геополитика. мухаев

где в 1960-х годах прошли экономические реформы, а позже и объединенная в 1871 г. Германия.

Наиболее динамично во второй половине XIX в. экономика развивалась за Атлантическим океаном, в США. Огромные сырьевые запасы; предприимчивое население, воспитанное в рамках «протестантской трудовой этики», поощрявшей предпринимательство; отсутствие крупных военных расходов — все это «работало» на экономическое могущество США. После окончания Гражданской войны (1861—1865) в американские предприятия стали вкладывать капиталы зарубежные предприниматели (прежде всего, английские

èгерманские банкиры). В Америке возникали и развивались новые отрасли промышленности — нефтяная, электротехническая, алюминиевая, консервная, полимерная. Биржевая деятельность достигла такого расцвета, что вскоре американские товарные биржи превратились в основные регуляторы цен на сырье и продовольственные товары в мировом масштабе. В конце XX в., именно в США, на НьюЙоркской фондовой бирже был изобретен индекс Доу-Джонса, оценивающий колебания курса акций ведущих компаний на планете.

Во всем мире экономический рост сопровождался укрупнением

èобъединением предприятий, созданием их экономических союзов. Тесные связи между предприятиями и финансовыми органами (банками) позволяли крупным промышленникам и банкирам контролировать производство. Стала возникать так называемая финансовая олигархия, стремившаяся контролировать развитие хозяйства отдельных стран (а в идеале — и всего мира); правительства, опасаясь власти олигархии и уничтожения свободной конкуренции, стали издавать антимонопольные законы, препятствовавшие концентрации контроля производством в одних руках. Так, в 1890 г. в США приняли антитрестовский закон, запрещавший образование профсоюзов, в которых предприятия подчинены единому управлению в масштабах всей страны.

Âначале XX в. столкновение между наиболее развитыми державами вылилось в четырехлетнюю Первую мировую войну. Погибли миллионы людей. Экономики Германии, Австро-Венгрии и России были почти полностью разрушены, а Великобритании и Франции — подорваны. В выигрыше от европейской бойни остались только США. Еще до начала мировой войны в американском автомобилестроении стали внедряться методы производства, позволившие в дальнейшем обогнать всex возможных конкурентов. На заводах Генри Форда была введена конвейерная система поточного производства. Весь процесс сборки автомобиля разбили на короткие операции, которые выполняло множество рабочих, располагавшихся вдоль одной производственной линии. Постепенно конвейерная система

распространилась и в других отраслях промышленности. В результате товары удешевлялись и становились доступными для различ- ных слоев населения. В США начал развиваться маркетинг — наука об управлении сбытом товаров. Бизнесмены обратили особое внимание на необходимость рекламы для увеличения продаж. Однако под бурное развитие американской экономики была заложена «мина замедленного действия». Несмотря на антитрестовское законодательство, контроль над основными отраслями промышленности захватили несколько крупных корпораций. Спекуляции с акциями этих корпораций способствовали октябрьскому краху на Нью-Йорк- ской фондовой бирже в 1929 г. Обесценение акций повлекло за собой Великую депрессию — разорение множества предприятий, сворачивание производства, многомиллионную безработицу. Изменить положение в стране сумело правительство президента Ф.Д. Рузвельта (1933—1945), которое вмешалось в экономический процесс вопреки протестам крупных предпринимателей. Были приняты законы о регулировании промышленности и сельского хозяйства, об изменениях в банковской сфере, об организации общественных работ. Тем временем последствия Великой депрессии стали все сильнее ощущаться в европейских странах. Вне экономических потрясений оказался только Советский Союз, строивший свою социалистическую экономику целиком и полностью под контролем государственной власти.

