282

Философия — служанка богословия

Большинство средневековых теологов и философов видели в разуме способность, необходимую не только для приобретения знаний, полезных человеку в его земных делах и заботах, но и для спасения души Средневековая оценка места и роли рационального, в частности философского, знания ярче всего выражена в утверждении, что "фи лософия является служанкой богословия" * В исторические эпохи, когда в обществе доминируют атеистические умонастроения, эти слова, как правило, цитируются с целью продемонстрировать характерное для средневековья ограничение суверенитета разума Свобода философского и научного исследования приносится в жертву религиозным догматам, рациональное знание привлекается только для разъяснения и обоснования с помощью доводов, доступных естественному разуму человека, сверхъестественных истин Откровения Но утверждение Фомы Аквинского, что теология "прибегает к другим наукам, как к подчиненным ей служанкам", имело прямо противоположный смысл Фома убежден в высоком предназначении человеческого разума, в его способности различать между истиной и ложью, добром и злом Разум способен постичь, что является Высшим Благом для всего сущего, в том числе и для человека, и определить средства, ведущие к достижению Высшего Блага Настаивая, что разум и основанное на нем философское знание могут соучаствовать в решении центральной теологической проблемы — спасении души**, Фома Аквинский, следовательно, не принижает, а наоборот, очень высоко оценивает возможности рационального познания

В отличие от монашеской мистики средневековья, противопоставлявшей разум вере, и от характерной для последующей философии тенденции разграничить сферы компетенции религии и научно-фило- софского мышления, средневековая схоластика рассматривает обе стороны человеческого существования как результат проявления способностей, дарованных Богом высшему из земных творений — человеку

Любой божий дар — благо, и все, созданное Богом, является благим. Бог создал человека по своему образу и подобию и наделил его разумом и свободной во чей, высшим проявлением которой является

*Эта формула часто приводится для характеристики средневековой философии

Усредневековых мыслителей эта мысль находит различное словесное выражение

от философских дисциплин, по не потому, что испытывает в этом необходимость а лишь ради большей доходчивости преподаваемых ею положении Ведь основоположения свои она заимствует не от других паук, но непосредственно от Бога через Откровение

** Для познания тех истин о Боге, которые могут быть добыты разумом, — пишет Фома, — необходимо уже заранее обладать многими знаниями, ибо почти все изыска ния философии подчинены цели богопозпания' («Сумма против язычников», I, 4) [19, с 858]

283

любовь к Богу. После грехопадения, акта недолжной реализации человеком его изначальной свободы, в результате чего его воля перестает быть свободной, и разум человека оказывается поврежденным: онне обладает уже той чистотой и совершенством, которые позволяли Адаму и Еве в раю непосредственно созерцать Бога. Хотя и в его теперешнем состоянии человек не лишен дара разумения, но если человек ведет неправедную, греховную жизнь, его разум становится еще более слабым и беспомощным. Теперь вера — уверенность в вещах невидимых — призвана вести человека по пути богопознания, направляя и исправляя поврежденный грехом разум. Приэтом вера и разум находятся в гармоническом согласии друг с другом: разум, при надлежащем использовании, просветленный истинами Откровения, ведет к той же цели, что и вера, — к жизни с Богом.

Истины веры и разума не могут противоречить друг другу. Таков один из главных постулатов схоластической философии. Опираясь на него, средневековые мыслители строят свои системы так, чтобы всем ходом построения продемонстрировать истинность исходного допущения. В постулате в свернутой форме представлен определенный взгляд на мир и человека, который в философско-теологических системах получает свое развернутое выражение. В чем своеобразие этого взгляда? В предположении своего рода предустановленной гармонии между внутренним миром человека и реальностью, являющейся предметом чувственного восприятия и рационального познания.

Совпадение ценностных и познавательных ориентиров человеческого бытия

С возникновением христианства начинается формирование личностного самосознания — особого измерения человеческого бытия, названного Августином "внутренним человеком". Человек осознает несводимость своего "я" к миру чувственных образов, отображающих внешний мири эмоционально-психические переживания; жизнь в природном или социальном космосе с ее интересами и заботами уже не представляется ему единственно возможной. Христианский Богтрансцендентен миру; обращение с молитвой к Богу, находящемуся за пределами "этого" мира, выводит человека за границы "мирского" существования. Еще более важно живое, непосредственное ощущение божественного присутствия, обретаемое в случае пребывания в особом "благодатном" состоянии, которое возникает, согласно христианским воззрениям, в момент нисхождения Духа Святого на человека. Стяжание Духа Святого, составляющее содержание и цель христианской жизни, развертывается, очевидно, совсем в иной плоскости человеческого существования, чем та, что заполнена земными делами и свершениями. Жизнь, посвященная снисканию божественной благодати, строится по иным законам, чем жизнь, главным содержанием которой является познание внешнего мира, достижение социально значимых благ, не говоря уже просто о попечении о своих повседневных нуждах.

