2. Типология личностной организации времени жизни

Упомянутая выше концепция жизненного пути Ш. Бюлер яви­лась основой смены парадигмы в понимании самой личности и ее жизни. Несмотря на то, что большинство концепций личности связывали ее сущность с развитием, а не только интересовались ее «строением», имплицитно личность представлялась как данная «здесь и теперь», а структурный подход непроизвольно толкал на представление о ней как некоей субстанции.

Ш. Бюлер впервые, вопреки всем биографическим подходам, которые представляли жизнь как индивидуальную совокупность обстоятельств, сопутствующих личности и складывающихся отно­сительно благоприятно (или неблагоприятно), назвала жизнь ин­дивидуальной «историей», тем самым подчеркнув ее специфический закономерный характер. Но, как уже говорилось, ей не удалось, выражаясь распространенной марксистской формулировкой, вы­явить «роль личности в истории». Эту роль начал выявлять и отмечать начиная с 40-х годов С. Л. Рубинштейн, заговоривший

_____ ___Глава первая____ ___ ____33

о «поворотном моменте жизни», т. е. о соотношении личности и жизни, о детермининации личностью хода ее жизни.

В работе «Человек и мир» полностью была построена фи-лософско-психологическая концепция личности как субъекта жиз­ни. Но эта концепция открыла множество проблем, касающихся специфики времени самой жизни и специфики времени личности, как живущей этой жизнью. На первом этапе развития этой ру-бинштейновской концепции мы подчеркнули наличие двух встреч­ных — объективных и субъективных детерминант в развертывании и осуществлении жизненного пути. Мы отмечали, что жизненные условия и обстоятельства объективно задают личности временные проблемы, рамки, требования, задачи, с одной стороны. С другой — сама личность способна к организации времени жизни — ее ис­пользованию для развития и личностного роста, его ускорению, интенсификации, насыщению или... потере, т. е. к независимости от объективного времени. Но это — хотя и принципиальное — понимание было еще достаточно абстрактной моделью. Ее абстракт­ность состояла в том, что оба ряда времен (жизни и личности) оставались внеположными, а не имплицирующими друг друга. Модель, согласно которой личность оптимально и рационально организует время своей жизни, представлялась утопической при сопоставлении с эмпирикой способов жизни реальных людей.

Поэтому возникла идея типологического подхода к этой про­блеме — ее теоретической постановке и эмпирическому исследова­нию. Типологический метод, примененный в данном исследовании, радикально отличался от типологий, распространенных в отечест­венной дифференциальной психологии. Последние (типология И. П. Павлова, Б. М. Теплова) выявляют у каждого типа разное сочетание одних и тех же изначально выявленных характеристик (сила нервной системы, лабильность и т. д.). Такие типологии можно считать закрытыми. В отличие от них, в многолетних эмпирических исследованиях личности нами был разработан (с опо­рой на идеи Мейена и Шредера) так называемый метод прогрес­сивной типологии, которую можно назвать открытой. Типология личностной организации времени, по нашему предположению, должна была выявить не только различное соотношение трех ком­понентов (осознания, переживания и практической организации деятельности) у каждого типа, но и его функциональные временные возможности (или ограничения). Типологический принцип ориен­тирован на выявление не столько различий между разными типами, сколько на их внутренние механизмы, обеспечивающие тот или иной способ жизни личности во времени.

Типологический подход сочетался с комплексным. Начиная с первой работы, проведенной в русле данной концепции В. И. Ко­валевым, в число изучаемых характеристик времени было включено

2 Зак.3844

34______Проблема личностной организации времени жизни

«как человек не только воспринимает... но и как переживает свое время жизни, каковы его представления о времени (обусловленные как личным опытом индивидуальной жизни, так и усвоенным об­щественно-историческим культурным опытом), как он осознает течение этого времени». В чем заключается личностное отношение к времени, какова психологическая организация и регуляция че­ловеком (и у человека) «времени его жизнедеятельности и как изменяются все эти временно-психологические явления, процессы и образования» при различных психических состояниях, как ин­дивидуальных, так и в процессе групповой деятельности [65].

