6 Билет 1) Пути развития разговорного и литературного языка в период образования русской народности.

В 14-15вв. из единой древнерусской народности складываются три: великорусская, украинская и белорусская. Формирование великорусской народности началось на тер. Владимиро-Суздальской и Новгородской земель. С14в. Ведущая роль переходит у Московскому княжеству.

Что касается рус.языка, то он в период формирования русской народности сохраняет традиции, возникшие в Древней Руси. Единство древнерус.литературы на все протяжении развития с 11 по17вв. обеспечивало и единство традиции древнерусского лит-письменного языка вплоть до сер.17в.

Однако: отличают развитие русского лит.языка в московский период от его развития в киевский период. Изменения: утрата двойственного числа, звательной формы, скл.кратких прилаг., выравнивание основ на задненебные – г, к, х, в скл. и спр., утрата аориста, распространение новых союзов и союзных слов – что-яко, чтобы-да, дабы, который-иже, если-аще, оже. Так, типичными приметами лит.языка становятся многие грам.явления, которые во времена Киевской Руси были общими.

В этот период очень важными становятся противоречия между книжной традицией и ориентацией на разговорный язык. Факты разговорного языка проникали в литерат.яз. на ярусах лексики, фразеологии, синтаксиса. Особенно это заметно в повествовательных жанрах, где происходит расширение не только соц.круга персонажей. В ряде случаев стираются грани между житием и повестью (Повесть о Петре и Февронии), (Повесть об Ульянии Осоргиной).

Преображается деловой язык: усложняются структуры текстов и увеличивается количество их типов, а также расширяются функции языка. 2) Язык басен И.А. Крылова.

Басни у Крылова представляют собой драматические сценки, что позволяет Крылову использовать живую народную речь. Главное место в баснях занимает не грубая, вульгарная лексика, а средство живого разговорного языка: междометия, частицы, слова с уменьшительно-ласкательными и уничижительными суффиксами (кумушка). Оценочные образования: лисынька, курятинка. Из народно-разговорной речи – глагольные формы многократного действия: лавливали, певали; деепричастия на –учи, -ючи (живучи, желаючи). Множество народных пословиц и поговорок. Язык Крылова эмоционален (! и ?). Много неполных предложений. Очень много междометных глаголов (хвать, шасть). У Крылова в баснях используются и старославянизмы, и архаизмы, и перефразы, и профессионализмы. Используется чиновничий язык для создания яркой характеристики персонажа. Басни Крылова отражают все разнообразие стилистических средств, несмотря на свою малую форму. КРЫЛОВ Басни Крылова появились в журналах конца 18 века, в 1809 г. вышла первая книга басен, получившая высокую оценку Жуковского как образец легкого, приятного и живописного рассказа. Басни отразили ум русского народа, приучили любить отечественный язык, стали народным достоянием. Их основная особенность – народность. Басни Крылова - маленькие драматические сценки, где персонажи свободно разговаривают друг с другом или автор беседует с читателем. Обращение к читателю может быть непосредственным: Читатель! Я был был неправ кругом; может восстанавливаться с помощью личных местоимений при глаголе в обобщенном значении: Как хочешь ты трудись, Но приобресть не льстись Ни благодарности, ни славы, Коль нет в твоих руках ни пользы, ни забавы; может подчеркиваться формой личного местоимения первого лица множественного числа, обозначающего и автора, и его воображаемого собеседника: Кого нам хвалит враг, в том верно проку нет.

Значительное место в текстах занимают обращения действующих лиц друг к другу: Приятель, не поешь? («Чиж и Еж»); Мой милый скворушка, ну, что за прибыль в том? («Скворец»).

Речь персонажей вводится в текст нейтральными глаголами: говорить, сказать, спросить, ответить, шептать, кричать, и просторечными: гуторить, клепать и др.

Колорит разговорной речи достигается широким употреблением междометий и частиц: Псари кричат: «Ахти, ребята, вор» («Волк на псарне»); И, полно, братец! («Прохожий и собака»); Так поди же, попляши! («Стрекоза и Муравей»).

В баснях много слов с суффиксами субъективной оценки, характерными для живой разговорной речи и произведений устного народного творчества:

Ну, что за шейка, что за глазки!

Рассказывать, так, право, сказки!

Какие перушки, какой носок!

И, верно, ангельский быть должен голосок!

Спой, светик, не стыдись!

Глагольные формы также свидетельствуют о близости языка басен Крылова к разговорной речи: Тихохонько медведя толк ногой; Хвать друга камнем; И с возом бух в канаву.