Вторая мировая война (1939—1945), вызванная претензиями Германии на мировое господство, способствовала как новому ослаблению Великобритании, так и очередному подъему США. Хотя в этот раз американцы активно участвовали в боевых действиях, их экономика понесла несоизмеримо большие потери, чем у европейских союзников. Однако отдельные отрасли американской экономики даже пережили настоящий расцвет благодаря военным заказам. «Военный допинг» не прекратился и с окончанием Второй мировой войны. В это время США включились в гонку вооружений с Советским Союзом.

После Второй мировой войны Великобритания окончательно утратила свои позиции ведущей экономической державы мира. Лидерство перешло к США, которые, по сути дела, контролировали развитие хозяйства стран Западной Европы. На падение экономи- ческого могущества Англии (а также других европейских стран) повлияла и утрата большинства колоний в 1940—1960-х годах. В 1960-х годах новый толчок развитию мировой экономики дала научнотехническая революция, фактически продолжающаяся по сей день. В результате научных открытий произошли изменения в хозяйственной структуре развитых стран. На первое место, оттеснив старые

сырьевые отрасли, вышли новые (электроника, информатика и др.). Все большую роль начинает играть не само производство, а искусство управления (менеджмент).

В настоящее время мировым экономическим лидером продолжают оставаться США. В Европе наибольшее экономическое влияние принадлежит Германии, не только оправившейся от последствий Второй мировой войны, но и пережившей так называемое экономическое чудо — бурный рост промышленности в 1950-х годах Германская экономика является основой для хозяйственного развития всех стран Европы, объединившихся в Европейский Союз.

Другой заметной зоной экономического развития долгое время была Юго-Восточная Àçèÿ. В этом регионе Япония и ряд других стран в 1950—1980-х годах сумели добиться значительных успехов в области новейших наукоемких производств.

Сейчас внимание экономистов привлекает Китай. После десятилетий бесплодных социалистических экспериментов в 1980-х годах Китай провел важные экономические реформы. За десять лет ему удалось удвоить ВВП, создать новейшую промышленность, реформировать сельское хозяйство. Некоторые исследователи называют Китай возможным экономическим лидером XXI столетия. Однако будет ли Китай и в дальнейшем столь же быстро идти вперед? Сомнительно. Его регионы развиты неравномерно, внутренний рынок слаб, в стране существуют сложнейшие внутриполитические проблемы. При нынешней системе мировой экономики США еще на очень долгие годы останутся бессменным экономическим лидером, воплощением идей американских предпринимателей XIX в.: «Мы были житницей мира, мы стали его фабрикой, мы хотим быть его расчетной палатой». До глобального кризиса 2008 г. это утверждение не подлежало оспариванию.Теперь оно выглядит сомнительным.

Ɋɨɫɫɢɹ ɜ ɫɬɪɭɤɬɭɪɟ ɦɢɪɨɜɨɝɨ ɯɨɡɹɣɫɬɜɚ

Интеграция России в глобальную экономику связана с выбором геоэкономической стратегии продвижения ее конкретного образа. За годы реформ мы нарисовали для себя два образа экономики России. Первый образ — это нефть, газ, сталь, медь, никель, лес и рыба. Большая и неэффективная структура обмена, обмана, усушки, утруски и инвестирования за рубеж нефтяных денег. Взятки, коррупция, увядающие тяжелая индустрия и военная промышленность советских времен, неэффективное малопроизводительное сельское хозяйство. Да еще немного информационных технологий, науки и инноваций в утешение, чтобы уж не было совсем грустно. Второй образ — это нанотехнологии, обширная академическая нау-

ка, суперэффективные российские программисты, а нефть, газ, металлы — они на заднем плане. Пока они еще финансируют инновационный сектор, но скоро все станет наоборот.

