Мифы и легенды народов мира. т.1. Древняя Греция

Боги Олимпа

103

пор лук и лира сопровождали Аполлона, хотя в них не было ничего общего, кроме округлости форм.

В облике юного бога такая завораживающая красота, что никто не мог отвести от него глаз. Но было в ней что-то вызывающее тревогу и внушающее страх. Прекрасный, как один из белых лебедей, оплывавших Делос в день освобождения матери от бремени, Аполлон мог быть жестоким и губительным, как волк. Поэтому его называли «Волчьим» и приносили ему в жертву тех животных, которых предпо-

читают эти четвероногие губители стад. В одном из храмов сына Латоны стояло отлитое из меди изображение Аполлона в виде волка. Аполлон — и волк и волкодав. И вместе с тем он мыслился как пастух с ягненком на плечах.

Как лучезарный бог, Аполлон пронизывает своим взглядом мрак, освещает прошлое и будущее. И в этом своем зна- чении он прорицатель, пророк. Ему посвящены оракулы, где вдохновленные им жрицы дают богомольцам советы, отвечая на их вопросы.

Еще юношей отправился Аполлон в поход против Пифона, порожденного злобной Герой. Силой Пифон был не слабее Зевса и имел облик чудовищного змея. Томимый местью чудовищу, причинившему много зла матери, опустился Сребролукий у входа в мрачную пещеру, ставшую жилищем Пифона.

Заслышав воинственный клич Аполлона, дракон выполз на свет, изрыгая из пасти огонь. Но как ни ярился, не мог он причинить зла Сребролукому. Улыбаясь, Аполлон посылал стрелу за стрелой в пасть чудовища. Зверь захрипел, терзаемый тяжкой болью. Хвост его бил по земле, сметая вековые деревья. Такого шума еще не слышало небо. Но вот все затихло. Мглой покрылись огромные выпученные глаза, и дракон испустил дух.

Наступив ногой на убитого, Аполлон прокричал победный гимн:

— Вот твой достойный конец! Изгнивай на земле, кормилице смертных. Больше не будешь ты ужас внушать и нести им погибель. Здесь, на склоне Парнаса, твоею кровью

Древняя Греция

104

омытом, в самом центре земли, будет выситься храм. Здесь будут жертвы мне возносить и испрашивать судьбы у пи- фии-девы113.

Все было так, как предсказал победитель. Храм возник сначала воздушный — из перьев и пуха лебедей Аполлона,

èпарил он в воздухе, такой же легкий, как пух. Потом, опустившись на землю, перья и пух стали мрамором, сверкающим под взглядом Гелиоса. Но было святилище пустым, не имевшим названья, пока Аполлон не спустился на палубу проплывавшего поблизости критского судна.

—Кто ты, чужеземец? — спросил кормчий. — Не ты ли нас кружишь по морю, и не можем мы пристать к песчаному берегу и найти город Пилос?

—Я Аполлон, сын великого Зевса, — отвечал Сребролукий. — Я кружу вас по морю, но зла не имею. Вам во владенье я храм отдаю. Туда приведет вас дельфин, скиталец морей, и храм имя Дельфы получит.

Едва он это сказал, как дельфин показал свою черную спину. И понесся за ним быстроходный корабль. Недолог был путь. Вступив в узкий пролив, судно причалило к берегу. Моряки, подчиняясь воле Аполлона, развязали ремни, державшие мачту, и опустили ее на палубу, подняли весла и сбежали по сходням. Они двинулись за богом, игравшим на лире, а когда оглянулись, залив был пуст. Корабль исчез, словно его и не было.

—Вот ваш новый корабль! — показал Аполлон на храм. — В нем вы будете плыть в веках, не ведая бури, не страшась подводных камней. Смертные сюда приведут столько овец и баранов, что в мясе не будете знать вы нужды. Вашим богатствам завидовать будут цари. И достанутся вам они за то, что будете здесь вы службу нести мне, Аполлону!

Переглянулись критяне, не веря свалившемуся на них с неба счастью. Кормчий же запел песню. И моряки подтянули ее хриплыми голосами, славя щедрость того, кто назвал себя Аполлоном.