"Внутренний" человек и "внешний" человек живут в разных системах

284

координат; деяние, представляющееся значительным свершением в одной системе координат, может расцениваться как свидетельствующее о моральном или интеллектуальном падении в другой. Жизненные миры, характеризующиеся столь различными системами координат, не могут совпадать друг с другом. Постоянная устремленность человеческой души "вверх", к Богу, формирует мир духовного существования, со своей собственной системой ценностей, оценок и предпочтений, которая может не только не совпадать, но и противоречить системе ценностей, которой пользуется человек, находясь в "горизонтальном" мире чувственно воспринимаемых вещей и событий.

Для христианина мир духовного существования является главным; верующий человек ищет и находит цель своей жизни внутри этого измерения бытия. Не будь духовной составляющей, жизнь для него стала бы бессмысленной. Но помимо внутреннего, духовного мира, определяющего ценностную структуру человеческого бытия, есть и внешний мир,доступный восприятию и разумному постижению. У него своя структура; к внешнему миру относится прежде всего природа, управляемая собственными законами, а неценностными предпочтениями отдельного человека или человечества в целом. Эти законы могут быть познаны на основе наблюдений и понятийного обобщения результатов. В принципе, результаты познавательной деятельности могут не иметь никакого отношения к ценностным установкам исследователя, к его представлению о том, как следует жить. Образ мира, формируемый на основе наблюдения, собирания фактов и размышлений, т.е. в случае, когда человек руководствуется во взаимоотношениях с реальностью познавательной установкой, стараясь не смешивать результаты объективного исследования со своими субъективнымицелями и устремлениями, может оказаться (и действительно частооказывается, каксвидетельствует история философии и науки) в противоречии с ценностными представлениями человека, определяющими, что хорошо и что плохо, указывающими, каким он должен стать и каким должен быть мир, чтобы можно было жить так, как подобает человеку. Задача рационального познания — констатировать объективную истину, независимо от того, нравится это кому-либо или нет, помогает лиона в достижении жизненных целей, стоящих перед человеком, илиже ее знание разрушает уверенность в их реализуемости, препятствует или просто отвлекает от их реализации. Мир рациональных истин в таком случае оказывается обособленным от мира ценностей, от мира идей и переживаний, единственно важных длячеловека, одухотворяющих его жизнь и делающих ее осмысленной. Рациональное знание создает образ реальности, противостоящей интимному миру значимых переживаний человека, чуждой его внутреннему "я" и таящей зачастую угрозу последнему. Именно в таком виде предстает реальность, отображаемая средствами рационального познания, впроизведениях многих мыслителей Нового и Новейшего времени. Этой трагической коллизии между констатацией истины и утверждением ценности не знает средневековье. Не будет преувеличением сказать, что столь оптимистического взгляда на возможность гармоничного

285

сочетания познавательной и ценностной установок в жизнедеятельности человека мы уже не найдем в последующие эпохи.

Почему схоластика утверждает достижимость согласия между умом и сердцем, знанием и верой, а в Новой и Новейшей философии все громче и настойчивее звучит мысль о трагической участи человека, лишенного цельности, обреченного жить, сознавая принципиальную несовместимость различных планов своего существования? Во многом это объясняется различием в трактовке рационального знания и задач познавательной деятельности. В средневековой философии сосуществуют два типа рационального знания. Один — философско-научное знание, преследующее цель описания и объяснения некоторого круга явлений или мира в целом. Этот тип знания характерен не только для средневековья; вплоть до настоящего времени философия и наука видят свое главное предназначение именно в объективном познании и описании мира, хотя средства его описания радикально изменились'со времени средневековья. Философско-научное знание в средние века имело совершенно особую логическую структуру (она будет рассмотрена ниже), которая позволяла превратить знание о внешнем мире в одну из ступеней лестницы духовного совершенствования "внутреннего человека". Достижению этой цели служил и другой тип рационального знания, получивший наибольшее развитие и распространение именнс в средневековой культуре, — символическое знание.