1. Бездетность (принципиально заданная).

История образа сложилась так, что о детях Дон Жуана в подавляющем большинстве обработок (худо­жест­венных произведений, посвященных этому об­разу) не упоминается. А обработки, где есть упо­ми­на­ния на этот счет, выглядят на общем фоне чуже­родно и произвольно, как бы выбиваются из строя^viii. Связано это, вероятно, и с тем, что такие понятия, как Дон Жуан и брак, традиционно несовместимы. Хотя в обработках зачастую фигурирует жена героя (обычно под именем Эльвира; эта сюжетная линия возникла, с появлением либретто Да Понте к опере Моцарта), но же­нить­ба его, как правило, носит ха­рактер обманного жеста для заполучения желаемого. То есть Дон Жуан может давать обещания, иногда способен сфальсифи­цировать брачный обряд, но по легенде он-молод, не­женат и бездетен. О послед­ствиях его увлечений легенда просто не сообщает, в отличие, например, от результатов похожде­ний Джакомо Казановы, ему лично и нам-от него-извест­ных. Обработки, серьез­но рассматривающие версию "женить­бы Дон Жуа­на"^ix, кажутся неканони­чес­кими, паро­дий­ными и явно периферийными.

2. Одиночество.

Дон Жуан не имеет друзей. Думается, что гу­ми­левская строка "И никогда не звал мужчину братом" подразумевает именно братство (дружеское), а не пря­мое кровное родство. Наличие или отсутствие брата от человека не зависит; но если у него нет дру­зей, это уже опреде­ленным образом его характе­ри­зует. Хотя у Дон Жуана есть слуга, получивший кано­ническое имя Лепорел­ло (а в ран­них обработках его звали еще и Каталинон и Сганарель), но тот ему не друг (и не брат), как и Санчо Панса-Дон Кихоту.

Эти две черты-не самые главные и не исчер­пы­­ваю­щие, но реальные характеристики образа, и они очень четко схвачены и обозначены Гуми­левым. Менее четко, но все же обозначена им свя­занная с образом Дон Жуана смутная идея про­тивоборства последнего с судьбой: "И обмануть мед­лительное вре­мя, /Всегда лобзая новые уста".

Следовательно, если воспринимать каждую об­ра­ботку как материал для характеристики "вечного об­раза", то можно заключить, что только в сово­куп­ности (а не по отдельности) оба рассматривае­мых со­нета позволяют нам достаточно точно ее осущест­вить и, кроме того, на их совместной основе мы можем "вычислить" главные пункты, точки пере­сечения ле­ген­ды о Дон Жуане. В заключение напом­ним, что гумилевский сборник "Жемчуга" (1910), в который вошел сонет "Дон Жуан", имел посвящение, впос­лед­ствии снятое: "Посвящается моему учителю Валерию Яковлевичу Брюсову". Расхождения намети­лись уже в 1910 году. При самом общем сопоставле­нии "учи­тельского" и "ученического" сонетов очевид­на разни­ца поэтических под­ходов: "образного" у Брю­сова и "идейного" у Гумилева.

№30

Слово «Дон Жуан» из имени собственного стало именем нарицательным. Автор, первым описавший этот тип мужчин, вряд ли догадывался, что имя его героя пойдёт гулять по свету и превзойдёт славу своего создателя, что в холодной России оно привлечёт внимание двух выдающихся поэтов Серебряного века и они напишут одноимённые сонеты.

Но, взяв за основу образ губителя женских сердец, сколь разные лики они нарисуют!

Дон Жуан Брюсова дерзок. Он жаждет насладиться жизнью, ищет всего нового и неизведанного. И жажда эта неутолима.

Герой Гумилёва стремится всего лишь «обмануть медлительное время», т.е. продлить молодость, и, видимо, он уже пресытился. Его пугает перспектива близкой расплаты за грехи, он хочет избежать её, притворно раскаявшись. Но в последнем терцете звучит и искреннее понимание ненужности, бессмысленности собственной жизни.

