3. Скандинавская поэзия ( языческое и христианское)

Памятники лит-ры раннего Срв сохранились только на севере Европы. Только там сохран. отраж-е языч. представлений (ирландская, исландская лит-ра): герой часто наделен фантастич. свойствами. Отраж-е родовых отношений Ирландии и Исландии далеки от католич. Рима, там еще сохраняются родов. представления. Хр-во: в Ирландии – св. Патрик (конец 4в.), хр. ц-вь в Ирландии терпимо относилась к языч. культуре. Одним из самых могуществ. варварск. племен были кельты. Сначала расселялись по всей Европе, позднее – в Ирландии, Шотландии, Бретани. Долго сохраняли родов. отнош-я. Лит-ра кельтов создавалась и сохранялась в устном виде. Сказания (саги) записаны в 12в. (древнейш. текст – «Книга бурой коровы»). Саги относятся к устному народному творчеству (УНТ). В значительной мере существовали в прозаической форме. Иногда проза сочетается со стихами: стихотворная форма – у самых ярких отрывков. Вообще, прозаическая форма не характерна для больших эпических произведений. Для раннего эпоса характерен не сформировавшийся герой, он – не устоявшийся. Он ещё как бы не застыл, не статичен, удивительным образом многолик. Эпический герой всегда завоёвывает любовь своей невесты, проходит через кучу испытаний. В раннем эпосе всегда хорошо заметны следы пережитков матриархата. Здесь эпический герой нередко удваивается: возникает фигура брата (побратима). Поединок отца с сыном очень характерен для сюжетов средневековых произведений. Это в самом деле вполне реальный сюжет: ребёнок воспитывался в роду матери, а не отца. К тому же, это аллегория борьбы старого и нового. В эпосе реальность выступает в трансформированной форме: единственное выступает как множественное. Единственный случай представляется как закономерность, сюжет строится по принципу метонимии. Эпические сказания древних народов всегда обладают типологической общностью.

Гораздо более архаические формы поэзии сохранила древней­шая литература скандинавских стран, в особенности Исландии.

В эпоху раннего средневековья скандинавский север предста­вляет область, отдаленную от центров экономической и культурной Жизни Европы и потому наиболее отсталую в общественном и куль­турном отношении. Начало феодализации и христианизации скан­динавских стран относится к концу X—XI вв.; до конца первого тысячелетия н. э., а частично и позже, скандинавские народы живут в условиях родового строя, напоминающих общественные отноше­ния континентальных германцев в период, непосредственно предше­ствующий падению Римской империи. Природные условия Скан­динавского полуострова, мало благоприятные для развития земле­делия, ограниченность территории, пригодной для поселения, послужили причиной усиленных передвижений и военной экспансии скандинавов, повторяющей аналогичные явления, имевшие место на Континенте в эпоху «великого переселения народов». [35]

Передвижения эти носят характер морских набегов воинских дружин скан­динавов на территории, расположенные по морскому побережью и по течению больших судоходных рек; пиратские набеги сопрово­ждаются морской торговлей, а в дальнейшем — захватом и колони­зацией обширных территорий. Этот период в истории скандинав­ских народов получил название «эпохи викингов» (800 — 1050): слово «викинг» первоначально обозначало морской набег на при­брежные поселения (от слова «вик» — «поселение», «бухта»), поз­же — участников такого набега, самих скандинавских дружинников и их предводителей; обычно, однако, скандинавов в континенталь­ной Европе называли «норманнами» («северными людьми»).

Морским набегам норманнов особенно часто подвергались Франция и Англия. В 911 г. норманнский герцог Роллон получил в лен от французского короля обширную территорию на севере Франции, получившую название Нормандии; переселившиеся сюда норманны быстро ассимилировались с местным населением и при­няли французский язык. С IX в. начинаются набеги скандинавов на Англию; в северной и восточной Англии возникают многочис­ленные поселения завоевателей. Одно время вся Англия находится под владычеством датчан (при короле Кануте Датском, 1016—1035). В IX—X вв. норвежцам удалось подчинить своей вла­сти значительную часть кельтской Ирландии. Норвежцами также была открыта и заселена Исландия (870 — 930) и колонизованы рас­положенные к северу от Шотландии острова. Исландцы в свою оче­редь открыли и колонизовали побережье Гренландии (990) и добра­лись до берегов Северной Америки (около 1000 г.), где их поселения просуществовали, по-видимому, до XIV в.; однако это первое открытие Америки по условиям времени не имело историче­ских последствий. Дружины шведов под именем «варягов» из­вестны были в древней Руси: по «великому пути из варяг в греки» (т. е. из Балтийского в Черное море) варяги доходили до Констан­тинополя, совершая набеги на побережье, и в качестве наемников поступали на службу Византии.

