goryunov_v_p_red_filosofiya

внутренним противоречиям и саморазвитию, прогрессу. В противном случае мир – только хаос предметов, связанных в группы внешними одинаковыми признаками, хаос, не способный к движению и развитию.

Второй вопрос: что первично, что главенствует в мире – единичное или общее? Современный позитивизм (как и средневековый номинализм) однозначно утверждает первичность, суверенность, «права» единичного, пренебрегая ценностью общего. Это очевидная философская основа мировоззренческого и житейски-политического индивидуализма. Единичное абсолютизируют сегодня также экзистенциализм, феноменология, прагматизм, философская антропология. Противоположная позиция – средневековое и современное завышение роли и значения общего, так называемый средневековый реализм. Он столь же очевидно является теоретической основой другого политического направления – тоталитаризма, господства общего над единичным. Правильное решение здесь заключается в понимании единства, взаимопроникновения, синтеза единичного и общего. Единичное богаче общего, но общее важнее единичного. Единичное входит в состав общего, но и общее присутствует в единичном как его «частичка, сторона или сущность» (В. И. Ленин).

Как ни странно, эта в сущности нехитрая диалектика единичного и общего до сих пор является камнем преткновения для очень многих современных политиков, естествоиспытателей, деятелей искусства, да и философов. В той или иной разрозненности либо слитности люди жили всегда; научиться жить в единстве – явно очень трудное дело. («Когда народы, распри позабыв, в единую семью соединятся», – А. С. Пушкин.)

10.8. Диалектическая связь сущности и явления

Сущность и явление – категории диалектики, отражающие внутреннюю основу, закон существования предметов (сущность) и внешние проявления этой основы, наличное бытие предмета (явление). Объективный идеализм (Платон, Гегель) представляет сущности как независимые от предметов начала, имеющие самостоятельное существование. Сущностью мира в таком случае является трансцендентный миру бог. Субъективный идеализм (Кант, современная феноменология) представляет сущности логическими конструкциями,

161

проецируемыми человеком на предметы. Диалектический материализм заявляет, что сущность не есть некое отдельное от предмета начало, реализующееся в предмете, а представляет собой единство всех его проявлений. Сущность объективна и внутрипредметна (для природы в целом – внутриприродна).

Явления не существуют сами по себе как самостоятельные процессы или предметы, они вытекают из сущности предмета, и потому их познание невозможно без их соотнесения с сущностями. Вопреки такому пониманию позитивистский эмпиризм абсолютизирует явления, отрицает наличие сущностей, отождествляет сущность с бытием предмета, т. е. с внешними его проявлениями, считает, что описание, катологизация явлений достаточна для полного познания предмета. Такой эмпиризм используется и в экзистенциализме: здесь сущность человека представлена как следствие его существования («экзистенции»), которое свободно, ничем не обусловлено, субстанциально, онтично.

Диалектика (соотношение) сущности и явлений заключается в том, что «сущность является, явление существенно» (Гегель). При этом сущность, не являясь особой сверхпредметной субстанцией, не «нависает» над предметом, не диктует ему извне формы его существования (средневековый реализм, современный тоталитаризм), и в то же время явления существуют не сами по себе (средневековый номинализм, современный либерализм), а лишь в их соотнесенности, связи и обусловленности со стороны сущности. Сущность не существует сама по себе, она – сущность этих предметов, явлений; явления не существуют сами по себе, они – проявления определенной сущности.

Познание сущности и явлений также требует учета их взаимосвязи. Наука – это не просто фиксация эмпирии, а беспрерывное проникновение знаний в сущности сквозь оболочку явлений. При этом диалектика явлений такова, что они всегда противоречат друг другу, это противоречие скрывает от нас сущности. Если бы этого не было, наука была бы не нужна: сущности были бы равны явлениям. Наука, проникая в сущность, обнаруживает противоречия в самой этой сущности, дающие противоречивость явлений.

Необходимость познания сущностей отрицается современной феноменологией: человеку достаточно пользоваться «интенциональными»

162

объектами, т. е. теми воображаемыми «мирами», которые он строит в своем сознании в результате отвлечения («феноменологической редукции») от предметов внешнего мира. По сути это кантовский априоризм и одновременно прагматизм: истинно (значимо для человека) только то, что полезно.

Категории сущности и явления имеют большое мировоззренческое и практически-политическое значение. Абсолютизация сущностей – теоретическая основа современного тоталитаризма, абсолютизация явлений – основа плюрализма и либерализма. Правильно проведенная диалектика сущности и явления в политической и социальной жизни – основа гармоничной организации общества.

