Глава 2 Соотношение институтов социального развития и уровня жизни населения

2.1 Соотношение понятия уровня жизни и институтов социального развития

В результате такого соотношения положений богатых и бедных, их прав и обязанностей, привилегий и ограничений в обществе постепенно нарастают противоречия, которые могут перейти в форму протестных выступлений или открытому и агрессивному бунту, если, разумеется, своевременно не сгладить нарастающие конфликты интересов богатых и бедных.

Тут-то и активируются и включаются в работу институты социального развития, функциями которых, как мы помним, являются контроль ради сохранения существующего строя, путём изменения под внутренними и внешними факторами для эффективного устранения опасности для правящего класса.

В таком случае, институты социального развития могут действовать двумя способами:

• насильственный (разгон демонстраций, аресты и так далее) – является методом сиюминутного и быстрого решения проблемы, однако стратегические неверный, ибо насилие только порождает насилие, но не решает вопроса противоречий интересов классов. Наоборот, силовой метод только усугубляет и ускоряет обострение общественного негодования, которое позже выливается в ещё более ожесточённые столкновения, усиливаясь в геометрической прогрессии и охватывая всё большие и большие массы.

Так, например, всеобщие стачки рабочих на юге России в 1903 году, всего участвовало более 200 тысяч человек. Стачки отличались массовостью и организованностью, все они проходили под руководством местных социал-демократических комитетов.

Или возьмём более известный пример, бунт на площади Хеймаркет, Чикаго, США. К 1884 году в США на фоне экономического кризиса значительно вырос уровень безработицы, а потому на конгрессе профсоюзов Америки было решено агитировать за восьмичасовой рабочий день, чтобы создать больше свободных рабочих мест. Дабы вынудить хозяев фабрик и заводов пойти на эти меры с 1 марта 1886 года была объявлена всеобщая забастовка, акция имела широкий солидарный отклик у рабочих Америки, более 800 тыс. человек вышло на улицы. Это разделило США на два противоположных лагеря. Классовая борьба приобрела открытый характер

Так, например, чикагская газета «Чикагское время» призывала: «Надо бросать бомбы в толпы стачечников, желающих повысить заработную плату и уменьшить рабочий день», — в газете военные техники также подробно излагали способ изготовления бомб для уничтожения рабочих.

«Нью-йоркская трибуна» писала: «На этих скотов иначе, как силой, не подействуешь, а потому им надо дать такой урок, чтобы они его не забыли в продолжение нескольких поколений».

«Чикагская трибуна» советовала: «Когда рабочие просят хлеба, дайте им хлеб со стрихнином, чтобы в другой раз не приставали».

Во главе этого рабочего порыва стоял г. Чикаго, — движение анархистов было там особенно сильно. Среди чикагских анархистов выделялись Парсонс, Линг, Фишер, Энгель и Гипис. Забастовка обещала перейти в вооружённое столкновение, а потому для её разгона прибыли 300 вооружённых полицейских.

3 мая возле завода состоялся митинг. Рабочие были без оружия. Внезапно из завода выбежали полицейские и открыли стрельбу по безоружным рабочим. 6 человек были убиты и 50 рабочих опасно ранены. Общественность взорвалась, немедленно был организован митинг осуждающих вопиющее зверское преступление, на митинге присутствовал также и городской глава, который отмечал спокойную и сдержанную риторику анархистов. Но к концу митинга в результате брошенной в полицию бомбы, которую исследователи расценивают как провокацию, полиция открыла огонь по рабочим. Анархисты — вожди митинга — Шпис, Фильден, Линг, Фишер, Энгел, Нибе и Ливаб после митинга 4 мая были немедленно арестованы. Парсонс успел скрыться, но когда узнал, что власти собираются осудить его товарищей на смерть, сам явился в суд. Арестованных анархистов судили 21 июня 1886 года. Судебное разбирательство продолжалось всего 49 дней. В силу этого проекта и в силу изданных после майских событий законов о бомбах суд приговорил семерых анархистов к смертной казни, путём повешения, а восьмого — к 15 годам тюрьмы [61].

