3. Мировая история

Христианство для Ницше — лишь один из многих феноменов во всемирной истории. Ис­торию в целом он не склонен воспринимать как некую завершенную картину. Однако, пытаясь проследить возможный путь становления вы­сшего человеческого типа, он все же рассматри­вает ее как целое. Тогда вся история предстает перед ним как некий переходный период, по окончании которого из человека должен пол­учиться более-чем-человек. Нынешняя эпоха — эпоха нигилистического кризиса; человечеству необходимо пройти через нигилизм, в котором таится величайшая опасность, но и открывается величайшая возможность нашего времени.

В этом историческом целом христианство представляется Ницше однажды свершившимся роковым несчастьем, вследствие которого люди изолгались и испортились. Лишь сегодня мы до конца изживаем христианство, лишь сегодня не­которые из нас видят его насквозь вместе с ан­тичностью, из которой оно выросло. Сейчас мы переживаем единственный и неповторимый ис­торический момент. Дело в том, что сейчас мы еще обладаем полнотой знания о прошлом, ко­торое забудется, как только будет окончательно изжито. "Окидывая взглядом мировую историю, мы можем увидеть, что история христианства на земле — одна из ужаснейших частей истории... А с христианством в нашу нынешнюю эпоху ворвалась и античность; как только уйдет хри-

[37]

стианство, уйдет и понимание античности. Сей­час лучшее время, чтобы узнать и понять все; с одной стороны, ни один предрассудок не застав­ляет нас больше становиться на сторону христи­анства, а, с другой стороны, мы еще способны понять его и в нем — античность..." (X, 403). Тут Ницше доходит до того, что в своей трепетной заботе о будущем превозносит даже нашу эпоху — эпоху глубочайшего падения человека: "Мы живем в срединной точке человеческой истории: это величайшее счастье" (XII, 209).

Далее, в этот поворотный момент мировой истории христианство представляет для Ницше наиважнейший объект наблюдения, на котором можно и нужно изучать общие закономерности и принципиальные связи человеческого бытия: изучать действие бессилия, когда оно в своем ре-ссантименте, одушевляясь волей к власти, ста­новится силой духовного творчества; издать сублимации извращений и всевозможные виды духовного напряжения; изучать возможности безусловной правдивости; изучать священника как особый тип человека; изучать разные мето­ды овладения душами, технику прозелитизма и т.п.

В изучении всех этих возможностей челове­ческой природы ему помогает сравнение. Сила и бессилие, жизненный упадок — декаданс — и подъем, господа и рабы, священство и нигилизм — это можно найти повсюду. И вот Ницше при­нимается сравнивать аналогичные феномены в буддизме и исламе, в классической античности и в законодательстве Ману. И в каждом случае он обнаруживает ложь. Это наводит его на мысль построить классификацию, опираясь на такое различение: ради чего лгут в каждом дан­ном случае и к чему эта ложь приводит впос­ледствии. Таким путем он надеется найти кри-

[38]

терии, позволяющие отличить здоровую, конст­руктивную, творческую ложь от лжи разруши­тельной, свойственной христианству. Содрога­ясь от отвращения и ужаса и заставляя содро­гаться читателя, Ницше показывает, как христи­анство свело на нет все, чего удалось добиться греческой античности; как христианство сокру­шило великую Римскую империю; уничтожило завоевания ислама; как европейский Ренессанс — это великое возрождение Настоящего Чело­века — кончилось ничем по вине Лютера.

Все эти наблюдения должны послужить у Ницше одной-единственной цели. Христианст­во подготовило такие условия, в которых, руко­водствуясь христианством же воспитанными мотивами и только в один определенный мо­мент, а именно, когда само христианство будет испускать свой последний вздох, человечество может совершить уникальный рывок вперед; ко­нечно, если оно правильно воспользуется усло­виями и точно вычислит момент. Итак, сегодня, согласно Ницше, наступает поворотный пункт всех времен, когда нам предстоит не только об­легчить страдания корчащегося в муках ниги­лизма человечества, но впервые обозначить воз­можность достижения высочайшей цели челове­ческого бытия. Имея в своем распоряжении точ­ную картину о ходе вещей в прошлой истории, мы можем начертить столь же точный план вы­ращивания высшей породы людей на будущее Ко всем периодам мировой истории следует, со­гласно Ницше, обращаться с одним вопросом: как повлияли данные исторические события или условия на формирование определенного чело­веческого типа? То, что было до сих пор рядом счастливых случайностей и удачных совпаде­ний, в результате которых появились исключе­ния — великие люди, то должно стать отныне

[39]

содержанием целенаправленного управления историей со стороны человека. Если мы будем знать, что получается из человека под влиянием такого селекционного фактора как христианство, мы сможем подойти к ответу на вопрос: что во­обще может получиться из человека? Всемирно-исторический смысл событий показывает нам результаты случайного отбора и тем самым учит нас отбору сознательному.

Вот почему Ницше провозглашает наше вре­мя "моментом высочайшего самосознания" пе­ред лицом совокупной истории человечества. Это самосознание приведет возникающий те­перь нигилизм к его логическому и психологи­ческому завершению: его нужно осуществить вполне, довести до предела, чтобы изнутри него самого возникло новое, антинигилистическос движение. Все виды веры и религии с их послед­ствиями, все современные идеалы с философи­ями необходимо отбросить как опасные для жизни и основать на их обломках новое, жиз­неутверждающее, поднимающее человека ввысь. а не тянущее его к гибели мировоззрение. А во­оружившись этим новым мировоззрением он возьмет в свои руки всемирную историю и ста­нет сам ее планировать.

[40]