В. И. Ковалев провел глубокий методологический анализ про­блемы времени, предложил и разработал два основных принципа ее анализа и концептуализации. Первым являлось выделение и дифференциация психологической организации у человека и чело­веком времени, которая включала процессы восприятия, пережи­вания, осознания и отношения ко времени жизни, и личностной регуляции — использования, овладения и управления (преобразо­вания) времени. Эта дифференциация разделила с целью дальней­шего соотнесения субъективное психологическое время и время личности. Для обозначения этих обоих аспектов нами привлекалось детально разработанное А. А. Малиновским понятие «организа­ция», которое позволяет раскрыть и учесть объективный, не за­висящий от человека (в том числе биологически-природный, пси­хофизиологический и социальный способы организации) и активно осуществляемый человеком, личностью как субъектом произволь­ный, индивидуальный способ организации жизни.

Второй принцип заключался в выделении уровней организации психологических времен, имеющих «следующую восходящую по­следовательность: субъективно-переживаемое, перцептуальное, лич­ностное, субъектное и индивидуальное время» [5, 136].

Нельзя сказать, что в данном исследовании этот принцип уда­лось реализовать достаточно глубоко, во всех отношениях. Без­условно, дифференциация психического уровня организации вре­мени и личностного была проведена очень убедительно. Однако тем самым В. И. Ковалев открыл направление для последующих исследований, так жб как в дальнейшем последовательно и посту­пательно разрабатывался и реализовывался впервые апробирован­ный им типологический метод и подход. Как мы увидим далее, в последующих исследованиях были схвачены и выявлены соотно­шения осознанного, неосознаваемого, бессознательного и даже те­лесного уровней психологической и природной организации вре­мени (Т. Н. Березина, Н. Ю. Григоровская). Но уровни такого пла­на не являются онтогенетически уровневыми характеристиками, которые имел в виду В. И. Ковалев. Для доказательства их онто­генетического характера нужно дальнейшее специальное исследо-

___ ____ _ Глава первая __________ 35

вание. Однако чрезвычайно существенным в методологическом под­ходе В. И. Ковалева являлось то, что онтогенетическое развитие, т. е. возрастные этапы жизненного «цикла» (в терминологии Б. Г. Ананьева), он рассматривал не как возрастную периодизацию, а как личностное, т. е. восходящее до уровня субъекта и индиви­дуальности, развитие. Для личностного уровня характерна выра­ботка ценностного отношения ко времени. Здесь В. И. Ковалев, опираясь на концепцию В. Н. Мясищева, определил отношение ко времени не как рядоположенное другим отношениям (к людям, жизни, деятельности и т. д.), а как «сердцевину всех отношений личности» [86, с. 20], носящее ценностный характер. «В зависи­мости от того, что отдельный человек считает в своей жизни самым важным, необходимым и существенным, как раз и образуется раз­личное отношение к использованию каждым человеком времени собственной жизни и ее различная ценностно-временная ориента­ция» [86, с. 20].

Для субъекта (и соответствующего уровня) характерно, согласно В. И. Ковалеву, «овладение временем», творческая интенсивность жизни. Мы выявили, что основным критерием качества субъекта жизни, которое обретает личность, является способность разреше­ния противоречий, причем противоречий разного плана — между объективными условиями и требованиями жизни и субъективными возможностями и потребностями личности, между разными объ­ективными условиями и требованиями жизни, в которые вовлека­ется субъект и которые порождают необходимость принятия им решений, наконец, противоречия, которые создаются самой актив­ностью субъекта, его стремлением направить жизнь и ее обстоя­тельства в желаемое русло, стремлением «повернуть» (С. Л. Рубин­штейн), «преломить» (Э. Рязанцев) жизнь (1973, 1977). Разумеется, для решения такого рода противоречий необходима рефлексия жизни, высокий уровень жизненных обобщений, которые осущест­вляются в контексте главного жизненного вектора — смысла жиз­ни. Качество субъекта времени жизни реализуется только при раскрытии, осознании им роли пройденного жизненного пути, но не как такового, а в категориях достигнутого или постигнутого личностью отношения к жизни и к смерти, поддерживающего или обесценивающего настоящее, его роль только при взвешивании настоящих возможностей и реалий, наконец, только при видении, более того, способности «построить» свою жизненную перспективу.

