Чувство веры и правда.

«… Создание правды и веры требует предварительной подготовки. Сначала правда и вера зарождаются в плоскости воображаемой жизни, художественном вымысле, а потом они переносятся на подмостки… В жизни правда – то, что есть, что существует. На сцене правдой называется то, чего нет в действительности, но что могло бы случиться…»

До прочтения книги «Работа актёра над собой» я думал, что в театре надо работать внешне, «играя эмоции» и изображая заданного персонажа. Всё изменилось, когда я прочёл книгу и понял, что всё время моего нахождения на сцене я создаю одну сплошную большую ложь. После этого, понимая, что я не могу создать на сцене правду (ни опыта, ни навыков нет), я выходил на сцену и мучился от осознания того, что каждую секунду создаю ложь, занимаюсь ремеслом, нарабатываю штампы. «Чувство лжи» обострилось с такой силой, что я стал бояться что-то делать на сцене, и до сих пор, когда я до конца не разобрался в сцене, пьесе, а выходить репетировать или играть надо у меня возникает инстинктивный страх «лжи». В итоге, в те самые непрожитые моменты, я скатываюсь до примитивного ремесла и ощущаю себя при этом омерзительно. Нет ничего хуже, чем говорить какой-то пламенный и эмоциональный монолог и при этом всем своим существом ощущать, что никаких правдивых и нужных чувств в тебе и в помине нет!

Всё начинается с воображения, ведь на этапе репетиций, когда нет ни костюмов, ни декораций, ни реквизита, всё что мы имеем – это сцена и партнёр, и как тут поверишь в то, что ты – Гамлет, а твой партнёр – Офелия? Правильно – никак, вот и приходится с помощью «если бы», предлагаемых обстоятельств погрузиться сначала в воображаемую действительность и там поработать так, чтобы удовлетворить своё чувство правды, а уже потом с наработанным материалом выходить на подмостки.

«… Старайтесь всегда оправдывать производимые поступки и действия на сцене своими «если бы» и предлагаемыми обстоятельствами. Только при таком творчестве вы сможете до конца удовлетворить своё чувство правды и поверить в подлинность своих внутренних переживаний. Это называется процессом оправдания…»

Абсолютно всё на сцене необходимо оправдывать! Позы, жесты, физические действия – всё требует внутреннего обоснования, иначе зачем они вообще нужны? В жизни мы всегда действуем с какой-то целью, желаем получить какой-то результат – на сцене должно быть то же самое. Зачем я туда пошёл, зачем я это сказал, зачем я это сделал – если не ответить на эти вопросы, то эти «пошёл, сказал и сделал» будут выполнены абсолютно формально, сам артист этому не поверит, и, как итог, это породит ложь на сцене. Оправдания требует даже самое ничтожное действие, самый короткий взгляд, самая короткая реплика… Это требует громадой подготовительной работы и невероятной концентрации на спектакле, но без этого на сцене не будет правды.

«Правда на сцене то, во что мы искренне верим как внутри себя, так и в душах наших партнёров. Правда неотделима от веры, а вера от правды… Всё должно быть убедительно, всё должно внушать веру в возможность существования подлинных чувствований … Каждый момент должен быть санкционирован верой в правду переживаемого чувства и в правду производимых действий…»

Невероятно важен партнёр! Если получаешь от партнёра правильный посыл, то против воли начинаешь заражаться и играешь правильно. Но это возможно только при условии, что в руках нет текста. Если текст есть, всё – ничего не получается, ты вместо партнёра читаешь по бумажке и никакого внутреннего монолога, никаких оценок, никаких реакций не возникает.

Так же важно, чтобы режиссёр точно, до деталей продумал сценографию, ведь если сегодня в этой сцене сегодня стоит стол, а завтра его нет (утрированный пример), то и артисту приходится постоянно корректировать свою работу. Если же режиссёр с самого начала обозначил, что всё будет так-то и так-то, то у актёра появляется совершенно точная система координат, так необходимая в его работе.

«… Хорошо обладать чувством правды, но так же надо иметь и чувство лжи… Нельзя выходить на сцену с одной неотвязной мыслью: «как бы не сфальшивить». Нельзя выходить на сцену и с единственной заботой создавать во что бы то ни стало правду. От таких мыслей будешь только больше лгать… Действую я или борюсь с ложью? Мы выходим на сцену не ради борьбы со своими недостатками, а ради подлинного, продуктивного и целесообразного действия. Если оно достигает своей цели, то это значит, что ложь побеждена… Для кого я действую: для себя, для зрителя или для партнёра? Судья – партнёр…»

Познакомившись с творчеством Константина Сергеевича, я, каждый раз выходя на сцену, начал думать о том, как бы не сфальшивить. Это превратилось буквально в навязчивую идею, особенно перед сложными сценами, в которых я в своём накале доходил до идиотизма, но сделать с этим ничего не мог.

А лекарство оказалось очень простым! Его я узнал на первой сессии. Главное – это партнёр! Если ты постоянно находишься в партнёре, живёшь им, конфликтуешь с ним, воздействуешь на него, хочешь от него чего-то добиться, то тебе не до рассуждений о правде и лжи – ты действуешь.