Как у всех богов, были у Аполлона любимые народы, среди них прежде всего обитатели той северной страны, откуда прилетели лебеди приветствовать его рождение, — гипербореи. В страну гипербореев нет доступа ни сушей, ни морем,

èникто не мешает Аполлону уединяться среди людей, живущих за северным ветром, и радоваться их веселью и благоче- стивым молитвам. В описаниях древних авторов гипербореи такой же счастливый и благочестивый народ, как живущие на южной оконечности Океана эфиопы. Их земля необычайно плодородна, реки несут золотой песок. Они живут, не зная ни болезней, ни губительной старости, ни иных

Боги Олимпа

105

несчастий, которые принесла людям Пандора, и умирают без страданий, достигнув тысячелетия.

Казалось бы, кроме гнездования там лебедей, страна гипербореев не обладает ни одним признаком северной страны. Но есть еще деталь, которая свидетельствует о том, что в легенду о гипербореях вплелось реальное знание: принесение гипербореями в жертву ослов, чьим повадкам удивлялся Аполлон, наблюдая, как они свирепо встают на дыбы. Ощущение необычности для Аполлона этого зрелища позволяет думать, что тот, чей рассказ вдохновил создателей мифа, наблюдал не ослов (более чем обычных для грека), а каких-то иных животных, похожих на ослов. Ими могли быть только северные олени, которые сбрасывают рога как раз в ту пору, когда на север прилетают лебеди и весна открывает суровый край гипербореев для посещений Аполлона.

Была мила Аполлону Троя. Вместе с Посейдоном он воздвиг ее неприступные стены, а в Троянской войне помогал троянцам отражать ахейцев, неся своими стрелами в их лагерь чуму и убивая их героев.

Разумеется, не только среди гипербореев и троянцев легко и свободно чувствовал себя Аполлон. И в других землях находил он любимцев среди смертных, с которыми охотно проводил время, играя на лире или состязаясь в ловкости

èсиле. Особенно дороги были богу прекрасные юноши Гиацинт и Кипарис. И оба они стали для него источником горя. Первого он по оплошности убил, соревнуясь в метании диска, и пришлось, чтобы сохранить намять о Гиацинте, превратить его в нежный цветок. Кипарис же, случайно поразивший насмерть своего любимого ручного оленя, испытывал такую смертную тоску и так молил отнять у него ставшую ненавистной жизнь, что Аполлон, сжалившись, превратил его в это стройное мрачное дерево, которое с тех пор греки стали сажать на кладбищах.

Неравнодушен был Аполлон, как и его отец Зевс, к смертным девам и нимфам, и они обычно с радостью отвечали на его любовь, увеличивая на земле число героев. Среди возлюбленных Аполлона называли нимфу Кирену, родившую от него в Ливии, куда он ее переселил, полубога Аристея, охранителя посевов от засухи и града, покровителя пастухов, за- чинателя пчеловодства, виноградарства, оливководства.

Âотличие от Зевса приходилось вечно юному богу знать

èпоражения. Так, отвергла его любовь дочь троянского царя Кассандра, но особенные страдания принесла ему Дафна, дочь речного бога Пенея. Аполлон, домогавшийся любви прекрасной нимфы, вызвал у нее ужас. Словно бы она увидела в нем сквозь ослепляющую красоту свирепость волка.

Древняя Греция

106

Аполлон играет на кифаре, стоя между своей матерью Латоной и сестрой Артемидой (роспись на сосуде)

Но в душе бога, разгоряченного отказом, все более и более разгоралось чувство.

—Что же ты бежишь от меня, нимфа? — кричал он, пытаясь ее догнать. — Не разбойник я! Не дикий пастух! Я — Аполлон, сын Зевса! Остановись!

Дафна продолжала бежать что было сил. Все ближе погоня, девушка уже ощущает за спиной жаркое дыхание Аполлона. Не уйти! И она взмолилась отцу Пенею:

—Отец! Помоги дочери! Спрячь меня или измени мой облик, чтобы меня не коснулся этот зверь!