Особенно важное значение для истории скандинавских стран имела колонизация Исландии. Значительная часть первых поселен­цев состояла из родовой знати Норвегии, недовольной возвышением королевской власти, которая в лице короля Гаральда Прекрасноволосого, установившего единодержавие (872), с жесто­костью подавляла самостоятельность мелких племенных вождей («херсов»). Такие херсы покидали Норвегию со своими дружинами, семьями и движимым имуществом, в сопровождении большого числа свободных крестьян («бондов»), недовольных королевскими налогами и охотно переселявшихся на новые земли. Население Ис­ландии, разбросанное по побережью и речным долинам, жило не­большими округами, во главе которых стояли «годы» — старей­шины округа из представителей родовой знати, соединявшие обязанности жреца и судьи. В Исландии дольше, чем в Норвегии, сохранялся патриархальный родовой строй и связанные с ним учре­ждения и обычаи. [36] Свободное крестьянское население собиралось на народные собрания («тинги»), решавшие дела данного округа; с 930 г существовало общее народное собрание всего острова «альтинг») Свою политическую независимость исландская народ­ная республика сохраняла до 1262 г.; она была присоединена к Норвегии в результате внутренних раздоров, связанных с ростом в XII—XIII вв. экономического могущества и политической власти родовой аристократии. Однако тесная связь между Исландией и Норвегией никогда не порывалась и раньше. Молодые исландцы, которые, достигнув совершеннолетия, отправлялись в обычное тор­говое или военное плавание за море, прежде всего навещали своих родичей и друзей в Норвегии и часто служили в дружине норвеж­ских королей. Постоянная связь поддерживалась и с другими скандинавскими поселениями, разбросанными по островам Атлантического океана и по побережью Северного и Балтийского морей.

Христианство начало проникать в Исландию через сношения с ирландцами и англосаксами с самого начала колонизации остро­ва. В 1000 г. под давлением норвежского короля Олафа Тригвасона (995 — 1000) исландский альтинг, следуя примеру Норвегии, объявил христианство официальной религией Исландии. Дальнейшие успехи христианизации связаны с миссионерской деятельностью короля Олафа Святого (1015 — 1029). Однако язычество не подвергалось преследованиям и в течение двух последующих столетий продолжа­ло существовать рядом с официальным христианством. Исландская церковь благодаря своей территориальной отдаленности сохраняла относительную независимость от Рима и имела национальный и демократический характер. Немногочисленное духовенство со­стояло из исландцев, представителей родовой знати, когда-то отправлявших жреческие обязанности и более знакомых с народными обычаями и верованиями, чем с тонкостями христианского богос­ловия.

Церковь принесла с собой латинскую грамоту, которая с начала XII в. стала применяться и для записей на исландском языке, имев­ших преимущественно практическое значение (законов, родословных и т. п.). С середины XII и до конца XIII в. возникает и раз­вивается богатейшая народная художественная литература. Она закрепляется в записях клириков или людей, получивших клерикальное образование, но относившихся с любовью и интересом к родному прошлому, засвидетельствованному в живой традиции многовекового устно-поэтического творчества скандинавских наро­дов. Благодаря культурной изолированности Исландии, архаично­сти ее общественного строя, поздней и весьма поверхностной хри­стианизации древнеисландская литература XII—XIII вв. сохранила картину быта и нравов, обычаев и верований скандинавских народов, их героических сказаний и языческой мифологии, во многих отношениях близкую культуре древних германцев в эпоху «велико­го переселения народов». Не удивительно поэтому, что открытие скандинавских поэтических древностей европейскими учеными в конце XVIII и в начале XIX в., в эпоху романтизма, имело бли­жайшим следствием недостаточно критическое отождествление древнескандинавской культуры и поэзии с общегерманской. [37]

В про­тивоположность романтической германистике первой половины XIX в. современная историческая наука более внимательно учиты­вает своеобразные условия местного (скандинавского и исландско­го) развития этой культуры в «эпоху викингов».

2

Основные памятники древнеисландской художественной литера­туры распадаются на три группы: песни «Эдды», поэзия скальдов и прозаические саги.