Просто невероятно, как это простое понимание может влиять на весь процесс творчества актёра в целом. Я всегда был крайне недоволен своей игрой и особенно степенью вовлечённости в процессы, происходящие на сцене, но стоило мне обратить внимание на партнёра, как уровень погружения вырос на порядки! Теперь я уже периодически с удовольствием отмечаю, что в какие-то моменты спектакля сделал всё как надо. В итоге всё, как всегда упирается в подлинное, продуктивное и целесообразное действие на сцене.

«… Ложь – камертон того, чего не надо делать актёру. Не беда, если мы на секунду ошибёмся и сфальшивим. Важно сразу же определить границу верного, чтобы пойти дальше по верному пути. При этих условиях минутный вывих послужат артисту даже на пользу… Процесс самопроверки должен быть непрерывным… От волнения в обстановке публичного творчества, артисту всё время хочется давать чувства чуть больше, чем у него на самом деле. Но где взять его? Можно преувеличить действие, дать больше, чем надо, старания якобы выражающего чувства. Это внешний наигрыш, преувеличение… Протесты чувства правды – лучшие регуляторы в эти минуты…»

Надеюсь, что творчество Константина Сергеевича оказывает такое мощное влияние на всех, а не только на меня, ведь если так, то непрерывный процесс самопроверки лживости своего «священнодействия» просто встраивается в подкорку! Поэтому специальная тренировка в этом плане не нужна, а вот извлечение пользы из минутной лжи – это действительно серьёзный навык. Но для того, чтобы направить его силу в нужное русло необходимо не только почувствовать фальшь, но и моментально перестроиться на создание правды. И если первое не составляет никакой сложности, то второе – это высший пилотаж!

Всегда в особенно сильные моменты я сначала долго заранее готовлюсь к предстоящей экзекуции, а потом бессовестно выдаю 300% того накала, который был нужен в конкретной сцене, понимая при этом, что переигрываю… но ничего не могу сделать!

Насколько же это сложно – сдерживать себя и давать ровно столько напряжения и эмоций, сколько нужно. Хотя, по сути, рецепт прост – простроить жизнь персонажа между выходами на сцену, максимально погрузиться в предлагаемые обстоятельства, выйти на сцену «не из-за кулис», держать задачу очень чётко выстроить внутренний диалог, сконцентрироваться на партнёре и на физических действиях.

«… Легче всего найти правду и веру в области тела, в самых простых физических задачах и действиях… Вы не можете овладеть этюдом прежде всего потому, что хотите сразу поверить всему страшному, придуманному мной в фабуле. Попробуйте овладеть трудным этюдом по частям, идя по самым простым физическим действиям. Пусть самое маленькое вспомогательное действие доводится до правды, тогда всё целое протечёт правильно…»

Да, большая задача действительно имеет свойство пугать. Когда я думаю, что в «Маскараде» мне нужно будет отравить жену, а потом «тронуться крышей», рождается только один вопрос: «Как осилить эту глыбу?». И если выходить на сцену и пытаться выжать из себя эмоцию ревности и с ходу наиграть трагедию, то ничего кроме фальши не получается. Задачу лучше всего разбить по кускам, если эти куски не получаются, то разделить ещё на более мелкие куски, так она станет вполне посильной.

Если начать припоминать, то становится понятно, откуда берётся формализм и неправда в моей работе. Если вспомнить моё отношение к физическим действиям, то в этом не будет ничего удивительного: перебирать письма, чтобы просто перебрать письма, а не для того чтобы найти конкретное письмо – «Слуга двух господ»; делать вид, что пишу записку, вместо того чтобы по-настоящему писать записку – «Ревизор» - и т.д. Откуда здесь может появиться правда, если я делаю действие ради действия «вообще», а ведь именно из суммы этих маленьких моментов и рождается потом правдивое целое.

Вспоминаю, как Александр Григорьевич пытал Рушана в этюде с Таиландом. Буквально каждая деталь, каждое положение тела, каждое движение – абсолютно всё доводилось и докручивалось, но зато, какой результат! Или Лёшин клоун с шариком – все движения в его пантомиме имели какой-то смысл и он читался и был абсолютно понятен!

«… Маленькие физические действия и моменты веры в них приобретают большое значение не только в простых моментах роли, но и в самых сильных, кульминационных, при переживании трагедии и драмы… Какое разочарование! Не думать о «трагическом», отказаться от напряжённейшей актёрской потуги, от наигрыша и пафоса и просто ограничиться маленькими физическими, реалистическими действиями… В моменты наивысшего напряжения необходимо схватиться за что-нибудь реальное, устойчивое, ощутимое. Вот тут нам необходимо ясное и легко выполнимое физическое действие, типичное для переживаемого момента… Верная задача приведёт к верной цели...»

В сильные моменты роли действительно буквально тянет хватануть лишнего! Очень хочется накачать себя заранее, как можно больше набрать. Уже перед выходом на сцену ты стоишь и готовишься, и набираешь, и идёшь на сцену с пониманием, что у тебя сейчас самый сильный момент роли. При этом напрочь забывается партнёр, задача и всё на свете! Если поразмыслить – я всегда так делаю и в итоге всегда остаюсь недоволен своей игрой.

Физические действия, как спасательный круг – это находка, хотя часто у автора ничего не сказано на этот счёт, поэтому необходимо, как всегда, придумывать что-то самому.