9.1.Структура текста

Конец 60-70 гг.: «структура текста – совокупность выделяющихся в нем частей и связей между ними». Текст построен путем выбора и соединения составляющих его компонентов. Структура текста многомерна, в ней присутствуют не только компоненты, принадлежащие плану выражения, но и принадлежащие плану содержания. Структура текста не может быть раскрыта в понятиях, применяемых к изучению строя языка, т.к. текст – явление языкового употребления. (см. табличку). Одинцов включил в понятие структуры текста свойственные именно тексту категории: тема, идея, материал, сюжет, композиция, прием. Но не все охвачено. Забыли образ автора и ОР, СР. Круг категория надо расширить.

Тема – идея – материал действительности – языковой материал – словесный ряд – композиция – сюжет – архитектоника – лики ОА (ОР) – образ автора. Как они связаны друг с другом? (см. табличку Горшкова). Принцип стилистического анализа: анализируется словесная ткань текста, но не по ярусам языкового строя, а по словесным рядам, создающим образ автора (и ОР) и образующим в своем развертывании языковую композицию текста. Это позволяет раскрыть содержание текста и показать его эстетические достоинства.

Главные пути и приемы лингвостилистического анализа текста

1) Сопоставление «словесной ткани» текста с общенародной речевой сокровищницей, с языком во всем объеме его строя и во всех разновидностях его употребления. (Путь внешнего анализа текста). Главный признак этого пути – сопоставление словесной ткани текста с языковыми явлениями, которые находятся вне этого текста. Одним из важных аспектов «внешнего анализа» является рассмотрение межтекстовых связей.

2) Путь анализа языковых средств как компонентов некоего смыслового и словесно-композиционного единства – текста. (Путь внутреннего анализа текста). Технически неизбежное расчленение нужно только для того, чтобы осмыслить эти составляющие в их соотношениях в контексте целого и представить как неразрывное единство. При этом объектом наблюдения выступают языковые явления, представленные в их взаимоотношениях внутри данного текста.

Внешний и внутренний пути не изолированы друг от друга, наоборот, в конкретном анализе они чаще всего присутствуют оба, хотя один из них обычно выдвигается на первый план.

Главные приемы стилистического анализа:

1) Семантико-стилистический анализ. Определение оттенков значений и стилистической окраски компонентов текста – необходимый этап анализа текста, без которого нельзя двигаться дальше. Щерба: Воспоминания Пушкина. Разыскание тончайших смысловых нюансов отдельных выразительных элементов русского языка.

2) Сопоставительно-стилистический анализ. Продвижение от семантико-стилистической характеристики языковых средств к изучению их организации в тексте. Пример – вторая лекция. Сопоставление может распространяться и на такие обобщающие категории, как композиция, образ автора и образ рассказчика в их словесном выражении.

Стихотворения русских поэтов с названиями Осень, Зима. Бунин: сравнивали рассказы.

3) Вероятностно-статистический анализ. Это анализ количественной стороны языковых явлений в тексте. Был популярен в 60 гг. 20 века в нашей стране. Исследование протяженности типов предложений, соотношения частей речи. Только обширные тексты, где искомых явлений тысячи.

4) Лингвостилистический эксперимент. Это основной, наиболее эффективный прием анализа текста. Искусственное придумывание стилистических вариантов к тексту. Теоретически важность этого приема обосновали Пешковский и Щерба. А Виноградов дал практические образцы (“Стиль «Пиковой дамы»”). При лингвостилистическом эксперименте анализируемый текст остается в неприкосновенности, а создается параллельный экспериментальный текст.

Приемы анализа не изолированы друг от друга, практически всегда используются разные приемы в различных сочетаниях. Ведущим выступает лингвостилистический эксперимент, он присутствует и при использовании других приемов. Мало проанализировать компоненты текста, важно проанализировать текст, как смысловое, композиционное словесное целое.

