Молчаливые дельные люди и крикливые бездельники

Оказавшись перед картиной неразумных заблуждений и глупости, критически

настроенный читатель сразу возразит, что все это время Англия вела войну и

это требовало организации нескольких миллионов солдат, а также и рабочих,

которые снабжали их продуктами и транспортом, и что это не могло быть

выполнено толпой истериков и декламаторов. К счастью, такое возражение

справедливо. Переходить от редакций газет и политических подмостков, от

каминов в клубах и гостиных в загородных домах к армии и заводам,

поставляющим снаряжение, было то же, что переходить из сумасшедшего дома в

самый деловой и самый здоровый повседневный мир. Вы как бы наново открывали

Англию и находили прочное основание для веры тех, кто еще верил в нее. Но

непременным условием этой работоспособности было, чтобы те, кто был

работоспособен, отдавали все свое время делу, а сброду предоставляли сходить

с ума в свое удовольствие. Их безумие приносило даже пользу работавшим,

потому что, поскольку оно всегда било мимо цели, оно часто и весьма кстати

отвлекало внимание от операций, гласность вокруг которых могла привести к

провалу или стать помехой для них. Правило, которое я так тщетно старался

популяризировать в начале войны: "Если вы намерены что-нибудь делать - идите

и делайте; если нет - ради бога, не путайтесь под ногами", - это правило

выполнялось лишь наполовину. Дельные люди действительно шли и брались за

работу, но бездельники никак не желали уходить с дороги: они суетились и

горланили и не очень опасно забивали дорогу только потому, что, к великому

счастью, никогда не знали, где пролегает эта дорога. И вот, пока вся

настоящая работа в Англии велась тихо и незаметно, вся английская глупость

оглушала небеса своим криком и затемняла солнце поднятой пылью. К сожалению,

эта клика своим неистовством запугивала правительство и вынуждала его

применять могущественную государственную власть для запугивания разумных

людей. И тем самым жалкому меньшинству любителей суда Линча предоставлялась

возможность установить царство террора, которое рассудительный министр мог

бы разогнать суровым окриком в один миг. Но наши министры не обладали нужным

для этого мужеством. Из Дома, где разбиваются сердца, и из Зала для верховой

езды такого окрика не послышалось, а из загородных поместий - и подавно.

Когда в конце концов дело дошло до разгромов лавок, которые уголовники

учиняли, прикрываясь патриотическими лозунгами, прекращено все это было

полицией, а не правительством. Был даже такой печальный момент во время

паники из-за появления подводных лодок, когда правительство уступило

ребяческим визгливым требованиям ввести суровое обращение с

моряками-военнопленными и, к величайшему нашему позору, лишь враг заставил

наши власти держать себя прилично. И все-таки за всеми этими общественными

промахами, дурным управлением и суетными раздорами Англия работала, и она

продолжала держаться, сохраняя весьма внушительную производительность и

активность. Показная Англия своими дурацкими выходками, невежеством,

жестокостью, паникой и бесконечным невыносимым распеванием к месту и не к

месту государственных гимнов союзников надоедала всей империи. Скрытая,

невидимая глазу Англия неуклонно шла к завоеванию Европы.