VI.4. Коллективные представления интеллигенции и буржуазии в пореформенное время

О широком распространении среди образованного общества антибур­жуазных настроений хорошо известно. Однако какова была степень, глу­бина и динамика таких настроений, остается открытым вопросом. Для выяснения этого произведен анализ биографического материала, поме­щенного на страницах самого популярного среди интеллигенции России в 1870-1918 гг. «тонкого» еженедельного журнала «Нива». Его тираж, вначале не превышавший 9 тыс. экземпляров, достиг к 1880 г. 55 тыс., к 1891 г. — 115 тыс., а к 1900 г. —235 тыс. экземпляров. «Нива» формаль­но являлась беспартийным «иллюстрированным журналом литературы, по­литики и современной жизни», как значилось на титульном листе каждого номера, либерального направления. Издатели стремились придать ему «зна­чение русского семейного журнала, в котором каждый член семьи мог бы найти чтение по себе, занимательное и полезное, нравственно-успокаиваю- щее и развлекающее». Издатели ставили своей задачей всеми доступными средствами способствовать просвещению страны, поэтому «Нива» много печатала материалов воспитательного характера, дававших молодому по­колению жизненные ориентиры, образцы поведения, нравственные идеалы. Особое значение для выполнения этой задачи имели биографии, которые заняли важное место на страницах журнала: за период 1870—1913 гг. было помещено 7946 статей, некрологов и заметок биографического характера.

В нашем контексте особенный интерес представляют биографии пред­принимателей, авторы которых должны были прямо высказывать свое от­ношение к ценностям и стандартам буржуазного поведения. В общей массе биографических материалов заметки о предпринимателях занимали не­значительное место — 1,4 % в 1870-1899 гг. и 1,2 % — в 1900-1913 гг. Однако их анализ дает интересные результаты.

Всего за 44 года напечатано 106 материалов о предпринимателях, но частота их появления со временем возрастала: в 1870-е гг. в среднем в год публиковалось 0,4; в 1880-е гг. — 1,2; в 1890-е гг. — 3,4; в 1900— 1913 гг. — 4,0 материала. Просматриваются некоторые изменения и в их подаче. Биографии можно разделить на две группы. В первой бизнесмены представлены личностями с подозрительной репутацией, их деятельность оценивалась негативно и порицалась за то, что во главу угла ставила лич­ное обогащение и не отвечала высоким моральным критериям. Подобных материалов имелось всего 16 из 106, и все они были напечатаны в 1870- 1880-х гг.

Во второй группе, включающей 90 материалов, бизнесмены выглядят положительными личностями. Но в основе позитивной оценки лежала не их предпринимательская деятельность сама по себе, а то, что она либо име­ла патриотическую направленность (имела целью развитие отечественной промышленности), либо служила высоким идеалам науки, искусства, про­свещения, либо совмещалась с меценатством, благотворительностью и за­ботой о ближнем. В заметке о столетии торговой фирмы братьев Елисее­вых отмечалась благотворительность, но особо подчеркивалась роль фирмы в установлении международных торговых связей России. Книго­издатель K.JI. Риккер заслужил положительную оценку как «издатель- гуманист» и глава «прекрасного и высокополезного дела». В некрологе, посвященном «хлебному королю» Н.А. Бугрову, отмечена его редкая по масштабам благотворительность: «Нижегородская беднота потеряла в нем родного отца, толпы народа со слезами шли за гробом». Немецкий «пу­шечный король» А. Крупп «оправдал дело разрушения — делами созида­ния. Он организовал прекрасные благотворительные учреждения для своих рабочих и много жертвовал во всех направлениях и сферах»,— говори­лось в заметке по случаю юбилея фирмы. В большинстве случаев авторы биографий даже скрывали от читателей, что их герои — предпринимате­ли. Последние представлялись общественными деятелями, помогаю­щими организации научных экспедиций (А.М. Сибиряков или Ф.П. Ря- бушинский), выдающимися изобретателями (Э.В. Сименс, Р. Фультон, Дж. Стефенсон, братья Э. Нобель и А.Б. Нобель, Т. Эдисон, Д. Уатт и др.), знаменитыми писателями, журналистами (А.С. Суворин, М.М. Ста- сюлевич, Ф.А. Иогансон и пр.), основателями музеев (П.И. Щукин, Ф.М. Плюшкин). Книгоиздатели «зажигали свечки в душах людей», ком­мерсанты и промышленники жертвовали огромные суммы на обществен­ные нужды, банкиры действовали в интересах общества, защищали бед­ных и т. д. Настойчиво проводилась мысль о том, что предпринимательская деятельность заслуживает общественного одобрения только в том случае, если она честная и если капитал, на котором она основана, имел «чистое» происхождение. Фирма братьев Елисеевых начала с нуля и разбогатела «энергией, умом и любовью к работе», Н.А. Бугров — «крестьянин-са­мородок», «патриархальный простой человек» начал дело с «маленького предприятия», «вел дело попросту, на честное слово, и не признавал ни­каких формальностей». Американский предприниматель П. Морган сам и честно добился богатства «изумительной предприимчивостью, силой воли и трудолюбием».