«Эддой» называется сборник песен, частью мифологического и морально-поучительного (дидактического), частью героического содержания. Сборник составлен в XIII в. из песен разного времени, по данным языка и стиля — от IX до конца XII в., анонимных и со­хранявшихся в устной традиции. Свое название сборник получил в XVII в. от первого издателя, который увидел в нем источник про­заического трактата по вопросам поэтики исландца Снорри Стурлусона, носившего заглавие «Эдда» (написан около 1222 — 1223 гг.), и перенес это заглавие на изданную им рукопись. В отличие от младшей, или прозаической, «Эдды» Снорри более старый пе­сенный сборник принято называть старшей, или поэтической, «Эд­дой». Значение слова «Эдда» — неясное. По сравнению с поэзией скальдов песни «Эдды» по своему содержанию и стилю предста­вляют более древний жанр народного эпоса и дидактики, непосред­ственно связанный с древнегерманской аллитерационной поэзией. Большинство героических песен «Эдды» восходит по своим сюже­там к эпической поэзии континентальных германцев, тогда как ми­фологические песни не имеют параллелей у немцев и англосаксов, может быть, потому, что эти народы подверглись более ранней и глубокой христианизации. Однако сравнение песен «Эдды» между собой и с памятниками эпической поэзии других германских наро­дов позволяет установить глубокое своеобразие скандинавского эпоса как в трактовке традиционных и в разработке новых сюже­тов, так и в особенностях поэтического стиля. В частности, это от­носится и к метрической форме эддической поэзии, которая соеди­няет древнегерманскую аллитерацию со строфическим оформле­нием, отсутствующим у западных германцев.

Мифологические песни «Эдды» заключают сказания о богах и поучения житейской мудрости, облеченные в мифологическую форму божественных установлений. Они основаны на развитой си­стеме языческих верований и мифологии, окончательно сложившей­ся у скандинавских народов в «эпоху викингов», но уходящей свои­ми корнями в мифологические представления древних германцев.

Как все антропоморфические религии, скандинавское язычество представляло себе богов по идеализованному образу людей. Боги представлялись более могущественными и совершенными, чем обы­кновенные люди, но отнюдь не всемогущими и бессмертными или лишенными человеческих страстей и страданий. [38]

Мифы рассказывали о рождении богов и содержали указание на их грядущую гибель. За человекообразными богами стояли более древние пережитки тотемистических представлений: с богами связаны священные жи­вотные (например, волк или ворон как спутники Одина). Широко распространена вера в существование «оборотней» («человек-волк»); душа человека (его «двойник») также появляется в звери­ном облике. «Государство богов» строится по образцу человеческо­го общества, как патриархальный род. Однако и здесь в идеализированной форме мифа сохраняются пережитки более древних семейных и общественных отношений (группового брака и матриархата); поэтому, например, богиня Фригг, жена Одина, в его отсутствие становится женой его братьев; Фрейр и Фрейа, брат и сестра, являются мужем и женой.

Верховный бог скандинавской мифологии Один (у западных гер­манцев — Водан) — отец и родоначальник богов, творец и устрои­тель земли, создатель рода человеческого. Один — бог войны, да­рующий победу в битвах. Храбрейшие витязи, павшие в бою, пируют вместе с ним в Валгалле («чертоге мертвых»), куда их при­водят валькирии — воинственные девы, дочери Одина. Каждый день витязи тешатся в боях, но раны, которые они при этом наносят друг другу, тотчас же заживают, и за битвой следует веселое пиршество. Религия Одина отражает воинские идеалы скандинавских дружин­ников «эпохи викингов». Один — также бог мудрости, пророчеств и заклинаний и покровитель поэзии. Он изображается одноглазым: другой глаз он отдал великану Мимиру за знание будущего. С копьем в руке, в широкополой шляпе он странствует по земле, принимая участие в человеческих делах и покровительствуя своим любимцам среди героев, из которых некоторые (например, Сигурд) ведут свой род от Одина.

Из других богов наибольшим почитанием пользовался Тор (у западных германцев Донар) — бог грозы, вооруженный каменным молотом (орудие каменного века), которым он поражает враж­дебных богам великанов. «Рыжебородый Тор» является покровите­лем земледелия, и в его облике в противоположность Одину, почи­таемому дружинами викингов, отчетливее выступают черты скандинавского «бонда» (крестьянина). Именно с этой стороны Один и Тор сопоставлены в одной из песен «Эдды» («Слово о Харбарде»), изображающей перебранку между ними.

Особое место среди богов занимает Локи, известный лишь в скандинавской мифологической традиции и представляющий злое, разрушительное начало, может быть, первоначально — бог ог­ня. Локи стоит между богами и великанами и будет сражаться про­тив богов в последней битве перед концом мира.

Среди богинь первое место занимает Фригг, жена Одина, боги­ня любви и покровительница браков, олицетворение рождающего начала в природе.