Для басен Крылова характерно широкое употребление эллипсисов, неполных предложений, односоставных предложений, что создает эффект непосредственной беседы автора с читателем или персонажей друг с другом: Не тут-то! море не горит. Кипит ли хоть? - И не кипит («Синица»)

В зачине басен Крылова - простые предложения. Вороне где-то бог послал кусочек сыру («Ворона и Лисица»), Мартышка в старости слаба глазами стала («Мартышка и очки»). В текстах с напряженным развитием действия также преобладают простые предложения: Лисица видит сыр,- лисицу сыр пленил; Очки не действуют никак и т.п.

В лексике басен особенно ярко отражается своеобразие живой разговорной речи: отведать, клепать, приплести, таскаться, отвадить, схватиться, спохмелья, вздуриться, детина, диковинка, угомон, удалой, старуха, шмыгнуть и т. п.

Большое количество фразеологических словосочетаний: ломать голову, бежать без оглядки, как гора с плеч и т.п.; пословиц и поговорок: Не даром говорится, что дело мастера боится; Что ты посеял, то и жни и др.

Автор сам умел создавать необычайно меткие выражения, сочетания слов, которые вошли в состав фразеологии современного русского языка: А ларчик просто открывался («Ларчик»), Слона-то я и не приметил («Любопытный»)

Однако басни Крылова показывают, как изменились понятия «низкий стиль», «простой стиль» в 19 в., поскольку отобраны языковые единицы поэтом в зависимости от темы, характера персонажа. Талант баснописца заключался в умении в пределах одного текста объединить элементы живой речи и элементы различных стилей литературного языка.

Иногда переход от книжного литературного языка к живой разговорной речи специально подчеркивается автором:

Какой-то в древности вельможа

С богато убранного ложа

Отправился в страну, где царствует Плутон

Сказать простее: умер он. («Вельможа»)

Кроме того, язык басен Крылова меняется в зависимости от жанра произведения: басни отвлеченно-публицистического содержания («Пушки и Паруса», «Лань и Дервиш») написаны более книжно, басни бытового содержания («Волк и Ягненок», «Ворона и Лисица», «Стрекоза и Муравей») написаны более просто.

Например, в басне «Лань и Дервиш» много книжной лексики: младая, чадо, млеко, расточать, муза и др.

В басне «Ворона и Лисица» широко употребляется разговорная лексика: взгромоздиться, воздержаться, близохонько, плутовка и др.

В книжных текстах басен Крылова используются существительные с суффиксом -ств-, позже ушедшие из литературного языка: препятство, бедство, свирепство, дружество; с суффиксом -ость-: высокость, красивость, пожизненность, алчность; книжная лексика: сребро, злато, вещать, глас, уста, вертепы, стезя, сокрытие; традиционные поэтические словосочетания: любимец и певец Авроры, лира Пиндара, Феб лучезарный (о солнце), как сирена сладкогласен и др.

Однако более всего характерно для басен Крылова широкое использование языковых средств различных стилей литературного языка и стилей живой речи в зависимости от темы произведения. В баснях о судьях («Щука», «Крестьянин и Овца», «Волк и Овцы») использованы элементы деловой речи: истец, уголовное дело, донос, улики, прокурор и т.п.

В басне «Фортуна в гостях» есть слова купеческого профессионального жаргона: торгаш, барыш, наклад. 7 билет 1) Пути и формы сближения книжно-славянского языка с народно-литературным в XV - первой половине XVI вв ("Повесть о Петре и Февронии").

Эволюция книжно-славянского типа языка Московского государства в 14 –нач.16вв.

В Московский период огромным влиянием пользовался книжно-славянский язык. Его развитие и обособление было вызвано как экстралингвистическими, так и внутриязыковыми факторами. Этот тип языка употреблялся для языка духовной лит-ры, повествовательно-исторической и публицистической лит-ры и в новых появившихся жанрах ораторского типа. К важнейшим типам добавляется использование архаизмов, то есть неупотребительных в современной речи форм.

Первое южнославянское влияние – внешний процесс, отразившийся на внешнем облике русских книг. Это изменения русской графики и орфографии под влиянием болгарской и сербской, испытавших в свою очередь, влияние греческого алфавита и орфографии. Влияние этого процесса сказывается в восстановлении букв, не обозначающих звуков живой русской речи 15-17вв.: омега, кси, пси, фита, ижица, в употреблении и смешении Ь и Ъ, также не обозначающих живых звуков в исследуемый период, в написании слов с плавными до гласных, свойственном южнославянским языкам и не характерном для РЯ, в написании i (и десятиричное) перед гласными. Под влиянием южнославянских церковных книг в русских памятниках 15-16вв. увеличивается количество титлов (надстрочных знаков, указывающих на сокращенное написание слов). В книгах 15-17вв. изменилось начертание букв, многие из которых стали напоминать буквы греческого алфавита. В текстах появились идеографические элементы.