• идеологический (пропаганда) – метод обычно применяется вместе с насильственным. Он довольно интересный и эффективный в плане создания иллюзии отсутствия противоречий и наличия влияния абстрактных заграничных врагов, с которыми якобы борется власть, а протестующие агенты влияния и пятая колона, повинные в этих столкновениях. Конечно, наличие возможности участия этих сил не следует отбрасывать, но те играют второстепенную роль. Наличие идеологической машины порождает в обществе глубокие противоречия, способные привести к холодной (а то и к горячей) гражданской войне.

• переговоры – метод в наше время используется редко, а если и используется, то противоречия временно купируются и застывают в ожидании разрешения противоречий, что в свою очередь обещает сделать власть, она даже вполне может пойти на уступки, в случае ожесточённого сопротивления недовольных, но стратегически обычно приводит к усилению противоречий. Как это делалось с монетизацией льгот или увеличением пенсионного возраста. Или, например, переход с общедоступной бесплатной медицинской помощи всем гражданам на страховую медицинскую помощь, когда в случае отсутствия страховки, никаких медицинских услуг вам не просто не гарантируется, вас могут просто развернуть и указать на выход.

Эти методы могут использоваться, как раздельно, так и вместе. Но суть от этого не меняется, подобное противостояние всё равно будет носить название классовой борьбы, которая ведётся между антагонистическими классами с незапамятных времён [39].

При удачном соотношении этих трёх методов властвующему классу удаётся увести угнетаемых от классовой борьбы, что обычно происходит под лозунгами «классового мира» или «ошибки концепции марксизма», или «совместной борьбы олигарха и рабочего против внешнего врага». На данный момент всё это эффективно работает.

Сейчас современные социологи, особенно в западных странах с развитым капитализмом, либо полностью отрицают классы эксплуататоров и эксплуатируемых, полагая и убеждая других в их отсутствии, либо утверждают, что класс размыты и имеют расплывчатые очертания.

Опровергая первый тезис, следует чётко обозначить, что говоря о классах, следует учитывать, что это классификация социальных групп по чётко определённым экономическим признакам, которые определяют их политический, социальный и духовный статус, что мы рассмотрели в предыдущей главе. Для выделения этих признаков следует дать определения современным классам.

Таким образом, буржуазией мы называем господствующий в капиталистическом обществе класс, являющийся собственником средств производства и существующий за счёт прибавочной стоимости, получаемый за счёт эксплуатации наёмного труда.

Пролетариат – класс эксплуатируемых буржуазией наёмных рабочих в капиталистическом обществе, лишенных средств производства. Ф. Энгельс давал следующее толкование: «Пролетариатом называется тот общественный класс, который добывает средства к жизни исключительно путём продажи своего труда, а не живёт за счёт прибыли с какого-нибудь капитала». Под прибылью с капитала подразумевается право собственности на средства производства - совокупность вещных элементов производительных сил (инструменты, сырьё и т.д.), в отличие от личного элемента производства, т. е. работников [34,55].

Как мы можем заметить, основную роль в классификации общества на эксплуатируемых и эксплуататоров играет право собственности на средства производства. Это право существует и его нельзя отрицать, а, следовательно, нельзя отрицать марксистскую классовую теорию, ведь всегда будет группа людей владеющих средствами производства и тех, кто не имеют их в собственности. Нам сразу же возразят, ведь, например, строительные материалы и инструменты находятся в свободном доступе – бери и твори, что называется. Допустим, человек приобрел всё это в собственность и сделал стол. Если он будет использовать его в личных целях – не для продажи (или обмена), то это не будет являться товарным производством – это не принесёт нашему начинающему мебельщику прибыли. Но даже если он его продаёт, то буржуа он не становится, так как в соответствии с приведённым ранее определением он не обогащается за счёт прибавочной стоимости, получаемой с наёмного труда. Если же прибегает к использованию наёмного труда, то он будет представителем мелкой буржуазии. Наиболее общие признаки, характеризующие мелкую буржуазию как класс, — частная собственность на средства производства (обращения) и личный (семейный) труд. Для мелкого буржуа характерна двойственность: в отличие от пролетария он владеет средствами производства, в отличие от капиталиста — работает сам. Если же мелкий собственник прибегает к использованию наёмного труда, то он отличается от капиталиста постольку, поскольку размеры эксплуатации ещё не позволяют ему освободиться от непосредственного участия в производственном процессе и сосредоточиться на функциях управления и надзора. Но как только наш мебельщик перестаёт участвовать непосредственно в производстве, а нанимает людей; а также для получения дохода от потраченных на покупку сырья и оплаты рабочей силы денег прибегает к увеличению стоимости за свой стол, то он становится владельцем производства, которое требует постоянного переоснащения, замены морально устаревших средств производства, закупки нового материала, расширение штата и так далее.