В биографиях, посвященных представителям науки, искусства, лите­ратуры, религии, общественным деятелям, отношение к светским ценно­стям обнаруживается не менее четко. Все они отвечали самым высоким моральным стандартам, являлись людьми, бескорыстно служащими ин­тересам общества, чуждыми сребролюбия, сострадавшими ближним, для которых общественные интересы имели приоритет над личным благопо­лучием, духовные потребности — над материальными. В 1870—1890-е гг. наибольшей похвалы авторов заслуживали герои, близкие образу хрис­тианского аскета-подвижника, которые не стремились к богатству, а в случае, если им располагали, добровольно отказывались от него в пользу страждущих или жертвовали его на удовлетворение общественных потреб­ностей. Положительные герои были чужды индивидуализма, который чаще всего ассоциировался с эгоизмом, неприемлемьм этически. Если они дей­ствовали в одиночку, то их усилия направлялись на моральное самоусо­вершенствование и развитие творческих способностей с целью использо­вания их для общественного блага. Помимо альтруизма в качестве необходимых черт истинно положительного героя выдвигались скромность, отвращение к саморекламе, равнодушие к богатству, отсутствие в моти­вах поведения каких-либо меркантильных интересов. Стремление к бо­гатству как жизненная цель отвергалось, поскольку богатство связыва­лось с нечистоплотностью, аморальными поступками и потерей доброго имени. В 1891 г. в некрологе, посвященном историку искусств П.Н. Пет­рову, предлагалось поставить ему памятник с надписью: «Жил честно, целый век трудился — и умер гол, как и родился», — так как она пре­красно характеризовала его безупречную деятельность.

Однако в начале XX в. на страницах «Нивы» образ героя-аскета исчеза­ет, не встречаем мы и осуждения стремления к богатству. В 1909 г. журнал решился на невозможную прежде рекламу книги «Кратчайший и доступ­ный каждому путь к богатству», написанную, как сказано в рекламе, «че­ловеком, которому удалось достичь успеха». Но бескорыстное служение обществу по-прежнему оценивалось очень высоко. В некрологе, посвя­щенном директору Варшавско-Венской железной дороги Н.Д. Лапчинско- му, в заслугу ему поставлено, что «он принадлежал к неудобному разряду людей, которые сами не хотят и другим не дают богатеть».

Таким образом, «Нива» артикулировала, распространяла, но и отра­жала антибуржуазные взгляды своих читателей, о чем говорит стойкая и возраставшая со временем популярность журнала. Контент-анализ мате­риалов журнала свидетельствует о непопулярности среди широких обра­зованных кругов российского общества буржуазного типа личности и неприятии таких базисных буржуазных ценностей, как богатство, слава, власть, влияние, личный успех, индивидуализм. Мировоззрение читатель­ской аудитории, состоявшей в значительной степени из русской интелли­генции, но, судя по тиражу журнала, включавшей и более широкие слои

среднего класса русского общества, было явно антибуржуазным. Для бизнесменов это не являлось секретом. Известный московский предпри­ниматель и общественный деятель начала XX в. П.А. Бурышкин в своих воспоминаниях писал: «Нужно сказать, что в России не было того культа богатых людей, который наблюдается в западных странах. <...> Во всех некупеческих слоях — ив дворянстве, и в чиновничестве, и в кругах интеллигенции, как правой, так и левой, — отношение к “толстосумам” было в общем малодружелюбным, насмешливым и немного “свысока”. Торгово-промышленники отнюдь не пользовались тем значением и не имели того удельного веса, которые они должны были иметь благодаря своему руководящему участию в русской хозяйственной жизни и которыми пользовались их западные, европейские и особенно заокеанские коллеги в своих странах».

Вместе с тем постепенно со страниц журнала исчезло отрицательное отношение к деятельности предпринимателей. Наиболее существенное из­менение состояло в том, что стала признаваться положительная роль богат­ства при наличии у его обладателя высоких идей духовного порядка и же­лания использовать его на благо человечества, в целях благотворительности, под держки науки, искусства и просвещения. Несмотря на эти компромис­сы, «Нива» и в начале XX в. не содержала апологетики предприниматель­ства и личного успеха, не рекламировала преуспевающего бизнесмена, миллионера, человека дела, сильной личности, капитана индустрии, кото­рый добился жизненного успеха, славы и богатства в качестве основы счастья, как это делала литература и журналистика в США и западноевро­пейских странах в конце XIX-начале XX в. «Нива» не отказалась и от тра­диционных идеалов беззаветного и бескорыстного служения обществу. Но­вые идеалы не вытесняли традиционные, а сосуществовали с ними, более того—традиционные идеалы даже корректировали их.