Второе южнославянское влияние – влияние церковной литературы южнославянского языка на язык памятников. По своему происхождению южнославянское влияние не столько иноязычное, сколько архаизирующее (активизация церковно-славянского языка раннего периода). Был основан институт Книжная Справа – для исправления текстов. Орфография противопоставлялась живому произношению. В некоторых книгах появляется знак придыхания. Появляются новые начертания букв (по греческому образцу: вместо остроугольных – округлые очертания). Увеличивается число титлов. Возвращаются слова в старославянской огласовке (врех-верх, влок-волк). Были восстановлены некоторые грамматические формы (Звательный падеж, аорист, перфект, +квамперфект, имперфект). Активизируются словообразовательные элементы (-ство, -тель). Широко вводились в практику идеографические знаки (крест в кружочке – смерть).

Пути и формы сближения книжно-славянского типа языка с народно-литературным в XVI – первой воловине XVII века. Русский язык эпохи Московского государства имел сложную историю. Центром Русского государства становится Москва. Продолжают формироваться диалектные особенности. Оформились основные диалектные зоны – северновеликорусское  наречие и южновеликоруссское наречие. Говор Москвы как столицы Русского государства постепенно воспринимался в сознании всех русских как образцовый и лёг в основу русского национального литературного языка. В литературном  языке Московского государства продолжают развиваться книжно-письменные традиции Киевской Руси. В то же время в русском разговорном языке возрастают структурные изменения, отделяющие его от книжно-письменного. Между русским разговорным язы¬ком и книжно-славянским языком образуются значитель¬ные расхождения. В книжно-славянском типе литературного языка получают распространение архаизированные написания, осно¬ванные на южнославянской орфографической норме, возникает особая риторическая манера выражения, цветистая, пышная, насыщенная метафорами, получившая название «извитие словес» («плете¬ние словес»). Она широко используется в литературе для всемерного повышения авторитета московской вели¬кокняжеской и церковной власти. Этот сложный комплекс явлении в истории русской культуры, литературы и литературного языка получил наименование «вто¬рого южнославянского влияния». Народно-литературный тип языка не подвергся «второму южнославянскому влиянию». В этот период функции «делового языка» расширяются, возникают новые жанры деловой письменности (судебники, статей¬ные списки русских послов, «Стоглав», «Домострой» и др.). «Деловой язык» обслуживал нужды услож¬няющейся государственной переписки и государственного управления. Его орфографическая практика и словоупотребле¬ние оказали влияние на формирование норм литературного языка. С XVII в. формируются язык русской науки и нацио¬нальный литературный язык. Усиливается тенденция к внут¬реннему единству, к сближению литературного языка с разговорным. Во 2-й пол. XVI в. в Московском государст¬ве началось книгопечатание, имевшее огром¬ное значение для судеб русского литературного языка, литературы, культуры и образования. Рукописная культура сменилась культурой письменной. Первыми печат¬ными книгами стали церковные книги для богослу¬жения, грамматики, словари, буквари, необходи¬мые для образования и просвещения. Первыми печатными учебными книгами были «Букварь» (1574), изданной во Львове Иваном Фёдоровым, «Грамматика словеньска» Лаврентия Зизания (1596), «Словенская грамматика» Мелетия Смотрицкого (1618), переизданная с дополнениями в 1648, «Лексикон славяноросский» Памвы Берынды (1627). Развитие и взаимодействие книжно-славянского и на¬родного литературно обработанного языков приво¬дит к образованию трёх стилей с единым структурно-грамматическим и словарным ядром, с широким кругом синонимиче¬ских и иных соответствий между ними – фонетических морфологических, синтаксических и лексико-фразеологических. Начиная со 2-й пол. XVI в. постепенно сужает¬ся сфера употребления церковно-славянского языка. Церковно-славянские элементы, особенно лексические, вош¬ли в состав русского национального литературного языка, но церковно-славянское наследие было использовано далеко не в полном объёме: даже в книжных жанрах не использовались устаревшие и малоупотребитель¬ные элементы языка. Зато закрепились народно-разговорные элементы. Несмотря на то что новые произведения и новые списки на церковно-славянском языке появлялись в течение XVII, XVIII вв. и даже в начале XIX в., его употребление всё более ограничивается. Он превращается в собственно церковный язык (язык религиозного культа). Этому способствова¬ло «обмирщение» общественной жизни и культуры в эпоху Петра 1. Реформы петровского времени открыли путь для вхождения в русский литературный язык западно-европейских слов и русских народно-разговорных элементов. В процессе синтеза различных элементов (народно-разговорная основа, черты делового языка, западно-ев¬ропейские заимствования, славянизмы) вырабаты¬ваются нормы русского национального литературного языка. 

“Повесть о Петре и Февронии”. Лингвистический строй текста повести в целом прост, близок к разговорному, лексика повести предметна и действенна. Но в выборе грамматических форм автор повести придерживается книжной традиции: он постоянно употребляет аорист и имперфект, перфект со связкой, старые книжные союзы – Аще, яко, иже.