Мелкий буржуа в одно и то же время собственник и труженик - воплощённое противоречие, как называл его К. Маркс.

Как труженик, он сочувствует рабочему классу и во многом солидарен с ним. Это порождает в мелкой буржуазии демократизм, стремление к справедливости и равенству, враждебность к крупному капиталу, монополиям.

Как собственник, он завидует положению и богатству буржуа, стремится и мечтает выбиться в привилегированное меньшинство, что обусловливает консерватизм мелкой буржуазии, свойственный ей дух мещанства, индивидуализма, страх перед коммунизмом, якобы посягающим на мелкую собственность. Мелкий буржуа наиболее привержен к устаревшим обычаям и традициям, склонен ко всякого рода националистическим тенденциям. Обычно мелкая буржуазия старается уклониться от острых классовых столкновений. Это приводит к тому, что в период крупных общественно-политических потрясений мелкая буржуазия, пытаясь сохранить «среднюю» линию в политике, фактически колеблется невольно и неизбежно между буржуазией и пролетариатом.

Фактически можно сказать, что мелкая буржуазия – это и есть тот самый средний класс, поскольку обладает признаками, как пролетария, так и буржуа [37].

Как мы видим, утверждение, что классы отсутствуют - несправедливы, и пока есть эксплуатация человека человеком – классы никуда не могут исчезнуть.

Второй тезис содержит в себе гораздо больше правды и вполне рациональное зерно, потому что классы как таковые, всегда в истории были разделены и разобщены. Причём, это касалось не только пролетариата, но и буржуазии, как крупной, средней, так и мелкой.

Вспомним из истории, Владимир Ильич Ленин, не брал готовый, чётко очерченный и определённый класс, как многие ошибочно предполагают, а постепенно и поэтапно работал над сплочением рабочих и крестьян.

Но даже к 17-ому году двадцатого века, несмотря на титанические усилия нельзя было сказать, что класс пролетариата (ещё раз подчеркнём, он есть всегда и зависит лишь от стадии, в которой находится) был полностью цельным [48].

Мы уже изложили мотивы буржуа, теперь стоит выделить основные положения классовой борьбы пролетариата.

Во-первых, экономический аспект. Касательно класса пролетариев - это борьба за улучшение условий продажи своего труда, сокращение рабочего времени, повышение оплаты труда.

Во-вторых, идейный (идеологический). Борьба против буржуазной и реформистской идеологии, она призвана внести в широкие массы трудящихся социалистическое сознание.

В-третьих, политический. Для пролетариата — общеклассовая борьба за свои коренные интересы — за установление диктатуры пролетариата (противовес диктатуры буржуазии). К слову о диктатуре пролетариата, мы уже не раз подчёркивали, что угнетаемые представляют подавляющее большинство общества, тем самым диктатура пролетариата – это демократия – народная власть большинства, иначе, диктатура большинства.

И так мы разобрали основные мотивы поведения и цели классов, и перешли в плоскость отношений классов и их противостояния, как результат соотношения уровня жизни и институтов социального развития следует выяснить, что является определителем: определяет ли уровень жизни деятельность социальные институты, или деятельность социальных структур влияют на уровень жизни.

Сразу скажем, что уровень жизни определяет деятельность социальных институтов. Теперь стоит пояснить этот вывод: ранее мы уже дали определения социальным институтам и уровню жизни, в которых значительную роль играет капитал и статус класса (правящий или угнетаемы). Из определений следует, решающая роль капитала: обладатель большим капиталом живёт лучше и обладает большими возможностями, по сравнению с мелким собственником. Обладатель большим капиталом имеет возможность дать детям лучшее образование, следовательно, они получат лучшую работу или должность, а, значит, рано или поздно станут у власти. Разумеется, в таком случае власть и её институты будут действовать в интересах той группы, которая стоит у руля.