Билет 10

1.«Суворовские» оды и стихотворения Державина

Общие слова о творч-ве. Гавриил Романович Державин (1743 – 1816) – поэт-новатор, крупнейш. поэт 18 века, крупный госуд. деятель (рано осиротевш. сын бедного казанского дворянина, начинал рядовым, затем капралом Преобр. полка; впоследств. – губернатор в Петрозаводске, тамбове, сенатор, министр. юстиции). Его оды и лирич. стих-я тесно переплет-ся с его биографией.

1-я книга Д. «Оды, переведенные и сочиненные при горе Читалагае 1774 года» и журнальн. публикации не принесли известности.

«Екатерининские» оды. В 1783 г. княгиня Е. Дашкова показ. Ек. II оду Д. «Фелица», не парадно-придворную, а передающ. искреннее восхищ-е Д. императрицей – идеальн. правит-цей и благородн. женщиной. Д. использ. прием противопоставл-я: Фелица, в отлич. от окруж-я и державинского Мурзы, ведет самый простой образ жизни, не склоняется к таким порокам, как игра в карты, чревоугодие («И пища самая простая бывает за твоим столом»), занятия оккультизмом. Отлич. оду и замечат. словесная живопись (описание пира, где «славный окорок вестфальской» и «звенья рыбы астраханской» - просто раздолье, как на натюрмортах худ-ков фламандской школы). В дальнейшем Д. написал еще ряд од, которые мы относим к «екатерининским» одам – «На отсутствие Е.И.В. в Белоруссию», «Благодарность Фелице», «Видение Мурзы», «Изображение Фелицы». Последняя «ек.» ода – «Развалины» - создана после смерти императрицы и оплакив. ушедшую с ней в прошлое эпоху.

Философские оды. Лучшие из филос. од – «На смерть кн. Мещерского» (1779), «На счастие» (1789), «Водопад» (1791 – 1794).

Духовные оды. Составл. самый обширный цикл, из них больше всех известна ода «Бог» (1780 – 1784).

Принадлежат перу Д. многие прекрасные лирич. стих-я («Памятник», «Русские девушки», «Весна», «Лебедь») и песни. Полонез на его стихи «Гром победы раздавайся!» до 1831 г. был русским гимном (пока композ. Львов не написал на стихи Жуковского «Боже, царя храни!»). Многие из од и стих-й Д. целиком или частично предст. собой творч. подражания (вариации, стилиз. и пр., парафразисы, короче). Таковы «Властителям и судиям» (подраж. псалму), «Похвала сельск. жизни» (Гораций; «Памятник» тоже) и др. В поэтич. практике Д. выбор объекта парафразирования диктовался не формальн. соображ-ми, а характером идей в заинтересовавш. произведении (псалмы выбир. те, которые известны как «песни правды».

Теоретич. воззр-я Д. на лит-ру высказ. в его книге «Рассужд-я о лир. поэзии, или Об оде». Важнейш. условие для поэтич. творч-ва – вдохновение, для вдохнов. творч-ва естественна стихийность, нерассудочность решений, ощущение не логич., а некой тайной связи между компонентами произв-я. Следует стрем-ся к краткости слога. Поэзия есть еще и словесная живопись, и музыка в слове (просто Серебряный век!), поэтому спец. раздел книги посвящ. песне.

Мастером прозаич. слога Д. выступил и в своих автобиографич. «Записках».