10.9. Форма и содержание

Для понимания развития важны также категории формы и содержания. Содержание (развивающегося) предмета определяется достаточно просто – это все, что находится в предмете, то, из чего он состоит, единство всех элементов объекта, его свойств и внутренних процессов. Форма – внутренняя организация предмета, порядок связи его элементов и одновременно способ выражения содержания, внешнее его проявление.

В процессе развития содержание представляет собой подвижную, динамичную сторону предмета, содержание меняется раньше, чем форма, форма консервативна, всегда отстает от постоянно изменяющегося содержания. Так, содержательная сторона, элементный состав такого «предмета», как развивающий свою образованность студент, совершенствуется непрерывно, форма внешнего проявления остается постоянной – он все тот же студент. С ходом времени эта форма начинает тяготить человека, он претендует, например, на работу по специальности, а ему отвечают, что студентов не берем. Это становится стимулом поскорее сбросить эту форму и приобрести новую, соответствующую требуемому содержанию. То же может происходить в политической жизни, когда меняющееся содержание политических процессов заставляет менять формальные стороны работы – тактику, текущие лозунги. То же происходит и в движении мысли: накапливающаяся эмпирия научных

163

исследований требует своего выражения в новых формах – отчетах, докладах, диссертациях.

При всей своей вторичности форма оказывает активное воздействие на содержание. Добрые чувства могут быть высказаны в неадекватной форме, делающей непонятным для окружающих содержательную сторону поступка. Это случай, когда «благими намерениями вымощена дорога в ад».

Чрезвычайно важна диалектика формы и содержания в искусстве. В свое время Платон рекомендовал искусству вовсе игнорировать форму: не важно как ты поешь, важно – о чем. Другая крайность – формализм, когда становится неважным содержание и потребителю искусства предлагается только смаковать формальные его моменты, то, «как это сделано».

Подобное может происходить и в научном исследовании, когда недостатки его формы (например, математического оформления) смещают исследование к гипотетическим догадкам или увлечение формальным эмпиризмом делает исследование никому не нужным.

10.10. Превращенная форма

Форма близка к категории явления, она, как было указано, выявляет содержание, представляет предмет вовне. Было также указано, что явления могут не только демонстрировать, но и скрывать сущности. Форма, искаженно представляющая содержание, называется превращеной формой. Простым случаем такого искажения является, например, ложное представление о суточном вращении Земли, когда говорят, что Солнце «всходит и заходит». Более сложным – представление о том, что в классовом обществе могут существовать политические партии, выражающие интересы «всего народа». Формой, превратно выражающей метафизические (всеобщие) устремления и чувства человека, является религия. Превращенными формами труда являются деньги, прибавочная стоимость, капиталистическая прибыль. Эти последние поверхностному созерцанию представляются не связанными с трудом, не являются результатом эксплуатации труда наемного работника. Научное отображение подлинной субстанции этих превращенных форм – человеческого труда – здесь отсутствует.

164

Превращенная форма, будучи оторванной от содержания, представляется чем-то самостоятельно существующим, некоей самодостаточной субстанцией. Так на основе представлений об оторванности денег от человеческого труда строится иллюзия чистого их самовозрастания в результате биржевых или рыночных спекуляций: деньги якобы самовозрастают, делаются «из воздуха», не взвинчивая конфликт между трудом и капиталом. В результате теряется из виду сам подаваемый формой предмет: на место предмета как системы, порождающей формы, становится квазипредмет – сама превращенная форма.

Превращенные формы, представляя себя самостоятельными субстанциями, обеспечивают стабильность системы и противодействуют ее изменениям: в них нет внутренней динамики и противоречий, они принимаются на веру, не подлежащую сомнениям. Однако с ходом своего развития система сбрасывает эти ложные формы. Люди обнаруживают вращение земли вокруг своей оси, раскрывают тайну капиталистического накопления, земную основу мистификации метафизики человеческого бытия и т. д.

Задача познания (науки) – вскрывать внутреннее содержание предметов и искать адекватные ему формы. Остановка исследования на уровне фиксации (описания) эмпирически данных превращенных форм ведет к «вульгарному типу научности» (К. Маркс).

В то же время в реальном историческом процессе превращенные формы подчас выступают в качестве реальной социальной силы: таковы объединяющие возможности религий, значимость фактора харизматического лидерства (тоже превращенная форма коллективизма) и т. п. Однако это скорее касается стихийных социальных процессов. Развитие культуры, научного человеческого мамосознания снижает социальную действенность превращенных форм.

10.11. Часть и целое

Ч а с т ь и ц е л о е – соотносительные категории, обзначающие отношение между совокупностью предметов (целое) и отдельными его элементами – частями.