Едва прозвучали эти слова, как Дафна почувствовала, что ноги ее деревенеют и уходят в землю по лодыжки. Складки влажной от пота одежды превращаются в кору, руки вытягиваются в ветви. Стала Дафна лавром (по-гречески daphne — лавр), и с тех пор это дерево посвящено Аполлону. Украсил он в память о Дафне голову венком, сплетенным из лавровых ветвей. И такие же венки стали получать победители в состязаниях в честь Аполлона.

Как бог музыки и поэзии Аполлон считался владыкой Парнаса, где он ведал играми муз. Его оракулы имели стихотворную форму. Он считался вдохновителем поэтов, так же как Дионис. Но вдохновение, посылаемое Аполлоном, было иным, чем у Диониса. В нем дышали гармония и разум, а не неистовство хмеля.

Боги Олимпа

107

Артемида

Упала ткань на недозрелость грудей, Предчувствием грядущего полна. Какой она в тебе порыв разбудит? Рванешься ли ты, сердцем холодна, Высокоподпоясанная, в чащу С собаками и нимфами своими, Налаживая стрелы на ходу?

Иль зов людской тебя у гор отнимет, Ты спустишься к роженице кричащей, Чтоб отогнать страданья и беду?

Райнер Мария Рильке

Дочь Латоны (по другой версии — Деметры) и Зевса Артемида114 была богиней гор и лесов. Об ее почитании греками уже во II тыс. до н. э. свидетельствуют имя A-li-mi-le, написанное слоговым письмом на одной из кносских глиняных табличек, и данные о малоазийской богине Артемиде Эфесской, характеризующие ее как владычицу природы и госпожу зверей. В олимпийской религии Гомера она — вооруженная луком охотница и богиня смерти, сохранившая от своей малоазийской предшественницы приверженность к троянцам и функции покровительницы рожениц115.

Оставаясь всю свою жизнь незамужней и вечно юной девой, Артемида не отличалась девичьей мягкостью и сердобольностью. В ней много общего с амазонками, которым приписывается основание древнейшего и самого знаменитого храма Артемиды в малоазийском Эфесе116. Главные ее черты — энергичность, непреклонность и беспощадность. Ей были любы кровь и мучения. В древнейшие времена на алтарях Артемиды совершались человеческие жертвоприношения. После их отмены в Спарте в дни празднества Артемиды ивовыми прутьями секли юных спартанцев, и их кровь орошала ее алтарь. Жрица, наблюдавшая за истязанием, держала в руках статуэтку Артемиды и наклоном или подъемом ее указывала, что нужно усиливать или ослаблять удары117.

Храм Артемиды в Спарте находился на поросшем ивами берегу Эврота. Согласно легенде, там нашли древнейшее изображение богини. Но, скорее всего, это быстрорастущее дерево было посвящено богине, и первое ее изображение было сплетено из ивовых прутьев таким же образом, как из них сплетали щиты и корзины. Древнее неувядающее искусство! Древняя богиня произрастания! Богиня-охотница, которой поручалось воспитание юных охотников и воинов. Богиня — владычица зверей118.

Древняя Греция

108

Артемида не только убивала кабанов, оленей, но и заботилась о них, брала на руки их детенышей, защищала от хищников. Но это было проявлением не доброты, а божественной предусмотрительности. Артемида охраняла дикую природу от бессмысленного уничтожения. Ей был мил целинный, не вытоптанный стадами луг, где только пчелы и шмели, собирая пыльцу, жужжали хвалу природе. Она устраивалась на отдых в самых отдаленных местах гор и лесов, обычно

âпещерах близ источника. Горе было тому, кто нарушит ее покой.

Неумолима и жестока Артемида. Вот что рассказывали о судьбе неразумного Актеона119. В жаркий полдень, покинув других охотников, Актеон, сопровождаемый охотничьими собаками, забрался в непроходимую чащу. С трудом выбравшись из нее, он увидел ручей и рядом с ним тенистый грот. Ему бы бежать без оглядки! А им овладело любопытство, не раз уже губившее смертных. Неслышными шагами он подошел к гроту и заглянул внутрь. Его взору предстали красавицы нимфы. С криком они окружили Артемиду, уже раздевшуюся для омовения. Лицо богини покрылось румянцем, глаза зажглись гневом.