«Суворовские» оды. Батальные оды Д. писал на протяж. всей жизни. Русско-турецк. войнам посвящ. «Осень во время осады Очакова» (1788), войне с Наполеоном – «На прогнание французов из Отечества», «Атаману и войску Донскому», «Персей и Андромеда» и др. Среди батальных од Д. «суворовские» оды составл. отдельный подраздел. Связ. с «суворовск.» циклом ода «На взятие Измаила» (1790), но особым образом. Имя Суворова не названо в ней ни разу (как и имя главнокомандующ. Потемкина), т.к. в 1-ю очередь это опис-е измаильск. штурма, а герои его – рус. воины. Впрочем, тому есть еще 1 объяснение: Д. еще не был лично знаком с Суворовым. Ода начин-ся описанием измаильск. штурма, в котором как бы портретируется одич. стиль Ломоносова. При помощи этого приема читатель вводится в атмосф. уже знакомых ему поэтич. батальн. полотен. Русск. войска, двинувш-ся в молчании на штурм Измаила, уподобл-ся сверхъестественным явл-ям – двинувшимся вперед горам. Своеобр. рефреном становится слово «идут». Этим приемом Д. достиг. впечатл-я неодолимой силы движущегося войска. Победа под Измаилом для Д. – не просто крупн. военн. удача. Это и победа во многовек. противостоянии христ-ва и ислама, символ возрожд. величия отеч-ва. Д. дает здаеь разверн. историч. отступление, вспоминая владыч-во ордынцев и смутное время. Победа под Измаилом в оде Д. – вершинное событие в деле возрожд-я рус. народа и гос-ва как носителей правосл. идеи, защитников православия в мире.

Позднее, когда Д. сблизился и подруж. с Суворовым, победы полководца стали темой произв-й «На взятие Праги», «На взятие Варшавы», «На победы в Италии», «На переход Альпийских гор». В этих патриот. гимнах созд. более эмоц., чем историч. образ события, автор идет от собств. реакции, видения, понимания; эмоц. впечатл-е делает больш. историю фактом повседн. жизни человека данной историч. эпохи. В батальн. лирике склад. два типа образов героев – поэтически обобщенный собират. образ Росса (сын отеч-ва, патриот, аллегория нац. идеи) и индивидуализир.-конкр., бытов. облик человека. Коллективн. и индивид. образы, Росс и Суворов, воплощ. такую эстетич. универсалию державинск. лирики, как острое нац. самосозн-ие. Бытовой облик Суворова также был как бы специально созд. для контрастного мышления Д. (Суворов, демонстративно спящий на охапке соломы в Таврич. дворце, и Суворов – облад. «львиного сердца»). В «Победах в Италии» Д. напрямую связ. успехи Суворова с историч. славой древних витязей (Рюрик торжествует в Валгалле звук своих побед); в торж. стихах Суворов предст. как «Меч Павлов, щит царей Европы, князь славы». В «Альп. горах» переход и битва изобр. в аллегор.-приподнятом духе, Суворов вновь стоит в ряду величайш. историч. личностей, явл-ся своеобр. мерой доблести: «Возьми кто летопись вселенной, геройские дела читай, ценя их истиной священной, с Суворовым соображай». Венчает цикл стих-е «Снегирь» (1800), написанное на смерть Суворова. Вернувшись с похорон, Д. услышал, как его ручной снегирь насвистыв. военную мелодию. Обращением к птице и начин-ся стих-е: «Что ты заводишь песню военну // Флейте подобно, милый Снегирь?» Особый нервный ритм стих-я с систематическими пропусками безуд. слогов (логаэд) целиком соответств. теме. Образ Суворова созд-ся буквально несколькими поэтич. штрихами: «Кто перед ратью будет, пылая, // Ездить на кляче, есть сухари; // В стуже и зное меч закаляя, // Спать на соломе, бдеть до зари». Д. поним., какая колосс. потеря постигла Россию: «Львиного сердца, крыльев орлиных // Нет уже с нами! – что воевать?» Особ. наглядно контрастен портрет Суворова в «Снигире» (на смерть Сув.): Кто перед ратью будет, пылая, Ездить на кляче, есть сухари; В стуже и зное меч закаляя, Спать на соломе, бдеть до зари; Тысячи воинств, стен и затворов С горстью россиян все побеждать?

Особенности поэтики Д.

1.Реалистич. тенденции. Персонажей антич. мифов (завсегдатаев одич. поэзии) Д. легко перемещ. в русскую действит-ть, делает их свидетелями российск. событий – рождения Александра I и др. Насыщение поэзт. произв. образами реальн. действит-ти, бытовыми подробн-ми.