Из этого следует, что группа людей, которая по своему социальному статусу живёт лучше остальных и будет определять деятельность социальных институтов в своих интересах. Значит, уровень жизни будет полностью определять направления деятельности институтов социального развития.

На этом месте нам возразят и скажут, что все платят налоги, которые входят в систему перераспределения доходов, которые идут в бюджет РФ на социальные программы на увеличение размера пенсий и пособий. Да, разумеется, это так и огромное множество законов о системе социального обеспечения Российской Федерации тому подтверждение, но эти веще не следует рассматривать в отрыве от общей экономической ситуации в стране: размер пенсий и пособий растёт, но вместе с ним, а точнее наоборот, идёт инфляция, повышаются тарифы ЖКХ. Что сводит всё перераспределение доходов на нет – в пустоту.

Зная, что уровень потребления является основным показателем здорового роста капиталистической экономической системы. При снижении уровня потребления (ВВП), начинаются экономико-социальные потрясения этой системы, возьмём такой абстрактный математический пример.

В прошлом году буханок чёрного хлеба стоила, скажем, 10 рублей, средний размер пособия или пенсии был 100 рублей. На свой доход – а пособие или пенсия является основным источником дохода, как и пособие, в данном случае – пенсионер может приобрести 10 буханок. В следующем году в результате инфляции в 10% цена на буханку хлеба подскочила до 11 рублей, благодаря системе перераспределения доходов пенсия и пособие были проиндексированы до 110 рублей. Таким образом: хлеб – 11 рублей, пенсия или пособие – 110. Что в прошлом году, что в новом году пенсионер или льготник на свой доход сможет приобрести только 10 буханок хлеба – разницы нет никакой – его социальное и материальное положение не изменилось, т.е. он не стал жить лучше, но и не хуже. Отчего же?

Мы уже говорили, что институты социального обеспечения осуществляют роль контролёра, который следит за сохранением существующего строя, для чего он может использовать, как кнут, так и пряник. Всё сходится, социальное и материальное положение пенсионера или льготника не улучшилось – т.е. сохранилось и осталось прежним. Он, как и раньше, будет нуждаться в подачках с барского стала, чтобы не помереть с голоду – будет зависим от государства. Но если бы он стал жить лучше, то был бы менее зависим от государственной системы перераспределения благ, а если бы он стал менее зависим от неё, то помощь бы досталась тому, кто всё ещё в ней нуждается, а, значит, платить полную сумму налогов, не получал бы субсидии и так далее. Если бы его положение ухудшилось, то у него бы возникла потребность в защите своих прав – он бы взялся за вилы для наведения справедливости самыми жёсткими мерами, за которые предусмотрена уголовная ответственность.

Выбирая из этих двух вариантов, любой буржуа бы ошибся с выбором.

В первом случае, гражданин получает возможность улучить своё материальное, а, следовательно, и социальное положение: получить лучшую медицинскую помощь, лучшее образование и так далее. Он становится конкурентом, которых у нашего буржуа и так много.

Во втором случае, у него появляется закабаленный враг, которого загнали в угол. Буржуа, сразу же скажет: «А животное, загнанное в угол, нападает изо всех сил».

А потому у нашей системы организации социального обеспечения ставятся следующие цели:

Во-первых, это распределение на справедливых началах части ВВП с целью воздействия на выравнивание личных доходов граждан путем предоставления материальных благ (пенсий, пособий, компенсаций, субсидий, социальных услуг и др.) вместо утраченного заработка либо наряду с ним при наступлении социальных рисков, указанных в законах. Напомним, что на распределение ВВП в России влияют всего 1,5 млн., и то, что эксплуататоров всегда меньше, чем угнетаемых.

Во-вторых, гарантированность достаточного уровня социального обеспечения с целью поддержания покупательского спроса, необходимого для нормального функционирования экономики страны и ее роста, той части населения, основным источником средств существования которых являются социальные выплаты и услуги. Поддержка покупательного спроса – это основа дохода, той части населения, которая и распределяет валовой внутренний продукт. Иными словами, социальное обеспечение, при капитализме, – это гарантия получение и роста доходов, тех лиц, кто предоставляет услуги и товары.