Надземному миру, в котором обитают боги, скандинавская ми­фология противопоставляет обиталище людей — «срединную зем­лю» («Мидгард») — и подземное царство мертвых («Нифльхейм»), в котором царствует великанша Хель. [39]

Представление о подземном царстве мертвых, связанное с погребением в курганах, древнее веры в Валгаллу, но продолжает существовать с ней рядом; в результате слагается компромиссное представление: в царство Хель отправ­ляются все умершие, кроме героев, удостоившихся Валгаллы.

Кроме богов, скандинавская мифология знает духов природы — следствие первобытных анимистических представлений, великанов, царство которых лежит за морем, и карликов («альбов» или «двергов»), скрывающихся в недрах земли. Великаны, олицетворяющие стихийные, разрушающие силы природы, находятся в непрестанной борьбе с богами и людьми. Карлики владеют несметными сокрови­щами в недрах гор и являются искусными кузнецами. Таким «му­дрым альбом» является, например, волшебный кузнец Веланд, о котором рассказывает одна из героических песен «Эдды» («Слово о Веланде»).

Сказания о волшебных кузнецах, распространенные у многих народов, восходят к начальной стадии развития обработки метал­лов, когда умелый кузнец, изготовляющий оружие, представлял ремесло, известное немногим, а потому особенно ценимое и окружен­ное суеверными представлениями.

Многочисленные имена богов и сказания о них, сохраненные в песнях «Эдды» и отчасти в поэзии скальдов и впоследствии систе­матизированные Снорри в прозаической «Эдде», лишь частично на­ходят соответствия в мифологических представлениях других гер­манских племен, являясь в значительной степени продуктом мест­ного, более позднего развития скандинавского язычества. К таким поздним скандинавским новообразованиям «эпохи викингов» отно­сится, например, воинская религия Одина с Валгаллой и валькирия­ми. У континентальных германцев Водан известен преимуществен­но как бог мертвых, водитель душ, предводитель призрачной «дикой охоты»: из этих более древних представлений, связанных с культом умерших, развились в дальнейшем его функции как бога войны и волшебства, известные из скандинавской мифологии.

Немецкие буржуазные националисты и в особенности «теоретики» немецкого фашизма пытались на основании исландской «Эдды» представить воинскую рели­гию Бодана как «национальную религию» немцев. Эти устарелые романтические концепции отброшены современной наукой.

Вообще религиозные представления континентальных германцев IV—V вв., гораздо более примитивные, еще не успели, по-видимо­му, оформиться в ту сложную и разработанную мифологическую систему, которую мы находим в скандинавских поэтических памят­никах IX—XII вв. Но даже для самой Скандинавии далеко не все, что известно как содержание мифологической поэзии, было предме­том культа и бытовой религиозности. Несомненно также некоторое влияние христианских представлений на позднейшую поэтическую обработку и систематизацию скандинавских мифов. [40]

Все известные нам памятники исландской мифологической поэзии записаны в хри­стианскую эпоху и христианами, а это не могло не отразиться и на характере их письменной традиции.

3

Наиболее полную картину скандинавской мифологии дает «Волуспа» («Прорицание пророчицы»), песня о происхождении и грядущей гибели мира, которой открывается «Эдда». Пророчица, разбу­женная Одином от смертного сна, вещает людям тайны прошлого и будущего, открытые ее взору.

Из бездны существовавшей до сотворения мира, первым родился великан и Имир. От Имира ведут начало род великанов, которые древнее богов, и боги, выступающие как создатели и устроители мироздания. По другому эддическому источнику («Песня о Гримире») боги убили великана Имира и из тела убитого созда­ли мир: из крови ― моря и реки, из мяса ― землю, из костей ― горы, из мозга ― облака, из черепа ― небесную кровлю. Аналогичные мотивы встречаются и в других первобытных мифах о сотворении мира (в частности, они отражены и в русской «Голубиной книге»). Люди были созданы богами из Аска и Эмблы («ясе­ня» И «ольхи»), в которые боги вдохнули дыхание жизни. Пророчица описывает устройство мироздания: землю осеняет мировое древо, ясень Иггдрасиль ― образ, сходный с «древом жизни» библейских сказаний и с «крестным древом» поздней­шей христианской легенды, но развившийся, по-видимому, самостоятельно из куль­та деревьев, характерного для первобытных аграрных религий. У его корней ключ Урдр, источник мудрости, и чертог, в котором живут три вещие девы Норны, боги­ни судьбы, назначающие жребий каждому из людей. Боги ведут блаженную жизнь на полях Идавёлль, пока по их вине не разгорается первая война. Смерть светлого бога Бальдра, вызванная коварством Локи, является первым предвещанием гряду­щей «гибели богов». Дальше слова пророчицы говорят о будущем. На земле среди людей начинаются кровавые распри: «брат губит брата», «волчий век» наступает перед концом мира. Звучит рог Хеймдала, охраняющего царство богов. На мир надвигаются полчища чудовищ: огромный волк Фенрир разрывает свои цепи, при­ближается корабль мертвецов, которым правит Локи, с ним вместе подымаются мировой змей, опоясывающий землю, и огненный великан Суртр. Волк пожирает Одина, змей одолевает Тора, небесные светила падают на землю, которая сгорает в огне мирового пожара. Но за гибелью богов пророчица видит новую землю, во­скресшую и очищенную, и богов, восставших для новой, блаженной жизни на по­лях Идавёлль.

