Подборка статей сайта Improvement.ru_доп / Архангельский Глеб Суть - ответственность в отношении к своей жизни

Глеб Архангельский

Суть – ответственность в отношении к своей жизни

Радио Свобода, субботнее интервью, 24.11.2003

Версия для печати – zip word 13K

Марк Крутов: Как организовать свое время, чтобы успевать больше – над этой идеей целеустремленные люди задумывались всегда. На Западе существует понятие «тайм-менеджмент». В России тоже есть школа организации времени. Недавно в издательстве Питер была издана книга «Организация времени». Ее автор Глеб Архангельский – консультант по управлению временем и координатор российского тайм-менеджерского сообщества. С Глебом Архангельским побеседовал наш корреспондент Татьяна Валович.

Татьяна Валович: В истории человечества всегда были личности, поражавшие работоспособностью и умением организовать свое время, успевавшие сделать гораздо больше дел, чем среднестатистический человек. Вы наверняка анализировали их достижения. Кого бы вы могли привести в пример?

Глеб Архангельский: Например, Франклин – человек, который достиг многого, и за это был нарисован на стодолларовой купюре. Весь западный тайм-менеджмент стоит на системе Франклина. Франклин ставил себе цель – например, стать президентом Соединенных Штатов, а дальше проводил очень простую операцию – а что для этого нужно? У нас русские люди очень любят мечтать, очень любят ставить высокие цели, но бывает трудно расписать эти цели на задачи, задачи на какие-то конкретные действия и потом понять: а что же я сегодня должен сделать, какой же первый маленький шаг к моей цели? В системе Франклина все это было четко построено. Есть большая цель, она разбивается на задачи и есть планы, как я этого достигаю.

И второй интересный момент в системе Франклина: у него был список добродетелей, которые он хотел внедрить в свою жизнь, и список пороков, с которыми он хотел бороться. И опять же Франклин не говорил абстрактно о том, что я должен стать хорошим. Он на неделю ставил себе какую-то одну добродетель, которую тренирует в течение этой недели, и один порок, с которым борется. В следующую неделю следующая добродетель, следующий порок, и так весь этот цикл добродетелей он внедрял в практику.

Татьяна Валович: А среди русских ученых, общественных деятелей кого бы вы назвали?

Глеб Архангельский: Очень, на мой взгляд, важный пример именно для российской школы организации времени – это Александр Любищев. Наверняка многие читали книгу Даниила Гранина «Эта странная жизнь», которая появилась в 70-е годы и с тех пор много раз переиздавалась. История очень простая: Любищев в молодости поставил себе большую цель – он захотел разработать в биологии такую же периодическую таблицу, как Менделеев в химии. Он стал считать, что ему нужно для этого такие-то предметы освоить, такие-то исследования провести, получилось – 120 лет необходимо для достижения цели. Соответственно вопрос – то ли отказаться от цели, наступить на горло собственной песне, то ли что-то с этим делать. И он начал «что-то с этим делать», вел хронометраж, планировал свое время. В 76 лет, по отзывам современников, он был гораздо эффективнее молодых сотрудников по количеству публикаций, мыслей, проведенных исследований.

Причем Гранин очень интересно пишет, что он, творческий интеллигент, ужаснулся, когда читал хронометражи Любищева. Оказалось, что Любищев на театр, на детей, на природу тратил гораздо больше времени, чем «гуманитарий» Гранин.

Эта книга Гранина вызвала достаточно широкий отклик, когда люди действительно задумались о своих отношениях с временем, поняли, что времени очень немного. Я на семинарах в начале спрашиваю: сколько у вас времени в часах осталось? Обычно говорят – миллион, два миллиона, три миллиона. Ничего подобного – 250-300 тысяч часов. Возьмите бумажку, посчитайте – миллионеров нет в этой области.

Так вот, благодаря книге Гранина возникло движение людей, которые хронометрировали свое время, управляли своим временем. У нас в тайм-менеджерском сообществе есть аксакалы еще с тех времен, которые на допотопных советских компьютерах, на перфокартах анализировали свой хронометраж. И этот пример Любищева я считаю очень важным, очень показательным: даже в условиях советской системы, в условиях неблагоприятной обстановки, в условиях Великой Отечественной войны, которую Любищев тоже прошел, пережил, можно было планировать свою жизнь, можно было ставить цели, можно было их достигать.

Татьяна Валович: Если существует российская школа организации времени, почему вы в своей практике используете иностранный термин тайм-менеджмент?

Глеб Архангельский: В своей практике я использую как раз русское слово «организация времени», которое у нас активно употребляется с 20-х годов, начиная с лиги Время, которая занималась распространением этих технологий. Недавно в издательстве Питер я выпустил книгу, которая называется «Организация времени». Пришлось даже немного пободаться с издательством насчет того, чтобы не называть книгу «Тайм-менеджмент», как хотели маркетологи. Потому что тайм-менеджмент в классическом понимании – технологии, сложившиеся в 70-е годы, технологии достаточно жесткие: планирование, структурирование, каждая вещь должна знать свое место, порядок и еще раз порядок. И мы говорим о том, что, во-первых, это не работает в условиях нашего бездорожья и разгильдяйства. То есть вы можете запланировать, но то, что произойдет, будет что-то совершенно другое.