Выбор в пользу инновационного развития очевиден, однако реализовать его оказалось непросто. Президент Д.А. Медведев сконцентрировался на принципиальных задачах создания в стране высокотехнологичной промышленности и национальной инновационной системы (НИС). В этом смысле лето 2009 г. оказалось как никогда насыщенным президентскими решениями и заявлениями относительно перспектив дальнейшего развития отечественной науки и индустрии. Собственно, существование в параллельных, почти не сообщающихся между собой плоскостях социальной реальности этих двух институтов — науки и высоких технологий — и есть главная головная боль (или по крайней мере должна быть таковой) государственных мужей, ответственных за научно-техническую политику. Отечественная НИС лишь в незначительной степени ориентирована на потребности экономики и общества. По данным за 2006 г., на социальные цели приходилось всего 4,1% общего объема внутренних затрат на исследования и разработки. На повышение экономи- ческой эффективности и технологического уровня производства — 2,9%. Средства на поддержку наукоемких отраслей распределяются так: производство транспортных средств — 5,0%, электронная промышленность и производство оборудования для радио, телевидения и связи — 3,2%, производство электрических машин и аппаратуры — 0,4%, приборов — 2,3%. На исследования и разработки в области охраны здоровья населения — 2% общего объема внутренних затрат. Мы опять сталкиваемся с тем, что при принятии всех крупных решений интересы научно-технического и инновационного развития страны приносятся в жертву фискальным интересам. То есть национальные приоритеты в первую очередь определяются Минфином, но отнюдь не задачами инновационного развития на 2009-й год.

Президент Д.А. Медведев в 2009 г. предпринимает очередную попытку переломить эту тенденцию. Прежде всего, в ряду президентских инициатив надо отметить два заседания, в июне и в июле, Комиссии по модернизации и технологическому развитию экономики РФ: первое — в компьютерной антивирусной Лаборатории Касперского, второе — в Федеральном ядерном центре «Всероссийский научно- исследо-вательский институт экспериментальной физики» в Сарове. Именно на этих мероприятиях президент обозначил приоритеты инновационного развития российской экономики: энергоэффективность и энергосбережение; ядерные технологии; космические технологии; технологии в сфере медицины и стратегические информаци-

онные технологии. В конце июля — заседание Совета Безопасности, посвященное производству суперкомпьютеров: на ближайшие годы на эти цели будет выделено несколько миллиардов рублей. Наконец, совсем уж неожиданный шаг — экстренное возвращение депутатов Госдумы из отпусков специально для того, чтобы принять президентский законопроект о создании малых инновационных предприятий при вузах. На сентябрьском заседании Совета при Президенте РФ по науке, технологиям и образованию прошло обсуждение отчета Российской академии наук «О развитии отечественной фундаментальной науки и деятельности Российской академии наук». К сожалению, пока все свелось к традиционным пафосным заявлениям о большом потенциале отечественной фундаментальной науки и о мелких недостатках на пути превращения этого потенциала в высокотехнологичные рыночные продукты. Настала пора принимать принципиальные и проверяемые решения по действительной модернизации и инновационному развитию экономики. Определяющим вектором такого рода решений является переход от централизованного финансирования науки вообще к поддержке конкретных проектов и научных коллективов. Именно этот подход — общемировая тенденция, связанная с глобальными политическими и экономическими изменениями.

Обдумывая место России в современном мире, важно уяснить, что наша страна никогда не сможет вписаться в мировое хозяйство

èзанять в нем сколько-нибудь достойное место без вступления во Всемирную торговую организацию (ВТО). Трудность состоит в том, что прежде необходимо добиться для себя достаточно благоприятных условий, ибо иначе можно погубить целые отрасли отечественной экономики. Однако буквально каждый день затягивания решения этого вопроса поднимает его «цену». Необходимо четко решить, чем Россия готова пожертвовать, а чем — нет. Производство массовой продукции средней сложности, будь то радиоприемники или фотоаппараты, не имеет никаких перспектив в нашей стране, и нам никогда не выдержать конкуренции, например, с Китаем, где намного ниже стоимость всех факторов производства: и климат мягче,

èрабочая сила дешевле. Производство качественной обуви, которое сейчас вроде бы налаживается в России, находится в ней временно

èв будущем переместится в страны Азии с более дешевой рабочей силой.