Мифологические представления, лежащие в основе «Волуспы», могут быть иллюстрированы многочисленными параллелями из ис­тории первобытного мифологического мышления, но грандиозное обобщение и систематизация этих представлений в поэтическом ви­дении произошли сравнительно поздно и, по всей вероятности, не без влияния христианских представлений о конце мира. Предпола­гают, что «Волуспа» возникла в середине X в. в Исландии и являет­ся своеобразной попыткой дать поэтический свод германских язы­ческих верований в известном сопоставлении с новым учением христианской церкви.

Мифу о Бальдре, о котором упоминает «Волуспа», посвящена «Песня о страннике» (или «Сны Бальдра»).

Светлому богу Бальдру, сыну Одина, снятся зловещие сны, предвещающие смерть. Чтобы спасти Бальдра, мать его Фригг берет клятву со всех живых су­ществ и предметов не вредить ее сыну, но забывает при этом неопасную на вид омелу (растение, паразитирующее на дубе). Радуясь неуязвимости Бальдра, боги бросают в него различным оружием. Локи же делает копье из омелы и вручает его слепому богу Ходру, направляя его руку так, что он становится, помимо своей во­ли, убийцей Бальдра. Последняя часть «Волуспы», заключающая пророчество о во­скресении богов, предвещает и возвращение Бальдра в чертоги Одина. [41]

Было высказано предположение, что миф о Бальдре является поздним скандинавским отражением христианских представлений о смерти и воскресении Христа. Некоторые ученые усматривали в нем влияние распространенных восточных культов «умирающего и воскресающего бога» (Озирис, Адонис, Дионис и др.). На самом деле несомненное сходство этих мифологических сюжетов объяс­няется общими представлениями первобытных аграрных религий, олицетворяющими смену времен года в мифологическом образе «смерти и воскресения» божества.

В мифологических песнях, героем которых является Один, этот последний неизменно выступает как учитель мудрости; в форме во­просов и ответов или прямых поучений он объясняет тайны мироздания, поучает морали, правилам человеческого поведения.

Из пе­сен этого цикла особенный интерес представляют «Изречения Высокого» — собрание моральных сентенций, поучений и загово­ров, приписанное Одину. Подобные стихотворные изречения народ­ной мудрости принадлежат к древнейшим жанрам устного творче­ства и весьма ярко характеризуют общественный быт и принципы поведения людей «эпохи викингов», их понятия о воинской добле­сти, личном достоинстве, житейском благоразумии, об отношениях между мужчиной и женщиной, между друзьями и врагами, суровый дух, присущий варварскому обществу.

Прежде чем в дом

войдешь, все входы

ты осмотри, ты огляди,—

ибо, как знать,

в этом жилище

недругов нет ли.

Муж не должен

хотя бы на миг

отходить от оружия,

ибо, как знать,

когда на пути

копье пригодится.

День хвали вечером,

жен — на костре (т. е.

после смерти — Ред.),

меч — после битвы,

дев — после свадьбы,

лед — если выдержит,

пиво — коль выпито

и т. д.

Старшая Эдда( героическая космогония). Прорицание Вёльвы. Пантеон героев. Речи высокого(нравы, обычаи).