Ñголовы Актеона внезапно упал петас, хотя было безветренно. Бросив взгляд на запруду для купания, охотник с ужасом увидел, что у него выросли ветвистые рога. «О боги! Что со мною делается?» — подумал он. Лук выпал из его руки, ибо пальцы срослись, превратившись в копыта, и он уже не мог держаться прямо, а стал на четыре ноги. Пятнистая шкура покрыла тело. Уже ему не подвластен язык. Вместо мольбы из уст вырвалось мычание.

Артемида со смехом вышла из пещеры. Ей нечего было скрываться. Перед нею уже не человек, а дрожащий от ужаса олень. Хотя он сохранил человеческий разум, ему не рассказать, как выглядит Артемида. Но люди узнают, как она наказывает за дерзость!

Вдоволь насмеявшись, богиня подняла с земли тугой лук и оттянула тетиву. Напуганный Актеон бросился бежать. Лучше бы он остался на месте и принял смерть от руки той, которая так бессердечно изменила его облик.

Бежит прекрасный олень по ущельям Киферона, и за ним несется неудержимая свора псов. Все ближе и ближе их лай. Актеон понимает, что ему не уйти. Остановившись, он обращается к каждой из собак:

— Не прыгай так, Ниса! Вспомни, как я поднял тебя на ноги, когда тебя поразил кабан. Ларк! Как ты смеешь бросаться на своего хозяина? Ведь я всегда отличал тебя

âсворе.

Древняя Греция

110

Все чаще и чаще заглядывалась Артемида на своего спутника. Она, враждебная Афродите и ее дарам, впервые ощутила ранее непонятное ей желание быть ближе к существу другого пола, прикоснуться к его лицу, ощутить его дыхание. Кто знает, к чему бы это привело, если бы они не вышли на широкий луг, словно приспособленный для метания камня или диска.

Взяли Орион и Артемида в ладони медные диски121.

— Бросай первая! — предложил Орион.

Он всегда уступал Артемиде как женщине и богине. Артемида занесла руку назад, и диск, вырвавшись со сви-

стом, описал огромную дугу. На месте падения образовалась видная издалека яма.

Орион кинул свой диск дальше. Не выдержала богиня того, что смертный оказался победителем, и поразила Ориона стрелой. Опомнившись, она зарыдала и стала рвать свои прекрасные волосы. Ринувшись к Зевсу на Олимп, она взмолилась, чтобы он вернул Ориону жизнь.

—Это не в моих силах, дочь моя, — объяснил ей Зевс. — Лучше бы ты научилась сдерживать свой гнев.

—Тогда сделай так, чтобы я могла любоваться красотой Ориона! — не унималась Артемида.

—Это я могу! — проговорил Зевс.

И вскоре на небе появилось новое созвездие — Орион. Оно до сих пор сияет в небе Эллады с начала лета и до наступления зимы.

Рядом с Орионом звезда Сириус. Верного пса Зевс также вознес на небо, чтобы небесному охотнику не было скучно одному в небесных дебрях.

Формированию образа Артемиды как девственницы, лишенной женских страстей и слабостей, способствовало ее сопоставление с Афродитой. Стрелы Артемиды направлены против зверей. Стрелы Афродиты — против людей, и они порождают чувство, не отличимое от безумия. Мифы не сталкивают обеих обитательниц Олимпа, у каждой из них свой круг персонажей. Но сравнение их напрашивалось само собой, и впервые Еврипид, изображая юношу Ипполита страстным последователем Артемиды, делает его ненавистным Афродите. Вспыхнувшая на почве этих различных подходов к жизни трагедия приводит к всеобщей катастрофе и гибели всех участников действа.

Это дает возможность понять жестокость Артемиды к Актеону. Она покарала его не за то, что нарушил ее уединение, а за то, что, увидев обнаженной, усмотрел в ней женщину. Наказание Актеона — это самооборона девы, которая не приемлет брака. Подобно тому как амазонки уби-

Боги Олимпа

111

вали своих супругов, Артемида уничтожала каждого, кто даже мысленно покушался на ее девственность. И в силу этого она покровительница и воспитательница юношей и девушек, не достигших брачного возраста, и тех, кто, дав обет служения ей, отказывается от брака и связанных с ним обязательств.