России следует защищать в первую очередь высокие технологии, поскольку ее грядущее в современном мире может быть связано лишь с развитием постиндустриальной экономики. Только так страна получит выигрыш от своего высокого образовательного

уровня и творческих черт национальной психологии. Только этот выигрыш перекроет «убытки» от достаточно сурового климата и некоторых прискорбных черт русского национального характера. Трудно ожидать, что в обозримой перспективе наш народ будет трудиться усерднее, чем китайский, и при этом еще меньше пить.

17 июня 2009 г. делегации России, Белоруссии и Казахстана проинформировали ВТО, что приостанавливают индивидуальные переговоры о вступлении в данную организацию. Это не означает, что Россия навсегда отказывается от членства в ВТО. Переговоры продолжатся, но РФ, как заявляют ее власти, будет договариваться о том, чтобы ВТО воспринимала Россию, Белоруссию и Казахстан в качестве таможенного союза, выступающего на переговорах как одно лицо. Этот шаг — закономерный итог того охлаждения, которое наблюдалось в отношениях между Россией и ВТО в последние полтора-два года. Но для многих он стал неожиданным после регулярных победных реляций Минэкономразвития России с фронта борьбы за присоединение к ВТО. Каждые полгода по ним казалось, что еще чуть-чуть — и это свершится.

Данное решение уже вызвало шквал критики. В нем преобладают голоса экономистов. Они, безусловно, правы в том, что присоединение к ВТО способно помочь модернизации российской экономики. Можно сколь угодно долго рассуждать о вреде глобализации, но это никоим образом не поколеблет формулу, задаваемую современной жесткой конкурентной средой: либо Россия будет заниматься системой международной торговли изнутри с выгодой для себя, либо эта система будет влиять на Россию, находящуюся вне нее, невыгодным для России образом. На июнь 2009 г. в ВТО состояли уже 157 стран, ее правилами еще в 2004 г. регулировалось 95% оборота мировой торговли, между государствами с населением 92% от общемирового. Кроме того, наш рынок слишком интересен для западных стран и компаний, чтобы они, в конце концов, не уговорили Россию стать членом ВТО на тех или иных условиях. Россия в ходе переговоров о вступлении в ВТО уже согласовала обязательства в отношении 116 секторов услуг. Все эти 17 лет переговоров активно эксплуатировался один лозунг: вступать надо, но только на приемлемых условиях. Однако мало кто задумывался о том, что приемлемыми могут быть только те условия, которые не только отвечают интересам России по сути, но еще и облечены в строгую и корректную юридическую форму. Речь идет о крайне серьезных обязательствах, которые получают силу международного договора, согласовываются заранее и превалируют над внутренним российским правом. Начав процесс ратификации соглашений с ВТО, Россия от него отказаться уже не сможет.

9.3.Ƚɟɨɩɨɥɢɬɢɱɟɫɤɢɟ ɩɨɫɥɟɞɫɬɜɢɹ ɝɥɨɛɚɥɢɡɚɰɢɢ ɷɤɨɧɨɦɢɤɢ

Современные развитые страны не могут обходиться без непрерывного обмена товарами и услугами с менее развитыми регионами. Поэтому именно они стали инициаторами глобализации — ликвидации экономических и торговых барьеров между отдельными государствами для распространения товаров, услуг, финансов и информации. Этот процесс начался уже давно, но особенно активизировался в последнее десятилетие. Его проводниками выступают крупные межнациональные организации — Международный валютный фонд (МВФ), Международный банк реконструкции и развития (МБРР) и особенно созданная в 1994 г. Всемирная торговая организация (ВТО).

Ƚɥɨɛɚɥɢɡɚɰɢɹ ɭɫɢɥɢɜɚɟɬ ɪɟɝɢɨɧɚɥɢɡɚɰɢɸ

Одним из мегатрендов современной глобализации стало образование региональных интеграционных группировок, стремящихся объединить глобальные и локальные возможности в конкурентной борьбе. Одним из успешных проектов экономической и политической интеграции стран Западной Европы, стал Европейский Союз (ÅÑ), вклю- чающий сегодня 27 государств.