Памятники лит-ры раннего Срв сохранились только на севере Европы. Только там сохран. отраж-е языч. представлений (ирландская, исландская лит-ра): герой часто наделен фантастич. свойствами. Отраж-е родовых отношений Ирландии и Исландии далеки от католич. Рима, там еще сохраняются родов. представления. Хр-во: в Ирландии – св. Патрик (конец 4в.), хр. ц-вь в Ирландии терпимо относилась к языч. культуре. Одним из самых могуществ. варварск. племен были кельты. Сначала расселялись по всей Европе, позднее – в Ирландии, Шотландии, Бретани. Долго сохраняли родов. отнош-я. Лит-ра кельтов создавалась и сохранялась в устном виде. Сказания (саги) записаны в 12в. (древнейш. текст – «Книга бурой коровы»). Саги относятся к устному народному творчеству (УНТ). В значительной мере существовали в прозаической форме. Иногда проза сочетается со стихами: стихотворная форма – у самых ярких отрывков. Вообще, прозаическая форма не характерна для больших эпических произведений. Для раннего эпоса характерен не сформировавшийся герой, он – не устоявшийся. Он ещё как бы не застыл, не статичен, удивительным образом многолик. Эпический герой всегда завоёвывает любовь своей невесты, проходит через кучу испытаний. В раннем эпосе всегда хорошо заметны следы пережитков матриархата. Здесь эпический герой нередко удваивается: возникает фигура брата (побратима). Поединок отца с сыном очень характерен для сюжетов средневековых произведений. Это в самом деле вполне реальный сюжет: ребёнок воспитывался в роду матери, а не отца. К тому же, это аллегория борьбы старого и нового. В эпосе реальность выступает в трансформированной форме: единственное выступает как множественное. Единственный случай представляется как закономерность, сюжет строится по принципу метонимии. Эпические сказания древних народов всегда обладают типологической общностью.

Исландские саги ( древнегерманская поэзия ): в стихотворной форме. Величайший памятник – старшая Эдда. Её относят и к скандинавской, и к древнегерманской поэзии. Можно также сказать, что она – собрание древнеисландской поэзии. Эти сказания возникли в художественном мышлении древних германцев. Древние германцы занимали значительную часть Европы. Были оттеснены на север Европы, на территорию нынешней Скандинавии, и аборигены сохранили их УНТ=> старшую Эдду называют ещё скандинавской поэзией. Затем некоторые скандинавы покинули родину, тк усилилась королевская власть и проникало влияние христианства. Они переселились на о.Исландию, и т.о. поэзия древних германцев через Скандинавию попала на о. Исландию. А те, кто там жил сохранили поэзию своих предков в народной памяти, т.к. они оказались в чуждой этнической среде и эти древнегерманские сказания сохранились т.о. прежде всего в Исландии. Но, разумеется, со временем языческое наследие трансформируется. В Исландии христианство было принято на руб. I- II тысячелетия. Т.о., язычество очень долго сохранялось в Исландии, поэтому там и сохранились древнейшие памятники. Цикл этих памятников: Старшая Эдда. Что такое Эдда вообще никто не знает и с этим вопросом в современном литературоведении полная фигня происходит. Древние исландцы были натурами поэтическими, они очень высоко ставили профессию поэта (т.н. скальда, но эту профессию ещё нужно заслужить, долго учиться). ЭДДА (др.-исл. Edda), название двух памятников древнеисландской литературы; этимология слова «эдда» не ясна, возможен перевод его как «парародительница». Открытие.Первоначально «Эддой» называлось одно из произведений исландского ученого и государственного деятеля Снорри Стурлусона, содержавшее изложение скандинавских мифов и описание приемов поэтического мастерства. В 1643 епископ Бриньольв Свейнссон обнаружил древнюю рукопись с текстами песен о богах и героях и нашел в ней совпадения с рядом цитируемых у Снорри стихотворных фрагментов. Свейнссон решил, что это сочинение было написано легендарным исландцем Сэмундом Мудрым (1056–1133); хотя впоследствии это мнение было опровергнуто, поэтическая рукопись стала называться «Эдда Сэмунда», «Поэтическая Эдда», «Старшая Эдда», или просто «Эдда», а книга Снорри — «Эдда Снорри», «Прозаическая Эдда», или «Младшая Эдда». Песни «Эдды» и сохранившиеся в других рукописях эпические песни получили название эддической поэзии, которая по сравнению с поэзией скальдов более проста и свободна по форме. «Старшая Эдда».«Старшая Эдда» представляет собой собрание песен о богах и героях, записанных в сер. 13 в. Рукопись «Эдды», известная в науке как Codex Regius 2365 (Королевский кодекс 2365, сейчас хранится в столице Исландии Рейкьявике), по праву считается одним из самых знаменитых письменных памятников Средневековья. «Эдда» содержит 10 мифологических и 19 героических песен, которые перемежаются небольшими прозаическими вставками, поясняющими и дополняющими их текст. Эддические песни написаны размерами форнюрдислаг и льодахатт. Песни «Эдды» анонимны, от других памятников эпической литературы их отличают лаконизм выразительных средств и концентрация действия вокруг одного эпизода сказания. Рукопись «Старшей Эдды» открывает «Прорицание Вельвы» — грандиозная картина мироздания, облеченная в форму пророчества о рождении и грядущей гибели мира. Следующая, самая обширная песнь Эдды»,— «Речи Высокого» — являет собой вложенные в уста бога Одина наставления в житейской мудрости и рассказ о том, как Один принес себя в жертву ради обретения высшего знания. Мифологические песни «Эдды» могут иметь форму состязания в мудрости («Речи Вафтруднира», «Речи Альвиса»), перебранки между героями («Песнь о Харбарде», «Перебранка Локи»), магического заклинания («Поездка Скирнира», часть «Речей Гримнира») или повествования, изобилующего занимательными подробностями («Песнь о Хюмнире», «Песнь о Трюме»). Диалогическая форма многих песен могла отражать практику передачи знания от учителя к ученику — перечни имен богов, великанов и карликов, сказания об их происхождении и деяниях, фантастические географические сведения и объяснения причин явлений природы складываются в «Эдде» в сложную картину представлений скандинавов о мире и законах, им управляющих. Среди героических песен «Эдды» большая часть относится к циклу общегерманских сказаний о подвигах Сигурда— победителя дракона Фафнира — и трагической судьбе Гудрун, оплакавшей смерть Сигурда, потерявшей братьев в кровавой распре и ради отмщения погубившей могучего Атли и своих детей. Образы героических песен «Старшей Эдды» были использованы создателем знаменитой прозаической «Саги о Вельсунгах» (кон. 13 в.), в которой их напряженный трагизм трансформирован в неспешный и внешне бесстрастный рассказ «саги о древних временах».

