20

Содержание

Введение 3

1.Жизненный путь и философская деятельность 5

2. Политико—правовая концепция Фихте

Заключение 19

Список использованныхъ источников 20

Введение

В XX в. было общепринятым положение о том, что «не только логически, но и исторически возникновение личности опосредовано правом». Первым, кто вообще задумался над этим вопросом, показал, что это именно так и из чего это следует, был И. Г. Фихте.

Фихте принадлежит особая роль в развитии рефлексорной традиции философии права. Философская рефлексия — это исследование разумом своих собственных оснований, имеющая результатом усовершенствование самого себя.

В истории философии Иоганн Готлиб Фихте занимает более чем заметное место: его идеи, изложенные нарочито усложненным языком в субъективно-идеалистическом духе, тем не менее были необычайно популярны и в XVIII, и в XIX веках.

Уже в первых трактатах Гегеля можно обнаружить влияние Фихте. Еще большее воздействие он оказал на Шел­линга, который не отошел от идей Фихте и после того, как создал свою знаменитую «Систему трансцендентального иде­ализма».

Да и в дальнейшем мыслители, исповедующие субъективный идеализм, так или иначе отталкивались от философии Фихте. Отвергнув кантовскую непознаваемую «вещь в себе», утвердив моральную и познавательную авто­номию человеческой личности, Фихте открыл дальнейший этап развития классической философии.

Философия Фихте представляется чем-то особенным. Вызывает недоумение, как могла такая сложная, кажущаяся непонятной субъективно-идеалистическая философия иметь такое большое влияние, что тогдашние ведущие философы, как, например, пропагандист Канта К.-Л. Рейнгольд и особенно представители следующего поколения, к которому принадлежали Ф.-В.-Й. Шеллинг и Г.-В.-Ф. Гегель, отошли от кантианства?

Уже в самых первых трактатах Гегеля, изданных в 1801 и 1802 гг., мы сталкиваемся с влиянием Фихте. Также и гегелевская критика Канта в так называемой энциклопедической («Малой») логике имеет определенные черты влияния Фихте. Еще больше повлиял Фихте на Шеллинга, который от него полностью не отошел и после того, как издал свою «Систему трансцендентального идеализма», несовместимую с позицией Фихте.

Цель контрольной работы – изучить особенности права в философской системе Фихте.

1. Жизненный путь и философская деятельность

Иоганн Готлиб Фихте родился 19 мая 1762 г. в селении Рамменау, в Саксонском Лаузице. Он был первенцем в мно­годетной семье Христиана Фихте, потомственного сельского ткача. Мать будущего философа, дочь торговца полотнами, считала свой брак неравным.

Чрезмерное самомнение этой женщины, по-видимому, часто омрачало супружескую жизнь. По крайней мере, из писем Фихте видно, что она была упря­мой, сварливой и вспыльчивой женщиной, отравлявшей жизнь добродушному и терпеливому, но слабохарактерному супру­гу. Иоганн удивительно походил на мать не только фигурой и чертами лица, но и упрямством, обостренным чувством собственного достоинства, что, кстати, и привело его в даль­нейшем к серьезному разладу с матерью.

Детство Иоганна было характерным для детей из бедных деревенских семей. Читать и писать он учился, где придется, с юных лет помогал отцу у ткацкого станка, пас гусей. Труд­но было бы рассчитывать ему на хорошее образование, если бы не помог случай: деревенский пастор заметил мальчика, отличавшегося прекрасной памятью и любовью к чтению, и стал регулярно с ним заниматься [7,c.78].

Последовавшие за этим события похожи на сказочный сюжет. Богатый помещик из соседней деревни барон фон Мильтиц, гостя у своего друга в Рамменау, решил послушать проповедь пастора, но опоздал к службе. Тогда ему посоветовали позвать Иоганна, который на память знал все проповеди своего наставника. Прослушав юного проповедника, изумленный барон решил, что такому таланту нельзя пропасть в глуши. В 1774 г. он устроил 12-летнего Иоганна в училище в г. Шульпфорте — закрытое учебное заведение для дворянских детей. А спустя шесть лет Фихте стал студентом теологического факультета Йенского универ­ситета. К этому времени его покровитель умер, и хотя юноша и получал материальную поддержку от семейства Мильтицев, этой помощи было явно недостаточно. Нужда заставила его отказаться от карьеры сельского пастора, и с 1784 г. Фих­те стал учительствовать в богатых семействах Саксонии.

