Белкин Р.С. Курс криминалистики / B4578Part23-147

Курс криминалистики 147 :: 148 :: 149 :: 150 :: Содержание Криминалистика и нaукu о человеке и его жизнедеятельности

Криминалистика и судебная медицина. О взаимосвязях криминалистики и медицины с полным правом можно судить лишь с того момента, когда и судебная медицина и криминалистика конституировались как самостоятельные области научных знаний. В области медицины процесс выделения ее судебно-медицинской составляющей начался еще в XVI в. в рамках деятельности созданного Иваном IV Аптекарского приказа, позднее преобразованного в Аптекарскую палату (1581), переименованной Петром I в 1714 г. сначала в Канцелярию главнейшей Аптеки, а потом в Медицинскую канцелярию. Исторические данные свидетельствуют о проведении "дохтурами" этого учреждения освидетельствований живых лиц, вскрытии трупов убитых для установления причин смерти. Как отмечает М.И.Авдеев, "судебная медицина в России возникла вначале как практическая отрасль. По существу это была судебно-медицинская экспертиза, хотя о судебной экспертизе тогда вообще не было и речи"224.

Первые законодательные положения о судебно-медицинских освидетельствованиях содержатся в Воинском Уставе Петра I (1716). Вторая часть второй книги Устава, опубликованной еще до утверждения Устава (1715), именовалась "Краткое содержание процессов или судебных тяжб". В ней указывалось на необходимость вскрытия трупов погибших для установления причин смерти и

147

разъяснялось, какие раны следует считать смертельными. К концу XVIII в. после организации врачебных управ в уездах, округах и губерниях в Положениях о них появляются специальные "Генеральные правила до врачебно-судной науки относящихся", устанавливающие порядок судебно-медицинских вскрытий. Но развитие судебной медицины как науки связано с университетскими кафедрами судебной медицины. В первом Университетском уставе (1804) предусматривалось создание специальной кафедры анатомии, физиологии и "судебно-врачебной науки", а по Уставу 1835 г. - кафедры судебной медицины. К концу XIX в. эти кафедры освобождаются от курсов гигиены и истории медицины, читавшихся на них, и становятся полностью самостоятельными, именно они стали центрами развития судебно-медицинской науки.

С середины XIX в. данные судебной медицины стали широко использоваться в уголовном судопроизводстве как на Западе, так и в России после судебной реформы 1864 г. Это были судебно-медицинские в собственном смысле слова экспертизы, выделившиеся в самостоятельную область знаний - судебно-психиатрические и токсикологические исследования. После консолидации криминалистических знаний в конце XIX и начале XX вв. и формирования самостоятельной криминалистической науки стало возможным говорить о связях этих наук.

Уже в первых криминалистических работах 20-х гг. при разработке тактики таких следственных действий, как осмотр места происшествия, следственный осмотр трупа на месте его обнаружения и др., отмечается необходимость использования специальных судебно-медицинских познаний. Так, И.Н.Якимов писал: "При осмотре трупов должно пользоваться научными указаниями, которые дает судебная медицина. Поэтому желательно, чтобы при таком осмотре всегда находился судебно-медицинский, эксперт"225. В то же время он допускал, что можно обойтись и без его помощи, поскольку часто обстановка, обстоятельства смерти и показания очевидцев с несомненностью устанавливают причины смерти, особенно при несчастных случаях"226. По-видимому из-за малочисленности судебных медиков в стране и вынужденного этим частым производством осмотров трупов без их участии, Н.С. Бокариус издает в 1925 г. руководство "Первоначальный наружный осмотр трупа при милицейском и розыскном дознании", рассчитанный именно на работников милиции и розыска, вынужденных производить подобные осмотры самостоятельно, без помощи судебных медиков.