В. И. Ковалев обозначил уровень индивидуальности как высший уровень организации времени. В этом обозначении мы следовали идеям и определению индивидуальности как высшего уровня раз­вития личности, данному Б. Г. Ананьевым и С. Л. Рубинштейном (в отличие от понимания индивидуальности как индивидуальных особенностей личности, «особенного» — Б. М. Теплов, В. С. Мер-

36_ -_^Проблема личностной организации времени _жузни

лин и др.). Этот уровень мы смогли охарактеризовать только много лет спустя после разработки и создания в ряде исследований раз­личных временных типологий [7]. Здесь в предварительном порядке можно сказать, что В. И. Ковалеву удалось теоретико-феноменоло-гически и частично эмпирически выявить наличие четырех типов, которые можно назвать личностными типами организации жизни. Но лишь затем, много лет спустя, нами была научно осознана и поставлена проблема, как каждый тип соотносится с жизнью. Именно в характеристике типа выразилась идея индивидуализации;

не каждая личность абсолютно неповторима в своем отношении к жизни, ко времени; в их организации существуют некоторые ти­пичные варианты этих отношений и способов организации времени жизни. Но уровень индивидуальности удалось раскрыть только при переосмысливании разных типологий: каждый тип реализует (или не реализует) себя как индивидуальность, организует жизнь по принципу стратегии или тактики. На этих понятиях, выража­ющих кардинальную идею поиска личностью соответствия своей жизни своему типу, мы остановимся ниже подробнее.

Исследования, проводившиеся в русле нашей парадигмы, пер­воначально были направлены на выявление некоторых временных характеристик самой личности, реализующей себя в жизненном пути. Первым теоретико-эмпирическим результатом было доказа­тельство В. И. Ковалевым типологического характера этих струк­тур [65]. Основным открытием оказалось наличие четко дифферен­цирующего людей фактора пролонгированности или ситуативности и фактора их активности—пассивности. Иными словами, в основу построения типологии было положено понятие активности личнос­ти, соответствующее категории субъекта, которая, как показало исследование, носила различный временной характер, имела раз­личную временную длительность. Активность дифференцировалась по фактору активность—пассивность, что в сочетании с ситуатив-ностью—пролонгированностью образовывало четыре типа — актив­но-ситуативный, пассивно-ситуативный, пассивно-пролонгирован­ный, активно-пролонгированный. Поскольку В. И. Ковалев поль­зовался в основном методами свободного интервью, стремясь максимально полно выявить саму феноменологию организации вре­мени, его типология затем была проверена нами в более жестких экспериментальных условиях на основе использования метода неза­конченного действия Б. В. Зейгарник, методики времени С. Л. Ру­бинштейна и модифицированного по временному основанию само­оценочного теста Дембо.

Поскольку задачей В. И. Ковалева было рассмотрение личности в контексте жизни, его типология получила следующее выражение:

1. Стихийно-обыденный тип характеризуется зависимостью лич­ности от событий и обстоятельств жизни; личность не успевает за

__ Глава первая _____ __ ____.37

временем, неможет организовать последовательность событий, пред­восхищать их наступление и предотвращать осуществление. Этот способ организации жизни отличается ситуативностью поведения, отсутствием личностной инициативы.

2. Функционально-действенный, при котором личность активно организует течение событий, направляет их ход, своевременно включается в них, добиваясь эффективности, инициатива же охва­тывает только отдельные периоды течения событий, но не их субъ­ективные или объективные последствия, отсутствует пролонгиро­ванная регуляция жизни.