И во-вторых, эти классические технологии не для всех людей подходят. По типу личности есть люди эмоциональные, есть люди, которым хаос и неопределенность более комфортны. Поэтому слово «тайм-менеджмент» мы используем, но вообще стараемся употреблять термин «организация времени», так же и наш сайт называется. Этим мы подчеркиваем, что есть отечественная школа, ряд методов которой неизвестен западному тайм-менеджменту, и есть ряд подходов, которые более адекватны именно нашим реалиям и нашим людям.

Татьяна Валович: Существует немало способов организации времени. Что же даете вы и то тайм-менеджерское сообщество, которое сложилось в России?

Глеб Архангельский: Во-первых, мы даем инструмент человеку, который хочет чего-то достичь. Причем это может быть менеджер, это может быть специалист, это может быть студент. У нас сейчас достаточно большая программа для студентов, называется Школа карьерного роста, в которой мы студентов учим планировать свою жизнь и организовываться. То есть первый адресат наших технологий – это человек, который хочет чего-то добиться в жизни.

Второе – постановка вопроса уже на уровне общества. Как была в 20-е годы Лига «Время», которая поставила вопрос о потерях огромного количества времени из-за всеобщей неэффективности. Была очень интересная статья «Время строит аэропланы» в «Правде» в 1926-м году, когда американский корреспондент сидел на большом заседании в Кремле, которое откладывалось, откладывалось, откладывалось. И он подсчитал, что при таком количестве присутствующих, при их квалификации, за эти полтора часа потерянных можно было собрать два аэроплана.

И сейчас мы напоминаем, что время людей тратится колоссально неэффективно, причем, как с точки зрения устройства нашего государства и общества, огромного количества поглотителей времени, с которым человек не может бороться, так и с точки зрения того, что человек часто сам не умеет, его не учили тому, как свой единственный капитал, совершенно невосполнимый – время, которое утекает и его уже не вернуть, как этот капитал использовать рационально для достижения своих целей.

Татьяна Валович: Вы несколько раз упомянули Лигу «Время». Что это была за организация и какова ее судьба?

Глеб Архангельский: Лига «Время» образовалась изначально как общественное движение. Та статья в «Правде», которую я упоминал, вызвала очень широкий отклик. Организовывались ячейки этой лиги, впоследствии ее переименовали в Лигу НОТ (Научной организации труда). И здесь важный момент: когда мы говорим «лига, время, Правда», вспоминаем сразу революционный энтузиазм. Но не будем забывать – это 1926-й год, новая экономическая политика, и это движение НОТ было экономически эффективным. Я вам приведу пример: Центральный институт труда, которым руководил Алексей Гастев, не находился на бюджетном финансировании. По нынешним меркам этот институт фактически был консалтинговой фирмой, внедрял на предприятиях документооборот, новые системы управления, и жил на самоокупаемости.

Когда в стране зарубили новую экономическую политику, то зарубили и научную организацию труда. Некоторые деятели были репрессированы, некоторые нашли свое место в каких-то других областях, то есть движение было разогнано. Потом, правда, научную организацию труда стали возрождать в 60-х, но я бы сказал, что это было довольно бледное движение, там было гораздо меньше ярких личностей. Потому что, скажем, Алексей Гастев был хорошо знаком с самим Генри Фордом, выступал за то, что мы должны взять у буржуев все самое лучшее, что у них есть.

Надо сказать, другой видный деятель НОТ, руководитель Лиги «Время» Платон Керженцев писал, что научная организация труда актуальна совсем не для американцев и не для японцев, а для нас, потому что у нас мало квалифицированной рабочей силы, мало хорошо обученных рабочих, инженеров, мало денег, и именно поэтому мы должны организовывать свою деятельность максимально рационально.

Татьяна Валович: Глеб, вы упомянули Японию, ее часто приводят в пример, когда говорят о рациональном использовании всех ресурсов, в том числе и времени, при организации производства. Если провести сравнительный анализ в международном масштабе, какую роль фактор времени играет в современной жизни?

Глеб Архангельский: Если позволите, в порядке международного анализа я расскажу анекдот как раз про Японию. На международной конференции встречаются российский и японский директора производственных предприятий. Выясняется, что у них очень похожие производства. Японец говорит: «У меня эту работу выполняет 9 человек». Русский схватился за голову – у него это выполняет 50 человек. Но, чтобы не ударить в грязь лицом, он говорит японцу: «Вы знаете, у меня эту работу выполняют 10 человек». На следующий день они встречаются на конференции, японец спрашивает: «Иванов-сан, скажите пожалуйста, я всю ночь думал, я не мог заснуть, я пытался понять – чем же у вас десятый-то занимается?»