В эти годы едва ли существовали реальные основания говорить о наличии научных связей между криминалистикой и судебной медициной. Они появились позднее, когда в криминалистике стали серьезно заниматься разработкой частных криминалистических методик насильственных преступлений. В этих методиках считалось обязательным приводить судебно-медицинские данные, позволяющие следователю хотя бы ориентировочно судить о времени наступления смерти, о роде насильственной смерти и способе ее причинения, о внешних признаках телесных повреждений и насильственного полового сношения. Медицинские данные просто переносились в криминалистику, имея в виду, что их использование не требует специальной адаптации к условиям применения при доказывании. В области токсикологии криминалисты ограничивались обычно перечислением некоторых наиболее распространенных ядовитых веществ и наиболее типичных симптомов отравления. Судебная психиатрия и ранее и теперь представлена в криминалистических работах лишь перечнем вопросов, решаемых судебно-психиатрической экспертизой.

До конца 50-х гг. существовала еще одна линия связи судебной медицины, но скорее не с криминалистической наукой как таковой, а с криминалистической экспертной практикой. Я имею в виду участие судебных медиков в разработке проблем дактилоскопии (П.С.Семеновский), судебной баллистики (В.Ф. Черваков, Ю.М. Кубицкий, С.Д. Кустанович). Подобные работы судебных медиков стали основанием для предложения выделить из криминалистики все, что относится к криминалистической экспертизе, и сформировать самостоятельную о ней науку (Ю.М. Кубицкий, М.К. Авдеев, А.Р. Шляхов и др., 1959). Одним из главных аргументов было заявление, что проблемы криминалистической экспертизы разрабатываются не столько юристами, сколько медиками и другими представителями естественных наук. Предложение это, как известно, было отвергнуто научной общественностью.

Дальнейшее развитие судебной медицины привело к переносу в ее содержание ряда положений криминалистики, используемых для решения некоторых вопросов судебно-медицинской экспертизы. Это данные о признаках, позволяющие установить дистанцию выстрела, признаки, характеризующие орудие по следам его применения, в конкретном случае - орудия травмы по следам на

148

костях и хрящах и некоторые другие. Возникла обратная связь между криминалистикой и судебной медициной. В последнее время развивается еще одна линия связи в практике использования специальных криминалистических и судебно-медицинских познаний - генотипоскопия.

Как известно, одним из видов судебно-медицинской экспертизы является экспертное исследование вещественных доказательств - крови, слюны, волос, спермы и других выделений человека. Связь этого направления судебно-медицинской науки с криминалистикой осуществляется по линии криминалистической методики, где его возможности учитываются в рекомендациях по расследованию насильственных преступлений. В современной экспертной практике подобные исследования нередко осуществляются не медиками, а биологами.

Криминалистика и судебная психиатрия. Связи криминалистики с судебной психиатрией существуют лишь в виде указаний в некоторых частных криминалистических методиках на возможности решения судебно-психиатрической экспертизой важных для доказывания вопросов. Несколько детальнее излагаются судебно-психиатрические данные при формулировании такой специальной методики, как методика расследования преступлений, совершенных лицами с дефектами психики, или методики расследования деяний невменяемых. Это скорее не перенос знаний, а заимствование судебно-психиатрических сведений для сугубо практических целей. Вообще говоря, размышления по этому поводу невольно наводят на мысль: существует ли судебная психиатрия как самостоятельная область научного знания? В сущности она вся сводится к постановке обычного диагноза и уже на этой основе решению вопроса о наличии медицинского критерия невменяемости, т.е. состоянии испытуемого в тот или иной период времени. Как и при любом психиатрическом исследовании может решаться задача установления признаков аггравации или симуляции со стороны испытуемого. Разница между обычным психиатрическим и судебно-психиатрическим исследованиями не в объекте, а в поводах и основаниях исследования, в качестве которых выступает характер поведения во время и после деяния.

Криминалистика и физиология. В отличие от характерной для криминалистики "методной" связи с другими науками в связи криминалистики с физиологией наблюдается перенос идей одной науки в другую. Из раздела физиологии о высшей нервной деятельности криминалистика использует концепцию динамического стереотипа, которая легла в основу судебного почерковедения. Концепция при этом не претерпела существенных изменений, она позволила обосновать относительную неизменяемость и индивидуальность почерка человека и в то же время объяснить его возрастные изменения и зависимость признаков в почерковых реализациях от условий письма.

Другой областью применения данных физиологии в криминалистике стало криминалистическое учение о навыках, охватывающее собой и навыки письменной речи. Концепция динамического стереотипа здесь получила более широкое использование, обосновывая их динамичность, индивидуальность и устойчивость.