К этому времени относится и серьезный конфликт Фихте с матерью, которая страстно желала видеть своего сына на церковной кафедре. Ее незаслуженные упреки и обвинения, а также постоянная нужда сделали жизнь молодого Фихте сущим адом. Спасение пришло в 1788 г.: один из друзей на­шел Иоганну место домашнего учителя в Швейцарии. В сен­тябре молодой учитель прибыл в Цюрих, где стал воспитате­лем двоих детей владельца гостиницы.

Это время было для Фихте периодом интенсивного изуче­ния языков и напряженной переводческой деятельности. Он переводил Горация, Руссо, Монтескье, писал статьи и зари­совки на литературные темы. Занявшись переводом немец­кого поэта Фридриха Клопштока на французский язык, Иоганн стал частым гостем в его доме, где познакомился с племянницей поэта Иоганной Марией Ран.

Иоганна завид­ной невестой не считалась: она была на четыре года старше Фихте, не отличалась ни красотой, ни блестящим умом, а приличное состояние, унаследованное от отца, было частич­но растрачено человеком, который вел финансовые дела се­мьи. И все же Фихте искренне полюбил эту молодую женщи­ну, пленившись ее кротостью, мягкостью суждений, добротой и готовностью принести себя в жертву ради любимого чело­века. Молодые люди решили пожениться, но по разным при­чинам (в основном материального плана) свадьба несколько раз откладывалась, и лишь в 1793 г. Фихте и Иоганна нако­нец обвенчались. Этот брак был счастливым, Фихте обрел преданную и духовно близкую ему женщину, поддержка и помощь которой позволили ему до конца своих дней полно­стью отдаться любимому делу — философии [1,c.109].

В 1790 г. Фихте впервые познакомился с трактатами Кан­та, которые произвели настоящий переворот в мировоззре­нии молодого учителя. Он писал: «Я посвящу этой филосо­фии, по меньшей мере, несколько лет — и все, что я отныне буду писать, будет только о ней. Она невероятно трудна, и се непременно надо сделать более легкой» [7,c.122].

Чтобы встретиться с Кантом, Фихте пешком отправился в Кенигсберг, где и пред­ставил великому философу свое первое сочинение «Опыт критики всяческого откровения».

Тот помог изданию труда начинающего философа, а благоприятная рецензия Канта и его публичное подтверждение авторства Фихте сделали его известным. Дело в том, что на заглавном листе этого религи- озно-философского сочинения в типографии случайно за­были указать имя автора, и читающая публика, ожидавшая издания кантовского учения о религии, случайную аноним­ность приняла за намеренную.

А поскольку содержание со­чинения явно носило печать кантовского духа, возникло мне­ние, что автором мог быть только Кант. Тогда маститый философ поместил в печати опровержение, указав настоящее имя автора. Так Фихте сразу попал в число знаменитостей. Его первый публичный труд привлек такое внимание в фи­лософских кругах, что неоднократно становился предметом словесных и письменных диспутов, а в конце 1793 г Фихте получил приглашение занять кафедру философии в Йене.

Новый преподаватель вызвал огромный интерес у студен­ческой аудитории. Студенты ждали его с нетерпением, при­няли с восторгом и даже устроили овацию. Публичные лек­ции Фихте на тему «Назначение ученого» собирали так много слушателей, что их не вмещала огромная аудитория универ­ситета.

Студентов увлекали энергия и пафос Фихте, резко отзывавшегося о старых порядках и призывавшего идти до­рогой разума и свободы, проложенной Великой Француз­ской революцией. Да и как могли не взволновать свободолю­бивую молодежь речи преподавателя, в которых были такие слова: «Всякий, считающий себя господином других, сам раб. Если он и не всегда является таковым, то у него все же раб­ская душа, и перед первым попавшимся более сильным, ко­торый его поработит, он будет гнусно ползать... Только тот свободен, кто хочет все вокруг себя сделать свободным» [3,c.117]

Помимо публичных выступлений, Фихте читал и курс ча­стных лекций, в которых излагал основы своей философской системы. Позднее они составили содержание его важнейше­го сочинения этого периода под названием «Основа общего наукоучения». И хотя лекции были трудны для восприятия, ораторское искусство Фихте помогало лучше понять слож­ный материал.

Главной задачей практической философии, которая про­поведовалась в «наукоучении», Фихте считал выяснение ус­ловий, при которых возможна человеческая свобода в про­цессе познания. По его мнению, свободная воля осуществ­ляется лишь тогда, когда деятельность каждого опирается на строгую научную систему. Каждая наука имеет в своем осно­вании положения, которые не являются безусловными и обо­сновываются другими источниками. А вот философия — это «наука о науке», она рассматривает такие положения, кото­рые едины для всех наук.