Таким образом, несмотря на то что образованное общество отлича­лось значительной материальной дифференциацией, низким уровнем спло­ченности и организованности, а его представители придерживались раз­личных политических и идеологических ориентаций, значительная, а возможно, и большая часть образованного общества — юристы, врачи, литераторы, художники и т. п., земская и научно-техническая интеллиген­ция, служащие негосударственных организаций и другие лица умствен­ного труда — имела не только некоторые общие черты, а скорее всего, общее антибуржуазное по существу народническое мировоззрение. Так продолжалось до 1917 г., хотя 97-98 % интеллигенции были беспартийны­ми. Народничество русской интеллигенции означало, что она разделяла уто­пические представления русского народа о возможности построения спра­ведливого общества по образцу сельской передельной общины — на основе всеобщего согласия, равенства, взаимной поддержки и коллек­тивной собственности. Мечта о всеобщей свободе и переустройстве че­ловечества являлась важным мотивом общественной деятельности мно­гих революционеров.

Итак, если судить по народной литературе, предназначенной для город­ских низов и грамотного крестьянства (на рубеже XIX-XX вв. это около

20 % населения), и журналу «Нива», предназначенному для образованно­го общества, то можно сделать следующий вывод. В пореформенное время и низшие страты, и привилегированная образованная часть общества ис­пытали влияние буржуазного мировоззрения, но они вносили в это миро­воззрение коррективы, пытались приспособить его к российским усло­виям, примирить с традиционными христианскими ценностями. Так, они могли принять капитализм «с человеческим лицом», который в первую очередь служит людям и обществу, а только потом — личным интересам; они соглашались признать ценность личного успеха, если этот успех слу­жил общему благу.

Интересно, что многие представители буржуазии долгое время под­держивали идею развития в России патерналистского капитализма «с че­ловеческим лицом». П.А. Бурышкин отмечал, что отношение русской буржуазии к своему делу было «несколько иным, чем на Западе. На свою деятельность смотрели не только или не столько как на источник наживы, а как на выполнение задачи, своего рода миссию, возложенную Богом или судьбою. Про богатство говорили, что Бог его дал в пользование и потребует по нему отчета, что выражалось отчасти в том, что именно в купеческой среде необычайно были развиты и благотворительность, и коллекционерство, на которые смотрели как на выполнение какого-то свы­ше назначенного долга». О том же писал в своих мемуарах представи­тель знаменитой старообрядческой династии промышленников В .П. Рябу- шинский: «Перефразируя французское “noblesse oblige” — знатность обязывает, старший брат нас часто наставлял: “Богатство обязывает ” (Richesse oblige). Так и другие роды (фамилии. — Б. М.) понимали. <...> Громадное большинство людей, которые жили по этому обязательству, в формулы свои ощущения не укладывали, но знали и нутром чувствова­ли, что не о хлебе одном жив будет человек». По мнению Рябушинского, в основе этого девиза лежали твердая христианская вера отцов и дедов и крестьянское происхождение русской буржуазии. Следует добавить, что благотворительность и меценатство не только поддерживались буржуаз­ной моралью и церковью, но и являлись одним из каналов социальной мобильности, так как открывали доступ к почетному гражданству, иногда к дворянству, обеспечивали престиж и авторитет фамилии. О склонности к предпринимательству по традиции, т. е. без рекламы, без холодного и точного расчета, с оглядкой на традиционные моральные принципы, о мо­нархизме, патриархальности и глубоком православии писали и другие пред­ставители буржуазии, пережившие революцию и гражданскую войну.

Российские особенности мировоззрения буржуазии были в значитель­ной мере обусловлены ее молодостью и происхождением многих круп­ных предпринимателей из среды старообрядцев и интеллигенции. О бур­жуазии как о социальной группе, обладающей самосознанием, собственными предпринимательскими организациями, прессой и т. д., можно говорить применительно к пореформенному периоду. Лишь в на­чале XX в. большинство предпринимателей отказались от идей патерна­лизма и стремились к тому, чтобы отношения между ними и рабочими строились на основе договора, спроса на труд и предложения и без вся­кого вмешательства правительства, хотя они признавали свою мораль­ную ответственность за удовлетворение потребностей рабочих в социаль­ной защите. В начале XX в. в России существовало более 300 предпри­нимательских организаций. Несмотря на это попытки создания собственной политической партии не увенчались успехом. Только в ка­нун февраля 1917 г. П.П. Рябушинскому удалось создать Всероссийс­кий торгово-промышленный союз с целью координации действий всех предпринимательских организаций. Но было слишком поздно, чтобы бур­жуазия могла изменить ход событий.