И Амбивалентность сакрального

ЧИСТОТА И НЕЧИСТОТА — «ТОТАЛЬНЫЕ СОСТОЯНИЯ»

Предсташшется, таким образом, что изначально понятия чистого и нечистого не отделялись четко от многообразных чувств, вызывае­ мых различными проявлениями взаимодополнительных и антите­ тичных сил, чье сопс1огсИа сИзсоге1образует собой вселенную. Лишь позднее их противопоставление было сужено до гигиенических или нравственных понятий. Можно заметить такое состояние, где оно неотделимо сочетается с другими антагонизмами, которые являются не столько упорядоченно-различными, сколько сопряженно-взаи- мопропицаемыми. В таком случае чистота — это одновременно здо­ ровье, физическая сила, храбрость, удачливость, долголетие, лов­ кость, богатство, счастье, святость; нечистота же вбирает в себя болезнь, слабость, трусость, неловкость, увечье, неудачливость, ни­ щету, несчастье, проклятость. Здесь еще невозможно заметить мо­ ральных тенденций. Физический изъян или неудача осуждаются на­ равне со злой волей и считаются ее признаком или последствием. И наоборот, ловкость или успех знаменуют собой благорасположен­ ность богов и предстают залогом добродетели.

Можно проследить, как в древних цивилизациях эти понятия шаг за шагом приобретают моральный смысл. Получив их от пред­ ков мистическими, их оставляют потомкам уже этическими и, мож­ но сказать, обмирщенными.

В Вавилоне перед нами еще тотальные описания состояний благодати или греха. Виновный в грехе находится во власти демо­ нических сил: «Проклятие изошло из моря, чары спустились с небес... чуда, где (тяготеет) гнев богов, устремляются с воплями (де­ моны). Если человек оставлен богом своим, они его настигают и об­ волакивают словно одеждой; они бросаются на него, наполняют его ядом, связывают по рукам, сковывают по ногам; они отягчают чрес­ ла его, разливают на него свою отраву». Не только гибель, но и воз­ рождение захватывает всего человека в целом: «Проклятия, чары, тя­ готы, страдания, болезни, нищета, грехи, недуги, живущие в моем теле, моей плоти, моих членах, — да сойдут они с меня, как кожура с этой луковицы. Ныне, когда пожрет их огненный Лирру, да рассеют­ ся чары, да увижу я свет».

ЭВОЛЮЦИЯ ПОНЯТИЙ ЧИСТОГО И НЕЧИСТОГО

Вскоре греческая мысль начала различать эти неоднородные по­ нятия, которые под влиянием элементарных реакций сливались в сплошное нераздельное единство. Каждое из них она разработала

1Несогласное согласие (лат.). — Примеч. пер.

183

Роже Кайуа. Человек и сакральное

в иерархии акциденций и функций, данностей и интенций, затра­ гивающих существование или сознание человека. Различные по­ нятия становились тоньше и точнее прежде всего благодаря мис­ тическим моральным учениям, расцветшим в орфических кружках, благодаря пифагорейской таблице противоположнос­ тей, благодаря манихейской космологии. Классификационное мышление, философская рефлексия позволяли разделять качест­ ва: конечно, они продолжали соотноситься между собой, между ними по-прежнему ощущались глубинные сходства, однако сами они были наконец выделены и помещены каждое в свою рубрику, определяющую их природу: отныне оппозиция кривого и прямого принадлежит геометрии, оппозиция чета и нечета — арифметике, оппозиция чистоплотного и грязного — гигиене, а оппозиция здо­ ровья и болезни — медицине; оппозиция добра и зла относится к ведению этики, а за религией остается оппозиция благодати и гре­ ха. Чистота как таковая все больше и больше отождествляется с физической или моральной опрятностью и особенно с целомуд­ рием. Понятие целомудрия стало главным промежуточным зве­ ном, посредством которого идея скверны была как бы дематериа­ лизована: из миазма, смываемого проточной водой, скверна превратилась в пятно, от которого душу очищает божественное прощение.

Все уменьшилось в масштабе, раздробилось на фрагменты, стало независимым. Отныне стало возможно в одном плане выиг­ рать, а в другом проиграть. Ничто больше не затрагивает человека в целом. Тому, кто пренебрегает спасением души, предлагаются мир­ ские компенсации. Каждая из оппозиций стала менее важной, зато более автономной. Соответственно расширилась область профанного, охватывая почти все дела человеческие.

ПРОФАННОЕ И САКРАЛЬНОЕ

Тем не менее на протяжении всей религиозной истории понятие сакрального сохраняло свою четкую индивидуальность, которая придает ему несомненное единство, — сколь бы разными, от самой примитивной до самой развитой, ни казались цивилизации, где оно отмечается, сколь бы узкой ни была сфера его влияния в совре­ менной жизни. Этим понятием по-прежнему «путь и истина и жизнь»1 противопоставляются силам порчи (во всех смыслах сло­ ва), приводящим в отчаяние и ведущим к погибели; но в то же вре­ мя в нем выделяется, с одной стороны, поддерживающее, а с дру­ гой — глубоко смыкающиеся между собой возвышающее и разрушающее начала. Профанное — это мир довольства и безопас­

1Ин. 14:6.— Примеч. пер.

184

III

РЕСПЕКТИВНОЕ САКРАЛЬНОЕ: ТЕОРИЯ ЗАПРЕТОВ

Q полюса сакрального одинаково противостоят профанной

области. Перед его лицом их антагонизм смягчается, почти исчезает. Собственно, точно так же и святость равно опасается как оскверненности, так и профанности —для нее это две разные степени нечисто­ ты. И наоборот, скверна равно способна запятнать как святое, так и профанное, которые будут равно страдать от ее посягательств. Итак, три стихии религиозного мира — чистое, профанное и нечистое — обнаруживают примечательную способность объединяться по две против третьей. Мы видели, как эта диалектика работает внутри сак­ рального, где каждый из двух элементов, противостоя другому, ставит в один ряд с этим последним также и некое активное небытие, обра­ зуемое профанным. Теперь, установив основополагающую двойст­ венность сакрального, следует рассмотреть, каким образом оно все в целом противостоит профанному; то есть следует выяснить, чему со­ ответствует в обществе различие двух взаимодополнительных и ан­ титетических областей, образующих мир сакрального и мир профанного. Можно легко заметить, что оно здесь перекрывается и сочетается с другими делениями — с дихотомиями также взаимодо­ полнительных и антитетических групп или принципов, противопос­ тавленность и сотрудничество которых (concordia discors) делают возможным само функционирование социальной группы. Такова, на­ пример, пара, которую образуют две фратрии в обществе с диффуз­ ной властью, или правитель и масса в обществе с концентрирован­ ной властью. В обоих этих крайних случаях (реально они нигде не представлены в чистом виде) соотношение двух «партий», уравнове­ шенных либо численностью и престижем, либо двойным, обратным неравенством численности и престижа (одним компенсируется дру­ гое), определяет собой концепцию мирового порядка. Оно же так или иначе определяет собой и распределение профанного и сакраль­ ного. То, что для членов одной фратрии свободно, для членов другой

186