Гермес

В самом сердце центральной части Пелопоннеса Аркадии, которую греки называли «счастливой», высилась поросшая лесом гора Киллена. В пещере этой горы жила горная нимфа Майя, одна из дочерей титана Атланта. Заприметил с высоты своего Олимпа Зевс юную красоту Майи и тайком от своей пышнотелой Геры зачастил в пещеру горы Киллены. В назна- ченное время родила Майя младенца, да такого смышленого, какого и свет не видывал. Было в маленьком тельце Гермеса (так назвали новорожденного) столько ума и изворотливости, что ему ничего не стоило обмануть взрослого, умудренного бога122.

И аппетит был у него не по возрасту. Однажды ветер донес в пещеру дразнящий запах мяса: пастухи жарили на вертеле барана. У Гермеса потекли слюнки. Заворочался он в своей колыбельке, но матери ничего не сказал. Когда она вышла, оставив его спящим, он тотчас же сбросил одеяльце и выскочил наружу.

Солнце уже закатилось, но на небе сияла Селена, и бледный свет ее освещал далекий луг и пасущихся на нем четвероногих животных. Это было большое стадо священных коров, находящихся под покровительством олимпийских богов.

В одно мгновение малютка оказался на лугу. Среди животных отличались статью и красотой пятьдесят коров, принадлежавших грозному Аполлону. Никто их не охранял, ибо все знали, что Аполлон скор на расправу. Гермес отделил этих животных и стал думать, как их увести, чтобы на него не пало подозрение. Он сломал несколько гибких прутьев тамариска и мирта, связал ими две охапки древесных ветвей и всунул в них ножки. Теперь он сам не будет оставлять следов. А как быть с коровами? Ведь животным не нацепишь на копыта таких ветвей. Даже если удастся это сделать, долго они не удержатся. Тогда Гермес развернул коров задом наперед и погнал их таким образом, что следы вели не с луга, а на луг.

Обнаружив близ реки Алфея просторный хлев, Гермес загнал туда животных и задал им вдоволь корма, чтобы они не

Древняя Греция

112

мычали. Только после этого он насытил свой аппетит, поджарив на костре пару коров. Тщательно уничтожив следы своего пиршества, Гермес закрыл хлев и отправился домой.

Когда Гелиос, выйдя из своего ночного убежища, заглянул в пещеру, Гермес как ни в чем не бывало дремал в своей колыбельке. Об его отсутствии ничего не узнала и Майя, так как уходя малютка свернул одеяло таким образом, словно это было его тельце.

Как раз в это время Аполлон обнаружил пропажу пятидесяти коров. Ярости его не было предела!

Особенно удивляло то, что грузные животные не оставили на мокрой земле никаких следов. Все следы вели на священный луг. Ни один не вел с луга! Не иначе кто-то приставил к бедрам коров крылья!

Долго бы терялся Сребролукий в догадках, если бы ему не встретился старец, шедший за плугом. От него узнал Аполлон о бессовестном младенце, гнавшем коров задом наперед.

«Не иначе это еще один отпрыск Зевса!» — со злобой подумал Аполлон и отправился на его поиски. Так он оказался у входа в пещеру горы Киллены. Увидев Майю, сидевшую на камне, он сразу понял, что находится на верном пути. «Не мог же мой отец пропустить такую красавицу! — подумал он. — Конечно же, вот и колыбелька! Кто же там под одеяльцем притворяется, что не слышит моей поступи? Не глух же он от рождения?»

—Негодный! Возврати мне коров! — заорал Аполлон во всю мочь. — Иначе я возьму тебя за ножку, и ты окажешься там, где тебя никто не отыщет! В Тартаре!

—Коров! — послышался младенческий лепет. — А что такое коров? Мать! Что от меня хочет этот смертный?

—Смертный! — рассвирепел Аполлон. — Ты называешь меня смертным и делаешь вид, что не знаешь, что такое корова. Но мне известно, что ты гнал моих коров.

—Как я их мог гнать! Не мешай мне спать!