Пространственная «модель мира» скандинавской эддической мифологической системы включает «горизонтальную» и «вертикальную» проекции (переход от одной к другой предполагает некоторые трансформации). Горизонтальная проекция антропоцентрична и построена на противопоставлении обитаемого людьми и занимающего центральную, освоенную часть земли Мидгарда пустынной, каменистой и холодной окраине земли (Утгард, Етунхейм), населённой великанами (ётунами), а также находящемуся вокруг земли океану, где живёт чудовище Ермунганд (его второе имя — змей Мидгарда — указывает на то, что змей был первоначально элементом позитивной системы — опорой земли). Это противопоставление раскрывается как оппозиция центра и периферии, внутреннего и внешнего (особенно Мидгард и Утгард), «своего» и «чужого», «культуры» и «природы». Кроме того, страна великанов маркирована как находящаяся на севере и востоке. Север в скандинавской мифологии особо демонизирован (как и во многих других мифологиях, в частности у финнов и народов Сибири), на севере также локализуется царство мёртвых — Хель (которое, впрочем, отчётливей и ярче выступает в вертикальной космической проекции). К обеим проекциям относится мотив четырёх карликов-цвергов, носящих имена четырёх стран света (Аустри, Вестри, Нордри, Судри), поддерживающих небо по углам. Основу вертикальной космической проекции составляет Мировое Древо — ясень Иггдрасиль. Оно связывает землю, где живут люди (Мидгард), с небом, где (в Асгарде) находятся боги и где помещается своеобразный «рай» для павших воинов — Вальхалла, а главное — с подземным миром, где находится царство мёртвых — Хель («низ» и «север», как сказано, отождествляются) и разнообразные водные источники. Можно даже сказать, что Хель является тем центром, в точке которого совпадают горизонтальная и вертикальная картины мира. Вертикальная схема противопоставляет богов и людей, небесное царство мёртвых для избранных (Вальхаллу) и подземные селения для простых смертных; соответственно — небесных валькирий и живущих у корней мирового древа норн — две категории богинь судьбы. В первой песни «Старшей Эдды» «Прорицание вёльвы» вёльва (провидица) вспоминает «девять миров» (девять — условное постоянное число в скандинавской мифологии, так же как число три, которое лежит в его основе) и девять древесных основ или корней (так что можно даже предположить, что речь идёт о множестве мифических дерев), но одновременно перечисляются три корня, соответствующие людям, инеистым великанам (хримтурсам) и Хель. В более поздней редакции «Младшей Эдды» чёткость вертикальной проекции смазывается, ибо корень связывается не с людьми, а с небом, а инеистые великаны, уже умершие и живущие в подземном мире, заменяются просто великанами — ётунами, живущими на краю земли. В вертикальной схеме с различными уровнями «древесной» космической модели сопоставлена «зооморфная» серия. Орёл на верхушке, змей Нидхёгг у корней, четыре оленя (возможно, ранее соотносимые с частями света), поедающие листья ясеня Иггдрасиля,— на среднем уровне. Нидхёгг в известном смысле эквивалентен Ермунганду (в горизонтальной проекции), так же как подземные источники и реки можно сравнить с окружающим зем-лю океаном. Кроме того, коза и олень, стоящие на Вальхалле, ствол дерева и источники у корней объединены в вертикальной схеме циркулированием священного мёда, как источника жизненного обновления и магических сил. Белка, снующая по дереву, является своеобразным посредником между «верхом» и «низом». Кроме Иггдрасиля вертикальная проекция знает также радужный мост Биврёст, соединяющий землю и небо. Пространственная модель мира в скандинавской мифологии однотипна не только большинству индоевропейских, но также сибирской и другим мифологическим моделям мира, которые структурно организованы образом Мирового Древа.