2.Звукопись. Д. активно использ. звукопись в своих произв-ях («Согревать сатиры руки собирались» - холодно, р = дрожь; )

3.Рифма. Неоднократно встреч-ся ассонансы (вестфальской – астраханской), сдвиги словесного ударения в рифменной позиции (шумИт – дышИт).

4.Поразительна державинск. метафора: «Алмазна сыплется гора // С высот четыремя скалАми» («Водопад»).

5.Характерная для Д. «неровность языка» (Я. Грот) не явл-ся простым недосмотром автора, но должна пониматься нами как индивидуально-авторское волеизъявление. В частности, в его запутанном, сложном словорасположение, в обилии инверсий исслед-ли усматривают подчинение грамматич. отношений неким межсловесным отношениям иного типа, условно именующимся ассоциативными (примеры ассоциативного синтаксиса, способного «стягивать» обширные текстовые фрагменты, мы находим и у предшеств. Д. – Симеона Полоцкого, Антиоха Кантемира, В. Тредиаковского и др.). К случаям неровностей языка относ-ся беспредложие («Чем любовь твою заплатим»), подмены косвенных падежей (родит. на месте творит., дат., винит.: «Я алчу зреть красот твоих» - и наоборот). Эти особенности играют в поэзии Д. некую конкретн. худож-творч. роль, т.к. часто он заменяет правильный вар-т неправильным. Худож. ассоциации служит и эллипсис, распространенный у Д. Возможно это связ. с тем, что оды Д. были рассчит. не только на чтение, но и на слуховое восприятие, при котором ассоциативн. мышление работ. активно, а связи, на письме кажущиеся странными, на слух восприним-ся как должное (Д. чувствовал разницу между словом написанным и словом произносимым, несомненно).

Б. 10/2 Лит-ра рус. эмигр. 20-е–80-е.

Центры: Париж, Берлин (дешевая жизнь, здесь Горький делал журнал «Беседа» для СССР, но его запретили), Прага, София, Белград, Варшава, Харбин, Шанхай. Первая волна. Ежедневн. газеты: «Последн. новости»(1920–1940,Милюков), «Возрождение» (1920–1940, Струве), в США – «Нов. рус. слово» (с 1910). До 24г. нет раздел-я между сов. и рус. лит-рой. Журнал «Нов. рус. книга» (Берлин, 1921–23, Ященко) – аполитич. позиция. 1921г. – сбор-к «Смена вех» (Прага, 1921, Устрялов, Ключников), раскаявшиеся эмигранты, лозунг «В Каноссу!», примирение с сов. властью. Газ. «Накануне» (22-24 гг.), мост между Сов. Росс. и эмигр., сотрудничали с Ал. Толстым. Сбор-к «Исход к Востоку» (София, 21г., Вернадский, С.Булгаков, Флоренский), рев-ция – стихийная катастрофа, будущее – в церкви. Журн.«Совр. записки» (20-40гг., М. Вишняк). Журн.«Русс. мысль» (21-24гг, Струве). Левое крыло – «Воля России» (Прага, 22-32гг, М. Слоним), поддержка молодой лит-ры. К.20х-н.30х гг.– общ-во «Зеленая лампа» (Гиппиус, Мережковский). Журн. «Числа» (30-34 гг), опубл. «Роман с кокаином». 30-е гг.: 1) младороссы (коммунизм+роялизм); 2) Нацмальчики (националисты); 3) Пореволюционное течение (Бердяев, журн. «Утврждения», журн. «Путь»), симпатия фашизму; 4) журн. «Новый град» (31-39гг, Ф. Степун, Г. Федотов), христианский социализм. Предвоенное время: «оборонцы» (защита России, несмотр на конфликт с большевиками) и «пораженцы». Вторая волна. Эмигр. во время войны или после. Глеб Глинка, Иван Елагин, Владимир Марков.