Нет раскаянья в душе Дон Жуана Брюсова, и нет страха. Может потому, что для него любовь – способ освобождения, просветления, обнажения «святой глубины» души, способ постижения тайны жизни. В то время как для Дон Жуана Гумилёва – это победная оргия, плотская страсть.

Почему-то нераскаянный «вампир» Брюсова более привлекателен, чем «лунатик бледный» и «ненужный атом» Гумилёва. Видимо потому, что первый автор находится под обаянием этого вечного образа, а второй, возможно, презирает такой тип мужчин.

№31

Дон Жуан - легендарный испанский персонаж, ведущий распутный и беззаконный образ жизни. Этот литературный герой посвятил себя поискам чувственных наслаждений, попутно нарушая моральные и религиозные нормы общества. Одним из существеннейших элементов в наслаждении для него является момент утверждения своего господства, момент борьбы с препятствиями, стоящими на пути. Яркой чертой поведения Дон Жуана является невероятно частая смена женщин. Причем каждая девушка начинает ненавидеть своего временного спутника жизни, столь жестоко обманувшего её.

Сопоставим два образа этого персонажа, созданных в одноименных сонетах Николая Гумилева и Валерия Брюсова.

Очевиден тот факт, что оба произведения объединяет форма сонета. Для этой твердой поэтической формы характерны 14 строк, образующих 2 четверостишия-катрена и 2 трёхстишия-терцета. В первом катрене обычно задается основная тема. И у Брюсова и у Гумилева эта тема раскрывается в желании героя постигать все новое и новое, искать больше того, что уже найдено.

Во втором катрене следует антитема - мы наблюдаем некоторое расхождение в трактовке основного образа. Брюсовский Дон Жуан повествует о том, что женщины сами добиваются его, готовые пойти на все что угодно, а у Гумилева Дон Жуан сожалеет о своей распутной и бессмысленной жизни, он близок к раскаянию.

Для последующего терцета характерен неожиданный поворот событий. У Брюсова это внезапно сделанный вывод о том, что в такой любви можно отыскать еще и нечто святое; для этого героя такая жизнь предначертана судьбою - там все единственно и не случайно. У Гумилева же герой вдруг задумывается о своих жизненных путях, своем странном поведении и о том, в каком положении он окажется, добившись, наконец, желаемого.

В заключительных строках следует искать ключ к сонету. Дон Жуан Брюсова оценивает себя и свои низкие прихоти с полным сознанием происходящего. Но продолжает идти к тому, к чему шел, умудряясь найти в этом даже прекрасное. Для него каждая новая душа есть новый мир и тайна. Полная противоположность во взглядах Дон Жуана Гумилёва. Оборачиваясь назад и анализируя беспечно прожитую жизнь, он приходит к выводу, что в этом мире он абсолютно ничего не добился. Он лишь крохотная часть его, не сумевшая постичь элементарных человеческих благ и душевных радостей.

Образ Дон Жуана является сквозным в мировой литературе и каждый писатель, кто обращался в своих произведениях, наделил его особыми, индивидуальными чертами. В нашем случае особенности трактовок связаны с двумя разными поэтическими течениями. Оба поэта - и В.Брюсов, и Н.Гумилев - относятся к поэтам Серебряного века, но Брюсов был одним из основоположников символизма, а Гумилев возглавил петербургскую ветвь акмеистов. Символисты это по сути романтики, разделяющие сущность на два мира – мира земного и мира мечтаний. В их музыкально–поэтических принципах воплощаются символистские образы. Поэтому Дон Жуан Брюсова явный мечтатель, олицетворящий собой беспрестанного искателя и дерзкого скитальца островов в неоглядном море. С таким принятием мира связано и достаточное количество ярких метафор и эпитетов в сонете. Такие как неоглядное море, чуждые плоскогория, страстный зов, мучительный покров; пью жизни, как вампир; каждая душа – то новый мир. Произведение окрашено в светлые и радужные тона, несмотря на то, что герой далеко не свят и непорочен. Акмеизм Гумилева проявляется в более четко обозначенном художественном мире. Реалистичный и материальный подход к ситуации позволяет более критично отнестись к герою. Если у символиста эгоцентризм Дон Жуана несколько самомаскируются, то здесь он больше бросается в глаза. Поэтому Дон Жуан принимает вид совсем морально подавленного человека. И сонет словно меркнет, на фоне первого. Это все равно что сравнивать цветную и черно – белую фотографию.