165

Прежде всего, необходимо утвердиться в понимании реальности, объективного существования не только отдельных предметов, но и целостных их объединений. Современный позитивизм (и позитивистски мыслящие социология, психология, экзистенциалистская философия, прагматизм, феноменология и другие) по существу не признает реальности целостных систем. Первично и самодостаточно, по их представлениям, существуют лишь отдельные предметы, понятие целого в этих системах рассуждений условно, искусственно.

Диалектика настаивает на реальности целостных систем как носителей свойств, не сводимых к свойствам составляющих их частей. Отдельные птицы на юг не летят, эта способность возникает у них только в целостной системе стаи. Отдельный человек не способен научиться речи, мышлению, даже прямохождению – это свойства целого, они возникают в целостной системе общества и делегируются человеку, вкладываются в него извне в процессе воспитания. Высшие психические функции человека

– речь, память, мышление, самосознание и другие – являются не результатом развития природных качеств, принимаемых в качестве «задатков», «предрасположенностей», «талантов» и тому подобное, только результатом направленного воспитания в ребенке этих функций обществом. Таков пафос педагогической доктрины советского психологадиалектика Л. С. Выготского, теоретически полностью разгромившего господствовавшую в его эпоху педологию.

Диалектика целого и частей является одним из вечных камней преткновения в истории понимания развития, в особенности общественного. С чего начинается последнее? С чего надо начинать, желая придать обществу импульс развития – с изменений, инноваций на уровне целого или с модификаций, локального развития частей? Изменяется ли сначала целое, делегируя затем собственные новации отдельным людям («реформы сверху»), или же наоборот – первично развиваются люди, каждый человек, и они вносят тем самым каждый свою лепту в копилку общества, которое в таком случае выступает в качестве некоего фильтра или механизма «естественного отбора» наилучших индивидуальных новаций? За примером последнего далеко ходить не надо: новейший учебник Московского университета (Асмолов А. Г. Психология личности.

166

/ А. Г. Асмолов. – М., 2002) дает как истинную картину именно такого «естественного отбора».

В основе первой крайности лежит, несомненно, объективный идеализм: общее как внешняя духовная сущность творит для себя свое отдельное: сущность частей находится в целом. В основе второй – субъективный идеализм: целого вообще нет, есть только частные индивиды, их сущность находится в них самих, существуют только отдельные предметы, обладающие собственной онтичностью, а то, что некая диалектика называет целым, не более как механическая проекция (фикция) самостийных самодвижений того, что диалектика называет «частями». Они не части, не винтики целого, они суверенные самости, уникальные, неповторимые, несущие свою сущность только в самих себе и т. д.

Диалектический материализм преодолевает подобную формальнологическую дихотомию. Мир не разорван на извне воздействующие друг на друга крайности целого и частей. Целое состоит из своих частей, части принадлежат своему целому. Целое (например, общественное), являясь реальным субъектом социальных инициатив, в то же время не имеет собственной головы или рук и ног – они есть только у отдельных людей. И тогда становится ясно, что целое живет не само по себе, а жизнью этих людей, им делегирует и поручает для исполнения свои новации и системные качества. Части, отдельные люди в обществе не в состоянии жить человеческой жизнью вне системы целого, сама их человеческая сущность проистекает не из них, а из целого. Люди нуждаются в целом как источнике своей сущности, и они делегируют целому эту свою потребность, поручают ему быть первичным по отношению к ним же. Здесь нет однозначной физической, временной первичности того или другого, нет курицы либо яйца. О первичности здесь можно говорить только в гносеологическом, исследовательском смысле. В реальности существует состоящее из частей целое или, что то же самое, составляющие целое части. Единый предмет, единая система как носитель, субъект процессов, а не воздействующие извне друг на друга разные субъекты – «целое» и «части».

167

10.12. Причина и следствие

Определения этих категорий достаточно просты. Причина – это явление, действие которого влечет за собой другое явление. Соответственно последнее называется следствием. Категории «причина» и «следствие» отражают в нашем сознании генетические связи мира, существующие в нем в процессах его движения и развития.

Здесь необходимо также утвердиться в понимании реальности в природе причин и следствий и объективности содержания этих категорий. Конечно, как и все другие, эти категории являются условиями организации нашего опыта (по Канту), но они не являются лишь игрой нашего «чистого разума», они – результаты человеческого опыта, хотя, конечно, не индивидуального, а общечеловеческого и общеисторического.

Далее следует утвердиться в диалектическом понимании этих категорий. Вопреки механическому пониманию причинности как одностороннего воздействия причины на следствие и пассивности следствия, причинность следует понимать как взаимодействие между причиной и следствием на основе обратных связей с возможностью перестановки местами причины и следствия. Следствие не является пассивным осадком взаимодействия, оно всегда взаимодействует с причиной и изменяет ее. Кроме того, любое следствие в свою очередь становится причиной следующих процессов и их следствий.

