138

для всех. О необыкновенной популярности эпикуреизма мы можем судить по тому, с какой легкостью он сам популяризирует свое учение в дошедших до нас письмах и «Главных мыслях», а также по тому, как им увлекались не имевшие своей философии римляне.

Среди учеников и восторженных почитателей Эпикура — Колот из Лампсака: он полемизировал с отдельными сочинениями Платона, а также написал трактат о том, что «Нельзя жить в соответствии с учениями прочих философов».

Преемником Эпикура был Гермарх Митиленский, писавший «Против Платона» и «Против Аристотеля». Мы знаем имена других учеников и последователей Эпикура. Но вплоть до Лукреция среди эпикурейцев не было ни одной значительной фигуры.

2. СТОИКИ И АКАДЕМИКИ ВО II—I вв. до н.э.

Стоицизм — так же, как и другие эллинистические школы, — выходит за пределы Афин. Перипатетики нашли себе применение в Александрии, где Птолемей II Филадельф организовал знаменитые Музей и Библиотеку. Стоики были связаны с другим центром эллинистической учености — Пергамом, который расцвел при Атталидах: библиотека Пергама уступала только Александрийской, и здесь с 168 г. до н.э. процветала школа находившегося под влиянием стоицизма грамматика Кратета, учеником которого был Панетий. В 144 г. до н.э. Панетий приезжает в Рим, где сближается с кружком интеллектуалов вокруг Публия Сципиона Эмилиана, а в 141 г. до н.э. сопровождает его в поездке на Восток. С 129 по 102 гг. до н.э., Панетий возглавляет Портик и открывает период так называемой Средней Стой.

Наивное заимствование отдельных достижений предшествующей философии, ее частичное усвоение и самостоятельная схоластическая разработка, свойственные представителям Древней Стой, оказываются в принципе неубедительными для Панетия и его ученика Посидония, впоследствии организовавшего собственную школу на Родосе, где в 78 г. до н.э. его слушал Цицерон, и оказавшего большое влияние на современников. И тот, и другой отказываются от непродуктивной оппозиции предшествовавшим философским школам со значительно более мощным интеллектуальным и духовным потенциалом: Панетий выдвигает концепцию единого Логоса, который во все времена проявляет себя в мудрецах, разумеется, независимо от их школьной принадлежности; и он сам (qykonkmw m i (piAoapicrcoTekriq, как называет его Stoicorum Index Herculanensis, col. 61), и Посидоний (признававший Платона божественным — 0еш<; — Цицерон, «Тускуланские беседы» , I 79) прилежат учениям Платона и Аристотеля, хотя и толкуют их в свойственном стоицизму духе: Панетий признает вечность мира, Посидоний отличает от бога мировую душу, численно выражаемую идею мира, которая, однако, материальна. Но гораздо более важным оказывается не столько разработка тех или иных учений в стоицизме этого периода, сколько само осознание того, что философский гори-

зонт не ограничен одной школой.

139

Этому способствует научная деятельность филологов и историков в тех же главных центрах эллинистической учености. Сводки учений философов и ученых по отдельным проблемам — доксографические компендии, восходящие к Феофрасту и Эвдему; жизнеописания философов, которые начали составляться в Древней Академии (Спевсипп) и у перипатетиков (Аристоксен и Неанф), в александрийский период были продолжены Гермиппом и Сатиром; Антигон из Кариста, в середине III в. до н.э. живший в Афинах и связанный с Академией, а затем работавший в Пергаме, составил биографии современных ему философов; «Преемства философов», т. е. изложение философских учений по школам, от учителя к ученику, составленные в начале II в. до н.э. Сотионом Александрийским и переработанные затем Гераклидом Лембом, Сосикратом Родосским и Антисфеном Родосским; списки философских сочинений, над которыми филологи Александрийской библиотеки работали начиная с Каллимаха, а также хронологии древних философов, составлявшиеся в III в. до н.э. Эратосфеном, а во II в. до н.э. Аполлодором Афинским, — все эти материалы безусловно расширяли интеллектуальный кругозор и к I в. до н.э. привели к созданию ряда компендиев, о которых речь пойдет ниже.

Специального рода сводки философских учений составлялись также в скептической Академии. Об этом можно судить по значительно более позднему (II в. н.э.) сочинению Секста Эмпирика «Против ученых», представляющему собой сводку догм разных философских школ и их систематическое опровержение. Собственно, это и было целью скептической Академии начиная с Аркесилая; но в особенности при Карнеаде (ум. ок. 129 г. до н.э.) с его подчеркнутым антистоицизмом полемический характер деятельности скептической Академии принимает систематический характер. Указанное сочинение Секста Эмпирика ни в каком случае нельзя считать оригинальным: оно восходит, во всяком случае, к Энесидему, вероятные годы жизни которого — рассматриваемый период.

Это специальное заострение скептической позиции могло объясняться оппозицией к тому, какое направление постепенно принимала Академия в конце II — начале I вв. до н.э. при Филоне из Ларисы. Филон возглавил Академию в 109 г. до н.э. и покинул Афины из-за войны с Митридатом в 88 г. до н.э., перебравшись в Рим, где его слушал Цицерон. Филон стремился показать, что Академия едина и что предпосылки скептицизма можно найти у Сократа и в диалогах Платона. И хотя он отрицал возможность восприятия на основе постигающего впечатления стоиков, однако признавал восприятие вещей в соответствии с их природой (Секст Эмпирик, «Три книгипирроновых положений», I 235). Это уже был путь к догматизму.

