176 Активность личности _ как жизненная темпоральная система

лировало изучение отношения ко времени. Но фактически это уже было не абстрактное отношение к внешнему времени (выявляемое методиками Кнаппа, Кроника-Головахи, в которых испытуе-мый как бы выбирал, какие из предложенных в опроснике способов переживания времени он «находит» у себя или они совпадают с его способом переживания), а непроизвольно выраженное, т. е. внут­реннее отношение. Можно привести следующую аналогию, раскры­вающую принципиальное различие методов. Мы можем теорети­чески составить типологию ответственности и спрашивать респон­дентов, какой из предложенных типов он «опознает как свой» или «считает своим». Но это далеко не значит, что он реально обладает

этим типом ответственности. Это можно выявить только в экспе­рименте.

Н. Ю. Григоровская получила данные, вскрывающие внутренние (разные у разных типов) темпоральные характеристики личнос­тей, особенно значимые с точки зрения ресурсов, возникающих из способа связи осознаваемого и неосознаваемого уровней. Но по­скольку неосознаваемый уровень был выявлен ею также скорее в аспекте представлений, образов, смыслов, то собственно «движущие силы», побудители темпоральной активности личности остались вне поля зрения. Однако тем не менее характеристика отношений личности ко времени ею была получена в ее полном объеме. Важную онтологическую характеристику этого отношения составили «те­лесные» показатели; фактически ею была выявлена внутренняя «архитектоника» времени, которая составляет предрасположен­ность к стратегии в жизненном пути, т. е. самореализации. Можно сказать, что удалось выявить не умозрительное, а экзистенциальное темпоральное отношение личности, ее самовыражение во времени. Типология Н. Ю. Григоровской показала, что эти отношения, способ самовыражения не просто различаются у разных личностей. На первый взгляд, в наборе не присутствовали категории жизненного пути (ни образы событий, как у Т. Н. Березиной, ни планирование будущего, как у В. Ф. Серенковой), но оказались получены такие интегральные показатели отношения личности ко времени, которые содержали емкую характеристику — внутреннюю концепцию вре­мени, специфическую для каждого типа, в соответствии с которой его представители и будут строить свою жизнь.

Н. Ю. Григоровская выявила не отношение ко времени жизни (ее масштабу, периодам и т. д.), а временную организацию лич­ности, которая неизбежно проявляется в способе жизни, в темпо­ральном структурировании ее в соответствии со своим отношением. Н. А. Растригина, частично используя методики Н. Ю. Григо­ровской, пошла в своем исследовании от другого «отправного пунк­та» — от мало освоенной модели личности С. Л. Рубинштейна («могу», «хочу» и «я сам»), опираясь одновременно на идею само-

___________ _Глова четвертая_______177

регуляции и разработанную нами модель семантического интеграла активности личности. Она отправлялась от активности, ее гипоте­тического механизма, который до сих пор не был исследован. Ее респонденты не рассуждали о времени, не продуцировали его об­разов, не определяли своего к нему отношения, они (рефлексивным, осознанным путем, т. е. на основе самонаблюдения) определяли меру своих желаний, возможностей, удовлетворенности, а экспе­риментатор выявляла (по методике Эйлерса) профиль их притяза­ний (ориентация на достижение успеха или на избегание неудачи). В работе речь шла не впрямую о временной организации личности, а опосредованно — о ее временной позиции. Но оказалось, что изученная в собственно личностных категориях архитектоника ак­тивности каждого типа дает ответ на вопрос о личностном времен­ном ресурсе причем не том, который выявлялся у Н. Ю. Григо­ровской через соотношение неосознаваемого и осознаваемого уров­ней, а том, который дает ответ на вопрос о «движущих силах» личности, о ее в широком смысле слова импульсе. Но если ранее предполагалось, что движущая сила — это мотивация, или даже мотивация достижений, притязаний личности, то в данном иссле­довании было доказано, что это интегральная характеристика, во-первых, и, во-вторых, ее «сила» зависит от соотношения («раз­ницы») составляющих. В более теоретическом выражении актив­ность как личностный «двигатель» определяется тем, как сама личность (осознанно или нет) связывает свои потребности и «спо­собности» на основе характера, а свои притязания и удовлетворен­ность через самореализацию. Выявился своеобразный КПД актив­ности личности (включающий и вариант «плато» — пассивность). Таким образом, можно записать ряд следствий.

