугублялась и к вечеру того же дня встал вопрос о неизбежности эвакуации людей из г. Припяти; которая началась 27 апреля в 17 ч (через 30 ч после взрыва реактора).

Город Припять — модель техногенной паники (М1)

Неожиданный взрыв на ЧАЭС можно рассматривать как техногенную аварию на объекте электроэнергетики, который находился рядом с г. Припять. В городе в то время проживало до 50 тыс. человек, которые проснулись ранним утром от двух взрывов и пожара на ЧАЭС. Эти обстоятельства не могли не вызвать волну тревоги и страхов у населения, особенно при поступлении первых сведений и информации о масштабах разрушений реактора и опасности радиоактивного заражения территории города.

Для предварительной оценки и восстановления возможной картины развития техногенной паники у населения г. Припять нами были проведены соответствующие расчеты по компьютерной модели (M1 — техногенная паника), которая была настроена на следующие характеристики психогенных процессов (экспертная оценка специалиста): 1) число лиц среди населения города с высоким «психическим потенциалом тревог и страхов» (стадия S) по поводу последствий аварии на ЧАЭС к середине 26 апреля составляло от 80 до 90% (40—45 тыс. человек); 2) время завершения психогенных реакций людей на стадии глубокого замешательства и потрясения строго индивидуально (имеет место гауссово распределение) и составляет от 1 до 5 ч (в среднем 3 ч) с момента поступления информации об аварии на ЧАЭС (стадия Е); 3) время окончания психогенных реакций на стадии нарастающего страха и ужаса также индивидуально (гауссово распределение) и составляет от 5 до 10 ч (в среднем 8 ч) с момента поступления информации об аварии на ЧАЭС (стадия I); 4) в ходе психической эпидемии один человек в стадии нарастающего страха и ужаса (I) «заражает» в течение часа от 3 до 5 человек (в среднем 4 человека) в стадии (S).

обязательной отработкой информационного взаимодействия с населением ближайших территорий, в том числе на случай возникновения массовой радиационной паники. Над сценариями таких учений работают ученые нескольких институтов Российской академии наук и Российской академии медицинских наук [13], и эта работа имеет высокую актуальность и практическую ценность (значимость).

Однако в 2000 г., на одной из российских АЭС имела место несложная технологическая авария (Балаковская АЭС — в Саратовской области), о подробностях которой официальные органы решили умолчать, дав стандартное сообщение в СМИ о срабатывании на станции аварийной защиты. Сразу после этого один из активных сторонников защиты природы разместил в Интернете сенсационную информацию о «взрыве» реактора и радиационном выбросе на БАЭС. Для «правдоподобия» он сопроводил эту сенсацию фотографиями БАЭС. В ответ на эту сенсацию последовала реакция населения области в виде лавины телефонных звонков граждан в органы власти. На ближайших территориях началась радиационная паника, которая прекратилась только после того, как руководство АЭС допустило на территорию журналистов и операторов ТВ, осветивших объективно ситуацию с аварией. Во многом сходным был аварийный сюжет, который развивался на Волгодонской АЭС, где в марте 2001 г. сгорела бытовка на стройплощадке 2-го энергоблока.

Приведенные примеры радиационных паник на АЭС России, которые произошли в результате техногенных аварий после трагедии с ЧАЭС, свидетельствуют, что из событий 1986 г. местные власти практически не делают адекватных выводов. Несмотря на заявления ученых о том, что эффективной мерой предупреждения домыслов, слухов и тревог вокруг работы АЭС является своевременная и объективная информация о сложившейся аварийной ситуации, население ее своевременно не получает. Это приводит к закономерному возникновению паниче-

ских настроений и росту социальной нестабильности на территориях вокруг АЭС.