Как проявление психической деятельности навык в конечной фазе своего внешнего выражения выступает как различного рода движение мышц и скелетной основы. В свое время И.М.Сеченов заключал, что все внешние проявления мозговой деятельности могут быть сведены в конечном счете к мышечным движениям: "Смеется ли ребенок при виде игрушки, улыбается ли Гарибальди, когда его гонят за излишнюю любовь к Родине... создает ли Ньютон мировые законы и пишет их на бумаге - везде окончательным фактом является мышечное движение"227. И.П.Павлов также отмечал, что основным и главным проявлением нервной деятельности человека, доступным для зрительного восприятия, служат реакции скелетно-мышечной системы228. Эти положения физиологии во многом способствовали развитию учения о механизмах следообразования в криминалистике, в особенности формирования различных следов человека.

Криминалистика, морфология и антропология. Иерархическая связь двух последних весьма сложна и трактуется противоречиво. Так, "Большой энциклопедический словарь" определяет морфологию как раздел биологии, науку о форме и строении организмов. К морфологии человека он относит анатомию, эмбриологию, гистологию и цитологию и в то же время считает морфологию человека разделом антропологии, изучающим закономерности изменчивости организма человека - возрастные, половые, территориальные, профессиональные, а также вариации отдельных его частей229. В свою очередь антропология входит в комплекс наук, объединяемых понятием биологии человека. Для криминалистики важными представляются те положения анатомии и антропологии,

149

которые относятся к внешнему строению и облику человека и которые легли в основу криминалистического учения о внешнем облике человека - габитоскопии.

Габитоскопия определяется как отрасль криминалистической техники, которая изучает:

"криминалистическое понятие внешнего облика человека; структуру и свойства внешнего облика человека, систему его элементов и признаков, основные предпосылки его использования в практике предупреждения и раскрытия преступлений;

закономерности запечатления внешнего облика человека в различных отображениях; систему и характеристики отображений и возможности их использования в криминалистической практике;

общие закономерности собирания и использования данных о внешнем облике человека; систему научно-технических средств и методов собирания данных о внешнем облике человека, их изучения и использования;

научно-технические средства и методы и методику криминалистической портретной экспертизы"230.

Помимо портретной экспертизы, для которой габитоскопия служит научными основами, данные габитоскопии служат базой для системы описания внешности человека, известной под названием словесного портрета, где используется антропометрическая система измерений, принятая в антрополгии; для розыска лиц, скрывшихся от следствия и суда; при предъявлении для опознания живых лиц и трупов; для восстановления прижизненного вида человека по его костным останкам; для некоторых видов криминалистических учетов. Морфологические данные лежат в основе изучения криминалистикой природы и признаков папиллярных узоров и их классификации. Таким образом, можно констатировать, что налицо перенос в криминалистику идей морфологии и антропологии, и перенос методов этих наук, некоторые из которых трансформировались в криминалистические методы исследования.

Криминалистика и одорология. Одорологию, как учение о запахе - одном из проявлений жизнедеятельности организма, можно отнести к морфологии человека. Известно, что возможности использования одорологии в криминалистике стали изучаться с середины 60-х гг., а перспективы ее применения в судопроизводстве оцениваются учеными и практиками по-разному.

Противники применения в криминалистике и доказывании одорологического метода оспаривают утверждения его сторонников об индивидуальном характере запаха человека и считают, что это утверждение может быть подтверждено только инструментальным путем, а не использованием в качестве своеобразного биодетектора обоняния собаки. Однако одорографические исследования пока еще не обладают достаточной разрешающей способностью. Не убеждает противников одорологии и многовековой опыт использования собак в области розыска и отождествления по запаху самых различных объектов, хотя в последние годы в нашей стране разработана надежная методика забора и использования в этих целях запаховых следов, обеспечивающая достоверные результаты одорологической выборки231. Исследования в области инструментальных методов в ближайшем будущем едва ли приведут к результатам, позволяющим отказаться от биодетектора в одорологии.

150

147 :: 148 :: 149 :: 150 :: Содержание