В–третьих, создание эффективного механизма аккумуляции финансовых средств (в федеральном бюджете, в бюджетах субъектов федерации, внебюджетных фондах социального страхования, фондах социальной поддержки населения и др.), необходимых для выполнения обязательств государства по реализации конституционного права граждан на социальное обеспечение. Проще говоря, поддержка уровня доходов капиталистов – это наше конституционное право, для реализации которого и существует система налогообложения.

Но даже соблюдение этих основных принципов социального обеспечения находится далеко от совершенства и не всегда способно функционировать в нужном русле.

Возьмём на рассмотрение пару судебных дел.

Конституционный Суд Российской Федерации при рассмотрении дела «об отказе в принятие к рассмотрению гражданина Малюкова Михаила Александровича на нарушение его конституционных прав пунктом 2 статьи 7 ФЗ «о государственном пенсионном обеспечении в РФ» определил: отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Малюкова Михаила Александровича, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона«О Конституционном Суде Российской Федерации», в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой [22].

Или возьмём другое определение Конституционного Суда РФ по делу «об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Началовой Ольги Николаевны на нарушение её конституционных прав подпунктом 20 пунктом 1 статьи 27 ФЗ «о трудовых пенсиях в РФ» и пунктом 20 части 1 статьи 30 ФЗ «о страховых пенсиях», в котором говорится об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Начаровой Ольги Николаевны, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона"О Конституционном Суде Российской Федерации", в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой [19].

Как мы можем заменить, система пенсионного обеспечения требует более чёткого и продуманного процесса предоставления льгот, а также защиты прав клиентов.

О чем же обосновывается такая зависимость социального статуса от материального обеспечения гражданина? Например, при советской власти в Конституции 1936 года в ст.120 провозглашалось право на социальное обеспечение для сохранения социального статуса и материального положения гражданина. Внимательные люди заметят, что фактически задача-то точно такая же [23]. И они будут правы, в стране рабочих и крестьян, где эксплуатация человека человеком была запрещена, и не было никаких крупных частных предприятий, которые обогащались бы за их счёт, им гарантировалась сохранность их положения. Иными словами, это концептуальная разница.

Вроде бы, цели одинаковы, да и люди те же, но результат разный. Но это лишь подтверждение нашего утверждения, что, согласно нашим определениям, уровень жизни определяет деятельность институтов социального развития.

Если в начало двадцать первого века советская и российская системы социального обеспечения практически не имели отличий, то уже после этого начались крупные изменения: создания и урегулирование деятельности негосударственных пенсионных фондов, различных общественных фондов, негосударственных социальных учреждений, монетизация льгот. Идёт передача системы социального обеспечения населения из рук государства в руки частные, что влечёт за собой уменьшение бесплатных социальных услуг и увеличение платных [2,3,4].

Что из этого выйдет в будущем, мы можем наблюдать на примере стран западной Европы и США, где подобная практика существует уже долгое время, но они всё равно сталкиваются с теми же проблемами, которые возникают у нас и сейчас. В США пошли ещё дальше, в штатах не только система социального обеспечения практически полностью контролируется частными компаниями, производство оружия и частные армии, например, наёмники из «Blackwater» - эта компания имеет статус частной охранной и военной фирмы, основной доход (90%) получат от государственных заказов [62].

Ещё одной любопытнейшей чертой проявления классовой борьбы – это классовая солидарность. Например, хоть и де-юре все равны перед законом имеют равные права и обязанности, что регламентируется Конституцией РФ, де-факто – это имеет совершенно иное проявление [1]. Многие граждане, в силу своей классовой принадлежности к буржуазии начинают ставить себя выше других людей, что проявляется во многих областях и имеет яркие выражения не только отечественной, но и мировой в литературе. Но мы не станем анализировать их, а возьмём реальный и известный пример из жизни, такой как авиадебоширы.

Какое-то время с телеэкранов и радиоэфиров нескончаемым потоком слов и дискуссий обсуждались дела саратовского бизнесмена С. Кабалова и бывшего вице-губернатора Челябинской Области Андрея Третьякова.

В первом случае, С. Кабалов, будучи в нетрезвом виде, избил бортпроводника, а также был обвинён в угоне самолёта.