1. Нашла свое эмпирическое подтверждение идея семантичес­кого интеграла и как структуры, и как движущей силы активности личности.

2. Выявились не только теоретически определенные составляю­щие интеграла — притязания, саморегуляция, удовлетворенность, но именно интегральный способ их связи, имеющий выраженный типологический характер.

3. Удалось выявить семантику этого интеграла не только путем подсчета непосредственных корреляций между притязаниями, само­регуляцией и удовлетворенностью—неудовлетворенностью, но и:

а) типологической конкретизации притязаний (ориентация на успех или на избегание неудачи); б) конкретизации механизма саморегу­ляции в личностных модальностях «могу»—«хочу» (С. Л. Рубин­штейн) и степени их выраженности; в) путем выявления связи «могу» и «хочу» с настоящим и будущим, т. е. временной позицией личности.

178 Активность личности как жизненная темпоральная система_ _

4. Путем подсчета разницы этих модальностей выявилась оценка личностью своих возможностей в отношении настоящего, в отно­шении желаемого результата и интегральный показатель — лич­ностный ресурс, который очерчивает диапазон возможностей чело­века в том пространстве, в котором он осуществляет саморегуляцию.

Установлено, что только уровень мотивации успеха или неудачи связан с удовлетворенностью, что оценка своих возможностей не зависит от преобладания мотивации успеха или неудачи, что удов­летворенные жизнью оценивают свои возможности применительно к данному моменту (к наличным достижениям), а неудовлетворен­ные рассматривают свои возможности не с опорой на наличные достижения, а на собственные потенциал, т. е. эти два типа ис­пользуют различные стратегии не под влиянием стремления к успеху или избегания неудачи, а благодаря оценке возможностей «могу» относительно своих желаний «хочу». Но при высоких по­казателях преобладания неудач у неудовлетворенных жизнью их желания сильно расходятся с их возможностями, а при высоких показателях успеха оценки возможностей и желаний — равны, а иногда первая превосходит вторую. У неудовлетворенных оценка возможностей превосходит их желания или практически им равна. Но уровень их оценки своих возможностей определяет ориентацию на желания: при высокой оценке возможностей в настоящем они начинают превышать желания, т. е. респонденты не видят даль­нейшей перспективы или ответственно выполняют только необхо­димое (долг в силу внешних обстоятельств). Чем выше оценка соб­ственных возможностей и желание успеха, тем ниже степень удов­летворенности .

Здесь удалось вплотную подойти к объяснению гипотетически выявленной «двуликой» роли удовлетворенности — в одних случа­ях завершающей активность, погашающей ее («срок»), в других — побуждающей именно дальнейшую активность, пролонгирован-ность. Об удовлетворенности, оказалось невозможно говорить аб­страктно, а только соотносительно с другими составляющими ин­теграла.

Таким образом, Н. А. Растригина «вернулась» на новом витке к теоретическим категориям В. И. Ковалева о пассивности—активнос­ти личности во времени. Но выявленный ею механизм, будучи ор­ганически соединен с результатами Н. Ю. Григоровской о способе самовыражения во времени, дает возможность не только сделать теоретическое допущение о ситуативности—пролонгированности ак­тивного и пассивного типов, а говорить о том, какой «силы» актив­ности (соединенной с временной позицией) «хватит» на какой мас­штаб жизни, на какую ее «мерность» не в чистых категориях дли­тельности времени, а в категориях трудностей, неожиданностей, одновременностей, своевременности, способна личность.

___ __ ___ _ _ _Глава четвертая __„___________179

Данные Н. А. Растригиной позволяют сделать прогноз, некакую «дистанцию» (короткую или длинную) «пробежит» личность в жизни, а какой ресурс активности и прочности, устойчивости она имеет, чтобы вступить во взаимодействие с жизнью. Однако «дви­гателем» является не только активность. Мы не можем исключить совершенно не исследованную нами эмпирически роль уровня раз­вития личности и как движущей «силы» активности. К анализу этой сложной проблемы — в силу минимума данных о развитии взрослой личности — мы и обращаемся.