3. Созерцательный, который проявляется в отсутствии способ­ности к практической организации времени, в пассивности, но ду­ховно-интеллектуальной, творческой жизни. Обнаруживаются про­лонгированные тенденции. Пассивно-пролонгированный тип созер­цателя, видящего сложность мира, но неспособного ее разрешить своими силами, был описан и К. Г. Юнгом.

4. Творчески-преобразующий, которому свойственна пролонги­рованная организация времени, соотнесенная со смыслом жизни, с общественными тенденциями. Противоречие (или проблема) дан­ного исследования состояло в том, что вне лонгитюдинального исследования было бы достаточно произвольно судить о характере регуляции и организации личностью ее жизненного пути только по получаемым в данный момент рефлексивно определяемым ха­рактеристикам ее активности.

Некоторое время спустя, после работы В. И. Ковалева, нами был проведен своего рода диагностический дополнительный (конт­рольный) этап исследования, который носил эмпирический харак­тер, опирался на перечисленные выше методики Зейгарник, Ру­бинштейна и Дембо. Целью его было проверить и подтвердить гипотезу Ковалева о данных относительно четырех типов личности, которые были получены методом глубинного интервью и теорети­ческого анализа.

Не излагая всего хода контрольного эксперимента, можно крат­ко резюмировать, что именно по методике Зейгарник искусственное прерывание действия (сначала интеллектуального, затем практи­ческого) четко обнаружило, насколько пролонгирование одни ис­пытуемые «удерживают» и продолжают его или сохраняют полную готовность его продолжить в любое время, а другие завершают, не желая продолжать, в соответствии со своей ситуативностью подчиняясь внешней законченности ситуации действия. Пролон-гированность или ситуативность, в свою очередь, зависят от того, насколько действие имманентно самой личности, т. е. насколько активно, самостоятельно, инициативно она его осуществляет. Од­нако существенно то, что типа четыре (а не два — пассивно-ситуа­тивный и активно-пролонгированный), т. е. есть пассивный способ

38_Проблема личностной организации времени жизни _

«удержания», пролонгированности, а активный тип может быть и ситуативным.

Применение теста С. Л. Рубинштейна на планирование времени недели обнаружило, что ошибок не допускают активно-ситуативный и активно-пролонгированный типы. Этот результат побудил нас провести специальное исследование планирования времени, которое было осуществлено В. Ф. Серенковой (о чем ниже подробнее). Фак­тически результат данного теста может быть интерпретирован так, что только типы, являющиеся субъектами организации своего вре­мени (активные), в состоянии его точно и безошибочно планировать, вмещать в объективные сроки и структуры времени. Наконец, самооценочный тест Дембо подтвердил достоверность трех типов (активно- и пассивно-ситуативного и активно-пролонгированного). Пассивно-пролонгированный тип не оценивал себя в таких кате­гориях, что побудило нас в дальнейшем разработать более деталь­ный и тонкий метод самооценки своих временных особенностей.

Эта типология явилась отправным пунктом дальнейших иссле­дований прежде всего потому, что в ней имплицитно заключались некоторые нерешенные противоречия наряду с явными направле­ниями, заданными этой типологией. С позиций многих лет осмыс­ления этих противоречий можно сформулировать их следующим образом.

Исследование времени в психологии вскрыло противоречие, присущее психологическому знанию и психологической науке в целом между ценностно-гуманистическими и объективно-сциентист-скими характеристиками психики и личности и методами их ис­следований. Возникла проблема, как можно объективно изучать структуры организации времени (в том числе их измерять), если время становится ценностью личности, иными словами, достаточно появиться мотивации — и все ритмы, скорости изменяются сами собой, если значимость переживания настоящего как бы вырывает переживаемое из времени, отдает его вечности и т. д. Иными словами, ценностный и объективно-временной аспекты личности и психики выступили либо как взаимоуничтожающие, либо как ортогональные аспекты, нигде не пересекающиеся и не сводимые в одной системе координат.