Присяжные признали Кабалова виновным в декабре прошлого года, но сочли подсудимого заслуживающим снисхождения по пункту обвинения об избиении бортпроводника, обязав суд назначить ему наказание не выше двух третьих от максимального. Было решено обсудить последствия обвинительного вердикта присяжных в областном суде. Вчера "РГ" сообщала, что в ходе обсуждения прокурор просил назначить авиадебоширу наказание в виде 8 лет и шести месяцев колонии общего режима. Он также требовал удовлетворить иск на 500 тысяч рублей в пользу потерпевшего бортпроводника.

После оглашения приговора Кабалов заявил, что шокирован назначенным ему наказанием.

«Я в шоке, хотя это меньше, чем просила прокуратура. Я человек верующий, значит так предрешено», - сказал осужденный [58].

Другой не менее курьёзный случай, произошедший с бывшим вице-губернатором Челябинской Области А. Третьяковы, который ныне является топ-менеджер государственной компании "Росгеология", и вовсе избежал какого-либо сурового наказания.

«У меня ходатайство о примирении сторон. Прошу прекратить уголовное дело», - сказал во время судебного процесса потерпевший Антон Чернышов, который будучи бортпроводником подвергся нападению со стороны Тртьякова. Он пояснил суду, что просит о прекращении уголовного дела, поскольку Третьяков выплатил ему 1,25 миллиона рублей в качестве возмещения причиненного ущерба.

Как мы видим, при уничтожении советского государства и приходе к власти класса капиталистов, концептуальные основы развития, да и самого существования отечественного права на социальное обеспечение изменились [38].

Идёт планомерное и целенаправленное уничтожение, даже осквернение, результатов Великой Октябрьской Социалистической Революции, благодаря которой в Советской России появилось самое передовое и лучшее социальное обеспечение в мире, основы которого заложил ещё Ленин. Но всё, как теперь нам известно, определяется концепцией [31].

На данный момент в России установлена капиталистическая концепция, т.е., грубо говоря, всё о капитале, всё о деньгах.

Чтобы не быть голословными, рассмотрим влияние этой концепции на примере Федерального Закона «О внесении изменений в законодательные акты Российской Федерации и признании утратившими силу некоторых законодательных актов Российской Федерации в связи с принятием федеральных законов «О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» и «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации»[12].

Поправки, внесённые в этот ФЗ, провозглашали замену натуральных льгот на денежную компенсацию (т.е. монетизацию льгот), они определяли разработку механизмов правового регулирования монетизации и так далее. Стоит сразу остановиться, чтобы дать определение льготе – это правомерное облегчение положения субъекта, позволяющее ему полнее удовлетворять собственные интересы и выражающееся как в предоставлении дополнительных особых прав (преимуществ), так и в освобождении от обязанностей, предоставляемое в случае особым статусом субъекта (многодетная семья) или его особыми заслугами (ветеран ВОВ). Проще говоря, это предоставление определённых привилегий, в случае наступления юридически важных фактов, которые как-то в отрицательную сторону сказались на благосостоянии субъекта права.

Монетизация обосновывалась разным экономико-социальным статусом лиц, проживающих в сельской местности и городской. Деревенские льготники не могли в полном объёме пользоваться своим правом на льготы, в отличие от тех, которые проживали в городе. Монетизация была призвана для решения этой проблемы.

Вполне себе достойная цель: позволить людям в полном объёме пользоваться своими правами. Но мы ведь помним, что монетизация льгот была воспринята населением крайне негативно. Что же не так?

Ответ: всё. Если деревенские льготники не могут в полном объёме пользоваться своим правом на льготы, то проблема не в льготах, как натуральном благе, а в инфраструктуре деревни, её объективная и закономерная отсталость от города. Иными словами, вместо того, чтобы обеспечить деревню нормальной инфраструктурой: постройкой больниц, налаживания путей сообщения и так далее, было решено просто раздать деньги. Хорошо это или плохо? Для деревенского жителя плохо, проблема отсутствия инфраструктуры присутствует в любом случае. Чтобы купить необходимые лекарства ему нужно отправиться в город и купить их там, без скидки на транспорт и сами лекарства за их полную стоимость. Ведь было монетизировано три вида льгот:

1. На транспорт;

2. Лекарства;

3. Санаторно-курортное лечение.

4. Льготы по оплате услуг ЖКХ заменили денежными средствами несколько позже – в 2008 году.