Началом так называемой «критической философии», или «наукоучения», Фихте считал мыслящее «Я», из которого можно вывести все содержание мышления и чувственности. «В том- то и состоит сущность критической философии, — писал он, — что в ней устанавливается некоторое абсолютное «Я» как нечто совершенно безусловное и ничем высшим не определимое».

Фихте подхватил идею Канта об активности сознания. По словам Гегеля, он освободил кантовское учение от «досадной непоследовательности» — вещи самой по себе. Перед челове­ком всегда только процесс и результаты его деятельности. Следовательно, рассуждал Фихте, основа сущего — субъект, «Я». Для Фихте противоречие — творческое начало, источник действия и развития. «Я» с неизбежностью переходит в свою противоположность — «не-я»; затем они сливаются воедино.

Очень образно объяснил некоторые термины философа Гейне. Он писал: «Толпа полагала, что фихтевское «Я» есть «Я» Иоганна Готлиба Фихте и что это индивидуальное «Я» отрицает все прочие существования. «Какое бесстыдство! — восклицали добрые люди. — Этот человек не верит, что мы существуем, мы, которые гораздо толще его и в качестве бур­гомистров и судейских делопроизводителей даже приходим­ся ему начальством». Дамы спрашивали: «Верит ли он хотя бы в существование своей жены? Нет? И это спокойно тер­пит мадам Фихте!»[3,c.120]

Но фихтевское «Я» совсем не есть индивидуальное «Я», а возвысившееся до сознания всеобщее, мировое «Я». Фих­тевское мышление не есть мышление какого-то индивида, какого-то определенного человека, носящего имя Иоганн Гот- либ Фихте; это, напротив, всеобщее мышление, проявляю­щееся в отдельной личности. Как говорят: «темнеет», «рас­цветает», так и Фихте должен был говорить не «я мыслю», но «мыслится», и «всеобщее мировое учение мыслит во мне».

Итак, исходное начало — не единичный человек, строго говоря, не «Я», а «Мы». Фихте недвусмысленно обращает внимание на это обстоятельство: «Речь идет не обо мне, если бы вообще дело было в моей личности, я мог бы заняться ею, не говоря об этом ни одному человеку. И вообще, для мира не имеет значения и не составляет события вопрос о том, что мыслит и чего не мыслит отдельная личность. «Мы» как все­цело ушедшая в понятие и в абсолютном забвении наших индивидуальностей слившаяся в единое мышление община... вот кто желал мыслить и исследовать, и именно об этом «Мы», а отнюдь не о своем «Я» думаю я» [4,c.201].

Иными словами, согласно Фихте, мир — это комплекс моих ощущений, и если нет ощущений, то нет и мира. Такая идея поставила философа в ряд крайних субъективных идеа­листов, хотя с исторической точки зрения Фихте давал новое развитие всей классической немецкой философии. В то же время субъективный идеализм Фихте отличался от идеализ­ма Беркли в том, что касается активного проявления «Я» (вме­сто пассивного у Беркли). А подобная позиция в какой-то мере сближала Фихте с объективным идеализмом.

Этика Фихте основывается на понятии свободы. Нрав­ственный долг человека — стать свободным благодаря своей активности, уважая при этом свободу других. Свобода же со­стоит в добровольном следовании нравственным законам.

Йенский период творчества оказался для философа весь­ма насыщенным. Он издавал «Философский журнал обще­ства немецких ученых», написал ряд исследований, в том числе «Основы естественного права» и «Систему учения о нрав­ственности», вел активную преподавательскую работу. «Нау­коучение» Фихте привлекло многих выдающихся ученых, поэтов, в числе которых Гете, Якоби, Гумбольдт, братья Шлегели, Шиллер. Значительно улучшилось и его матери­альное положение. Жалование и гонорары за опубликован­ные работы составляли 3000 талеров в год, часть из которых он исправно отсылал родственникам в Рамменау.

Но не только друзья и единомышленники окружали Фих­те: были и недоброжелатели, недовольные его бескомпромисс­ной позицией в некоторых философских вопросах, в частно­сти отходом от идей Канта. Да и сам Кант замечал, что Фихте слишком далеко ушел от его основных положений, якобы их утверждая. К примеру, отказался от «вещи в себе», а разумом признал отвергнутую им способность к интуиции.