Этот путь был продолжен слушателем и оппонентом Филона Антиохом Аскалонским. В 88 г. до н.э. Антиох вместе с Филоном — в Риме, но впоследствии он возвращается в Афины и преподает платоновскую философию, правда, уже не на прежнем месте (поскольку Академия была разрушена во время взятия Афин Суллой в 86 г. до н.э.), а в городской черте, где Цицерон слушал его зимой 79-78 гг. до н.э. и

140

"под руководством этого великого ученого и наставника возобновил занятия философией" («Брут», 315). Если Филон стремился показать единство академической традиции, то Антиох настаивал на ее разрыве в скептической Академии и призывал "вернуться к древним" (veteris sequi), т. е. к учению Древней Академии. Это одновременное физическое расставание платоновской школы с Академией и призыв платоника Антиоха вернуться к древнему состоянию школы и ее учения представляются весьма символичными и явственно знаменуют наступление нового этапа всей античной философии — этапа возвращения. Однако, прежде чем речь пойдет об этом, необходимо упомянуть еще одно важное явление в философии эллинизма — пифагореизм.

3. ПИФАГОРЕИЗМ

Пифагореизм — единственный в своем роде феномен, который на протяжении всего существования античной философии играет роль подводного течения и, никогда не становясь доминирующим, всегда присутствует в качестве фона. Не забудем о том, что сама философия возникает в школе Пифагора как новый феномен в оппозиции к двум ведущим направлениям в духовной жизни VI в. до н.э.: уходящему движению "мудрецов" и набирающему силу движению ионийских "ученых". И те, и другие — на поверхности, и те, и другие определяют стиль и общую светскую установку своего времени. Пифагор и его окружение также представляют чрезвычайно важную тенденцию греческой мысли VI в. до н.э. — тенденцию консервативную и религиозную, — но она всегда до известной степени остается под спудом. На поверхности лежит политическая активность пифагорейцев, причем она до такой степени решительна, что вызывает противодействие, и пифагорейские общины сметаются с политической арены, хотя еще в IV в. до н.э. пифагорейцы сохраняют какое-то политическое влияние.

Над их учением посмеиваются начиная с Ксенофана. Гераклит их поносит и изобретает для них ироническое прозвище философы. Зенон пишет специальный трактат «Против философов», поскольку смысл учения его учителя Парменида по существу направлен против учения пифагорейцев, хотя создается в той же традиции. Геродот обвиняет их в фальсификациях. Но у Эмпедокла мы находим почтительное и восторженное отношение к Пифагору; о Пифагоре пишет Демокрит; Исократ признает его первым, принесшим философию грекам, а само слово философия употребляет уже совершенно всерьез и называет философией — как и Платон — собственную педагогическую и литературную деятельность; Платон, единственный раз упоминающий Пифагора, тем не менее очевидно связан с пифагорейцами и пифагорейским учением.

О пифагорейцах пишут Аристотель и Аристоксен. Диоген Лаэртий (VIII 45-46) сообщает, что установления Пифагора "держались еще девять или десять поколений — ибо последними из пифагорейцев были те, которых еще застал Аристоксен... они были слушателями Филолая и Еврита Тарентских". Таким образом, Аристоксен осознавал непрерывность предшествующей традиции, но, вероятно, на нем она

141

прерывалась. Влияние пифагорейцев и специальные сочинения, им посвященные, были у Спевсиппа и Ксенократа. Порфирий в «Жизни Пифагора» (53) замечает: "...пифагорейцы жалуются, что Платон, Аристотель, Спевсипп, Аристоксен, Ксенократ присвоили себе все их выводы, изменив разве лишь самую малость...".

О пифагорейцах не забывают Зенон и другие стоики, также посвятившие имспециальные сочинения. При всем томпифагорейское учение не выходит на поверхность, и при изложении эллинистической философии его практически не учитывают. Однако Феокрит (14, 7) в насмешливом сравнении упоминает "ученика Пифагора, желтого и босого", что свидетельствует о том, что и в его время пифагорейская аскеза была достаточно известна. Именно пифагореизм был одним из первых философских учений, которое вошло в моду у римлян, едва они стали приобщаться к греческой философии. Последователем Пифагора объявляется царь Нума, и под его именем появляется сочинение пифагорейского толка. С пифагорейским учением, очевидно, знаком Энний, написавший «Эпихарма». Пифагорейское учение знает Цицерон, а его современник Нигидий Фигул осуществляет, пословам Цицерона, восстановление пифагореизма (Тимей, 1). Можно предположить, что Нигидий Фигул познакомился с пифагореизмом благодаря греческому ученому Александру Полигистору, который преподавал в Риме в 70-е годы. Александр написал сочинение о пифагорейских символах, а также «Историю философии», изложенную по школам ("преемствам"), которые содержали, в частности, очерк пифагорейского учения.

Наконец, на протяжении четырех веков — с IV до I вв. до н.э.— в Южной Италии и в Греции создаются пифагорейские тексты, часть которых приписывается Пифагору или древним пифагорейцам. С пифагорейцами во все годы их существования постоянно связаны фальсификации. Начинается пифагореизм с изготовления орфических сочинений в VI-V вв., подложные сочинения в стихах и в прозе создаются и позднее. Неизменная потребность европейского сознания — обрести своих духовных предшественников в далеком прошлом итем самым обосновать свои духовные поиски древним авторитетом — оказывается выраженной пифагорейцами в самой высокой степени. Неудивительно, что обновление платонизма на рубеже двух летосчислении оказывается тесно связанным с возрождающимся пифагореизмом. И здесь впервые пифагореизм выходит на поверхность и становится одним из ведущих духовных движений.