Отсюда понятна абсолютность наличия в природе причин и следствий. Нет ни беспричинных явлений, ни «первых», либо «последних» причин. Мир бесконечен в своих причинно-следственных связях, бесконечен во времени и пространстве.

Необходимо признавать разнообразие причинно-следственных связей в природе. В макромире они одни, это чаще всего привычные нашему обыденному сознанию динамические (силовые) взаимосвязи, когда причина «работает» из прошлого в настоящее и находится вне и до следствия. В микромире эти связи причудливо иные. Там, согласно данным современной физики, следствие может опережать причину, быть неоднозначным, «веерным» и т. д. В человеческом обществе наблюдается идеальная, целевая причинность, когда наши цели, будучи потенциальным следствием наших действий, становятся реальными причинами наших

168

действий, направленных на достижение этих целей. Непризнание этой диалектики (этого противоречия) ведет к мистификации социальной причинности, утверждениям о том, что наши цели не вытекают из нашей реальной жизни, а являются феноменами чисто духовными и извне, из потусторонних сфер управляют нами. В отношении природы в целом такой никак не связанной с природой целью является потусторонний творец. В науке, в частности, в биологии, такое представление об оторванности целей от материальной природы порождает так называемый витализм, который вовсе не историческая давность, а реально противостоящая научной биологии позиция, распространенная и сегодня.

10.13. Причинность и ее свойства

Причинность есть принцип, или учение диалектики об объективной закономерной генетической связи между отдельными состояниями видов и форм материи в процессах ее движения и развития.

Причинность (детерминизм) – объективное и одновременно универсальное (абсолютное) свойство мира. В мире нет беспричинных, ничем не обусловленных предметов или процессов и нет разрывов во всеобщей причинно-следственной связи.

Эта связь не только объективна и абсолютна, но в то же время и относительна. В ней наблюдаются различные формы, соответствующие сферам бытия, в которых они протекают, либо способам и темпам их протекания. Так, причинно-следственные связи бывают материальные и идеальные, физические и химические, биологические и социальные, однозначные (динамические) и неоднозначные (вероятностные, статистические), внешние и внутренние, главные и неглавные, всеобщие, особенные и единичные и т. д.

Далее, связь между причиной и следствием всегда опосредствована условиями: в разных условиях одна и та же причина может давать различные следствия. Следовательно, любая причина несет в себе некоторый веер возможностей, реализуемых при тех или иных условиях. Кроме того, в мире существуют не только причинно-следственные (генетические) связи, но еще и связи корреляции, функциональные, симметрии-асимметрии, топологические и т. д.

169

10.14. Детерминизм и индетерминизм

Детерминизм – философская позиция, принцип, или учение о всеобщности, абсолютности и объективности причинно-следственных связей в мире. Наряду с этой позицией в мировой философии наблюдается и противоположное мнение о невсеобщности, неабсолютности детерминизма. Это позиция индетерминизма. Первая позиция связана с диалектикой, обосновывается при помощи диалектической логики, всего арсенала ее принципов, законов и категорий. Вторая проистекает из использования в миропонимании только однозначной, формальной, механической логики, не способной объяснить сложные противоречивые свойства реальной природной причинности.

Так, применяя лишь формальную логику, древние приходили к отрицанию движения (апории Зенона Элейского). Руководствуясь той же логикой, религия оказывается не в состоянии объяснить возникновение человеческого сознания, человеческой духовности. Ведь материя не дух, и, следовательно, она не может породить свою противоположность – человеческое сознание. Животное не человек, и, следовательно, никакая его эволюция не может породить его противоположность – человеческую духовность. Причинной обусловленности, генезиса, преемственности здесь будто бы нет. Следовательно, все это может возникнуть только в результате чуда, т. е. специальных актов творения из ничего, и для этого необходимо сверхприродное существо, которое не руководствуется причинно-следственными категориями, детерминизмом. Опровергнуть подобные представления можно только, владея диалектикой.

Недиалектическое формальнологическое мышление признает только один тип причинных связей – механический, динамически-однозначный, когда следствие может быть предсказано однозначно. И тогда все, что невозможно предсказать однозначно, называется беспричинным, индетерминистичным. Так некоторые сторонники современной синергетики всерьез говорят о том, что, поскольку предметы подчиняются статистическим закономерностям, они становятся непредсказуемыми, «индетерминистическими объектами», или поскольку свое будущее мы не можем предсказать однозначно, мы, следовательно, живем в непредсказуемом, индетерминистическом мире.

170