Часто у нас можно увидеть именно такую ситуацию, особенно в малом и среднем бизнесе, где нет традиций научной организации труда. Работу, которую мог бы делать один человек при грамотной организации, делают 15, которые постоянно перекуривают, друг другу мешают, разговаривают и так далее. Экономический эффект – поделите на 15. А в современной экономике время становится важнее, чем деньги. Если вы выпустили товар на рынок на месяц позже, то можете просто опоздать, он уже никому не нужен, хотя вы и уложились в бюджет. Если вы выпустили товар вовремя, но превысили бюджет – это не страшно, главное, что вы попали в нужную точку в нужное время.

Экономический эффект организации времени крайне важен, и связан не только с оплатой труда и с тем, что мы можем выпускать больше, но еще и с тем, что нужно успевать за рынком, за быстро меняющейся обстановкой, нужно на нее реагировать. То есть мы не можем, как раньше, выпускать одни и те же стаканчики 50 лет, они штампуются и штампуются. Но сегодня нужен стаканчик такой, завтра другой, а послезавтра вообще не стаканчик, а что-нибудь третье, и за этим надо успевать.

Татьяна Валович: С какого момента человека надо учить организовывать свое время?

Глеб Архангельский: Насколько я знаю, в Штатах буквально в детском саду человек учится тому, что можно планировать. Я бы сказал, что с раннего возраста можно начинать, но есть специфика. Например, для студентов у нас одни программы – у студентов проблемы карьерного ориентирования, поиска своего места на рынке труда и вообще в жизни. Для младших школьников у нас тоже ведутся такие исследования, здесь другая проблема – их жизнь очень подчинена учебе в школе. Как правило, днем у них уроки, вечером секции, все жестко запланировано. Но возникает вопрос: мы должны научить самостоятельно ставить цели и достигать их. Мы говорим о том, что и в рамках этого школьного плана что-то можно сделать, ребенок уже приучается к тому, что свою жизнь можно сознательно строить.

Татьяна Валович: Если вы помните, в советское время всегда хотели всех построить – в детском саду, в пионерских, комсомольских организациях.

Глеб Архангельский: Советская система не давала большого простора для самоопределения, для личных целей, и это проблема при переходе людей к нынешней жизни. Тогда был некий механизм, в котором всяк сверчок знал свой шесток, и в общем-то вы могли быть уверены, что, закончив школу, вы поступите в какой-то институт, из института вас распределят куда-то, и вы будете всю жизнь спокойно двигаться по этой лесенке.

Теперь эти лесенки развалились, и очень часто человек оказывается в окружающем хаосе совершено неподготовленным к нему. То есть, когда никто сверху им не управляет, он не знает, как определиться самому. И очень часто у нас во всяких социологических опросах можно видеть такую позицию, что государство должно о нас позаботиться, крупный бизнес обязан делиться с народом, короче говоря – кто-то должен за меня организовать мою жизнь, и нет такого представления, что за свою жизнь ты отвечаешь сам.

Это проблема, которая реально есть, которую наше тайм-менеджерское сообщество решает. Это неприятный элемент советской ментальности, что за меня все решено и нет места личному планированию. Важно в организации времени даже не столько чисто технологические аспекты – как планировать, как режим дня устраивать – это все было и в советское время, этих технологий много и они понятны. Важнее аспект целеполагания – чего я хочу достигнуть.

Татьяна Валович: Мне приходилось сталкиваться с суждением, что есть люди, предрасположенные к организации собственного времени, а есть не предрасположенные. Как бы вы прокомментировали эту мысль?

Глеб Архангельский: Люди разные, и для разных людей нужен разный тайм-менеджмент. Совершенно верно вы отметили, что есть некая непредрасположенность, но к чему? К классическим технологиям жесткого планирования. Потому что есть люди эмоциональные, есть люди, для которых хаос комфортен, и для них эти жесткие рамки не срабатывают. Но мы ставим вопрос о том, что творческим, креативным, эмоциональным людям тоже нужно быть эффективными, если у них есть цели, они тоже их могут достигать.

Тогда стоит вопрос о том, что мы можем разрабатывать другие технологии, например, метод ограниченного хаоса. У меня на семинарах люди, когда слышат название, говорят – да, это для нас. Или, например, творческая лень, здоровый пофигизм, гибкое планирование. Есть такие методы, и они работают, они действительно годятся для эмоциональных и хаотичных людей тоже.

Поэтому мы говорим человеку – сначала пойми, каков ты. У нас есть программа дистанционного обучения, «Тайм-менеджерская школа», и в ней один из первых шагов – это психологическое тестирование, в котором мы показываем человеку, что ты более рациональный, тебе такие методы подходят, ты более эмоциональный, ты, скажем, сенсорик, ты интуитивщик, и соответственно, методы должны быть разные.

Нет людей, для которых противопоказано ответственно относиться к своей жизни и ставить цели, есть просто разные люди, для которых нужны разные техники. А суть, вот эта ответственность отношения к своей жизни, постановка жизненных целей – суть одна и та же.

Источник: http://euro.svoboda.org/ll/guest/1103/ll.112403-1.asp