Так в кон­це 1790-х годов возник теоретический спор «об атеизме», приведший к общественному скандалу. Фихте обвинили в ограничении религии одной лишь моральной сферой, хотя его мораль в целом имела все же религиозный характер. Кро­ме того, обвинения строились и на мнении некоторых про­тивников Фихте о том, что он «демократ» и даже «якобинец». Легенда была пущена в оборот из-за статей о Французской революции, которые философ публиковал еще в 1793 г[2,c.127].

Попытки друзей и покровителей, в том числе и Гете, за­щитить философа успеха не имели, и в 1799 г. Фихте вынуж­ден быть подать в отставку. В том же году он уехал в Берлин, где начался новый этап его жизни и творческой деятельнос­ти. Примечательно, что когда в столице Пруссии возник воп­рос о благонадежности философа, король отреагировал на это таким образом: «Если Фихте такой спокойный гражданин, каким кажется по всему... то ему можно спокойно разрешить проживание в моем государстве; если правда, что он находит­ся во враждебных отношениях с Господом Богом, то пусть это дело улаживает с ним Господь Бог, меня это не касается» [3,c.148].

В Берлине в начале 1800-х годов были написаны сочине­ние «Замкнутое торговое государство», которое Фихте считал своим лучшим трудом; трактат «Ясное как солнце сообщение широкой публике о подлинной сущности новейшей филосо­фии».

Кроме того, продолжалась и преподавательская дея­тельность: Фихте начал читать в Берлинском университете цикл лекций «Основные черты современной эпохи», в кото­ром намечал разработку концепции философии истории, после чего последовали лекции по философии религии, опуб­ликованные затем под заглавием «Наставления к блаженной жизни, или Учение о религии».

Поражение немцев в войне с Наполеоном, оккупация Бер­лина стали драматическими моментами в жизни философа, как и для многих его соотечественников. Не желая жить, как говорил сам Фихте, «под чужеземным владычеством», он пе­реехал в Кенигсберг, но затем снова вернулся в Берлин, где оставалась семья.

Зимой 1807—1808 г. Фихте в поверженном Берлине читал курс лекций «Речи к немецкой нации». В них он говорил о преодолении эгоизма и нравственном воспита­нии, о патриотизме и немецкой самобытности, но слушатели (а послушать Фихте приходили практически все образован­ные берлинцы) понимали: речь идет о необходимости осоз­нать причины краха и найти силы для борьбы за националь­ное единство и освобождение. Естественно, Фихте понимал, какой опасности подвергается: в Берлине стоял французский гарнизон, четко отслеживая антифранцузскую деятельность и применяя карательные меры.

Анализируя сложившуюся ситуацию, философ, по свойственной ему привычке, изло­жил свои мысли на бумаге: «То, что мне лично угрожает опас­ность, вовсе не идет в счет, а скорее может произвести весь­ма выгодное впечатление. Моя же семья и мой сын не останутся без помощи нации, а последний обретет преиму­щество в том, что его отец был мучеником. Это был бы са­мый лучший жребий».

Нервное напряжение, связанное с дальнейшей творче­ской работой, сказалось на физическом самочувствии Фихте. Весной 1808 г. он тяжело заболел и только через два года смог возобновить преподавательскую деятельность. Весной 1810 г. он принял приглашение занять должность декана фи­лософского факультета Берлинского университета, а вскоре был избран ректором.

Для Фихте это была нелегкая ноша, если учесть его темперамент, прямой характер, неумение и нежелание идти на компромиссы. Не смирившись с поряд­ками, царившими в университетской среде, он уже через пол­года подал в отставку, которая была принята весной 1812 г.

Тем временем наполеоновские войска потерпели сокру­шительное поражение в России. Это означало, что и перед Пруссией открывалась возможность освободиться от фран­цузской оккупации. Патриотический подъем, царивший в стране, благотворно повлиял и на Фихте. Он занялся перера­боткой наукоучения, закончил новые сочинения — «Об от­ношении логики и философии, или О трансцендентальной логике», «Факты сознания», «Вводные лекции в наукоучение». Но болезнь настигла философа там, где ее меньше все­го ожидали [7,c.299].

В 1814 г. после окончательного поражения На­полеона Фихте записался в ополчение, а его жена стала ухаживать за ранеными солдатами в госпитале, где заболела тифом. Болезнь приняла настолько острую форму, что врачи уже и не надеялись на спасение. Однако кризис прошел, Иоганна выздоровела, а вот Фихте, трепетно за ней ухажи­вавшего и заразившегося от нее тифом, спасти не удалось. Он скончался 27 января 1814 г. На могильной плите его уче­ники начертали библейские слова: «Учители будут сиять по­добно небесному свету, а те, кто указывает путь к добродете­ли, — подобно звездам всегда и навеки».