В феврале 1992 г. в городе Маастрихт (Нидерланды) было заклю- чено соглашение между 12 западноевропейскими странами о создании союза с общими органами власти, законодательством и финансовой системой. Введена единая европейская валюта (евро), которая в 2002 г. почти полностью заменила валюты стран — членов ЕС. Сформированы Европейский парламент и общее правительство — Комиссия европейских сообществ, где каждая страна имеет право вето во время принятия важных решений. С 1995 г. по соглашению, заключенному в городе Шенген (Люксембург), для жителей Западной Европы учреждены единые гражданство и паспорт. Новый союз сразу стал одним из самых могущественных игроков на мировой экономической арене. По данным МВФ, экономика ЕС производит ВВП (в расчете по паритету покупательной способности) на сумму свыше 12 256 млрд евро (16 523 млрд долл. в 2009 г.).

На двух континентах возникают региональные зоны свободной торговли. В 1992 г. США, Канада и Мексика заключили соглашение о создании Североамериканской зоны свободной торговли (НАФТА). В отличие от ЕС с относительным равноправием его членов в НАФТА ведущую роль играют американские монополии. Однако и другие

подушевой ВВП огромной Бразилии сопоставим с таким же показателем небольшого островного Пуэрто-Рико. Наличие нефти у Венесуэлы и Мексики не выделило эти страны из общего латиноамериканского ряда: богатство их среднего жителя ненамного превосходило состояние среднего бразильца или колумбийца, а в 1990-х годах уступало показателям Аргентины и Чили.

Зато группа новых индустриальных стран (НИС) из Восточной Азии вышла на особую значительную позицию в мировой классификации (по определению Всемирного банка, 1993) — «четвертый полюс экономического роста», присоединившись к Северной Америке, Западной Европе и Японии. Для восточноазиатских стран Япония послужила вожаком, за которым они устремились, словно гусиная стая. Наиболее резвые — Южная Корея, Сингапур, Тайвань и Гонконг (Сянган) — снискали также репутацию малых восточноазиатских «драконов». Темпы роста их ВВП в 1970-х годах были самыми высокими в мире (сравнимыми с японским «экономическим чудом» 1960-х) — 9,5—10% годовых, а в 1980-х — ненамного ниже.

Модель развития новых индустриальных стран Юго-Восточной Азии — Южной Кореи, Сингапура, Тайваня и Гонконга — была скопирована с японской. Они целенаправленно наращивали промышленный экспорт (в основном бытовой техники длительного пользования) и активно закупали на Западе патенты и лицензии. Правительственная политика стимулировала индустриализацию протекционизмом, массированным прямым кредитованием через государственные банки развития, а также поощрением сбережений населения и ограничением роста текущего потребления. Япония и США охотно открыли свои рынки для промышленных товаров из НИС, содействуя им заморскими инвестициями. Наконец, была применена новая схема межстранового разделения труда. Дешевизна рабо- чей силы в восточноазиатских странах обеспечивала их товарам меньшую себестоимость и соответственно преимущества в ценовой конкуренции. Поэтому японские и западные ТНК были заинтересованы создавать свои отделения в НИС и перемещать туда трудоемкое сборочное производство. Для туземной промышленности это стало хорошей технологической школой. В результате НИС начали успешно подражать Японии в экспорте электроаппаратуры, судов и металлообрабатывающих станков, а затем освоили и выпуск компьютерного оборудования.

«Драконы» смогли приноровиться к более высоким уровням технологий и уже сами принялись обучать низкотехнологичным производствам НИС второго ряда — Таиланд и Малайзию, а вслед за ними и Индонезию. Темпы роста ВВП этих трех стран поднялись до 7—8% годовых. В целом восточноазиатскис НИС первого и