5. Древнескандинавский пантеон. Рагнарёк

В германо-скандинавской мифологии старшим богом считался Один. Кроме Одина, было двенадцать богов:Тор,Бальдр,Тюр,Хеймдалль,Браги,Хёд,Видар,Вали,Улль,Ньёрд,Фрейр,Локи. Основные женские персонажи скандинавской мифологии —Фригг(женаОдина, ведающая судьбы),Фрейя(богиня любви),Идун(хранительница золотых молодильных яблок), златоволосаяСиф(жена бога-громовержца Тора, предположительно связанная с плодородием) и др.

Асы— главные боги во главе с Одином, живущие вАсгарде— стране богов-асов, находящейся на небе.

Ваны— боги, связанные с плодородием, одно время враждовали сасами.

Турсы(великаны) — воплощение зла, противостоящее асам (воплощению добра).

Альвы— духи природы; подразделяются на светлых (эльфов), дворфов (гномов) и тёмных — цвергов.

Норны— три богини человеческой судьбы.

Урд(«судьба»).

Верданди(«становление»).

Скульд(«долг»).

Валькирии— двенадцать дев-воительниц из свиты бога Одина; они следят за битвами и забирают души погибших воинов в Вальхаллу.

Брюнхильда— лишённая бессмертия валькирия, дева-воительница, возлюбленная Сигурда (Зигфрида) и жена короля Гуннара.

Гейрскёгуль

Гёндуль

Гунн

Лиод— дочь великанаГримнира, супруга Вольсунга.

Труд(Þrúðr) — дочь Тора и Сиф.

Скёгуль

Хильд

Сигрдрива

Свава

Пророчество о Рагнарёке было произнесено мёртвой провидицей (Вельвой), которую специально для этого на время вызвал из могилыОдин. Предвестием Рагнарёка явились смерть богаБальдра, а затем нарушение родовых норм, кровавые распри родичей («детей сестёр»), моральныйхаос. В «Речах Вафтруднира» («Старшая Эдда») и в «Младшей Эдде» упоминается также трёхгодичная «великанская зима»Фимбулвинтер(Фимбульвинтер), предшествующая Рагнарёку. Согласно пророчеству, в день Рагнарёка чудовищный волкФенрирпроглотитСолнце, погрузив мир во тьму, а море выйдет из берегов, когда из глубин всплывёт мировой змейЁрмунганд. К ним примкнёт и огненный великанСуртс пылающим мечом, который выжжет землю, и повелительница загробного царстваХель, и коварный бог огняЛокивместе синеистыми великанами— гримтурсенами иётунами. ИзХельхеймаприплывает корабль мертвецовНагльфар. Войско сыновМуспельхеймапроскачет по мостуБиврёст, который при этом разрушится. Против них выступят всеасыво главе сОдиноми всеэйнхерии, которых призывает страж боговХеймдалль, трубя вГьяллархорн— «громкий рог». Перед битвойОдинотправляется кМимиру, хозяину источника мудрости, испрашивая у него совета. Битва произойдет на равнинеВигридр. Один сразится в битве с Фенриром и будет им убит, но сын ОдинаВидартут же разорвёт пасть волка (или пронзит его мечом).Торбудет биться со змеемЁрмунгандоми убьёт его, но и сам падёт от его яда. БогФрейрсразится сСуртоми, отдав свой меч слугеСкирниру, погибнет;Хеймдалль— сЛоки;Тюр— с псомГармом. Видя, что ни зло, ни добро не могут победить, великан Сурт соберёт всю убийственную мощь подвластного ему огня и обрушит её на землю, закончив таким образом битву Тьмы и Света. Но за гибелью мира последует его возрождение: выживут и поселятся на месте, где раньше была долинаИдаволл(в центреАсгарда) сыновья Одина —ВидариВали, и сыновья Тора —МагнииМоди, которые унаследуют молотМьёльнир. Возвратятся из царства мёртвых и примирятся между собой Бальдр и его убийца — слепой богХёд. Выживут, укрывшись в роще Ходдмимир, и два человека —Лив и Ливтрасир, которые вновь дадут начало человеческому роду.