Старшее поколение. Иван Бунин. Иван Шмелев (1873-1950) – «Неупиваемая чаша» (1919, о крепостном художнике, полюбившем госпожу, от его иконы исходит чудодейств. сила), «Солнце мертвых» (1923, о жестокости большевиков в Крыму), «Лето Господне» (1933, от имени мальчика из московской старообрядческой семьи), «Богомолье» (1935). Борис Зайцев (1881-1972) – «Алексей Божий человек» (1925, 2 книги о паломничестве к святым местам), «Золотой узор» (23-25гг, роман по мотивам Марии Магдалины, эмигрантка оказывается в Италии, где все ей напоминает о России), «Дом в Пасси» (35г., импрессионист. роман, нет ни рассказчика, ни гл. героя, показана жизнь эмигрантов), «Путешествие Глеба» (37-53гг, тетралогия («Заря», «Тишина», «Юность», Древо жизни»), описыв. юность героя до революции и жизнь в изгнании). Тэффи – сборн. «Все о любви» (46г., жизнь чудаков-эмигрантов, которым не везет в любви). Аркадий Аверченко – «Дюжина ножей в спину революции» (1921, сборник). Марк Алданов – историософские произв-я: «Святая Елена, маленький остров» (21г, повесть), «Девятое термидора» (23г., роман), «Десятая симфония» (31г., философ. сказка), «Ключ» (28-29 гг.) и «Бегство» (30-31) – о рус. революции. Михаил Осоргин – «Сивцев Вражек» (о революции, 28г). Марина Цветаева – уезж. к Эфрону в 22 г. в Прагу, изд. сборн. «Ремесло» (23г., Берлин), «После России» (28г., Париж). Эмиграция настроена к ней враждебно из-за Эфрона и похвал Маяковского. «Стихи к сыну» - 32г. «Царь-девица» - 22г., «Лебединый стан» - опубл. в Мюнхене в 57г. Вл. Набоков – русские – «Машенька» (26г.), «Король, дама, валет» (1928), «Защита Лужина» (30г), «Соглядатай» (30г), «Подвиг» (32г), «Камера обскура» (32г), «Отчаяние»(36), «Приглашение на казнь» (38) «Дар» (37-38), «Другие берега» (51г). Англ. – «Лолита», «Пнин», «Подлинная жизнь Себастьяна Найта», «Ада», «Бледное пламя». Молодые прозаики. Нина Берберова – «Лакей и девка» (49г, новелла), «Аккомпаниаторша» (49). Роман Гуль – «Ледяной поход» (23г, о гражд. войне), «В рассеяньи сущие» (23г), «Я унес Россию. Апология эмиграции» (81-89, мемуары об эмиграции), мемуары «Курсив мой». Гайто Газданов – «Вечер у Клэр» (30г). ПОЭТЫ. Старые – Бальмонт, Гиппиус, Цветаева, Вяч. Иванов. Ходасевич – сбор-к «Европейская ночь» (27г), затем стал критиком. Георг. Адамович – «Единство» (сб-к, 1967 г). Георг. Иванов - "Горница" (1914), "Памятник славы" (1915), "Вереск" (1916), «Сады» (17г.), в 23 г. эмигр. в Берлин, затем во Францию. Роман "Третий Рим" (не окончен), мемуарная проза - "Китайские тени", "Петербургские зимы", поздняя лирика – «Распад атома" (1938), "Портрет без сходства" (1950), "Посмертный дневник" (1958). Николай Оцупа – «Дневник в стихах» (50 г), интерес к большим формам. Издавал «Числа». Владимир Познер – «Стихи на случай» (28г).

Направления поэзии: 1) «Перекресток», сторонники Ходасевича, строгая форма. 2) сторонники Адамовича, «простота и человечность». 3) «Формисты» (группа «Кочевье», во главе Марк Слоним), последователи Цветаевой и Пастернака, эксперименты с формой.

Борис Поплавский – сюрреалист, умер от передоза героина. Юрий Терапиано – «Стихи о границе». Ирина Одоевцева – мемуары «На берегах Сены», «На берегах Невы».