В нашей стране остается нерешенной проблема о заблаговременном изучении и прогнозировании процессов массовой или радиационной паники при авариях на АЭС различной тяжести и поиска рациональных стратегий противодействия таковой. На данный момент специалистам российских АЭС следует иметь на вооружении современную компьютерную технологию для изучения и прогнозирования процессов развития массовой паники. Такой инструмент позволит оперативно готовить экспертов к принятию трудных и непростых решений и адекватному реагированию при техногенных авариях на АЭС.

Таким образом, при экстремальных ситуациях на АЭС России необходима разработка комплексной научной программы по нейтрализации всех возможных последствий аварий и катастроф на АЭС, в том числе и купирование отрицательных психогенных реакций населения на «ядерный фактор». В связи с этим важно обратить внимание специалистов АЭС на необходимость осуществления комплекса мер по социально-экономической и социально-психологической стабилизации, укрепление доверия населения к соответствующим службам и властям; доведение до общественности территории вокруг АЭС взвешенных и строго выверенных оценок специалистов на развитие ситуаций, не приукрашивающих, но и не драматизирующих истинного положения дел на АЭС; активизацию мероприятий, направленных на рационализацию восприятия «ядерного фактора» населением, в чем ведущую роль должно сыграть умное, гибкое и ненавязчивое информационное воздействие СМИ со стороны властей.

Такая программа могла бы стать основой для выработки перспективной системы профилактических мер по предупреждению негативных социально-психологичес- ких реакций и массовой радиационной паники среди населения на техногенные катастрофы или стихийные бедствия.

ЛИТЕРАТУРА

1.Бехтерев В.М. Внушение и его роль в общественной жизни. 2-е доп. изд-е. Ст-Петербург: Издание К.Л. Риккера 1903; 144.

2.Волошин В.М. Посттравматическое стрессовое расстройство. Феноменология, клиника, систематика, динамика и современные подходы к психофармакотерапии. М 2005; 197.

3.Зыкова И.А. Радиотревожность и радиофобия. В кн.: The International Conference. Twenty Years after Chornobyl Accident. Future Outlook (Contributed Papers). Kyiv (Ukraine) 2006; 179—183.

4.Ландау Л.Д., Лифшиц Е.М. Теоретическая физика. Статистическая физика. Часть 1. М: Наука 1976.

5.Ландау Л.Д., Лифшиц Е.М. Теоретическая физика: Учебное пособие. В 10 т. Гидродинамика. 4-е изд. стер. М: Наука 1988; 6: 736.

6.Моляко В.А. Особенности проявления паники в условиях экологического бедствия. Психологический журнал. М 1992; 13: 2: 66—73.

7.Назаретян А.П. Агрессивная толпа, массовая паника, слухи. СтПетербург: Питер 2004.

8.Предвечный Е.П., Шарковин Ю.А. Социальная психология (краткий очерк). М: Политиздат 1975.

9.Румянцева Г.М. Социальные факторы и психолого-психиатрические последствия аварии на Чернобыльской АЭС. В кн.: Руководство по

социальной психиатрии. Под ред. Т.Б. Дмитриевой. М: Медицина 2001; 280—296.

10.Самарский А.А. Теория разностных схем. 3-е изд. испр. М: Наука 1989; 616.

11.Ястребов B.C., Боев Б.В. Прогнозирование вспышек посттравматических стрессовых расстройств после масштабных актов терроризма. Журн неврол и психиат 2007; 107: 2: 33—42.

12.Baker R.U. Understanding panic attacks and overcoming fear. Oxford. 1995.

13.Boev B.V. Computer technologies for studying, forecasting, and management the mass panic caused у outbreaks the infection disease. Preventing bioterrorism Interpol conference. Asian regional workshop of preventing bioterrorism. Singapore 2006; 20—27.

14.Disaster and Mental health. Eds. J. Lopes-Ibor et al. WPA 2005; 288.

15.Havenaar J.M., Bromet E.J. The experience of the Chernobyl Nuclear Disaster. In: Disasrer and Mental Health. Eds. J. Lopes-Ibor et al. WPA 2005; 179—192.

16.Turner R.N., Killian L.M. Collective Behavior. New Jersey 1972.