А сама монетизация касается только тех лиц, которые являются федеральными льготниками:

1. Ветераны ВОВ;

2. Инвалиды;

3. Военные;

4. «чернобыльцы» [2].

И что же это такое получается? Проблема инфраструктуры не решена, а сами льготники вынуждены отправляться в город и тратить деньги. Так оно и есть. Правительство, помимо выражения беспокойства о деревне, подчёркивало, что натуральная льгота виде скидки на проезд или отсутствие платы вовсе приводила к деградации муниципального транспорта, что льгота на услуги ЖКХ приводила к банкротству этих хозяйств и так далее. То есть капиталист терял деньги и ему это не нравилось. Капиталист, воздействуя на власть, которая действует только и только в его интересах, обеспечил себе прибыль. Теперь благодаря системе налогообложения населения льготники получают денежные компенсации, которые идут на оплату лекарств, проезда и так далее.

Таким образом, проблема отсталой инфраструктуры деревни не решена, теперь федеральные льготники приобретают лекарства за их полную стоимость и оплачивают проезд полностью, позволяя капиталисту обогащаться за свой счёт.

Такое влияние уровня жизни на деятельность институтов социального развития – это проявление классовой борьбы, интересы которых несовместимы или противоречат друг другу. При этом она может быть, как односторонней, в случае обманчивого увода другой стороны от борьбы, так и двухсторонней, когда интересы не просто несовместимы, а когда они находятся в остром противопоставлении, что, в свою очередь обусловливаются степенью развития их экономического положения, характером и способом производства и определяемого им обмена [39].

Результатом этой борьбы является либо революционное переустройство всего общественного здания или общей гибелью борющихся классов.

Так, например, произошла в 1789 году Великая Французская Революция, носившая буржуазный характер, которая привела к провозглашению буржуазной демократической республики.

Или, в качестве другого близкого нам примера, сначала буржуазная, а потом и социалистическая революция в России в 1917 году, которая привела сначала к свержению монархии и установлению буржуазной республики, а после октября 1917 к созданию советской республики [41,48].

В обоих случаях, революция привела к огромным, колоссальным и кардинальным качественным переменам в обществе. Упразднялись старые порядки, устанавливались новые. Это болезненный процесс, часто приводящий к кровопролитию. Качественное изменение – революция – было объективным и необходимым процессом. Т.е. когда от власти отстраняется изживший себя, потерявший политическую инициативу, как внешнюю, так и внутреннюю, историческую актуальность и экономический потенциал, старый класс, а не его смену приходит новый молодой, полный энергии, энтузиазма и возможностей передовой класс, приводящий в движение всё общество, которое застоялось в собственной неповоротливости и устоявшейся медленной социальной активности.

Как правило, новый передовой представляющий силу класс объединяется под эгидой какой-то идеи, порождающей цель, диктующей скорейшее качественное социальное изменение. Объединённый новой идеей класс начинает изменять общество, освобождая его от заржавевших и старых, но всё же тугих оков. Таким образом, идея (идеология), отражающая интересы революционеров, становится основой законодательства.

Законодательство, в свою очередь, определяет деятельность социальных институтов, которые, как мы уже знаем, действует в интересах правящего класса, который в ходе качественного изменения приходит к власти.

Иными словами:

• деятельность социальных институтов не может находиться вне классовой борьбы - она её следствие;

• деятельность осуществляется в интересах правящего пришедшего в ходе революции или иного качественного социального изменения класса, объединённого идеологией, в интересах которого контроль и сохранение существующего строя, который гарантирует и обеспечивает их властью и капиталом;

• качественное изменение в обществе, которое приводит новый передовой класс к власти неизбежно – это объективный и своевременный процесс, который требует аккумуляции, которая обеспечивается классовой борьбой, но такое возможно только при революции «снизу». Революция «сверху» - это, как правило, деградация общества. Это является шагом вниз по ступени его развития, чтобы это понять, достаточно взглянуть хотя бы краем глаза на постсоветское пространство, на котором жить стало лучше и жить стало веселей всего горстке людей;

• классовая борьба отражает соотношение уровня жизни общества, разделённого на антагонистические классы, которые, как правило, не имеют чётко очерченной грани, но в ходе обострения противостояния приобретают всё более и более чёткие формы и проявления.