Таким образом, имея разные подходы к одним и тем же ситуациям, учитывая противоположные взгляды на жизнь, можно представить одного и того же персонажа в совершенно разных вариациях.

№32

Брюсов и Гумилев - современники, у каждого автора в сонете есть что-то общее, конечно, есть и различия.

Во-первых, одинаковое название, во-вторых, одинаковая форма – сонет, в-третьих, один и тот же образ, Дон Жуан.

Дон Жуан Брюсова признается в своих ошибках, в том, что он губит души, но не может ничего с этим сделать, ведь Дон Жуан не может справиться с соблазном. А вот Дон Жуан Гумилева не признается в этом, он планирует раскаяться в будущем.

Дон Жуан Брюсова - моряк, искатель островов. Он хочет побывать в новых странах, женщины покорны ему. Ему не жаль этих женщин, они, не раздумывая, отдаются ему, поддаваясь искушению. Здесь Дон Жуан признается в том, что губит этих женщин, что он пьет их жизни, сравнивая себя с вампиром. Но при этом он готов снова и снова с головой окунаться в тайну женщин и познавать их.

Дон Жуан Гумилева также любит женщин, но в старости он намеревается стать монахом, принять завет Христа и остепениться. Этот Дон Жуан понимает, что, не смотря на свою привлекательность, он так и не обзавелся детьми, семьей. Звучит его раскаяние в пустоте жизни, в которой у него никого нет.

i Бабичева Ю. В. Брюсов и Н. Гумилев: взаимопритяжения и взаимоотталкивания.// Валерий Брюсов; Проблемы твор­чества. Межвузовский сборник научных трудов. Став­ро­поль. 1989. С. 60-69.

ii Брюсов В. Terita vigilia. Книга новых стихов. 1897-1900. М. 1900. С. 35.

iii Гумилев Н. /Жемчуга. Стихи. М. 1910. С. 40.

iv Герасимов К. подошел к этому вопросу со стиховедческой точки зрения: "В Дон-Жуане (1900) в катренах, постро­ен­ных по схеме авав, мы вновь встречаемся с рифмами "Ас­саргадона": "море-взоре-горе"… Неудачно фонетически слу­­чайное сочетание "вос­торг и горе"... Герасимов К. Сонет в творческом наследии Валерия Брюсова //Валерий Брю­сов. Проблемы мастерства. Сборник науч­ных трудов. Став­рополь. 1983. С. 47.

v Бальмонт К./Дон Жуан. Отрывки из ненаписанной поэмы.

С. 148.

vi Иваницкий В. Дело Дракулы живет // Независимая газета. 1997. 1 февраля. С. 8.

vii Резник М. Для меня существуешь только ты. //Неделя. 1996. N 13. С. 29-30.

viii Например: Ростопчина Е. Дочь Дон Жуана // Пантеон. 1856. Кн. I.

ix См., например: Потемкин П., Поляков С. Дон.Жуан-суп­руг Смерти, //Потемкин П. Избранные страницы. Па­риж. 1928; Юлленстен Л. В тени Дон-Хуана // Юлленстен Л. Смерть Сократа. В тени Доn-Хуана. М., 1984; Федоров В. /Женитьба Дон-Жуана// Федоров В. Собр. сочинений. В 5-ти т. Т. 3. М. 1988.